Огненная страсть Габриэллы

После ночного визита к Иной я долго не мог заснуть. Наконец, поняв, что именно не дает мне отойти в царство Гипноса, я оседлал Голдена и вернулся в домик у леса. На столе среди буйного беспорядка я отыскал дневник матери. В нем я столкнулся с магией, которую не преподают в Академии. Самописные формулы, обрядовые символы, странные заклинания, которые она выискивала, выдумывала, оттачивала сама. А в самом конце – формула. Одна единственная. Которая могла открыть дверь в чужой мир.

Тот самый мир, откуда пришла Иная.

Я закрыл дневник и провёл по обложке ладонью. Он дрожал в моих пальцах, как будто чувствовал, что его дни сочтены. Наверное, после того, как Иная вернётся домой… мне придётся его уничтожить. Некоторые секреты слишком опасны, чтобы выжить.

Миновав Фонтан Водной Стихии, мы пересекли главную площадь Форестала и остановились у двери знаменитой на весь город лавки домры Сайны. Роуззи, словно буря, уже готова была ворваться в царство рюшей, шелка и мерцающих бусин. А вот Иная выглядела так, будто её вот-вот бросят в жерло вулкана. Не успев даже пикнув, девушку утащила за собой, Роуззи. Я почувствовал щемящее беспокойство, будто кто-то невидимый слегка царапал мое ребро изнутри.

Понимая, что девушки в ближайшие полчаса будут поглощены примерками и выбором тканей, я пересёк улицу и направился в пекарню напротив.

Владельца, домре Люсьена, я знал ещё со времён, когда, будучи адептом Академии отмечал в ближайшей таверне очередные каникулы. После ночной попойки мы плавно переместились в соседнюю пекарню, так как только его чай мог взбодрить нас и привести в чувство. Так мы и познакомились.

Люсьен знал город как свои пять пальцев и, пожалуй, первым узнавал обо всех слухах, шепотках и новостях. А именно это мне сейчас было нужно – выяснить, не дошла ли до жителей Форестала весть о состоянии Оливии… или, не дай Святая Диора, о появлении Иной.

– Горячий хилари, горячий хилари!

Я обернулся к парнишке, который разносил среди хозяев лавок этот бодрящий напиток. Мальчик высокий и худощавый ‒ через его плечо тянулась лента, концы которой были привязаны к ручкам деревянного бочонка с половником.

– Парень… Поди-ка сюда.

Мальчик вскинулся, но тут же с округлившимися глазами застыл на месте, узнав меня. Не каждый день Глава города затевает с обычным мальчуганом разговор на улице.

– Д-д-домре Айден, мое почтение, – выдавил парнишка, слегка поклонившись и двинулся ко мне как сонная рыба.

Я поприветствовал его в ответ и поинтересовался:

– Что это у тебя? Хилари?

– Да, домре Айден.

– Вкусный? – Я хитро прищурил глаза, «читая» этого молодого торговца.

– Я… я… Не советую вам его брать, – он совсем потух при последних словах.

‒ Вот как…

– Но я могу… – Он нерешительно поднял на меня глаза. – Я сейчас! Домре Айден, я сейчас!

Он развернулся и помчался прочь. Затем, расплескивая на ходу горячий хилари сомнительного качества, нырнул в незаметную щель между домами. Я ухмыльнулся. Вот же прохвост. Толкает своим же собратьям дешевое пойло, тогда как мне побоялся продавать этот напиток.

Ожидать паренька однозначно было приятнее в тени спасительного навеса городской пекарни. Двое посетителей, которые в этот час сидели за столиками этого заведения, учтиво поклонились при моем появлении.

– Не верю своим глазам! Домре Айден, какая честь!

Ко мне навстречу с распростёртыми объятиями вышел сам Люсьен. Его пышные, мастерски подкрученные усы гордо вздымались вверх, словно флажки на башнях замка, и это было верным признаком того, что владелец пекарни пребывает в превосходном настроении. Его круглое пузико предательски выпирало из-под натянутого передника, будто отдельно от тела наслаждалось свежим ароматом сдобы и корицы, витавшим в воздухе.

– Какими судьбами, Айден?

– Решил проведать своего старого друга.

Я хитро улыбнулся, и Люсьен, как всегда, ответил своей заразительной, усачьей ухмылкой. Было видно – он уже настроился на долгую беседу. Я уселся поудобнее, лениво откинулся на спинку стула и приготовился слушать.

– Знаю я твои посещения, хитрый лис. Ну, держи ухо востро – рассказываю. В городе тишь да гладь. Самое шумное событие – это, как всегда, грядущий Осенний фестиваль.

Он протер полотенцем свою небольшую лысину с седеющими по краям прядями:

– Клянусь, если эта магова жара доберется и до дня фестиваля, я протяну свои ноги прямо там на танцевальном помосте. – Он выругался и продолжил: – Кстати, вчера заходил Уильям. Ну и хвалился же он урожаем этого года. Превысил, говорит, показатели прошлой осени в два раза. Наше сотрудничество, говорит, с земельными магами дает свои плоды. Старый хвастун. Ну, нужно отдать ему должное, на площади Четырех сезонов уже вовсю возводят беседки для благословения, и я тебе скажу, их действительно в два раза больше, чем в прошлом году. А девушки сходят с ума перед фестивалем. Моя Мия каждый день жужжит об этом событии. Уже два платья заказала у домры Сайны! Два!