скачать книгу бесплатно
– Я тоже в армию уйду. Может, там баб будет меньше. Пока девки рядом, я ни о чём больше думать не могу, – откровенно признался Семён.
– А как же мы тут будем с двумя младенцами и без мужиков. Ты подумал? Сбежать от всех проблем куда подальше и всё? – не смогла сдержать своих эмоций Ганна.
– А я виноват, что ли, мама, что натура у меня такая. Не могу я спокойно на девок смотреть. Хочу, а не получается. И хоть бы одна отказалась, все сами на меня вешаются. – Семён встретился взглядом с Сашей. – Нет, одна всё-таки есть.
– Кто есть, я не поняла? – уточнила Ганна.
– Одна отказалась, – задумчиво промолвил Семён.
Ганна подозрительно проследила за взглядом Семёна. Александра зарделась румянцем, опустила глаза.
– А мне как быть? – вступила в разговор Орина.
– Ты замужем за Виктором. Виктор придёт с войны, пусть с Семёном разбирается сам, а пока сиди в доме, не высовывайся. Соседям скажем, что уже родила, а сыну врать я не стану, и вам не позволю.
Вздох облегчения вырвался у Орины и, вдруг, перешёл в длинный протяжный стон. Семён подскочил к ней, схватил за руку, заглянул в глаза.
– Схватки, – спокойно сказала бабушка Ярина.
– Началось? – понимающе и заботливо спросил Семён у Орины. Она утвердительно качнула головой.
– Раньше времени? – спросила бабушка. Орина опять утвердительно кивнула. – Сколько месяцев?
– Восемь. Почти, – испуганно сказала Орина.
– Ничего, не бойся, выходим малыша. Семён, уведи её в спальню. Маринка, готовься, будем с тобой роды принимать, повитух в селе не осталось, – сказала Ганна.
Тут улыбка сошла с губ Марины, она побледнела, задышала громко.
– Ты чего? Ты же смелая такая, решительная? Чего испугалась? – спросила Ганна.
– Я это… Я не это, – забормотала Марина.
– Да, помощница с тебя не получится, – задумчиво проговорила Ганна.
– Я могу помочь, – уверенно произнесла Саша. – У меня отец ветеринар, я ему помогала, когда лошадь или корова не могли разродиться.
– Эта сможет,–поддержала её бабушка Ярина.
– Ну, пойдём, тихоня. Чего ещё мы о тебе не знаем? – удивлённо проговорила Ганна, провожая взглядом длинную нескладную Александру.
10. Анархисты
Анджей шёл впереди, напевая что-то. Стах и Якуб брели рядом, время от времени обмениваясь незначительными фразами. Смеркалось. Села пока ещё не было видно, и неизвестно, успеют ли они до ночи найти ночлег.
Какие-то странные звуки донеслись до их слуха. Мужчины переглянулись, остановились, прислушиваясь. Стук колёс, крики. Поляки спрыгнули в овраг и спрятались за кустами. Появилась повозка. Возница стоял на облучке, вероятно, пьяный. Непонятно было, как держался на ногах, орал неразборчиво что-то. Ещё несколько парней, перекрикивали его, развалившись на сене. Лошади пугались громких криков. Повозка то заезжала на бугор, то сваливалась в колею, но никого это не волновало, все были пьяны и веселы.
Поляки, увидев, что проезжающие не представляют опасности, вышли на дорогу.
– Тпррру! – остановил лошадь возница. – Здорово, братья! Чего за кустами прячетесь? Не боись, выходи, погутарим! – крикнул парень, затем, не удержав равновесия, рухнул в остановившуюся телегу. Парни стали вылезать из повозки, разминая затёкшие руки и ноги.
– А давайте тут и заночуем, – сказал один из них. – Спать будем в стогах. Богдан, разводи костёр, а ты, Валька, за водой к ручью сбегай.
– А где тут ручей? – спросил парень, которого назвали Валькой.
– Да вон там кусты в низине, наверняка там и ручей есть, – ответил худощавый невысокий возница. – А вы, мужики, помогайте дрова рубить, если хотите горячей похлёбки.
– Как тебя зовут, командир? – спросил парня Якуб.
– Я – Гаврила, но я не командир. У нас, анархистов, нет командиров! Мы все равны!
– Как так, все равны? Так бывает? – спросил Стах. – Мне показалось, что ты всеми тут командовал сейчас?
– Эх, глупые вы люди. Сейчас Валька вернётся, он вам всё объяснит про анархизм. Он у нас идейный вдох… вдах…
– Идейный вдохновитель, – подсказал подошедший с ведром воды Валентин.
– Ну, расскажи, Валентин, что у вас за идеи такие? – спросил, разламывая руками огромную ветку, Якуб.
– Хотел тебе топор предложить, но, похоже, он тебе без надобности, – сказал Гаврила, постепенно немного трезвея. – Просвети товарищей, Валёк, они какие-то тёмные.
– Да это запросто, – согласился Валька, пристраивая ведро над кострищем, которое умело подготовил Стах, расчистив место от травы и установив несколько камней. – Анархисты – это свободные люди! Они никому не подчиняются и ни от кого подчинения не требуют.
– Как же можно что-то организовать, если никто никому не подчиняется? – удивился Якуб. – Это будут беспорядочные действия – кто в лес, кто по дрова!
– Нет, это не так. Обязанности по организации можно распределить, вовсе не обязательно, чтобы один кто-то командовал.
– Свобода или смерть! – рявкнул низким голосом подошедший с несколькими брёвнами Богдан. – Мы никому не подчиняемся, и нам никто не подчиняется! Мы свободны! Анархия – мать порядка!
На Анджея все эти новые мысли организации общественного устройства и звучные лозунги произвели огромное впечатление. Он сидел у костра, замерев, и ловил каждое слово.
– А что именно вы делаете? – спросил он.
– Мы занимаемся экспроприацией! – ответил Валентин.
– Это что такое? – спросил заинтригованный Анджей.
– Экспроприация – это отчуждение имущества, – попытался объяснить Валентин.
– Воровство, что ли? – вставил слово, продолжая ломать ветки для костра, Якуб.
– Воровство – это когда себе лично берёшь, а когда для всего общества стараешься – это экспроприация, – начинал раздражаться Валентин.
– А у кого вы имущество забираете? – поинтересовался Анджей.
– Понятно, что у богатых, – поддержал беседу уже почти протрезвевший Гаврила.
– А почему вы у них забираете имущество? – заинтересовался Стах.
– Буржуи заставляют рабочих на них работать. А мы, анархисты, против того, чтобы кто-то кого-то заставлял что-то делать, – с трудом выпутывался Валентин.
– Ну, допустим, вы забрали деньги у буржуя, куда вы их деваете? – поинтересовался Якуб. – Всем людям по одному рублю раздаёте?
– Нет, конечно. Они же просто прожрут эти деньги, и ничего не изменится, – решил помочь другу Богдан.
– А куда тогда вы их деваете? – не отставал Якуб.
– Оружие покупаем! – тихо, таинственно, будто их могли подслушать, сказал Гаврила.
– А оружие зачем? – с восхищенным блеском в глазах спросил Анджей.
– Чтобы отстаивать свои интересы! Чтобы освободить всех рабочих от гнёта, чтобы бороться за свободу! – уверенность вновь вернулась к Валентину после поддержки друзей.
– А сами-то вы, анархисты, чем занимаетесь, где работаете? – уточнил Стах.
– Мы не можем работать на буржуев, этим мы только их власть укрепляем, понимаешь? – проникновенно сказал Валя.
– А на что живёте? – не мог понять Стах.
– Они же экспроприируют всё, уж на еду себе всегда смогут немного денег оставить, – с усмешкой объяснил Якуб. – Или не немножко.
– Ну что, неучи, всё поняли? А теперь, давайте горилки выпьем! – вытаскивая из телеги большую зеленоватую бутыль, предложил Гаврила.
– Сам гнал или экспропировал? – спросил Якуб ехидно.
– Говорить сначала научись, потом ехидничай, – добродушно проговорил, оглаживая рукой и с вожделением поглядывая на полную бутыль, Гаврила.
– Наливай! – согласился Анджей.
– За анархию – мать порядка! – гаркнул любимый лозунг Богдан.
Через полчаса уже трудно было понять кто из мужиков анархист, а кто нет. Все говорили лозунгами, все были друзьями. Идеологические разногласия были стёрты легко и просто бутылкой самогона. Воистину волшебная жидкость!
11. Роды
Орина обрадовалась, что, наконец, избавится от бремени, от которого она уже устала, которое начало угнетать. Девушка чувствовала себя фермой по производству детей, она сама уже никого не интересовала, все интересовались ею, как местом для вынашивания ребёнка. Сама она жила лишь ожиданием окончания этой муки, и вот, наконец, начались роды. Она обрадовалась и испугалась одновременно. Она видела, как рожала Олеся, этот опыт не добавлял оптимизма.
На мучения женщины во время родов лучше не смотреть. Роженица забывает их быстро, так уж устроена человеческая психика, какой-то хитрый механизм помогает забыть негативные переживания. Физиологический процесс, запланированный самой природой, не оставляет рубцов, так как воспринимается организмом как нечто естественное, а зритель со стороны долго помнит картины этого «страшного кино».
Схватки тянулись невыносимо долго, и когда пришло время потуг, Орина безумно устала. Равнодушие и апатия пришли на смену страстному желанию, чтобы всё быстрее закончилось. Потуги не приводили к результату, ребёнок не двигался.
– Положение плода неправильное, – поставила диагноз бабушка Ярина.
Орине было уже всё равно, она не открывала глаз, лишь завывала тоскливо при каждой новой потуге. Ганна грустно смотрела на женщину, гладила её по руке. Такие случаи обычно заканчивались летальным исходом и для роженицы, и для ребёнка, но Александра была другого мнения.
– Давайте я попробую, – вдруг, сказала она.
– Что ты попробуешь? – удивилась Ганна.
– Развернуть ребёнка, он же лежит поперёк. Нужно развернуть его ногами вперёд и тянуть за ноги, телят так иногда вытаскивают, – спокойным тоном предложила Саша.
– Ты что с ума сошла, а если голова застрянет? – изумилась Ганна.
– Потуги скоро закончатся, и тогда шансов выжить у ребёнка не останется, – чётко произнесла Саша. – А промежность рассечь можно, если голова не будет проходить.
– Сделайте хоть что-нибудь, – сказала Орина, – подыхаю я. Вытащите его из меня. Хоть перед смертью спокойно вздохну один раз, не могу больше это терпеть.
– Пусть пробует, – посоветовала бабка Ярина.
Ганна долго смотрела на Орину, затем коротко кивнула Александре.
– Начинай.
– Мне нужны простыни, острый нож, горячая вода.
Ганна, молча, обречённо глядя в никуда, подготовила всё это.
– Дайте ей горилки, – приказала Саша.
Глаза Ганны изумлённо расширились, но приказание мать выполнила без споров.
– Перенесём её на стол! – последовал новый приказ. Забежал бледный, измученный ожиданием Семён и перенёс Орину.
– Останься, поможешь, – сказала Семёну Саша, – мой руки.
Александра засунула руку куда-то внутрь Орины, резко сказала Семёну:
– Держи её за плечи. Да не так. Прижми её всем телом к столу, руками схватись за столешницу.
Александра сделала мягкое, но сильное движение, Орина дёрнулась и закричала.
– Теперь надави предплечьем на верхнюю часть живота и сдвигай руку медленно вниз, как будто выдавливаешь. Сильней! – крикнула она. – Подайте нож. Пашка! Подавай полотенца! – она рассекла живую плоть, Орина уже не реагировала. – Ганна, поговорите с ней, полейте лицо водой! Дайте ей ещё горилки!
Саша тянула ребёнка за ножки, Семён выдавливал плод, навалившись предплечьем на живот.
– Угробишь дитя! – крикнула Ганна.
– Дави, Семён, не слушай её! – резко выпалила Саша.
Саша ещё углубила разрез, и, наконец, плод вышел и, как ни странно, сразу закричал.
– Мальчик, – сказала Саша, передала окровавленного ребёнка Ганне. – Пашка, иглу и нитку из жилы тащи.
Ожидая выполнения приказа, девушка подошла к лавке, взяла бутылку горилки, выпила глоток, затем помыла руки, и облила их из той же бутылки.
– Держи её крепко, – сказала она Семёну и полила горилкой на место разреза.
Орина уже не шевелилась. Саша взяла иглу и стала зашивать рассечённую плоть, как заправский скорняк, будто делала это каждое утро.
