скачать книгу бесплатно
Генные инженеры создали ее рабыней собственной плоти.
Кто мог отказаться от столь восхитительно полезного существа? Может быть, у нее есть какой-то скрытый изъян?
– Военконсул, – ответил он мерцанию. – Я занят. В чем дело?
Артефакт простонала – тихо, почти с отчаяньем.
– Мы вне Паутины, военконсул, – пробормотал воздух. – Дом Горио просит помощи в подавлении мятежа. Данные показывают, что положение не настолько ужасно, как на В. Ротике-4.
Военконсул вздохнул. Сможет ли артефакт понять, что у него неотложные дела? Конечно же нет. Никаких мыслей у нее в голове не было, только жгучая страсть, требующая удовлетворения.
– Я появлюсь, как только смогу.
Его попытка поторопить Полночь уступила мастерству создавших ее генных инженеров. От бесплодного сдерживания ее тело становилось лишь еще ненасытней, без всякого милосердия.
* * *
Военконсул вошел в боевой центр в некотором смятении. Он с трудом воспринимал поступающую информацию. Богоравные хмуро смотрели на него с экранов. Или ухмылялись, как Богоравная Макарска Вис. Он выдал свою слабость.
Проклятый артефакт! Ее тело обладает властью над мужчинами.
Пугающее открытие. Никогда прежде он даже не предполагал, что артефакт вообще может обладать какой-то властью.
Восстание на М. Анстии проходило по классической схеме. Мятежники порвали тросы Высшего города Горио-Глум, разбалансировали компенсаторы гравитации, и город уплыл в верхние слои атмосферы.
Помимо бестолковости, которой заражено каждое такое выступление, местные повстанцы не учли особенности М. Анстии. Дом Горио в основном занимался добычей драгоценных камней. М. Анстия была одарена ими в избытке, причем некоторые виды не встречались больше нигде. Вечно страдая от воровства драгоценностей, Дом Горио создал развитую частную службу безопасности. Повстанцы позабыли об этом при первом всплеске кровопролития. Безопасникам хватило времени, чтобы прийти в себя.
Результат: затяжное противостояние.
Богоравные забросали военконсула вопросами.
Он обвел взглядом ряды экранов и позволил себе снисходительную усмешку, граничащую с презрительной.
– Что вы собираетесь делать, военконсул? – от имени всех поинтересовался Богоравный Ансель Ронигос.
– Ничего, Богоравные.
Поднялся недовольный, протестующий гул.
– Объяснитесь, военконсул.
– Я поражен, Богоравные. При всех ресурсах, которыми вы распоряжаетесь… Впрочем, те, кого уже давно нет среди живых, постепенно забывают, как мыслят живые. Самое эффективное, что могла предпринять «VII Гемина», – это прорыв из Паутины. В настоящий момент мятежники уже разбегаются, преследуемые местными солдатами. Ключ: связь. – Мерцание окутало его плечи. – Это военконсул. Вы поддерживаете контакт с Домом Горио?
– Да, сэр.
– Есть сведения об активности мятежников?
– Повстанцы начали рассеиваться, сэр, опасаясь появления наших солдат.
Доказав свою правоту, военконсул оглядел Богоравных. Кто-то в раздражении пропал с экрана. Другие одобрительно улыбнулись в ответ. Некоторые выглядели так, словно попробовали что-то горькое. Богоравная Макарска Вис ненадолго задержалась, уставившись на него с недовольством, почти чрезмерным для электронной сущности. Разве не заговор кучки озлобленных интриганов сделал «XII Фульминату» такой, какова она теперь? Порядки на «Фульминате» очень понравились бы Вис.
Военконсул подумал об артефакте. Возбуждение наступило мгновенно. Он попытался выбросить ее из головы. Двум другим пленным он не уделял должного внимания. Одна из них все еще продолжала попытки волшебного обмана.
Военконсул рассмеялся. Он начал рассуждать о действиях негуманоидов в терминах колдовства – позволил взглядам ку внедриться в свой разум. Кто бы мог в это поверить? Достигшая стадии космических полетов раса мыслит так примитивно, что до сих пор смотрит на мир сквозь призму мистики и магии.
Поэтому ку были побеждены и порабощены экономически, и когда они умирали, то умирали навсегда, в отличие от людей со сторожевых кораблей, которым гарантировалось бессмертие. Никто из них не оставался мертвым надолго, хотя в операционном и хозяйственном составе не помнили своей прежней жизни.
Зато «Гемина» помнила. Она ничего не забывала и все прощала.
Мысли военконсула уплыли далеко от недокризиса на М. Анстии.
26
Легкий ветер с моря нес с собой шепот эльфов и фей и прохладу, ласкавшую щеки Блаженного Трегессера. Он наблюдал, как волны одна за другой накатываются на берег и разбиваются о подножие скалы в сотне метров под ним. Темнота наползала на поверхность воды. Солнце садилось у него за спиной. Как только это произошло, вечеринка началась.
Блаженный вертел свой калейдоскоп и размышлял о том, что замысел деда может оказаться всего лишь еще одной волной, разбившейся о Сторожевой флот. Когда-нибудь волны могут разрушить скалу, но не за один год или десять тысяч лет. Возможно, благоразумнее было бы смириться с реальностью и действовать в рамках ее ограничений. Многие Дома так поступают и живут припеваючи.
А в генах других идея мятежа кипит на медленном адском огне, поглощая поколение за поколением. И в отношении Дома Трегессеров это справедливо в высшей степени. Он не мог стряхнуть с себя это наследие. Но не собирался и преклоняться перед недальновидностью предков.
Где-то за его спиной засмеялась Валерена. Блаженному ее смех показался натянутым, фальшивым и несколько опережающим события. Но она была здесь гостьей Линаса Масеранга и прилагала все силы, чтобы очаровать его.
Масеранг демонстрировал признаки нарастающего разочарования.
– Блаженный, сынок, не хочешь составить нам компанию? А то ты сидишь там и смотришь на тоскливое темное море Линаса с таким видом, что у меня мороз по коже.
Блаженный оглянулся на голос и увидел обманчивую улыбку и безжизненные голубые глаза Мифа Воргемута. Позади него Кейбл Шайк пожал плечами, словно спрашивая: «Как я мог остановить его?» Еще дальше слуги зажигали бумажные фонарики.
– Миф, – сказал Блаженный, – я еще молод настолько, что мне простительно все. А вы слишком стары, чтобы вам можно было хоть что-то простить.
В глубине безжизненных глаз мелькнула какая-то тень.
– Что ты хочешь этим сказать, сынок?
– Что вам достаточно лет, чтобы понять это. Нет никаких причин что-то прощать вам.
Улыбка Воргемута застыла.
– Боюсь, я не улавливаю, что ты пытаешься мне сказать.
– Сомневаюсь в этом, Миф. Но все-таки объясню подробней. Когда-то давно вы помогли моему прадеду завладеть Домом. Потом вы предали его и помогли захватить власть моему деду. А теперь вы сговорились с моей матерью, чтобы устранить и его.
Улыбка исчезла с лица Воргемута.
– Я не глупец, Миф. И понимаю, что вы делаете. Я догадался даже о том, что вы собираетесь обвинить во всем бедного старикана Коммодо Хвара, если заговор вдруг раскроют.
Воргемут откровенно помрачнел.
– А теперь, не успев еще продвинуть на пост мою мать, вы начинаете заискивать передо мной. Возможно, вы видите во мне ребенка, которого легко контролировать. Думаете, моя мать настолько глупа и наивна, что не заметила этого? Не ставьте на кон собственную жизнь. Она тоже из Трегессеров.
Губы Воргемута сжались в потерявшую цвет сушеную сливу.
– Но стоит ли переживать из-за этого? Праздник в разгаре. Подходят интересные люди, опаздывая согласно моде.
Блаженный направился навстречу Тине Бофоку и ее брату Нио. Воргемут остался на месте, как будто заступил в караул, чтобы нести вахту на берегу моря.
– Какие-то проблемы со старожилами? – спросила Тина. Она пребывала в игривом настроении.
– Только у него. Твоя мать вон там. Увидимся позже?
– Обязательно.
Она скорчила гримасу Нио.
Блаженный углубился в толпу. Но не смешался с ней. Даже в самом центре веранды он оставался наблюдателем и смотрел на происходящее со стороны. Сколько здесь людей Воргемута? Немного. Возможно, они ни в чем не замешаны или, в худшем случае, потенциальные рядовые исполнители.
Сначала казалось, что гости изображают море, набегая небольшими волнами туда, где его мать собрала свою свиту, и откатываясь прочь. Затем Валерена вернулась в дом Масеранга. Толпа разбилась на приблизительно равные звездные системы, с блуждающими между ними кометами.
Иногда кто-то заговаривал с Блаженным. Он отвечал вежливо, но холодно, поддерживая образ отстраненности, которая, немного смягчаясь и теплея в беседе с глазу на глаз, могла у некоторых создать впечатление, будто им удалось прокрасться в доверие к Блаженному. Такие люди потом пригодятся.
Беседуя с одной из женщин-управленцев, которая, вероятно, полагала, что сможет таким образом повысить его образование и свое положение в Доме, Блаженный уловил обрывок разговора. И замер. Он не запомнил слов. Слова не имели значения. Важен был только голос. В нем слышалось что-то пугающе знакомое. Отчего волосы на затылке вставали дыбом. Но Блаженный так и не опознал его.
– Кто это такой? – спросил он свою собеседницу и показал на одного из гостей.
– Никла Огдехван. Он и его жена занимаются чем-то загадочным в интересах Дома. Возможно, чем-то жутким. Они то появляются, то исчезают, и никто не знает, где и когда встретится с ними снова.
Едва заметный акцент на слове «жена». С чего бы вдруг? Брак был странным и экстравагантным обычаем, но не осуждаемым в обществе.
– Спасибо. Прошу прощения, мне нужно уйти.
Женщина поджала губы, но не стала возражать.
Преследование заняло несколько минут. Однажды определив цель, он тщательно прислушивался – не к словам, а к тембру и ритму. Мужчина говорил редко, но, когда это случалось, все его слушали. Под мягкостью его обхождения скрывались острые углы. Никто не знал, чем он занимался. Никто не желал это знать.
Спустя полчаса, когда он получил вызов от матери, Блаженный уже точно знал, что делает Никла Огдехван в интересах Дома.
* * *
Валерена дожидалась его в компании Линаса Масеранга, Мифа Воргемута и еще одного мужчины.
– Миф сказал мне, что ты уже все понял, – начала Валерена. – С таким умом ты можешь мне пригодиться.
Это был сарказм?
– Надо полагать, произошло нечто из ряда вон выходящее, раз ты решила собрать столько свидетелей.
Валерена нахмурилась:
– Я получила сообщение, что странник моего отца прибыл сегодня днем. Эти тупицы наверху, – раздраженно добавила она, – обнаружили его только несколько минут назад. Они бы так ничего и не заметили, если бы проклятый сторожевик не послал ему запрос.
– Можно я посмотрю информацию, мама?
– На здоровье, – ответил Масеранг с откровенным сарказмом и показал на свой инфоцентр.
– Просто прокрутите сообщение со станции.
Масеранг так и сделал, не скрывая раздражения.
– Четыре часа двадцать три минуты с момента прорыва, – прочитал Блаженный. – Времени не хватит, чтобы пристыковать корабль и спуститься.
– Разумеется, нет! – взорвалась Валерена. – Он наверху, на малой высоте. Там прямо так и сказано.
– То, что, по нашему мнению, делает дедушка, и то, что он делает на самом деле, – это разные вещи, мама. Я полагаю, он хотел, чтобы его заметили.
– Чепуха, – сказал Масеранг. – Зачем ему это?
– Затем, что это дедушкин Другой. Их уже поменяли, а теперь Другого привезли для обратной замены.
– Твое воображение заносит тебя слишком далеко. Это невозможно было проделать так, чтобы наши агенты ничего не заметили.
– Ни вы сами, ни ваши агенты не заметили на веранде, среди приглашенных гостей, Лупо Провика, скрывающегося под именем Никла Огдехван. И он на Приме уже не первую неделю.
Воцарилась мертвая тишина. Потрясенная тишина. Словно сама смерть протянула когти в эту комнату.
Внезапно зажужжал инфоцентр Масеранга.
– Я же говорил, что не хочу, чтобы меня беспокоили, – раздраженно проворчал он.
Молчание сменилось недоверием.
– Разыгрывай кого-нибудь другого, Блаженный, – сказала Валерена. – Я больше не желаю терпеть твои шутки.
– Будет лучше, если ты поверишь в это, Вал, – посоветовал Масеранг.
Она отошла в сторону и что-то рявкнула в коммуникатор. Но в тот же момент включила звуковой экран, так что Блаженный не понял, почему она так рычит.
Когда Валерена вернулась, она выглядела убийственно спокойной.
– Это ручной артефакт моего отца.
– Пойду раздражать кого-нибудь другого, мама, – сказал Блаженный и направился к двери.
Она бросила ему вслед что-то оскорбительное, но Блаженный не расслышал. Он решил проверить, как дела у Лупо Провика.
27
Тиммербах буйствовал, завывал и метался по мостику, но ни разу не потерял контроля над «Славным утраченным». Он был бесподобен. Капитан честил всех подряд, без исключения: своих богов, своих хозяев, Канон, сторожевые корабли и саму Паутину… а в короткие паузы спокойным голосом раздавал советы техникам. Бо?льшую часть времени он казался безумным, но на самом деле просто пытался спасти корабль и, возможно, собственную жизнь.
Джо посмотрела на экран заднего вида. «IV Траяна» разрасталась все быстрее.
