Обними меня, Завтра! Повести, рассказы

скачать книгу бесплатно


В этот день, действительно, кукареканье Петушка ни разу не отвлекало больных отделения от обыденных процедур.

Глава 11

Валентин вернулся в свою палату «люкс», в глубокой задумчивости подошел к плательному шкафу, освободил чемоданчик от журналов, обоими руками прижал к телу черную гладь кожи. Подождал ощущений, упал с этим чемоданчиком на кровать и замер так, – держа его на груди. Почувствовал толчки, исходящие то ли из недр чемоданчика, то ли изнутри уставшего от боли своего тела. Почему—то только толчки. Боли нет! Боли нет! – он кричал туда – в недра своего тела. Попытался легкую боль создать: затаил дыхание и начал выдыхать, пытаясь протолкнуть к больному месту невидимый поток энергии. Слово иглами прошила боль затылок и сразу же затихла. Понимая, что долго так лежать нельзя, встал и начал чемоданчик прятать среди вороха журналов…

Зина видела быстро идущего по коридору Петушка. Он шел пружинистой походкой и озирался, будто кого—то искал или боялся встретиться с лишними свидетелями. Видела, как он наткнулся на Сашка, уже давно выполняющего песенный променад; тихо говоря ему что—то, пристроился сзади коляски и покатил эту коляску в свою палату «люкс», совершенно не вихляя.

В палату Валентин никого из любопытных не пускал; каждый, кто выходил из перевязочной, почему—то шел к дверям его палаты и пытался приоткрыть дверь и заглянуть, но Валентин опережал желание любопытных – двери каждый раз наглухо закрывал. «Интересно: что же они там делают?» – возмущалась старушка Разуваева, её поддерживал «синий бархатный халатик», метавшийся вместе со старушкой у дверей палаты №6. Исчезла раздатчица с каталкой, очередь на перевязку рассосалась, а Зина всё стояла и следила за волнениями вокруг палаты Петушка.

Выглянул из палаты Сашок, резво взнуздал свою коляску в дверном проёме, выкатившись, притулился к косяку и запел. За ним вышел взъерошенный улыбающийся Петушок, он с наслаждением прижался спиной к стене. Наконец, до Зины донеслись четкие фразы:

– Будем считать это простым совпадением, – выговаривал Петушок. – Ты, Сашок, вечером приходи. Ещё подержишь КэФээС. Только никому не говори.

Когда фигура исчезла за дверями палаты №6, Зинаида не поленилась – подошла ближе к Сашку, тот держался бодрячком и демонстративно любезничал с «синим бархатным халатиком». Зина, дослушав фразу Сашка: «…два пути, придется выбирать: либо излечиться, либо в дурдом попасть. Лучше первое, но всего реальнее второе…», полезла со своими тревогами.

– Петушок, похоже, по степени популярности встал вровень с Надеждой? Встреча в клизменной комнате оказалась заразительной.

Ничего не расшифровывая, а удовлетворившись повышенным к ней интересом обоих собеседников, повернулась и пошла в свою тринадцатую палату.

– Что это было? – спросил Сашок у «синего бархатного халатика».

– Тоже заметила странные явления повсюду. Но для меня главная тема – Григу понравиться.

– Зачем? Он что – главный сортировальщик в здоровый Мир?

Сашок из веселого превратился в рассерженного, но ощутив всей спиной, покой и удовольствие, переродился – усовестился, уйдя во внимание.

– Надоели сопли вокруг, а Григ – настоящий мужик, вот!

Глава 12

Наконец—то, все хирурги отделения собрались в ординаторской. Дары от родственников больных сегодня были скудными: бутылка коньяка, бутылка водки и небольшая коробка конфет «Ассорти». Алекс сходил за Вениаминовной, уговорил её прийти. Вернувшись, он достал из большого пакета, принесенные из дому упаковки с бутербродами, аккуратно разложил на столе. Григ и Борис тут же водрузили на стол дары. Вениаминовна вошла тихо, стояла и наблюдала за действиями мужчин, оценив на «хорошо!», усилила ощущение: – Приятно, когда мужчины у стола суетятся.

– Это наш крест, и именно здесь, – вставился верткий Алекс.

– Столовая ведь напротив ординаторской, но как в ней объявишься со своими вкусами и предпочтениями? – озаботилась проблемой Вениаминовна. Понимаю: в кафе тоже неудобно, да и многолюдно, а времени у хирургов на прием пищи никогда не бывает. Что делать?

– Пока нас подкармливают – проблем нет, – отшутился Борис – любитель сладкого и оглядел свою необъятную фигуру.

– И все же, по какому случаю трапеза? – вынимая руки из карманов идеально выглаженного белого халата, спросила Вениаминовна и приблизилась, наконец, к столу.

– Ухожу в отпуск и еду присматривать новое местожительство, – виновато проговорил Алекс и начал наливать водку в чайные чашки.

– Это место на карте обозначено? Давайте погадаем! Алекс в Австралию подается! Работу не бросишь? – нацеливаясь на сытный бедерброд, высказался очень голодный Григ и выдернул бутерброд с красной икрой.

– Нет, лучше Черное море. Зачем традицию нарушать. Косточки погреть не мешало бы, – посоветовал Борис, открывая коробку с конфетами.

– Ради сына можно и в Канаду! – высказалась всегда далеко смотрящая Вениаминовна.

– Такой переезд побегом называется. Американцы Сибирь делят с китайцами, а мы американские континенты от наводнения ринимся спасать. Они сюда, а мы туда? – это говорил Алекс, – родственники на Азовское море приглашают.

– Жить или в отпуск? – полюбопытствовала Вениаминовна, ещё надеясь на отступничество Алекса.

– Понравится, то совсем останусь. Гостиничный домик выстрою, вас буду собирать. Заделаюсь гостиничным мэтром. Руки вот начали дрожать – другую деятельность нужно выбирать.

Голоса из коридоров отделения тему остановили. Вениаминовна ринулась из ординаторской на крики.

Группа больных собралась на перекрестке двух коридоров. Мужчины пытались поднять упавшего с коляски Сашка, две женщины тоже тянули руки, чтобы ухватить упавшего и даже соперничали – отталкивали одна другую.

– Что происходит? – подошедшая заведующая всмотрелась в героев.

– Чудить начал Сашок – слишком резво кататься, вот и упал, – сказала участливая старушка Разуваева.

Вениаминовна, отстраняя всех сопереживающих, наклонилась над Сашком. Тот двусмысленно улыбался и пытался встать на корточки.

– Все в ажуре! Вениаминовна! Не получится у Вас – меня залечить. Я выйду на своих ногах и без болячек!

– Только прославите меня, – подхлестнула фантазию Сашка Вениаминовна – жестом разрешая мужчинам Сашка поднять.

Сашка водрузили в коляску, и он снова начал неуёмно резвиться – кататься по коридорам и орать песни.

Вениаминовна сделала отмашку всем, вернулась в ординаторскую.

– И откуда у Александра Заварухи такие положительные эмоции взялись, такая неуёмная энергия? Не пойму. Утром же совсем заскучал.

– Скучным он никогда не бывает. Может допинг принял? – Борис показательно скосил глаза на наполненный до края стакан, взял левой рукой рядом стоящий пустой стакан.

– Для Вениаминовны повторяю упражнение. – Правой рукой приподнял наполненный стакан выше уровня глаз и начал переливать в другой. Прозрачная струйка весело играла то с одним стаканом, то с другим под общий громогласный счет.

– Теща каждый день для снижения давления процедуру эту выполняет. Тридцать переливаний нужно сделать, и желательно соблюдать правила: между сосудами разрыв не менее тридцати сантиметров и разливающая рука выше головы. Выпивает столько, сколько осталось в стакане.

– Воду? – спросила Вениаминовна.

Григ усмехнулся и высказал уже усвоенный урок от прежней демонстрации, которую преподал Борис в отсутствие Вениаминовны: – Даже болячка неважна, а важен стимул!

– Может, потому у остальных и руки не дрожат, – прозрела Вениаминовна.

Григ от пережитых встреч тоже целительный допинг принял: уже три дня ему не хотелось спать, а хотелось работать и работать.

Хирурги разошлись быстро. Опустела ординаторская, и только белый накрахмаленный колпак Грига остался на самом видном месте караулить трапезный стол.

Григ, выйдя со всеми из ординаторской, сначала направился в противоположную от всех сторону – вдоль по коридору, опомнившись, повернул назад, дошел до кабинета заведующей, шаркнул двумя ногами, словно отцеплял прилипшую грязь, постучал в двери, только что впустившие хозяйку – Вениаминовну.

– Софья Вениаминовна, извините за вторжение, но очень назрело: узнать хочу – что строят напротив нашего корпуса? Слышу от больных разговоры, что Часовеньку.

Вениаминовна, тяжело внедрявшая свое немолодое тело в узковатое для её фигуры кресло, приостановилась, отрешенно произнесла:

– Не знаю, не знаю. Может быть. Ведь все остальные больницы давно имеют оплот ответственности. Пока эта ответственность лежит на главвраче, да на небольшой молельной комнатке. – Вениаминовна так и не сев в ожидавшее её теплоты бежевого цвета кресло, уже извинительным тоном аудиенцию старательно заканчивала:

– Вы ведь тоже можете её посещать.

Григ, стоя, поразмышлял над сказанным и шагнул к окну.

Там, за окном, шел строительный процесс обычным рабочим порядком. На верхней площадке строящегося объекта, окольцованной деревянной опалубкой, сновали рабочие в оранжевых касках и в робах стального цвета; они немыслимо изворачивались, пробираясь между прутьями арматуры, как между пиками, переговаривались с рабочими самой нижней площадки. Внимание Грига привлекли никак не разъезжающиеся две машины—бетономешалки; они то наезжали друг на друга, то, давая задний ход, уступали дорогу на узком перекрестке. Лужа—провал после встречи машин расползалась на весь перекресток, под устрашающее гудение машин она уменьшалась в границах; перекресток становился более удобным для проезда, и снова машины начинали движение навстречу. Рабочие замерли, как и Григ, тоже с любопытством наблюдали за соревнованием бетономешалок. Разом замахали, закричали, стали собираться в группы. Григ вспомнил своё дежурство в ночь, от мысли – «как бетономешалки похожи на летательные аппараты» он вздрогнул, от окна отошёл.

Вениаминовна сидела, перебирала бумаги. Григ сказал: – Ведь строится же! – и шагнул в открытую Сашком дверь, и уже спиной услышал: «Софья Вениаминовна! Отпустите на выходные домой! Пожалуйста! Я вернусь!» и лихой присвист и мягкий удар колёс об стену.

Глава 13

«Синий бархатный халатик» стояла у двери палаты «Люкс» в терпеливом ожидании. Подкатился Сашок, напевая вдохновенно «Крутится, вертится шар голубой…».

Сашок постучал в дверь палаты №6, подзывая уклоном головы к себе «синий бархатный халатик». Двери открыл Валентин с довольной улыбкой.– Ты предупредил её? – спросил он Сашка, кивнув головой в сторону «синего бархатного халатика», услышал мурлыкающий голосок правообладательницы:

– Очень любопытно! Обниматься люблю – судьба – злодейка – паразитка, заставляет!

В палату сначала въехал Сашок, затем Валентин угодливым жестом предложил войти соратнице Сашка, поозирался, прикрывая дверь за вошедшими. В коридоре осталась только одна любопытная – старушка Разуваева. Она очень ревностно относилась к соперницам в борьбе за внимание Сашка, поэтому отслеживала каждый его шаг, вернее сказать, каждый вращательный взмах руками. Она встала у косяка дверей палаты №6 послушать, но ничего не доносилось из—за двери. Старушка загрустила и, с этой грустью на лице и повязкой в пол—лица пошла бродить по переходам больницы. Выходя из отделения, увидела женщину, очень похожую на жену Петушка. Та строго посмотрела ей в лицо и, увернувшись от удара дверьми, заспешила по коридору в сторону палаты «люкс». Старушка Разуваева дождалась, когда она поравнялась с дверью – виновницей неизвестного ей действа и последовала к месту возможного скандала. Женщина стучать не стала, резко дверь дёрнула, и сразу же старушка услышала —«Ах!»

– Я тебе всё объясню, – вылетел вместе со своим выкриком Валентин. Он торопливо прикрыл дверь, но подоспевшая старушка успела увидеть странную картину – «синий бархатный халатик» сидела на кровати, перед ней коляска с Сашком, и они оба обнимали черный чемоданчик, словно отбирали его друг у друга. Чтобы не было пересудов по зримому старушкой действу, Валентин пояснил любознательной старушке: – У нас, бабушка, свой КаФээС. Они лечатся, не будем мешать, – сказав это, он закрыл дверь и увлек за собой в уединенное место – на лестничную площадку жену Галину.

– Виделась? – спросил Валентин, присаживаясь на белую гладь подоконника.

Галина смотрела на Валентина и молчала, он, не дождавшись ответа начал объяснятся.

– А я видел сон: хожу по большому залу аптеки и высматриваю в витрине нужное лекарство. Спрашиваю у провизора через маленькое окошечко; лица отвечающей женщины не вижу, а только слышу знакомый колдовской голос её: «Ваше лекарство готово – на столике лежит Корректор Функционального Состояния». Смотрю на столик, где обычно тонометр лежит – лежит черный дипломат. Я открываю дипломат, и вижу много мятых и грязных пятитысячных купюр, но они на удивление пахнут свежестью, как пахнет арбуз или свежескошенная трава и понимаю, что именно эта благодать меня излечит, – добавляет: «Понимаешь, когда проснулся, то понял, что главное в жизни лекарство – честный труд и его эквивалент – чистые деньги. За два дня шрамы на голове заросли—к чемоданчику прикладывался. Не поверишь, Сашку лучше стало – у него на спине от одной процедуры шрамы затянулись».

– А у мадам—то в каком месте шрамы затягиваются? – строго спросила мужа, присаживаясь рядом.

– У нее самый сложный случай, поверь. Ты самого главного не заметила – у меня нормальные звуки и днем и ночью.

Действительно, пока Валентин волнительно и живописно рассказывал, он ни разу не издал постороннего отвлекающего звука.

– Что будем делать с чемоданчиком? Колдунья ничего не обещала. Я даже не поняла – примет ли вознаграждение. Снова к ней нужно ехать. Загадками говорит, я ничего не поняла.

Галина, о встретившемся на пути от бабки Пулечихи подозрительном здоровяке рассказывать мужу не стала, но обещание с ней поехать взяла. На прощание Валентин сказал:

– Понимаешь, как важно нам долечиться сейчас. Пусть чемоданчик побудет со мной, а деревенским скажи, что не одним днем застарелые раны лечатся.

Глава 14

Старушка Разуваева со всех ног бежала к своей палате, её окликали, её пытались останавливать, но она отбивалась и никого не выслушивала. Двери палаты были открыты. Обе соседки – и Надежда, и Зинаида, занятые чтением, подняли головы, когда в палате объявилась старушка. Старушка Разуваева подошла к Надежде и сходу заявила:

– Наденька! У тебя появился конкурент! Ты вот всё агитируешь, а Петушок уже лечит КэФэЭсами.

Надежда конспект с лекциями отложила нехотя в сторону.

– О чем это вы? Я главный координатор, и агентов кроме меня здесь быть не может. И не КэФэЭсами, а КаФээСами – так правильнее.

Старушка держала руки в карманах цветастого байкового халата, когда выслушивала недовольство Надежды, руки вынула и назидательно многократно погрозила пальчиком кому—то вышерасположенному.

– Вот, вот. Он всё видит! – лукаво добавила: – А не в клизменной ли размножились КэФээСы? Только вот у Петушка очень большая коробочка! Наверное, у тебя устаревшие аппараты.

Зинаида, сидевшая, опершись одной рукой о тумбочку, читавшая изрядно потрепанный журнал «Здоровье», отвлеклась на азартное выступление старушки.

– Тёть Рая, и кого он лечит? – строго спросила, утаивая смешок.

– Сашка и «синий бархатный халатик», похоже на очереди жена Петушка. Нам в ту очередь не пробиться, – расстроенно высказалась старушка, присела на кромку кровати. Надежда ноги опустила с кровати и начала коробочки убирать с тела. Зинаида, наблюдая за поспешными действиями Надежды, ударилась в философию:

– Недостаток лекарства приводит к рецидиву, избыток – к психическим отклонениям, а исцеляет вера. Её много не бывает.

Выступление Зинаиды старушке понравилось, и она мечтами улетела навстречу березовому венику.

Надежда, ничего не говоря, прогладила руками складки на халате и так, – продолжая их оглаживать, вышла из палаты. У палаты №6 она пересеклась с возвращающимся после встречи с супругой Валентином, схватила его за локоть.

– Говорят: КаФээсами лечишь. Откуда они у тебя?

– Моя одна коробочка точно мощнее будет. Природный генератор – переработанная куча навоза, этот генератор очень дорогой.