Гробгород

– Зелья? Ты отраву варишь? – воскликнул Виктор.

Ведьма вздрогнула и тут же выпрямилась. Знакомый голос разбудил в ней раздражение и злость. Она демонстративно отложила нож в сторону, надменно вздохнула и, наконец, поднялась на ноги. Недовольные карии глаза высокомерно разглядывали гробгородца, а тот был похож на побитую собаку: грязный, местами забинтованный, в потрепанной заштопанной одежде.

Аиша выглядела куда более презентабельнее. Чёрные волосы аккуратно забраны в пучок, а оранжевый костюм, видимо имеющий статус домашнего, красиво упаковал в себя тело. Ни пятен, ни грязи, ни царапин каких. По дому ведьма ходила, предположительно, всегда босиком, потому что каждый сантиметр пола укрывали плетёные пёстрые ковры и было бы преступлением топтаться по ним ботинками.

Виктор огляделся по сторонам и не то, чтобы специально, убранство дуба будто само лезло в глаза, столько всего необычного! И лестница, что позволяла взобраться к самой макушке изнутри ствола, и бархатные подушки, и клетчатые шторы, причудливые стаканчики на деревянной тумбочке, свечи и небольшие картины. Имелась даже крохотная печь!

– Хорошо живёшь, – обиженно заключил Виктор.

– Снова ты?

– Да.

– Что это? – ведьма повысила голос от возмущения и уставилась на Мразь и Мерзавца, а те начали неуверенно разводить руками, что-то невнятно бормотать и мычать, тыкать пальцами друг в друга.

– На тебя охота объявлена, но ты уже знаешь, наверное.

– Ты зачем пришёл?

– Задать вопросы и узнать ответы.

– Иди прочь.

– Все ведьмы такие раздражительные?

– Верно.

– Неужели так сложно просто рассказать? Я не собираюсь делать ничего плохого.

– У тебя силёнок не хватит мне навредить.

– Я и не вредить пришёл, – уверенно выдал Виктор, умалчивая размышления об убийстве.

– Уходи.

– Тебе не стыдно?!

– Не поняла… – Аиша подняла брови в искреннем удивлении.

– Живёшь просто замечательно. Дом, безопасность, тепло и еда. Не стыдно?

– Нет.

Бедолага погрузился в раздумья, пытался подобрать нужные слова. На своей территории ведьма не была запугана вовсе, она будто вообще ничего не боялась. Виктора злило даже не столько это, сколько гигантская разница в их жизнях. Изначально ему хотелось узнать хоть что-нибудь, хотелось, чтобы она рассказала, что знает, но теперь же его захлестнула зависть и обида.

– Тебя вышвырнут в мёртвую чащу, – спокойно сказала ведьма и уселась обратно за стол резать корешки.

– Я всё равно не умру, – противно прошипел Виктор.

– Не умрёшь, конечно, но будешь мучаться и трястись от боли.

– И тебе совсем всё равно?

– С чего бы мне о тебе переживать?

– Я о людях в целом. Тебе плевать?

– Мне плевать, верно.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем всё это? Зачем издеваться? Ведь ты город прокляла?

– Я.

– Зачем?!

– Потому что заслуживают! – крикнула зло Аиша и кинула нож в сторону.

– Ты больная…

– Я стала такой же жестокой, как и мир вокруг.

– Потому что слабая, – разочарованно выдал бедолага, – Сильные не допускают подобного, – он скрестил руки на груди, – Да и вообще, я тебе не верю.

Кашкерская Ведьма схватила нарезанные корешки и запустила их в незваного гостя. Мразь и Мерзавец отскочили в стороны, принялись окать и акать в попытках охладить конфликт.

– Гробгородцы не люди, а свиньи! И ты ничем от них не отличаешься! Уйди прочь!

– Тебя найдут и убьют, сколько бы не пряталась!

– Думаешь станет лучше? – Аиша вдруг заулыбалась.

– Тебя ведь можно убить? – неуверенно уточнил бедолага.

– Можно, никто не запрещает. Сейчас выбесишь меня и я соглашусь от твоих рук умереть прямо здесь.

Мразь и Мерзавец схватили Виктора за руки, замотали головами в разные стороны, мол, не надо, не слушай её.

– Есть подвох?

– Подвох везде и всюду, – ядовито выплюнула ведьма.

– Что произойдёт?

– Я умру и буду страшно мучаться, пострашнее, чем гробгородцы. Тело моё сгниёт, даже косточки. Боль станет мне верной подругой и подарит другую жизнь. Склизкую, жалкую, невыносимую и тошнотворно долгую жизнь.

– Но ты умрёшь?

– Конечно, умру, – Аиша самодовольно кивнула головой.

– Я не понимаю…

– Моё сознание останется нетронутым, в отличие от тела, и будет страдать в наказание.

– Как-то ты слишком радостно об этом говоришь, – нахмурился паренёк, – В чем подвох?

– Только ведьма может снять проклятие. Живая или мёртвая – не важно, но только она.

– А Гробгород?

– Останется гнить, как и прежде.

– Такого быть не может…

– Это закон.

– Так нарушь его!

– Ты просто маленький глупый мальчишка, – Аиша закатила глаза и цыкнула. – Уходи и не мешай.

– В чём проблема всё отменить?! – потеряв всякое терпение выкрикнул бедолага.

– Да что ж такое! – ведьма вскинула руками, широко-широко распахнула разъярённые глаза и набрала побольше воздуха в лёгкие. – Я стараюсь беречь силы, понимаешь? У меня их и так немного осталось, а злость отнимает всё, понимаешь? Хотя как ты вообще можешь что-то понять… Люди тупые и безмозглые, жадные и жестокие…, и ты такой же! По законам мир работает, как ты их нарушишь? Колдовать против людей запрещено, понял? Если ведьма ослушается, то будет прикована к проклятому месту до тех пор, пока всё не исправит! И даже в случае смерти проклятие останется нетронутым, а ведьма будет корчиться в муках ещё одну жизнь. Безжалостные пытки будут заставлять каяться, будут заставлять взять слова обратно, усиливаясь и не прекращаясь ни на секунду.

– По идее это должно сработать, – тихо выдал Виктор.

– К боли привыкаешь. Даже если придётся вечность терпеть, то пусть. Я никого никогда не прощу. Даже если убьют, меня хватит ещё на несколько десятилетий!

– Ты обиделась на что-то? – гробгородец скривил лицо.

– Обиделась? Я ненавижу!

– И чего ты добилась?

– Чего хотела того и добилась!

– И не жалеешь?

– И не жалею, – уверенно прорычала Аиша, глаза её засверкали переполняющейся злостью.

– То есть снимать проклятие ты не намерена?

– Я пытаюсь это сделать, а ты мешаешься под ногами.

– Ну, и когда ты всё исправишь? – спросил капризным тоном Виктор, точно ребёнок, и упёр руки в бока.

– Десять лет, может двадцать, точно не могу сказать…

– Издеваешься?! – истерически воскликнул он.

– Как же бесишь…

– Нельзя как-нибудь побыстрее?

– Это сложно!

– Так ты сама дел наворотила, ты сама виновата…

– Сейчас договоришься и я вообще ни черта делать не буду!

– Я считаю…

– Пересчитай! Арифметик нашёлся тут!

– Ты позор этого мира!

– А ты его достояние? Смешно!

Мразь своей огромной рукой накрыл лицо Виктора, да так, что тот ничего не мог говорить, хотя очень хотелось. Мерзавец же начал что-то объяснять Аише жестами и звуками, начал уговаривать, но ведьма и слышать ничего не хотела, отмахивалась и зло шипела сквозь зубы. Вскоре безликие отступили. Все четверо сидели на полу в напряжённой тишине. Бедолага устроился на порожке, стараясь на запачкать ковры, обиженно насупился и ждал невесть чего.

Двухметровые приведения оказались совсем не страшными, вели себя как добряки, пусть и выглядели жутковато. Сейчас же они растерянно ёрзали на полу, в ожидании приказов от Аиши, а та пыталась успокоиться, старалась не вспылить, смотрела в одну точку широко выпучив глаза, обхватив голову ладонями.

Виктор периодически пялился на Кашкерскую Ведьму с отвращением, а после раздражённо отводил взгляд, мотая головой, и даже не планировал уходить. Нужно ведь что-то делать!

– И как ты планируешь снимать проклятие? – аккуратно разогнал тишину бедолага.

– Помолчи.

– Ты невыносима.

– Ну, и не выноси тогда, никто не заставляет. Я попросила уйти и не раз.

– Мне просто ждать предлагаешь?

– Да!

– Ты издеваешься?

– Ты меня бесишь! Я просто прошу не мешать!

– Я не буду сидеть без дела, скажи, чем могу помочь.

– Уйди! Этим ты очень выручишь!

Терпение у Виктора моментально закончилось. Оскорблённый таким отношением он молниеносно поднялся с пола и покинул дуб, высоко задрав подбородок и шепча под нос пожелания скорой смерти, болезней и всего самого плохого. Мразь и Мерзавец резко вскочили и засуетились, начали что-то активно объяснять Аише жестами и звуками. Казалось, что они ругают её.

– Нет, не поможет! – разрывалась ведьма, – Не разрешу! Ненавижу людей! Я сама со всем справлюсь, как и планировали, а он пусть к чёрту катится… Кто вообще просил лезть туда, куда не нужно? Одни проблемы, честное слово…

Мерзавец кинулся за Виктором, достаточно быстро его догнал, обхватил руками, оторвал от земли и понёс обратно в дуб, не обращая никакого внимания на сопротивления бедолаги. А Мразь встал на колени перед Кашкерской Ведьмой, замычал и загаркал, сложил руки перед собой, умоляя.

– Ты нечестно поступаешь! На жалость давишь? Кто тебя вообще этому научил? У кого нахватался?! – грозно ругалась хозяйка, скривив препротивное лицо, от чего черное приведение попятилось назад.

Безликие загородили выход, встали брёвнами, сбежать у Виктора ну никак не получится, поэтому он начал гневаться на месте безмолвно, смотря в противоположную от Аиши сторону, сердито шлёпал губами и выплёвывал немые проклятия. Ведьма во всём своём недовольстве устроилась на низенькой табуретке, уперевшись руками в колени и расправив локти в стороны, словно те были крыльями. Злость в теле-то уже и не помещалась, у ведьмы то глаз дёрнется, то плечо резко в сторону уведёт.

Аиша старалась словить спокойствие и не усугубить и без того паршивую ситуацию. Находиться в состоянии сдержанности и умиротворённости у неё в принципе получалось крайне редко, ведь раздражающая ерунда, как оказалось, разбросана по всем углам, даже лежащий не там камушек мог лишить её трезвого рассудка.

Мразь и Мерзавец всем своим видом демонстрировали упрямство и неповиновение и, кажется, делали они это впервые, так как выглядели не особо уверенно, но отступать не собирались. Безликие указывали чёрными длиннющими пальцами на Виктора, стоявшего на пороге, а после тыкали ими в Аишу и ей это совсем-совсем не нравилось, скулы её дергались, ровно так же, как и правый глаз.

– И как ты собираешься помогать? – высокомерно спросила она, резко спросила, с наездом.

– Скажешь мне что нужно делать, и я сделаю, конечно, если ты действительно намерена снять проклятие, – зло затараторил Виктор.

– Думаешь колдую против Гробгорода?

– Что за шелуху разбрасывали эти по площади, а?

– У них имена есть!

– Разве важно? Они и на людей-то не похожи…

– У них есть имена!

Виктор сжал губы от злости в тонюсенькую ниточку, захрустел пальцами, даже стал напрягать травмированное колено, чтобы боль отвлекла от захлестнувших эмоций. Если бы было можно, он бы подрался с Кашкерской Ведьмой, честное слово! И плевать на добропорядочность! Вот настолько она невыносима!

– Что за шелуху разбрасывали Мразь и Мерзавец по площади? – выдавил из себя бедолага, стараясь не послать всех и каждого на губернаторскую гору, прямиком в дом Царя, чтобы они втроём там, умные такие, демонстрировали свои настроения невыносимому старикашке.