Спрятавшиеся в темноте. Том первый. Блеск и отражения

Император расхохотался. Принцесса закатила глаза, но при этом её хвост лихо раскачивался из стороны в сторону.

Успокоившись, император сказал:

– Собственно, у меня утреннее свидание с советником. У тебя какое-то неотложное дело? Хочешь я запрещу на территории Империи цветную капусту? – и скрутил хвост кольцом, довольный своей шуткой.

Принцесса в очередной раз скривила гримасу.

– Нет, я хотела позавтракать вместе с тобой.

Она пересела за стол к императору, куда лакеи уже успели поставить стул. Принцесса с воодушевлением налила себе кофе и взяла булочку.

– Не обращайте на меня внимание.

Император поднял руку и хвост вверх, призывая Гэриуса продолжить доклад.

Советнику ничего не оставалось, как исполнить желание правителя. Принцесса в последнее время частенько завтракает вместе с братом, а ведь в детстве она его терпеть не могла. Император же всегда относился к своей сестре ровно. Раньше советник как-то не обращал внимания на ее участившиеся утренние визиты. Но сегодня принцесса упомянула, что участвовала в открытие механикоботанического сада, также Гэриус припоминал, что видел принцессу на встрече посольства из Запретных земель. Это надо будет обдумать. С чего это ей вдруг наскучили балы и развлечения? Или она считает политику очередным развлечением? Не хватало только ещё взбалмошных принцесс на хвост советника.

Гэриус закончил доклад и, поклонившись, вышел.

Брат и сестра остались вдвоём. Император не знал, что делать, когда завтрак закончился.

– Ты слышала, что госпожа чёрной крепости не носит исподнего? – вдруг сказал император, когда вместе с сестрой они вышли на балкон.

– Почему? – спросила Рейна, срывая одну из вьющихся роз со стены.

– Потому что долго снимать, – улыбаясь, закончил император.

– Нераиб, что за… – но, посмотрев на закрутившийся хвост брата, принцесса поняла, что нужно смеяться.

– Это мне сегодня Гэриус рассказал. Пока ты не влетела к нам, он рассказывал о делах Запретных земель.

– Да? – рассеянно вплетая розу в волосы, спросила Рейна. – И как там дела?

– О, загадочно. Практически ничего нового, кроме сплетен.

Наконец, принцесса заговорила о том, что, по-видимому, занимало её с самого начала.

– Нераиб, что там насчёт моего замужества? Помнится, велись об этом разговоры, причём без меня, – сделала ударение на последних словах Рейна. – Я бы хотела быть в курсе событий.

Император растерянно посмотрел куда-то в сторону и ответил:

– Тебе не о чём беспокоиться, моя птичка. Не думаешь же ты, что я отдам под венец свою возлюбленную сестру без её на то согласия?

– Вообще, возникала такая мысль, – жестко ответила принцесса. – Наша матушка прислала мне письмо.

Мать императора после смерти мужа не пожелала участвовать в политике. Впрочем, ещё при жизни отца Нераиба и Рейны императрицу выслали жить на виллу на берегу Сиреневого моря, далеко от столицы, из-за слабого здоровья. Дети проводили лето с матерью, но большую часть года жили в императорском дворце. А когда выросли, их встречи стали и того менее продолжительными. Сама Амелия, так звали мать императора и принцессы, категорически отказывалась навещать столицу.

– И в письме как будто просила не спешить выходить замуж. Думаю, это мягкая форма для того, чтобы отсоветовать жить без любви.

Нераиб растерянно посмотрел на свою сестру. Слухи о том, что их родителей не объединяла любовь, никогда не задевали его, но, похоже, иные чувства испытывала сестра, это удивляло молодого императора.

– Рейна, обещаю, твоё замужество будет лишь твоим решением.

– Даже если вдруг остро встанет вопрос об интересах Империи? – не унималась та.

Нераиб хотел было ответить, но вместо этого нахмурился.

– Что ж, – закусив губу и раскачивая хвостом, проговорила Рейна, – нам обоим есть над чем подумать.

Разговор был окончен. Не сказать, что принцесса сильно расстроилась. Она только начала кампанию против замужества и в её успехах почти не сомневалась.

Принцесса Рейна шла по коридорам дворца, заглядывая в каждое зеркало. Некоторым она подмигивала, некоторым показывала языки. Не успела она пройти и ста метров по дворцу, как вдруг откуда ни возьмись возникли придворные дамы, все в лёгких утренних платьях. Коридоры дворца наполнились весёлым щебетанием и смехом. Принцесса рассказала о Сером, который сегодня не ел квашеной капусты, чем весьма позабавило дам. Советника недолюбливали в коридорах, но в то же время побаивались. Одна из дам рассказала шокирующую новость о новой любовнице Серого, якобы деревенской даме, недавно представленной ко двору. Девицы было принялись бурно обсуждать сплетню, но принцесса лишь фыркнула, и те сразу перестали.

Рейна сообщила, что намерена всё утро рисовать на пленэре, потому все направились в сад к озеру цветов. Оно заслуживало своё название, так как, действительно, берега небольшого искусственного водоёма заросли самыми разными цветами.

Отдав соответствующие указания лакеям, дамы живописно расселись на берегу озера, выставляя изящные туфельки и подставляя лица под солнце. Всего было десять постоянных спутниц принцессы. Тут была молодая Блейд, сегодня она в розовом, огненно-рыжие сестры Кэтрин и Люси, крошка Ди с курносым носом, за что получила прозвище «Мопсик», высокая Лейна, пухлая Элизабет, которая, как считала принцесса, смеётся как торговка, Рика, сестра гвардейца Никки, который был объектом воздыханий многих дам, неразлучные подруги-брюнетки Сандра и Миранда и Глэдис, которую из-за старомодного имени дразнили «старушка», в том числе и сама принцесса. Пожалуй, самой красивой из них была Блейд. У неё были серебристые волосы, большие синие глаза, чувственные вишнёвые губки, изящная фигура, как будто выточенная из кости, и безупречного цвета кожа. Но в ней не было того огонька, которым обладала принцесса, потому-то чаще всего мужские взгляды и останавливались на Рейне. Принцесса была среднего роста, с круглой, но при этом изящной фигуркой, кудрявыми светлыми волосами и слегка раскосыми огромными серыми глазами. Рейне было девятнадцать, и она получила хорошее образование. По собственной инициативе принцесса три года обучалась в Академии. Окончила начальные курсы механика, знала несколько языков, прекрасно управлялась с лошадьми, играла на пианино, пела и танцевала.

Она была, несомненно, царицей среди своих дам. Во-первых, Рейна была сестрой императора, но это мало что значило бы, не будь она от природы наделена неистощимой энергией. Она не уставала придумывать новые и новые развлечения. Причём иногда принцесса впадала в определённое, как она сама его называла, «социальное» настроение и заражала, например, всех идей помощи бедным. Конечно, некоторых приходилось и заставлять. Так совсем недавно около сорока придворных дам, переодевшись в платья сестёр милосердия, помогали в больнице Барсука ухаживать за детьми. Около недели они мешали врачам, падая в обмороки и путая указания. Принцесса злилась на дам и выгоняла то одну, то другую. Некоторые стали специально портить всё вокруг, чтобы быть изгнанными. Тогда Рейна вернула всех, кого выгнала, добавила к ним притворщиц и отправила к больничным прачкам, стирать на механических досках. В итоге только около 10—11 осталось в званиях сестёр милосердия. Принцесса не на шутку увлеклась работой и даже достигла в ней определённых успехов. Так её стали назначать наравне с обученными сёстрами на операции. Рейна с ужасно важным видом выносила с операций посуду с окровавленными инструментами и прочими вещами, от которых у любой другой хвостовы хвост бы безвольно повис, утягивая обладательницу на пол в состояние глубокого обморока. Рейна уверяла, что ей давали зашивать пациентов по завершении операций.

По вечерам свита принцессы читала книги по медицине, биологии и химии. Всё это продолжалось около двух месяцев, пока ко двору не вернулось посольство из Запретных земель. Рейна бросила больницу, решив, что, если она даст деньги на лечение нуждающихся, получится ничуть не хуже.

Она созвала свой собственный постпосольский совет со всеми гвардейцами, побывавшими в Запретных землях. Даже позвала Лестора, чтобы он всё записал. Дамы хихикали, вспоминая жутко смущённого историка. Совет плавно перетёк в вечеринку при свечах, и все было подумали, что «социальное» настроение принцессы окончательно прошло и можно вздохнуть спокойно, но на следующий день принцесса сказала дамам, что они начинают боевую подготовку на случай путешествия. Выбрав самых привлекательных гвардейцев во главе с капитаном Астером, принцесса вместе со своими дамами начала учиться ездить на лошадях по-гвардейски, использовать кинжал в драках, готовить еду на костре и многое другое. Благо принцесса пока не додумалась поехать в настоящее путешествие. Ей очень понравилось носить обтягивающие кожаные штаны и кинжал в сапоге. Новая женская мода начинала набирать обороты во дворце, пока совет тётушек (говорят, не без участия Серого) не вернул платья как обязательную форму дам. Всё остальное только на маскарадах. Принцесса почему-то не очень расстроилась. Вскоре весь замок узнал почему. Вместе со своими модельерами принцесса разработала новый фасон платья. Новые платья были из шифона, разлетались при малейшем ветре, соблазнительно очерчивая молодые фигуры. Они были в пол (хоть и обладали разрезами по самые бёдра, но ткани много, разрезы видны только при ветре), закрывали руки, но открывали спины. Все приличия соблюдены – извольте, тётушки, из своих тяжёлых парч вылезать. Поднялся большой шум со стороны тех самых тётушек и оглушающий смех со стороны мужской части двора. В итоге сошлись на том, что такие платья будут утренними. Потому по утрам редко где была заметна дама старше пятидесяти лет.

Совсем недавно ко двору приехали живописцы с Сиреневого моря, южной части Империи, где располагалась Академия художеств. Они приехали, чтобы набрать среди жителей столицы и близлежащих поселений самых талантливых подростков, а заодно устроили выставку. Принцесса была впечатлена и решила научиться рисовать. Во дворец прибыл учитель и стал преподавать рисование принцессе и её ближайшим подругам. Ему пришлось уехать по семейным обстоятельствам на месяц, но он дал им задание – написать озеро цветов. И каждое утро Рейна старательно рисовала то, что видела перед глазами на озере цветов. Признаться, получалось дурно, совсем не похоже на замечательные картины, висевшие в художественном зале дворца. Но принцесса не сдавалась.

Рейна, лениво повиливая хвостом, поглядывала на своих подруг. Вообще, было достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, что принцесса часто виляла хвостом. Причём этими виляниями выражалась целая гамма чувств. Например, если хвост слегка приподнят и лениво ходит из стороны в сторону, то это значило, что хвостов чего-то ждёт и при этом ожидание приятное либо же сообщало о расслабленно-приятном состоянии. Внимательный взгляд мог многое рассказать о хвостове, но необходимо было при этом знать владельца хвоста дольше пятнадцати минут. Читать язык хвоста значило понимать хвостова, в конце концов, если кто-то спит – это сразу видно. Но вот понять, видит ли он хороший сон, кошмар или спит вовсе без сновидений, уже гораздо сложнее.

Наконец, принесли мольберты, бумагу, краски, кисти и папки юных художниц. Девушки принялись рисовать.

Рейна решила, что сегодня будет писать только зелень, и начала с интересом смешивать зелёную краску с другими в поиске необходимого оттенка. Это совсем не мешало принцессе обдумывать сегодняшнее утро. Мысли были прерваны весьма неприятным визитом. Пришла вдовствующая леди Мирабель. И, к неудовольствию принцессы, она выглядела прекрасно.

Леди Мирабель была хвостовой высокой, стройной, красивой. У неё были холодные презрительные глаза и чудесная обворожительная улыбка. Ей, в отличие от других тётушек, шло утреннее платье, может, даже больше, чем юным девицам. Впрочем, назвать Мирабель старой было нельзя. Она явно не была юной, но сколько ей лет? На первый взгляд не больше двадцати пяти, но при этом она была старшей сестрой отца Рики. Леди Мирабель принадлежала к роду Териусов, приходясь Рике и Никки родной тёткой. Хвост ее всегда был задрапирован, но при этом его можно было увидеть. Она всегда старалась соблюдать приличия. При этом во дворце упорно поговаривали, что именно леди Мирабель и есть та самая любовница Гэриуса Серого.

– Принцесса Рейна, – обворожительно улыбаясь, поприветствовала дама, – прекрасно выглядите.

– Леди Мирабель, вы ничуть ни хуже. Замечательное утро, не находите?

– Да, именно поэтому я решила прогуляться по саду, но тут заметила вашу милую стайку и вспомнила, что у меня есть разговор к Рике.

Рика удивлённо оторвалась от своего рисунка. У неё хорошо получалось, в отличие от подруг. Даже учитель безапелляционно заявил, что у девушки талант, тогда как у некоторых других лишь способности. Но при этом заметил, что талант – малая часть успеха художника. Рика была настолько увлечена своим рисунком, что лишь чуть вильнула хвостом, заметив тётушку. Они мало общались и еще меньше нравились друг другу. И тут, оказывается, у леди Мирабель к ней разговор. Это было странно, но не из ряда вон выходящее. Потому Рика взяла тётку за протянутую к ней руку и встала.

Когда они оказались вне досягаемости ушей любопытных придворных девиц, леди Мирабель нарушила утреннюю тишину сада.

– Рика, я видела ваш рисунок, вы талантливы.

– То же самое мне сказал учитель, – ответила Рика.

– У принцессы получается не так хорошо, – хвост Мирабель дрогнул под прозрачной тканью.

– У всех свои таланты, – осторожно ответила девушка, явно не понимая, к чему идёт разговор.

Но, похоже, тётушка наконец решилась сказать то, что хотела.

– Рика, как ты знаешь, у меня нет детей и наследников. Вместе с тем я не только богата, но и обладаю уникальным жизненным опытом, и я хотела бы с кем-нибудь им поделиться.

Рика удивлённо скрутила хвост колечком и уставилась на тётку.

– Я понимаю, это предложение звучит странно, но подумай сама, твой родитель живёт в родовом замке, где ты бываешь нечасто. Ты – придворная дама принцессы и большую часть времени находишься при её императорской особе. Вместе с тем в одном с тобой городе живёт твоя родная тётя.

Рика молчала.

– Мы – семья, а это важная часть в жизни каждого хвостова, – не дождавшись ответа, продолжила тётушка.

– Леди Мирабель, – остановилась Рика и, дерзко вильнув хвостом, взглянула прямо в холодные глаза тёти, – чего вы от меня хотите? Мы никогда не были близки. А если вам вдруг семья стала казаться важной, то можете не беспокоиться обо мне, у меня есть брат, и вот он – важная часть моей жизни.

Леди Мирабель, ни чуть ни меняя положения хвоста, выражения лица и голоса, ответила:

– Да, твой брат, Никки. Томный светский красавец, разрушитель девичьих сердец. А кому принадлежит его сердце?

Рика недоверчиво взглянула на тётку, но разговор вдруг приобрёл для неё определённый интерес. Хвост невольно пошёл вниз, и девушка очень надеялась, что тётя не обратила на это внимания.

– Что вы хотите этим сказать?

– Лишь то, что он в лапах страшной женщины, и я хотела бы научить тебя разбираться не только в развлечениях, но и в хвостовах, а заодно и в политике. Вы с Никки – будущее рода Териусов, но оба абсолютные профаны, – хвост леди Мирабель презрительно дёрнулся из стороны в сторону, – у вас влиятельные друзья, блестящее образование и вместе с тем весьма туманное будущее. Для начала я помогу твоему брату. Признаться честно, ты мне не так интересна.

Это было похоже на правду, потому Рика скрутила хвост кольцом.

– Но твой брат – упрямец и гордец, – продолжила леди Мирабель, – потому я помогу ему через тебя. Не надо смотреть на меня, как на клубок змей, я никогда не скрывала своего хвоста, – холодно произнесла тётушка, – и все должны совершать поступки, не только ведущие к личному успеху, но и на пользу окружающим. Ведь никогда не знаешь, откуда в будущем выглянут неприятности.

Возможно, Рика была не так энергична и предприимчива, как принцесса Рейна, не была она и первой красавицей, как Блейд, не обладала холодным и расчётливым разумом леди Мирабель, но она не была глупа, а брата искренне любила. Потому разговор с тётушкой перестал ей казаться фарсом и каверзой. Она была готова его продолжить.

Глава 3

Время приближалось к обеду, потому Лестор шёл в трактир «Пьяный дракон». Со дня знакомства с Никки, а заодно небольшой заговорщической пирушки, прошла неделя. Двор активно готовился к поездке на остров Лося, Никки по-тихому отправил послание своему доверенному человеку в родовом замке, чтобы тот обустроил небольшое гнёздышко в тихой бухте для Астера и принцессы. Всё шло как по маслу, и переживать было не за что.

Лестор за это время нашёл интересную книгу, вернее, ему её передал слуга Гэриуса из личной библиотеки советника. И несмотря на приближающиеся приключения, невольным участником которых его сделал Астер, мысли Лестора чаще обращались к этой книге, чем к острову Лося.

Книга называлась «Костёр ночи», это был древний сборник ещё более древних баек, песен и преданий предков имперцев. Язык был похож на современный имперский, но вместе с тем там присутствовали весьма интересные слова, которые любой другой бы счёл атавизмами. Хотя успехи Лестора в изучении запретного языка не были блестящими, но знаний хватило, чтобы заметить в этих словах связь с ним. Так, в одной из песен охотников за кабанами была очень интересная строчка: «Кабанья пядь, ни дать ни взять, кончалась у болот. А кто туда пойдёт – конечно, пропадёт. Акме! Пусть синим пламенем горит кабан и Трандурит». Трандурит – герой очень многих старинных песен, бродяга, весельчак и славный малый, вместе с тем Лестор в живую не знал ни одного Трандурита, и даже хвостовов

с подобными именами. Герой песен и сказок с незапамятных времён, а имя как будто исчезло из языка? Или оно не было имперским? И этот возглас «Акме!» – слишком похож на «Акмариун тер нобус», что можно перевести с запретного как «на законных основаниях». Эту фразу можно не раз встретить в текстах договоров с запретными. Лестор тщательно записывал всё, что ему казалось странным в этой книге, а также свои догадки.

Погружённый в мысли, историк машинально увиливал от несущихся на механических шариках хвостовов, уступал дорогу низколетящим в личноскопах, обходил уличных мальчишек с их товарами и не замечал навязчивой рекламы. Днём светить огни было не принято, но небольшие механические иллюзии то и дело порхали перед носом. Это были просто лучи, которые брали своё начало на большой рекламе, они перемещались в разные стороны,, и текст рекламы вполне мог оказаться прямо перед носом хвостова. Отмахиваться от них было бесполезно, так что на них старались просто не обращать внимания. Для тех же, кто в больших городах бывал редко, подобные штучки были настоящим представлением, нередко можно было наблюдать хвостовов, которые стояли чуть в стороне и следили за рекламными иллюзиями посреди бела дня. Но и их Лестор старался не замечать. Это было странно, но он чувствовал смущение, глядя на подобных хвостовов. Он и сам был из маленькой деревушки в центре Империи. Деревня была сытой, уютной, как и весь центр Империи, но далёкой от механических новшеств. Даже механические шары считались лишь детской забавой, а никак не необходимостью. Не то чтобы Лестор стеснялся своего происхождения, нет, он просто всегда чувствовал себя другим. Но, вспоминая жизнь в деревне, юный ученый понимал, что и тогда он не был к месту. От самокопания историка отвлёк довольно грубый толчок в бок.

– Газету? – буркнул толстый рыжий мальчишка.

Лестор удивлённо посмотрел на него. Да ведь это тот самый парнишка, что обратил на себя его внимание в памятный вечер составления плана псевдопохищения принцессы!

Рыжий поднял на него маленькие недовольные глазки:

– Газету, господин? Последние новости жизни Империи. Механик Ред презентует механикокарту. Немного угля – и вот вы уже не собьётесь с пути. Изобретение доступно для широких масс. Новости сельского хозяйства: механические дожди…

Мальчик мог бы продолжать пересказывать содержание газеты, если бы Лестор не остановил его.

– Да, я куплю газету.

– Два сивых, – так же недовольно буркнул рыжий.

Лестор достал мелочь и взял газету. Мальчик сразу же забыл о существовании историка и стал смотреть совсем в другую сторону.

Лестор, оглядываясь, направился к «Пьяному дракону». На этот раз любопытство сослужило хвостову плохую службу, и он споткнулся, полетев прямо на брусчатку. Газета выпала, а из неё с металлическим звоном небольшое кольцо, похожее на браслет. Лестор встал на четвереньки и пополз за кольцом. Хвостовы удивлённо покручивали хвостами, но ничего не говорили. Наконец-то, Лестору удалось схватить украшение, и он поднялся на обе ноги. Юноша рассмотрел свою находку. Ничего необычного, такие кольца использовались для записи на них информации в карманных переводчиках. Лестор даже немного расстроился, скорее всего, кольцо было просто вложенной в газету рекламой.

– Кажется, вы потеряли газету, – протягивал молодому ученому газету незнакомец, закутанный в дорожный плащ по самую голову. Лицо же было скрыто тенью от широких полей шляпы.

Историк не успел ответить, как незнакомец растворился в толпе, оставив его с газетой в одной руке и кольцом в другой.

Если бы не заинтриговавший Лестора рыжий мальчишка, возможно, он бы не увидел в этом случае ничего странного. Но теперь историк чувствовал себя чуть ли не героем древнего эпоса, ну, или хотя бы детектива. Время было обедать, потому он решил разобраться со всем этим в своей тихой библиотечной башне.

В «Пьяном драконе» уже сидел Астер, заигрывая с официантками.

– Ах, мой учёный друг! Опять за книгами забыл, когда хвостовы обедают? – широко улыбаясь, поприветствовал Астериус историка.

Лестор, закрутив хвост кольцом, крепко пожал протянутую ему руку и сел за стол.

– Итак, завтра двор во главе с принцессой Рейной отправляется на остров Лося. Ты уладил дела с главным историком?

– Да, я сказал, что это прекрасная возможность поискать материалы в библиотеке Териусов. Никаких препятствий, как и предполагалось, не возникло.

– У тебя в руках газета, что в ней есть такого, чего нельзя узнать из многочисленной корреспонденции в библиотеке?

– Сам не знаю, что на меня нашло, но решил купить, – смущённо промолвил Лестор и развернул газету.

Это оказалась самая что ни на есть простая газетёнка под названием «Механические новости».

– Никогда такой раньше не встречал, – заметил Астер и тут же переключился на подошедшую официантку. – Лилит, ты сегодня даже прекраснее, чем всегда. В чём твой секрет?

– Мой секрет в запахе бараньей ноги, которую сегодня приготовил повар. Когда «Пьяный дракон» заполняется этим запахом, ты всегда говоришь, что я прекрасней, чем обычно, – надув губки и игриво повиливая хвостом, ответила официантка.

– Ничего не могу с собой поделать, принесёшь мне эту ножку?

– А вам? – спросила официантка у Лестора.

Историк сделал заказ и вернулся к газете. Но Астериус не дал ему спокойно почитать. Он начал шумно вздыхать и вилять хвостом, всем своим видом показывая недовольство и привлекая внимание своего учёного друга. Лестор убрал газету и, наконец, к радости Астера, включился в разговор. Они обсудили мелкие детали завтрашнего отъезда из дворца. Лестор получил приглашение ехать верхом вместе с капитаном и согласился на него. Для историка он весьма неплохо держался в седле. Также Астер попросил друга держать хвост кольцом и не смотреть под копыта во время пути. Лестор лишь улыбнулся, Астер был хорошим и честным малым, но глубоко в корень он никогда не зрил.

После обеда друзья вместе пошли через площадь, направляясь во дворец.

– Астер, ты когда-нибудь обращаешь внимание на мальчишек с газетами?

– Я и сам таким был, так что да, обращаю. Я вообще люблю смотреть по сторонам, никогда не знаешь, какой сюрприз может тебя ожидать. Вот когда я продавал газеты, убегая из приютской школы, я всегда внимательно смотрел во все стороны, выглядывая тех, кому нужны и не нужны газеты. От этого во многом зависело моё будущее и качество ужина.

– Ты никогда не говорил, что ты вырос в приюте.

– А ты и не спрашивал. – Астер замолчал, но Лестор хотел закончить начатый разговор.

– Как же ты оказался в друзьях у принцессы?

– Кроме продажи газет, я отлично воровал яблоки, – улыбаясь, ответил капитан, – а принцесса Рейна та ещё сорви голова была. Мы столкнулись в одном саду. Она гостила в летнем доме тётушки Сюзанны, там же оказался и я. Нас с приютскими вывезли к морю летом, когда мне было лет десять. А я очень хотел увидеть море, даже оставил ради этого продажу газет. Вообще-то я копил на взнос в гвардию, ведь за меня это никто не мог сделать. Я с детства решил, что стану военным. Конечно, я не предполагал, что стану сразу капитаном, думал, быть мне солдатом. Но разрази меня рога Оленя, если во мне есть хоть капля дара предсказателя! В общем, оказавшись на море, я решил, что персики – самый чудный фрукт, который я пробовал. И решил залезть в чей-нибудь сад, рассудив, что много все равно не съем. Сад оказался собственностью тётушки Сюзанны. Я переоценил свои силы и, наевшись персиками до отвала, уснул прямо под объеденным кустом. А с утра тётушка Сюзанна решила насладиться запахом моря и персиков. Наткнулась на перемазанного соком спящего мальчишку. Узнав, что я приютский, хозяйка сада не стала сердиться, а взяла меня к себе. И этим же летом я познакомился с принцессой.