скачать книгу бесплатно
– Помните, я рассказывал, что во время видения почувствовал сильный удар в голову?
– Припоминаю.
– Ну так вот. Вы не поверите: у меня на виске отпечатался след от рельефного предмета, причем довольно четко. Похоже на небольшой круг. Внутри смутно различимы какие-то знаки. Я подумал, если уж на коже живого человека след виден так хорошо, то на коже покойника наверняка можно разглядеть еще больше деталей.
– Хм, – это было все, что смог выдавить из себя Лучко. Первой его реакцией было предложить собеседнику впредь не читать на сон грядущий детективных романов, однако капитан проявил несвойственную ему сдержанность. – Хорошо, утром я позвоню в морг и уточню. Хотя не думаю, чтобы опытный Семенов мог не заметить такой след.
– Так в том-то все и дело, что у меня это место на виду, а у того парня, у Грачева, оно под волосами.
– Ладно, проверим. Спасибо за информацию, Глеб Григорьевич.
Лучко выключил телефон. Нет, у этого парня точно не все дома. След он у себя увидел, это ж надо! Капитан снова отправился в спальню, где еще часа полтора не мог уснуть. Он смутно припомнил давний разговор с экспертом, утверждавшим, что повреждения на коже покойника, например, та же странгуляционная борозда, зачастую проявляются далеко не сразу, а лишь на вторые-третьи сутки.
Мысли, как тараканы, то разбегались в разные стороны, то снова сплетались в тесный клубок. Ему просто позарез нужна зацепка. Любая ниточка. Завтра первым делом надо будет позвонить Семенычу. Мало ли что.
Лучко еще не знал, что взволнованный судмедэксперт сам разбудит его ранним звонком.
* * *
После всех переживаний этого бесконечно долгого дня Глеб уснул почти сразу, как только коснулся головой подушки. Однако желанного забвения ночь не принесла. Вскоре он проснулся в холодном поту. Взглянул на часы. Только половина второго. Ну и ну! В ночном кошмаре Глеб еще раз во всех деталях пережил все то, что привиделось ему в морге. Сердце просто вырывалось из груди, вся подушка и простыни промокли от пота.
Надо успокоиться. Это всего лишь сон. С ним все в порядке. Но почему его так тошнит? И что это за отдаленно знакомый запах заполнил спальню? Где-то он его уже слышал и совсем недавно. Уж не в морге ли? В той машине, где его задушили? Нет, конечно, не его, а этого паренька – Вадима Грачева. Да, точно. Именно тогда он и почувствовал похожий запах. Надо попробовать его описать. Букет довольно необычный. Будто ешь мед и запиваешь зеленым чаем. Не выдержав, Глеб вскочил и растворил окно спальни настежь. Да уж, иначе как удушающим такой аромат и не назовешь.
Сна не было ни в одном глазу. Очень не хотелось пережить все это еще раз. Глеб отправился на кухню. Про коллекцию зеленого чая было противно даже подумать и, чтобы избежать омерзительных ассоциаций, он налил себе чашку каркаде.
Начинало светать. Глеб раздвинул занавески и посмотрел на едва пробуждающийся город. Из радиоприемника тихо звучала старенькая песенка Энии под названием Book Of Days – «Книга Дней». Эх, если бы и впрямь можно было взять и вырвать из жизни вчерашнюю страницу.
6. День рождения Цеце
Античную историю по программе изучали на первом же курсе. Глебу очень нравилось работать с новоиспеченными студентами. Во-первых, они слушали раскрыв рот. А во-вторых, понятное дело, от их академического рвения уже к началу – ну или, самое позднее, к середине второго курса – не оставалось и следа.
Carpe annum – «Лови год!» – переиначивая Горация, говорил по этому поводу падкий до афоризмов Буре, тоже питавший нежные чувства к жадным до науки первокурсникам. Между собой они в шутку называли их тем же словом tirones, каким в римской армии некогда звали салаг-новобранцев. Прозвище было скорее ласкательным, поскольку преподавателям, конечно, льстили и повышенное внимание слушателей, и битком набитые классы. Однако сегодня, вопреки ожиданиям, места в аудитории были заполнены едва ли наполовину.
«Надо же, разболтались, едва начав учиться», – недовольно подумал Глеб, закрывая за собой дверь одновременно со звонком.
Студенты с любопытством принялись разглядывать нового лектора. Отношение к преподавательскому гардеробу на кафедре было более чем либеральным – одевались кто во что горазд. Глеб предпочитал крепкие походные ботинки, мягкие удобные слаксы, клетчатые сорочки и мешковатые вельветовые пиджаки ярких расцветок. В свое время он беззастенчиво слямзил манеру одеваться у своего итальянского шефа Пьетро Ди Дженнаро. Одежда дона Пьетро, как шутливо-уважительно звали этого уроженца Сицилии коллеги, всегда напоминала гибрид между облачением аргентинского гаучо и сценическим костюмом артиста эстрады. В академической среде за Ди Дженнаро прочно закрепилось прозвище Инди – за портретное и идеологическое сходство с Индианой Джонсом. Да, Глебу тоже немало бы польстило, нареки его так студенты. Хотя и Светоний тоже весьма почетно.
Глеб представился и объявил тему лекции. Тут же остро ощутил, насколько успел соскучиться по любимому делу. Стольцев одинаково обожал как саму историю, так и работу преподавателя и про себя часто сравнивал трибуну лектора с театральной сценой. Без некоторого дара лицедейства вы, конечно, можете стать ученым, но педагогом – никогда. Чтобы зажечь, нужно гореть самому и источать жар, даже когда не очень-то и хочется. А жаждой сцены и актерским даром кандидат исторических наук Глеб Стольцев уж точно не был обделен.
Сегодня по плану ему выпало рассказывать о политическом устройстве Древних Афин. Большинство студентов прилежно слушали и делали пометки в тетрадях, тогда как небольшая группа сидящих на «камчатке» девушек постоянно перешептывалась и отвлекалась. Потеряв в какой-то момент терпение, Глеб решил привлечь их внимание:
– Коллеги, – это обращение он использовал, даже общаясь с первокурсниками, – я прошу относиться к предмету с подобающим уважением. Это ваш будущий хлеб.
Речь должного действия не возымела, и Глебу пришлось поменять тактику.
– К тому же глубокое знание истории не только позволит без лишнего напряжения справиться с зачетно-экзаменационной сессией, но и, представьте, может сильно пригодиться даже в личной жизни!
Последний аргумент, кажется, всерьез заинтересовал собравшихся. Аудитория затихла. Одна студентка, сидевшая дальше всех, весьма энергичная особа, подняв для порядка руку, вступила в дискуссию:
– Насчет того, кто и как заработает будущий хлеб, нам с вами, Глеб Григорьевич, неведомо. А вот насчет пользы от знания истории в личной жизни, с этого места, – тут она обвела глазами аудиторию, – просим поподробней. – Девушка явно была кем-то вроде предводительницы. Она властно посмотрела на соседку. – Просим?
– О-очень просим! – отреагировала та с утрированным энтузиазмом.
Надо сказать, студенты нередко по разным поводам бросают вызов преподавателям. Стольцев в таких случаях никогда не уходил в сторону. Не дрогнул он и сейчас. Глеб приосанился и почувствовал себя актером МХАТа.
– Друзья мои, история – это наше с вами всё! Как писал Сервантес: «История – мать истины, соперница времени, сокровищница деяний, свидетельница прошлого, пример настоящему и предостережение будущему!»
Оглядев зал после этой фундаментальной тирады, Глеб убедился в том, что наконец-то в полной мере завладел вниманием присутствующих, и продолжил:
– В это трудно поверить, однако всё или почти всё, что происходит с нами, уже много-много раз случалось с кем-то другим. И именно доскональное знание исторических прецедентов помогает избежать как глобальных социально-политических просчетов, так и наших личных ошибок. И пускай некогда с блеском преподававший в этих стенах многоуважаемый Василий Осипович Ключевский завещал нам, что «история не учит, а только наказывает за незнание уроков», мы позволим себе не согласиться с этим утверждением.
Бойкая студентка не сдавалась:
– Глеб Григорьевич, ну каким образом знание античной истории – предмета, которым, как нам рассказали старшекурсники, вы великолепно владеете, помогут мне, живущей в двадцать первом веке, сделать правильный выбор? Например, решить, идти ли сегодня вечером на приватную вечеринку с малознакомым человеком?
Вопрос вызвал оживление и даже отдельные смешки. Глеб бесстрашно поднял брошенную ему перчатку:
– О, не скажите. Вы недооцениваете историческую науку.
Стало совсем тихо. Теперь все без исключения студенты внимательно следили за возникшей полемикой. Вот и прекрасно! Глеб подпустил в голос еще чуть-чуть воодушевления:
– Приведу яркий пример похожей ситуации. Вам, конечно, знакомо имя Марка Лициния Красса, разбившего Спартака и приказавшего затем распять вдоль Аппиевой дороги шесть тысяч пленных рабов, участвовавших в восстании? А теперь припомним, как кончил свои дни сам Красс. В пятьдесят третьем году до нашей эры его армия потерпела поражение в сражении с парфянами при Каррах. Одержав победу, коварные парфяне предложили полководцу приехать к ним в лагерь якобы для переговоров. Доверчивый Красс согласился и был вероломно убит. Что скажете? Разве не чувствуется прямая аналогия?
– Но при чем здесь вечеринка? – робко поинтересовался мужской голос из первых рядов.
Глебу пришлось перейти к круговой обороне.
– Ну как же. Каррская битва, как известно, закончилась после заката. Стыдно не помнить…
Девушка с «камчатки» снова попыталась перехватить инициативу:
– Глеб Григорьевич, но это как-то все очень отдалено от нас и по времени, и по расстоянию. Неужели у историка вашего уровня не найдется примера получше?
Тут Глеб и сам почувствовал себя Крассом, безнадежно проигрывающим битву злым парфянам. Он предпринял обходной маневр:
– Ладно, как скажете. Не будем ходить за примером так далеко – заглянем в анналы истории нашего собственного отечества.
– Давайте! – поддакнула дерзкая девчонка.
Впрочем, Глеб Стольцев уже обрел утраченное было на мгновение самообладание и чувство юмора.
– Вспомним печальный тысяча двести двадцать третий год и битву на реке Калке. Басурмане обложили русский стан. Три дня храбро бились наши витязи, после чего начались переговоры. По преданию, татары пообещали русским князьям, что не прольют ни капли их крови, если те сложат оружие, и даже пригласили князей на совместную трапезу. Чем не вечеринка?
Услышав одобрительный гул и выдержав выверенную паузу, которой позавидовал бы сам Качалов, он продолжил:
– Однако что же случилось, когда русские, сложив оружие, явились, как и было условлено? Татары схватили наших витязей, связали, положили на землю, покрыли настилом и уселись сверху пировать. И веселились несколько дней кряду, пока все пленники не задохнулись! Причем формально татары даже сдержали обещание: они действительно не пролили ни капли княжьей крови.
Аудитория отозвалась скорбным вздохом. Но студентка не сдавалась:
– И какой же я должна сделать вывод из этого… э-э… исторического прецедента?
Стольцев снова выдержал назидательную паузу.
– На чужую территорию – только с оружием или надежной защитой!
В ответ девушка украдкой продемонстрировала подружке раскрытую сумочку, на дне которой обнаружился презерватив, судя по состоянию упаковки, проболтавшийся там невостребованным не один месяц и служивший скорее символом самоутверждения, нежели реальной необходимостью. Подружка расхохоталась, вызвав цепную реакцию аудитории. Глеб не знал истинной причины веселья и снова был вынужден проявить чудеса хладнокровия.
– Отсюда мораль: никаких вечеринок с незнакомцами! Исторический опыт говорит нам, что принимающая сторона может коварно нарушить взятые на себя обязательства.
– И что же нам остается?
Его юная оппонентка упорно продолжала контролировать ситуацию. Глеб с тоской вспомнил, что в Древней Спарте учителя в качестве наказания больно кусали нерадивых учеников за большой палец, и про себя посетовал на отсутствие столь действенного воспитательного приема в арсенале современных преподавателей. Он краем глаза взглянул на часы. До звонка меньше минуты. Нет, последнее слово должно остаться за ним.
– Коллеги, есть смысл остановить выбор на театре, кино или концерте. Там вас никто не удержит против воли, как это сделали вероломные татаро-монголы с русскими князьями. И уж точно в этом случае никто не… э-э… не усядется на вас пировать! Так что, зная историю, всегда гораздо легче сделать правильный выбор, – торжественно закончил свою мысль Глеб.
Неугомонная студентка и ее соседка с чувством переглянулись и вынесли решение хором:
– Вечеринка, однозначно!
Под общий хохот прозвенел звонок. А Глеб подумал, что подобные дуэли педагоги выигрывают далеко не всегда, но даже проиграть нужно уметь достойно. Черт возьми, все же у него прекрасная работа!
Позже, из любопытства расспросив коллег, Стольцев выяснил личность своей оппонентки. Девушку звали Зинаида Беляк. Интересно узнать, что же на самом деле скрывается за этой показной дерзостью и бравадой.
* * *
Весь следующий день прошел в томительном ожидании вестей от Лучко, но тот так и не объявился. На вечер была назначена очередная встреча с Бестужевой. За последние дни Глеб то и дело без всякого повода вспоминал Марину. Эта женщина, безусловно, обладала природным магнетизмом.
Ровно в шесть Глеб, надушенный своим лучшим одеколоном, вышел из лифта. Услышав звонок, Марина широко распахнула дверь и пригласила Глеба войти. От обычного сугубо делового вида не осталось и следа. Сегодня Бестужева была одета в облегающее темно-серое платье. Боже мой, а тут есть что облегать! Глеб чуть было даже не присвистнул. Марина была просто восхитительна. Роскошный вечерний туалет дополняли старинного вида серьги и ожерелье, в которых прихотливо сочетались мелкие прозрачные камни двух цветов – белые и зеленые. Самое время сделать комплимент.
– Мне очень нравится ваша… рабочая одежда. Это, видимо, униформа выходного дня?
– Нет, это по случаю дня рождения лучшей подруги, – улыбнулась хозяйка, явно довольная произведенным впечатлением.
Глеб и в самом деле был потрясен. Он даже вспомнил о том, что в Греции некогда проводились так называемые Каллипигийские игры. Участницы этих, наверное, самых захватывающих соревнований в истории состязались между собой в сугубо женских разрядах: идеальный бюст, лучшие ноги, самое красивое лицо и так далее. Собственно, само название этот древнейший конкурс красоты унаследовал от греческого слова ????????? – «каллипиги», являвшегося по сути комплиментом самой подвижной из женских прелестей, расположенных ниже талии. Стольцев еще раз украдкой посмотрел на мало что оставлявшее воображению коктейльное платье.
«Да, родись Марина двумя с половиной тысячами лет раньше и двумя тысячами километров юго-западнее, имела бы все шансы на победу как минимум в двух номинациях. Нет, пожалуй, даже в трех…», – рассудил Глеб, провожая взглядом хозяйку, отправившуюся на кухню за чаем.
Бестужева вернулась с подносом, уставленным посудой, и прошла в кабинет первой. Глеб проследовал за ней. Он устроился в том же уютном кресле, к которому уже успел привыкнуть за время предыдущих сеансов. Рабочий стол был завален книгами чуть ли не до потолка, поэтому Марина выдвинула стул и села напротив. Она положила ногу на ногу, одернула платье и в довершение для верности прикрылась ноутбуком. Глеб не мог оторвать глаз. Бывает же в мире полная гармония!
Марина украдкой бросила взгляд на часы и приступила к делу, как обычно, сперва поинтересовавшись новостями.
– Ну, что скажете? Вам удается избегать чужих видений?
– Пока лучше всего удается избегать рукопожатий.
– Да уж, не здороваться – дело нехитрое, – с беззлобной иронией сказала Марина.
Затем Бестужева попросила Стольцева описать эмоции, которые он испытывает во время видений. Было слышно, как быстро застучали ее тонкие пальцы по клавишам. При этом Марина не отрывала глаз от пациента. Глеб не без зависти прислушался к этим пулеметным очередям: печатать вслепую, да еще с такой скоростью он так и не научился, хотя и сам был homo scriptor – «человеком пишущим» – и имел за плечами кандидатскую, а также кучу других научных работ, набитых собственноручно, уж не говоря о сотнях страниц пока незаконченной книги.
Глеб попытался описать изменения, происходящие в его ощущениях:
– В самом начале это был страх. Животный страх. А теперь это скорее больше похоже на любопытство.
– Но это же превосходно! Можно считать, что мы добились первых результатов.
Ему отчаянно не хотелось, чтобы их общение строилось исключительно по принципу «врач – пациент». Как бы сделать так, чтобы эта красотка видела в нем не только больного? Женщинам вроде бы нравится, когда мужчина обнажает свои слабости и страхи, а женщинам-психологам, наверное, и подавно. Ну что ж, попробуем не на шутку обнажиться. И он заговорил самым сокрушенным и убитым из всех своих возможных тембров.
– Марина, скажите мне честно, я смогу научиться с этим жить? У меня есть шанс не потерять рассудок?
«Главное тут – не пережать», – сам себя предостерег Глеб.
Бестужева отложила ноутбук и ободряюще улыбнулась.
– Ну-ну, Глеб, поменьше трагизма. Я сделаю все, что смогу. Хотя легкой жизни обещать не стану. Буду с вами откровенной. С точки зрения психологии подобные способности – это палка о двух концах. Как говорится, есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
– Как водится, с плохой.
– Извольте. Нужно с самого начала понимать, что за свою необычность вам придется регулярно расплачиваться.
– Каким образом?
– Только представьте, сколько всего нелицеприятного вам предстоит узнать о других людях и об их отношении к вам. Об их истинном отношении. И представьте, как неуютно будет окружающим от того, что любые их самые потаенные, самые сокровенные помыслы могут быть для вас совершенно прозрачны. Ну а женщины, Глеб? Подумайте о них.
«А я-то сейчас чем занимаюсь?» – мелькнуло в голове у Глеба. Однако вслух он произнес совсем другие слова. Слегка растерянным и в меру удивленным тоном он переспросил:
– О женщинах? А что я должен о них думать?
– Ну, хотя бы та, что осмелится быть с вами рядом? Каково ей будет знать, что вы как рентгеном сканируете ее мысли и чувства? – Марина перешла на шутливый тон. – А пресловутые женские секреты? От вас же теперь ничего не утаишь! Даже и не знаю, где вы найдете себе такую женщину-камикадзе…
А ведь она права. Об этой стороне своего дара Глеб совсем не подумал. Да, пока все как-то грустно.
– Ну а хорошая новость?
– Подумайте сами: судьба наградила вас редчайшим талантом, и он может сослужить хорошую службу и вам лично, и окружающим. Надо только придумать, как им правильно распорядиться.
– Вот именно. Как? Как же я это сделаю… один?
Марина слегка прищурилась, улыбнулась не самой естественной улыбкой и снова взяла ноутбук.
– Именно этому мы и будем учиться, – деловито ответила она.
Черт, все-таки пережал! И тут Глеб метнул козырную карту:
– А знаете, вы были абсолютно правы. Моими способностями уже заинтересовались.
– Серьезно? Так быстро? И кто же?
– Представьте, милиция.
