скачать книгу бесплатно
Тем временем местность стала более равнинная, слева и справа возвышались горы, но они были где-то там, вдалеке. А здесь были бескрайние просторы. Справа вдоль дороги текла Неретва (Neretva) то приближаясь, то вновь удаляясь.
Встретилась и полуразрушенная башня-крепость. Но самой удивительной особенностью этого края было множество рукотворных каналов-рукавов реки, по берегам которых виднелись полоски возделанной земли. Так и менялся ландшафт: полоска земли, полоска воды и так далее. Вот ради этого я сюда и отправился, прочтя в одном из путеводителей, что экскурсионным местом этого района считается местечко Вид (Vid), расположенное на границе с Боснией в пяти километрах от Метковича, раскинувшегося по обоим берегам Неретвы.
Автобус в Вид отправлялся только через пару часов, поэтому, чтобы понапрасну не тратить время, я отправился туда пешком, надеясь по возможности поймать попутку. Перебравшись по мосту на левый берег, я зашагал вдоль трассы, ведущей в Вид и Боснию. То и дело попадались машины с боснийскими номерами, но никто не останавливался, когда я пытался голосовать. Лишь минут сорок спустя, выйдя за окраину Метковича, мне наконец-то удалось остановить машину. Молодой парнишка-водитель, узнав, что меня интересует, объяснил, что здесь близко, указав рукой на виднеющийся впереди городок.
По имеющейся информации, в Виде проводились раскопки древнеримской колонии Нарона, но, к моему сожалению, музей в этот день оказался закрыт, поэтому, узрев на вершине горы силуэт церкви, я направился к ней, осматривая по пути окрестности. Церковь была современной постройкой классического типа, а вот высоченная прямоугольная колокольня выделялась своей смелой конструкцией. От своих аналогичных собратьев ее отличали узкие бойницы, прорезанные по всей высоте, начинаясь практически у земли и заканчиваясь у основания звонницы.
Вокруг, как и в окрестностях Плоче, вся видимое пространство вплоть до боснийских гор было изрезано каналами и речушками. А на берегах-полях колосилась зеленая пшеница, росла капуста, картофель, стояли теплицы. Да и рыбы, по отзывам, здесь много, особенно угрей, и лягушек, которых в этих местах умеют неплохо готовить. Но ни рыбаков, ни лодок видно не было, лишь одну я приметил, когда въезжал в город. Что касается Боснии, то она лежит сразу за этими болотами и, по словам подвозившего меня хорвата, как таковой границы с этим государством не существует, да и таможни тоже, только полицейский пост.
Возвратившись к въезду в город, я спустился к реке, где стояло несколько экскурсионных трупиц. Две из них были просто огромны, внешне схожи с венецианскими гондолами, но в отличие от них имевшие навес от дождя. Я собрался рассмотреть их поближе, но тут мое внимание привлек нарастающий гул. Это подъехал экскурсионный автобус, из которого высыпалась большая группа молодежи. Чтобы не мешать им, я поспешил ретироваться и, перейдя по мосту через Неретву, вновь спустился к реке, на берегу которой сохли рыбацкие лодки. Наконец-то я мог в свое удовольствие их неспешно исследовать и сфотографировать.
Миссия была выполнена, и я стал подумывать о возвращении обратно, но проносившиеся мимо машины даже не думали останавливаться. Оставалось идти своим ходом. Впрочем, прогулка оказалась на пользу, ибо, пройдя километра полтора, я увидел канал, сплошь покрытый белыми лилиями. Это была фантастика. А затем я сумел тормознуть грузовой фургон. Водитель согласился подвезти меня, уточнив при этом, выйду ли я на автовокзале или поеду с ним дальше. Впереди меня ждал Дубровник и предстояло транзитом дважды пересечь границу с Боснией, что лучше всего было сделать сидя в междугородном автобусе, а не в попутной машине. Парень со мной согласился, поэтому, поблагодарив его, я все же вышел на автовокзале, где вскорости сел на автобус, следовавший в Дубровник.
Поездка была недолгой и не показалась мне утомительной, возможно потому, что я все время глазел в окно, набираясь впечатлений. Я даже не сразу понял, что мы оказались у боснийской границы, успев лишь в самый последний момент достать фотоаппарат и сделать один снимок, а так как я был на переднем сиденье, то водитель с удивлением покосился на меня, хотя ничего не сказал. Я же, в свою очередь, увидев боснийского полицейского, смотрящего в сторону автобуса, поспешил спрятать фотоаппарат в рюкзак, зная, что военные объекты, границу и таможенные пункты фотографировать строго запрещено. Мелькнула мысль, что если отберут пленку, то придется маршрут начинать сызнова.
Впереди автобуса стоял черный кабриолет с откинутым верхом и немецкими номерами. Водитель заметно нервничал. Видимо, не привык к очередям. И вот, улучив момент, он вырулил на свободную соседнюю полосу и остановился возле боснийского полицейского, смотрящего в нашу сторону. Теперь я мог расслабиться, ибо свое внимание тот сосредоточил на подъехавшей машине. Уже позже, дома, просматривая снимки, я понял, что видеть меня полицейский не мог, поскольку на фотографии он получился маленьким пятном, да и стекла автобуса с его стороны должны были отсвечивать.
Но вот очередь дошла и до нас. В автобус вошел полицейский и попросил всех показать паспорта. Моя очередь была первой, ибо я сидел ближе всех. Может, поэтому он так долго и пристально изучал мой паспорт? Но, полистав и повертев его в разные стороны, он, наконец, закрыл его и вернул мне, тут же потеряв интерес к моей персоне. В душе я ликовал. Когда паспортный контроль закончился, полицейский перекинулся парой слов с водителем, и мы тронулись дальше, въезжая на территорию Боснии, о начале которой говорил желто-голубой флаг.
Босния промелькнула так, как будто и не было ее на нашем пути. Мы проезжали небольшой городок Неум (Neum), но никаких впечатлений от его посещения у меня не осталось, та же Хорватия, только флаг другой и деньги другие. Да и дорога закончилась так же внезапно, как и началась. Выезжая с территории «вклинившегося» государства, автобус даже не задержался на границе, слегка притормозил и в ту же секунду стал набирать скорость, оставляя позади и КПП, и Боснию.
А вот попав на хорватскую территорию, я вновь ощутил прилив энергии. Справа от дороги вдоль канала Малог Стона (Kanal Malog Stona) тянулся полуостров Пелешац (Pelesac). Море отливало небесно-голубыми, лазурными и светло-зелеными оттенками, вдобавок солнце золотило бегущие волны. Такой красоты я нигде раньше не видел и даже позавидовал тем, кто путешествует на своем автомобиле, ведь у них была возможность остановиться и полюбоваться этим великолепием. Тем временем мы миновали поворот на Стон, куда я собирался попасть вечером, проехали известный своим дендрарием городок Трстено (Trsteno) и, перебравшись через залив по новому подвесному мосту струнной конструкции, въехали в пригород Дубровника со стороны порта. Минут через десять мы были на автовокзале.
Одного взгляда на город было достаточно, чтобы признаться себе, как я разочарован, ведь первоначально я рассчитывал провести свой отпуск именно здесь, а не в Трогире. Но когда я увидел нескончаемые промышленные районы и коробки многоэтажных домов, да ощутил все прелести неровной дороги, словно летел по волнам, то понял, что поступил правильно, выбрав для отдыха Среднюю Далмацию.
До «стари града», окруженного крепостными стенами и который являлся целью моего путешествия, пришлось добираться на городском автобусе. На конечной остановке, когда практически все пассажиры вышли, я поинтересовался у водителя, почему автобус не едет до форта Ревелин (Revelin). Оказалось, что вокруг «стари града» создана пешеходная зона, куда въезд закрыт даже экскурсионным автобусам.
Выйдя наружу, меня буквально поглотила толпа туристов, которые, как могли, предавались всем радостям жизни. Смеялись, махали руками, жевали, пили воду, курили. Тут же прохаживались полицейские, что-то кому-то кричали гиды. Увидев уходящую вверх на гору каменную лестницу, я устремился по ней подальше от всего этого хаоса. А если честно, меня интересовала дорога над городом, предположив, что оттуда смогу увидеть «стари град» целиком. Уточнив правильность направления у проходящей женщины, я начал восхождение. Конечно, пришлось попотеть, но не от физической нагрузки. К этому времени ежедневные прогулки на свежем воздухе укрепили мои мышцы, а вот жара сказывалась. Тем не менее я продолжал взбираться в гору по узким лестничным пролетам, минуя каскады смотровых площадок, пока не добрался до нужной, как раз туда, где и была дорога, которую видел стоя у крепостных стен.
Да, вид оттуда был действительно потрясающий. Но и этого мне показалось мало. Поэтому я решил продолжить свой путь, но уже по трассе, идя параллельно стенам города, чтобы таким образом выйти в районе форта Ревелин или, может быть, чуть дальше. Единственным препятствием на моем пути были полицейские, которые сгрудились возле своего микроавтобуса и что-то оживленно обсуждали с подъехавшими к ним полицейскими-мотоциклистами. Времени ждать, пока они наговорятся, у меня не было. И я пошел на хитрость, перебежав дорогу прямо у них под носом, а затем с невинным видом стал оглядываться по сторонам, держа перед собой фотоаппарат со штативом как будто искал ракурс. На мое появление они не отреагировали и я, воспользовавшись этим, перебежал дорогу обратно и отправился в нужном мне направлении, миновав впритирку их автомобиль.
Признаться, идти было неудобно. Все же это был большой город. И движение здесь было приличным, поэтому я не стал искать себе приключений и, заметив еще одну смотровую площадку, свернул к ней, а от нее спустился вниз по ступеням к форту Ревелин и причалу.
Нырнув в стенную арку, я ступил в «стари град». Покружив по узким мощеным улочкам, вышел к башне с часами, оказавшись на площади перед колонной Орландо. Она была возведена в 1417 году и является средневековым символом независимости торговых городов. Колонну венчает флаг Хорватии на длинном флагштоке, а внизу в маленькой нише стоит скульптура рыцаря с обнаженным, поднятым вверх, мечом в правой руке и каплеобразным щитом в левой. Кстати, в те времена длина руки рыцаря служила официальной мерой длины Республики Дубровник и называлась «локоть».
Рядом находится церковь Св. Влаха XVI века, фасады которой украшены лепниной и узорами, а верхнюю часть венчают скульптуры святых, в том числе святого Влаха, держащего в правой руке макет Дубровника. Церковь была на реставрации, но, несмотря на это, мне удалось заметить интересную деталь фасада.
Это был желоб для стока дождевой воды, выполненный в виде головы со смешно раздутыми щеками и открытым ртом. Всего их было четыре. И все оказались разные. Причем я так увлекся их съемкой, что чуть не свалился, зацепившись ногой за ограждение.
Следующим открытием стал Княжий дворец с примыкающим к нему зданием Великого веча, неповторимость которому придают ряды колонн на входе. Каждая капитель отличается своим набором финтифлюшек, а поскольку об этом я знал заранее, то разглядывал их с видом знатока.
Сильное впечатление произвел и кафедральный собор Вознесения Девы Марии, основание которого связано с именем Ричарда Львиное Сердце. Согласно легенде, английский король в 1192 году, возвращаясь из крестового похода, потерпел кораблекрушение недалеко от острова Локрум (Lokrum) близ Дубровника и чудом спасся. В благодарность за свое спасение он пожертвовал деньги на строительство храма. И теперь, как отмечают путеводители, сине-зеленый цвет купола собора Вознесения является символом города, хотя, на мой взгляд, он все же темно-серый.
Конечно, в своем рассказе я упомянул лишь толику того, что увидел, более подробно мой путь прослеживается по сделанным на память фотографиям. Что ж касается городской стены, то подниматься туда я не стал. Смутил огромный людской поток, похожий на медленно ползущую гусеницу гигантских размеров, а также стоимость билета, всего-то 50 кун, но для меня вдали от отеля это были большие деньги. Естественно, я попытался с присущим только нам, русским людям, рвением найти лазейку, чтобы взобраться на стену бесплатно, но везде утыкался в тупик. В районе форта Св. Ивана, который так любят изображать на открытках, мне все-таки удалось пройтись по стене эдак метров двести, а то и триста, но радость моя была недолгой, ибо появившийся контролер предложил мне купить билет. К этому времени я уже порядком устал, приняв решение повернуть назад. Спустившись к подножию форта и обойдя его, вышел на пирс, заостренная часть которого вдается в море. Передохнув на скамеечке, я отправился в обратный путь к автобусной остановке, следуя улочками Старого города.
Пройдя мимо францисканского монастыря, известного еще в XIV веке и по сей день знаменитого своей библиотекой, являющейся одной из старейших в мире, и самой старой в Европе аптекой, основанной одновременно с монастырем, я вышел к фонтану Онофрио. Потом, миновав городские ворота и длинный каменный мост через ров, оказался у остановки автобусов. Дальше было дело техники.
Возле автовокзала я зашел в супермаркет Tommy и прикупил на ужин еды. Затем, узнав, что в нужном мне направлении автобусов пока не предвидится, попросил водителя автобуса, едущего в Сплит, кстати, того же самого, что и привез сюда из Метковича, довезти меня до поворота на Стон. Уточнив точное время отправления автобуса, я отправился менять валюту на местную, которой у меня практически уже не осталось, договорившись предварительно с водителем, что тот дождется меня, если я задержусь. Но все обошлось: и валюту поменял, и на автобус успел. Теперь от того, как быстро доберусь до Стона, зависело, где я буду ночевать. Ведь шел уже восьмой час вечера и солнце клонилось к закату.
До поворота на Стон добрались без приключений, если не считать того, что, проехав городской мост, мы подобрали голосовавшего хорвата, который оказался моим бывшим попутчиком. Это был блондин, достаточно смуглый, в оранжевых шортах и сандалиях на босу ногу. В ухе, как у заправского пирата, болталась здоровенная серьга, а на голову была одета черная бандана в белый горошек. Говорил он взахлеб, сильно жестикулируя руками, и я поначалу принял его за испанца, то ли поляка. Из его разговора с водителем я понял, что у него нет с собой денег и он собирался вернуться назад автостопом, но водитель согласился подвезти его бесплатно.
К моему удивлению, блондин вышел там же, где и я. Перейдя трассу и свернув на дорогу, ведущую в Стон, я направился к остановке, к которой вскоре подошел и мой старый знакомый вместе с каким-то парнишкой. Узнав, что я русский, блондин поспешил рассказать, что был по работе в Дубровнике, но у него закончились деньги, поэтому он добирается домой на перекладных. Однако я ему не поверил, слишком уж много тот говорил. А вот паренек оказался более сдержан. Когда я попытался вступить с ним в разговор и поинтересовался, ездят ли здесь автостопом и будет ли автобус на Стон, он лишь пожал плечами, ответив, что все может быть. Вскоре из-за поворота показался джип и, не успев разогнаться, остановился. За рулем оказался знакомый молчаливого паренька, он нас всех и забрал.
В джипе ехали в тесноте, но, как говорится, не в обиде. «Испанец» тарахтел без умолку. Сперва заехали в небольшой городок, где я сделал безуспешную попытку (вовремя остановили) выбраться из машины, поскольку увидел крепостные стены, предположив, что это и есть Стон. Это действительно был Стон. Только не тот, что я искал, а его младший брат – Малый Стон (M.Ston). Тем не менее городок, расположенный на склоне горы непосредственно у моря, был весьма привлекателен, особенно учитывая, что вблизи берега виднелись устричные фермы. В иной ситуации я бы не мешкал, но был вечер и солнце грозило вот-вот скрыться. К тому же моей целью был все-таки Стон-старший, хотя информация о нем была скудная, я не знал ни как он выглядит, ни есть ли там что-нибудь интересное, кроме устричных ферм и соляных шахт.
Минут через двадцать мы въехали в Стон, который был едва ли больше своего младшего брата, расположившись у подножия той же горы, только с противоположной стороны. Здесь же, повторяя изгибы местности, тянулось продолжение виденной ранее крепостной стены, стремящейся охватить кольцом подступы к горной вершине. Огромные равнинные просторы, блеклость вечерних красок, тишина и безмятежность рождали противоречивые чувства. Желание заночевать тут как-то сразу пропало, а посему я ринулся к автобусной остановке, надеясь уехать в Оребич (Orebic). Но автобусов не было. Наведя справки, у меня вообще сложилось впечатление, что с транспортом здесь сильный напряг. Однако я не унывал, решив, что, пока не зашло солнце, стоит познакомиться со Стоном поближе.
Купив в газетном киоске открытки с видами памятников города, я отправился на их поиски. Впрочем, все они находились в одном месте, поэтому особых усилий не потребовалось. Первой я обнаружил маленькую крепость с аркой в виде городских ворот и круглой башней, увенчанной короной с широкими зубцами. Вероятно, это были остатки фортификационного сооружения на подступах к городу. Напротив, частично скрытая деревьями, стояла маленькая полуразрушенная часовня. Пройдя под аркой, я оказался перед небольшой стоянкой на окраине города, жилая часть которого осталась за моей спиной, у дороги на Оребич, о чем красноречиво свидетельствовал указатель.
Следом за мной показалась веселая семейка, человек эдак пять, одновременно болтающих, смеющихся и что-то жующих, которые стали не спеша рассаживаться в один из стоящих подле автомобилей. В голове мелькнула мысль, а не присоединиться ли к ним, но я ее отогнал, ведь там и без меня было предостаточно народа. Тем временем мимо меня прошла пара, которая пересекла трассу и, минуя широкие ворота, скрылась на территории, похожей на футбольное поле. Однако там не было видно ни ворот, ни трибун, ни элементарных скамеек для болельщиков. Меня заинтриговало это явное несоответствие и, оставив на время свои помыслы о поиске попутчиков, я отправился вслед за ними.
Выйдя на поле, я понял, что ошибся, приняв его за спортивное сооружение. Однако аналогия все же имелась. Хотя бы потому, что посреди него находился огромный бассейн, разделенный на прямоугольные секции, заполненные водой. А в том месте, где на обычных стадионах расположены гаревая дорожка и трибуны, соответственно находились неширокая дорога, посыпанная мелким гравием, и несколько домиков с огородами вдоль забора справа от входа. На другом конце поля виднелись какие-то постройки, а за ними большая, похоже, деревянная церковь. Слева от входа возвышалось огромное здание амбарного типа, в верхнюю часть которого вела ветка узкоколейки, а правее, в просвете между гор, просматривались стоящие в бухте яхты.
Узкоколейка была проложена и по бордюрной части секций бассейна. То там, то здесь стояли небольшие вагонетки. Я попытался подойти к берегу, чтобы их рассмотреть получше, но не тут-то было. Трава, окружавшая бассейн, была столь высока и густа, что я с трудом видел, куда ступаю.
При этом местами виднелись лужи, а мне не хотелось мочить ноги. Мучавший меня вопрос, что же это на самом деле за сооружение, не находил ответа, да и не у кого было спросить об этом. Еще раз оглянувшись по сторонам, возле одного из домиков я заметил старушку, развешивавшую на веревке белье, и направился к ней. Она объяснила мне, что здесь добывают соль, а та конструкция, которую я принял за бассейн, не что иное, как соляные ванны. Пока мы разговаривали, я подумал о том, что было бы неплохо остановиться у нее на ночлег, но мысль свою не озвучил, так как хотел еще немного погулять, например, дойти до виднеющейся на противоположном краю поля церкви. Однако, пройдя вперед, понял, что она расположена за территорией соляных ванн и добраться туда можно только со стороны дороги, ведущей в Оребич.
Пока шел к выходу да размышлял, солнце заметно снизилось, угрожая уступить место сумеркам. Пришлось отказаться от задуманной прогулки. Теперь оставалось два варианта: либо искать ночлег в Стоне, либо попытаться добраться до Оребича. Первый вариант был заманчив, не мешало бы отдохнуть после столь долгой дороги. Но, с другой стороны, не хотелось начинать день с попытки уехать из Стона. Вот если бы я оказался в Оребиче, то с утра смог бы не спеша его осмотреть, а затем отправиться на Корчулу. Поэтому я выбрал второй вариант, решив, что если мне не суждено будет уехать, то переночую либо у бабушки, либо в придорожном мотеле, о наличии которого извещала табличка возле развилки.
Итак, выйдя на дорогу и свернув в направлении на Оребич, я стал голосовать. Но никто и не думал останавливаться. Солнце практически скрылось за горами, лишь огненно-красный отблеск на небе свидетельствовал о том, что ночь еще не вступила в свои права. Прошло минут тридцать и мне надоело брести вдоль дороги, то и дело голосуя. Иногда я пропускал машины, даже не поднимая руки, чувствуя, что они не остановятся. Но вот после очередного взмаха рукой, одна из машин замедлила ход и, мигнув сигналом поворота, замерла чуть впереди. Я ускорился, подошел, наклонился к открытому окну и сказал: «Оребич». Пожилые мужчина и женщина, сидящие в машине, хором ответили «можно» и пригласили садиться, предварительно убрав цветочную рассаду с заднего сиденья. Наконец-то я смог расслабиться и вздохнуть с облегчением, надеясь в скором времени прибыть в Оребич. Почему-то я считал, что он находится где-то рядом. Но тогда я даже представить себе не мог, что мои приключения только начинаются, хотя был уже десятый час вечера.
По дороге мы разговорились. Вопросы были привычные: откуда, куда еду, где остановился, что видел и тому подобное. Женщина, которую звали Олива, прекрасно говорила по-английски, и мы с ней быстро нашли общий язык. Ее муж, признаться не помню, как его звали, но назовем его Марин, в разговоре не участвовал и вскоре я понял, что он просто не знает английского языка. Тем не менее Олива время от времени обращалась к нему, поясняя ту или иную тему нашего разговора. В ответ он чаще всего кивал, практически не задавая наводящих вопросов, и был больше поглощен дорогой, нежели нашим разговором.
Тем временем за окном сгустились сумерки. Разговор понемногу стал затухать, и я умудрился даже вздремнуть, думая о прибытии в Оребич. К этому времени я успел просмотреть карту и понять, что путь туда неблизкий. Всего-то семьдесят километров. Тем не менее я продолжал бросать взгляд в окно в надежде, что за следующей горой окажется Оребич. Проснулся я от внезапного толчка и, взглянув в окно, увидел, что мы сворачиваем с трассы. Олива, повернувшись ко мне, сказала, что беспокоиться не стоит, поскольку она здесь выходит, а Марин едет дальше и довезет меня до Оребича. Проехав по улочкам тихого городка, если не ошибаюсь, Трстерника (Trsternik), мы остановились возле двухэтажного дома, расположенного на берегу небольшой бухты.
Олива вышла из машины и стала выкладывать свои вещи. Я тоже вылез, чтобы помочь и, взяв часть ее поклажи, отправился следом. Поднявшись по ступеням крыльца, я оказался в просторной прихожей. Справа была застекленная дверь, которую я принял за кухонную, а прямо напротив входа лестница, ведущая на верхний этаж. Вся прихожая была завалена вещами, сумками, пакетами. Олива пояснила мне, что здесь идет ремонт и поэтому так неубрано. Возвращаясь обратно к машине, я столкнулся с Марином и обалдел, взглянув на его руки. Когда мы ехали в машине, я не обратил на это внимание, но теперь я понял, почему Марин так внимательно следил за дорогой. На левой кисти у него не было двух пальцев – мизинца и безымянного, а правой руки, точнее, части ее ниже локтя, не было вообще, лишь уродливая культяпка. Но это не мешало ему тащить сетки и сумки. Конечно, я перехватил их у него, ни словом не обмолвившись по поводу увиденного. Да и что было говорить? Ведь я видел перед собой не немощного и страдающего старика, а сильного и уверенного в себе человека. Быть может, я и не прав в своих суждениях, но дальнейшее знакомство с ним только укрепило сложившееся о нем мнение.
Когда все вещи были перенесены в дом, Олива нас поблагодарила и вышла проводить. Я хотел было сесть назад, но Олива сказала, что на переднем сиденье мне будет удобнее. Попрощавшись, мы двинулись в путь. Поначалу ехали молча, но постепенно мне удалось разговорить Марина. Спустя некоторое время мы уже достаточно сносно объяснялись друг с другом, хотя порой мне приходилось с трудом подбирать эквиваленты русским словам, чтобы выразить свои мысли.
Покрутившись по улочкам Трстерника, мы выехали на дорогу, серпантином уходящую в гору, но, проехав немного, остановились. Марин высунулся в окно и что-то прокричал прохожему, тот ответил. Повернувшись ко мне, Марин пояснил, что мы проехали нужный поворот. Развернувшись и еще немного поплутав, мы наконец-то нашли что искали. Но это была не трасса, а, как поведал Марин, старая объездная дорога. Справа над нами высились скалы, а слева был обрыв и где-то внизу море. Как таковых ограждений у дороги не наблюдалось, как и фонарных столбов, поэтому путеводной звездой нам служила луна да свет фар, выхватывающий из темноты замысловатые очертания дороги. Скорость была не столь велика, но, учитывая физические возможности Марина и особенности дороги, временами мелькала мысль, что можно легко грохнуться. Однако, осознав, что падение будет совместным, я успокоился. За все это время нам попалась только одна машина, да и то пытавшаяся развернуться на узком участке дороги.
Проезжая один из поворотов, Марин, указывая на огни в море, пояснил, что это город Лумбарда (Lumbarda), расположенный на острове Корчула. А метров через двести мы подъехали к высокому каменному ограждению, перед которым свернули вправо, оказавшись в длинном темном туннеле Dingac, по которому ехали еще, как мне показалось, километр-полтора в полной тишине, лишь свет фар скользил по сводам туннеля, отбрасывая причудливые тени. Но вот темнота расступилась. Переехав небольшой мостик на выезде из туннеля, мы оказались на перекрестке в центре какого-то городка. И лишь свернув влево на трассу, мы увеличили скорость.
Я поинтересовался у Марина, зачем мы так быстро едем, думая, что он просто хочет меня скорее довезти до пункта назначения и вернуться обратно. Но Марин ответил, что он спешит на паром, который в скором времени отправляется на Корчулу. На мой вопрос об Оливе он пояснил, что она ему не жена, а просто очень хороший близкий друг. Сам же он едет в одноименный с островом город Корчулу, где у него есть дом, в котором он с друзьями проводит выходные. Тогда я спросил его, могу ли доехать до Корчулы вместе с ним. Он ответил, что проблем не видит, только сомневается, что я смогу найти гостиницу ночью. Что-нибудь придумаю, ответил я, добавив, шутя, что напрошусь к нему в гости. Он ответил, что ничего не имеет против, но, к сожалению, свободных мест в доме нет, слишком много друзей понаехало.
Время в пути пролетело незаметно и вскоре мы прибыли в Оребич, где, добравшись до порта, увидели отплывающий паром. Было начало двенадцатого, а следующий паром ожидался только в час ночи, поэтому Марин поинтересовался, не передумал ли я отправляться с ним на Корчулу, но я ответил, что решение принято и не в моих правилах отступать.
Выбравшись из машины, мы прогулялись по пирсу, разминая ноги. В очереди мы пока были одни, но зато первыми. Закрыв машину, Марин подошел к светящемуся окошку билетного киоска и уточнил расписание. Подойдя к нему, я предложил скоротать время в каком-нибудь из кафе и попить пиво, сказав, что хочу его угостить. Марин сперва отказался, сославшись, что за рулем, но затем, подумав, согласился, но только на одну кружку и не более.
Пройдя по темным улицам Оребича, мы вышли к ярко освещенному кафе, в котором было много народа и играла музыка. Я предложил Марину самому сделать заказ пива на его вкус, а он посоветовал мне плотно покушать, сказав, что здесь готовят хорошую пиццу с мидиями, но мое предложение присоединиться отверг, заявив, что пива будет достаточно. Думаю, он просто стеснялся из-за своих рук. Пока ожидали заказ, а точнее, пиццу с морепродуктами (пиво нам принесли сразу), Марин позвонил Оливе, сказав ей, что мы сидим в кафе в ожидании следующего парома, а затем кому-то из своих друзей. При этом несколько раз я слышал, что речь идет обо мне, но сам ни о чем его не спрашивал. Наконец-то принесли мою пиццу, которая оказалась таких огромных размеров, что мне пришлось заказать еще один бокал пива, иначе бы я ее не осилил. К тому же мне не понравился вкус мидий. Но я стойко продолжал жевать пиццу, показывая всем видом, что мне она очень нравится.
Назвонившись, а удавалось это Марину не так уж легко, поскольку приходилось всякий раз, набирая новый номер, правой культяпкой удерживать на столе телефонную трубку, а пальцами левой руки тыкать в кнопки, он рассказал мне, что ему удалось выяснить. Оказалось, что он, пока я поглощал пиццу, нашел мне ночлег в апартаментах, стоимостью в 30 евро, в то время как в гостинице нужно было бы заплатить 50 евро. При этом он договорился, что нас встретят. Такая цена меня вполне устраивала, так как Ирина предупреждала Андрея, что стоимость ночлега в зависимости от обстоятельств, как правило, составляет 15—30 евро. Безусловно, хотелось бы подешевле, но в моем случае это был воистину королевский подарок, который сделал мне Марин.
Вернувшись к машине, Марин купил билеты, не обращая внимания на мою попытку заплатить за проезд, сказав, что это все мелочи. Машин на пирсе заметно прибавилось, некоторые стояли рядом на полкорпуса впереди, но никто даже не пытался оттеснить нас или встать, заблокировав нам движение. Каждый спокойно ожидал своей очереди. Для меня, русского, это было весьма непривычно. Но вот мы медленно тронулись, свернули на причал и через минуту погрузились в чрево грузового парома. Теперь можно было расслабиться, поэтому, немного поговорив с Марином и даже обсудив тему минувшей войны, я погрузился в сон.
Проснулся от шума открывающейся рампы, паром подходил к острову. Спустя минут восемь мы уже выруливали на причал. Признаться, я надеялся увидеть ночной город, подсвечиваемый уличными фонарями. Такую картину рисовало мое воображение, но вокруг была непроглядная ночь. Марин, заметив мое удивление, пояснил, что это всего лишь грузовой порт, а сам город, куда мы направлялись, находится значительно дальше.
Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы добраться до Корчулы, но я как ни всматривался в окно, так и не смог определить направление движения. Помню лишь, что город для меня открылся внезапно, наверно, потому что я все-таки задремал. Остановились мы на окраине, предварительно свернув на стоянку. Был уже третий час ночи, однако на улице было довольно оживленно. В расположенных на берегу моря кафе громко играла музыка, мимо проходили шумные компании и влюбленные парочки.
Выйдя из машины, я устремился вслед за Марином, который, обогнув расположенное рядом здание, остановился, оглядываясь по сторонам, но затем, заметив кого-то, решительно направился в ту сторону. Подойдя, я увидел женщину лет пятидесяти, которая и оказалась хозяйкой апартаментов. Указывая на меня, Марин сказал, что это, мол, русский и о нем нужно позаботиться. Затем, повернувшись ко мне, он пожелал счастливо провести время и, попрощавшись, ушел.
Хозяйка апартаментов пригласила меня следовать за ней и повела по узким улочкам куда-то вверх, в гору. Было темно и приходилось все время смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться. Через пару минут мы свернули влево и оказались в узком проходе с лестницей. Хозяйка шла проворно, словно и не было никаких ступеней, я же думал о том, чтобы они скорее закончились, ибо за последние дни мне порядком надоело скакать по всевозможным лестницам, холмам да горам.
Внезапно она остановилась и, пошарив по стене рукой, включила свет. Мы оказались на веранде второго этажа возле открытой двери, ведущей в небольшую, но очень уютную комнату с туалетом и душем. Хозяйка поведала мне, что обычно в межсезонье она комнаты не сдает, но для меня она сделала исключение, а еще я узнал, что стоимость проживания всего-навсего двадцать евро, а не тридцать, как сказал мне Марин. Деньги я отдал сразу, попросив ее рано меня не будить и дать возможность выспаться. В ответ она улыбнулась, сказав, что могу жить здесь сколько захочу, пожелала мне спокойной ночи и удалилась.
Наконец-то наступил долгожданный отдых. Но прежде, чем лечь спать, я по достоинству оценил роскошность своих апартаментов, которые по уюту и наполнению всевозможными, необходимыми в быту, вещами значительно превосходили мой номер в отеле. Комнатка, хоть была небольшой, вмешала двуспальную кровать, платяной шкаф, холодильник, кухонный стол и буфет. А зайдя в туалетную комнату, я вообще был поражен запасами мыла, стирального порошка, шампуня и прочих средств. В общем, живи и радуйся. Поэтому я, не мешкая, разделся, принял душ и завалился спать.
День 7: Корчула, Трпань, Плоче
Несмотря на вчерашнюю усталость, я проснулся рано, часов в восемь, однако вставать не спешил, хотелось немного понежиться. Достав карту и расписание паромов, я начал лихорадочно соображать, как лучше спланировать день. Еще накануне, перед тем как окончательно провалиться в сон, я просмотрел свои записи и убедился, что мне придется отказаться от ранее задуманного плана только из-за того, что на следующий день не будет паромов ни на Вис, ни на Хвар, ни какой-либо другой остров. Иными словами, проснувшись, я приступил к разработке плана предстоящих действий, учитывая, что придется возвращаться тем же путем, что и приехал сюда. Другого выхода у меня не было.
Сполоснувшись под душем и перекусив на скорую руку, я сдал ключи мужу хозяйки (она к этому времени уже ушла на работу) и отправился осматривать достопримечательности Корчулы (речь идет о городе, а не об одноименном острове, где он и расположен), которая считается родиной Марко Поло, знаменитого венецианского купца и путешественника.
Его центр или, если быть точнее, «стари град» располагался метрах в двухстах от того места, где я накануне расстался с Марином, и шагах в тридцати от офиса компании «Ядролиния» (Jadrolinija), которая осуществляет грузопассажирские перевозки в Хорватии. Поэтому, прогулявшись по пирсу и полюбовавшись открывшимся видом, я поспешил заглянуть в него, чтобы уточнить расписание парома на Оребич и место его отправления. После чего, прикинув, что в запасе имею около трех часов свободного времени, продолжил свою прогулку по улочкам Корчулы.
Вначале я увидел круглую, слегка конусовидную башню, чем-то напоминающую шахматную ладью, но более низкую и широкую. Затем показалась массивная крепостная стена, у подножия которой шла бойкая торговля сувенирами, бижутерией, одеждой и прочей ерундой. Миновав торговые ряды, я оказался у широкой барочной парадной лестницы, перекинутой подобно мосту через импровизированный ров. Она вела к небольшим воротам, расположенным в арке высокой прямоугольной башни, над которой развивался хорватский флаг. Продолжив свой путь, следуя вдоль крепостной стены, я вскоре вышел к небольшой площади, у парапета которой, обратив жерла в сторону моря, стояли две корабельные пушки. Для полноты картины не хватало пиратов. Из путеводителя я знал, что здесь на острове для приезжих частенько по выходным устраивают костюмированную игру-представление, которая называется «морешка», но, к сожалению, она проводится только летом, примерно с середины июня по август.
Оглядевшись по сторонам, я обратил внимание на колокольню одной из церквей, которая была выполнена в виде тонкого бруска, поставленного на попа, с резными краями затейливой формы и арками под колокола: двумя боковыми и одной маленькой центральной. Миниатюрный католический крест венчал эту замысловатую конструкцию. Такого чуда я прежде не видал. Между домами я рассмотрел проход, по которому, предположив, можно было бы подойти и к самой церкви. Но вместо этого я отправился дальше, пока не достиг пристани, возле которой стоял огромный белоснежный лайнер и небольшой пассажирский катер, напоминающий нашу «ракету» и на котором я должен был отправиться в Оребич. Что ж, теперь я знал и расписание, и точное место отправления парома, поэтому, особо не мудрствуя, я по одной из улочек отправился в центр старого города и, немного погуляв, посетил музей Марко Поло, из окон которого виден собор Св. Марка.
Назвав то место, где предположительно родился Марко Поло, музеем, хорваты сильно погорячились. Скорее всего, это был фрагмент или часть дома с невысокой смотровой башней-площадкой под крышей. Для того чтобы попасть в него из центра, следовало пройти по мощенной булыжником улочке, не доходя арки, выполненной в нижней части дома прямо под башней, свернуть вправо и подняться по каменным ступеням в небольшой сад, размерами метра три на четыре. И лишь затем, приобретя за десять кун билет у миловидной и словоохотливой девушки, сидящей тут же на входе, и найдя в углу крохотную дверь, можно считать, что ты достиг цели. Но как таковой экспозиции в музее нет. Портрет Марко, парочка гравюр да несколько рисунков, плюс старая деревянная винтовая лестница, поднимаясь по которой наверх приходилось постоянно нагибать голову, чтобы не удариться о низкий потолок. Однако, несмотря на все эти перипетии, я был несказанно рад, ведь не каждый день имеешь возможность прикоснуться к истории, особенно когда считаешь себя ее продолжателем хотя бы с точки зрения той же жажды путешествий и незабываемых приключений. И поэтому, трогая старые шершавые стены, я старался зарядиться их энергией.
Что еще можно сказать о Корчуле? Это неповторимый город, по красоте изваяний и лепнины сравнимый разве что с Трогиром или Шибеником. Взять хотя бы Кафедральный собор Св. Марка IV века, фасад которого поражает своими узорами, барельефами, горельефами и скульптурами, выполненными не только в традиционном стиле с использованием всевозможных завитушек, но и добавлением какого-то мистицизма в виде голов неведомых зверушек.
Жаль только времени было мало, иначе бы я еще долго бродил по его улицам, взбирался на башни и заглядывал во дворы жилых домов. Но оно было неумолимо. И вот настал момент, когда осталось каких-то двадцать минут до отправления парома.
Спустившись к пристани, я с удивлением констатировал, что желающих уехать на пароме не так уж и много, но значения этому как-то не придал. Оглядевшись по сторонам и приметив хорошую точку для панорамной съемки города, направился туда, зная, что в запасе есть еще время, хотя стоило поспешить, ибо лучше прийти пораньше, чем глядеть вслед уплывающему кораблю. Но мне это не грозило. Если бы даже я опоздал, картина осталась бы прежней: замерший паром и никого из членов экипажа. Прождав еще минут десять в надежде, что хоть кто-нибудь из них соизволит явиться и объяснит задержку рейса, я отправился в офис «Ядролинии», поминутно оглядываясь на таких же, как я, пассажиров, оставшихся у парома в ожидании чуда.
В «Ядролинии» женщина, с которой я общался пару часов назад, внимательно выслушала меня и, перерыв кучу справочников, заверила, что это непредвиденная задержка и обязательно скоро все прояснится. Но в тот момент, когда я, поблагодарив ее, собрался выйти на улицу, она вдруг окликнула меня и, еще раз заглянув в расписание, сказала, что приносит свои извинения за то, что ввела меня в заблуждение. Оказывается, по субботам в дневное время пассажирский паром в Оребич не ходит. Только грузовой паром, отправляющийся из Лумбарды. Ближайший отходил как раз через полтора часа.
Она объяснила, что до Лумбарды я смогу добраться на автобусе, но ждать его, а тем более платить за проезд, мне не хотелось. Прикинув по карте расстояние (около шести километров) и расспросив местных жителей, как лучше всего дойти до грузового порта, я отправился в путь. Сперва я, конечно, заблудился, выйдя к стоянке для яхт. Пришлось возвращаться назад, потратив десять драгоценных минут. Однако больше я не плутал и шел, полагаясь только на свою интуицию да на запомнившийся образ плана местности, который я успел «срисовать» на выходе из города. Шагал бодро и особо не отвлекался, глазея по сторонам. Очутившись на улице какого-то городка или большой деревни, я все же решил рискнуть и стал голосовать, причем весьма успешно. Практически с первого раза удалось остановить машину, водитель которой также спешил на паром. Ехать оказалось недалеко, если бы я не поленился, то легко бы дошел и сам.
Грузовой порт представлял собой небольшую заасфальтированную площадку-пирс и пару плавучих причалов. Ни боксов, ни ангаров или другой инфраструктуры здесь не было, кроме билетной кассы и нескольких пивных баров. Предприняв безуспешную попытку напроситься к кому-нибудь из водителей в попутчики, я взял бутылочку пива и стал ожидать паром, разглядывая собирающуюся публику.
Одним из заинтересовавших меня персонажей оказался здоровенного роста мотоциклист, лет сорока, затянутый в кожу. По национальности, скорее всего, он был немцем, что косвенно подтверждал и немецкий язык, на котором он разговаривал, общаясь по телефону. Но не внешний вид так прельстил меня, а его экипировка. Было видно, что все продумано до мелочей: от места расположения дорожной карты и сотового телефона до крепления багажа и собственной одежды, выдавая в нем привычного к путешествиям человека. Нет, к нему я не пытался напроситься в попутчики, хотя так долго крутился возле его мотоцикла, что он даже начал подозрительно посматривать в мою сторону. А мне просто хотелось его сфотографировать, но к тому времени, когда я созрел для этого, подошел паром и началась погрузка. Ведь не зря говорят, что «дорога ложка к обеду».
Дневное путешествие на пароме было намного познавательнее ночного. Забравшись на верхнюю палубу, я смог насладиться панорамой моря, островами, мимо которых мы проплывали, да и видом самого полуострова Пелешац, а точнее, той части, где расположен городок Оребич, который мне так и не удалось осмотреть.
Не успев ступить на твердую землю, я тотчас ринулся искать автобус, ведь от времени его отправления зависело смогу ли я совершить прогулку по Оребичу или нет. Но все оказалось намного сложнее, чем я ожидал. Автостанцию нашел быстро, она оказалась рядом, а вот как такового расписания или хотя бы намека на него обнаружить не удалось. Опрос отдыхающих и местных также не дал результата. Автобус был, но никто не знал когда. Одни говорили, что поздно вечером, другие – на следующий день. Положеньице было не из завидных: паромов нет, автобусов тоже, до Стона 70 километров и деньги на исходе.
Оставалось одно – идти вперед и пытаться уехать автостопом. Приобретенный опыт подсказывал, что голосовать легче за городской чертой, поэтому я направил свои стопы в поисках трассы, а затем, найдя ее, на выход из города. По пути я то и дело поднимал руку, но никто не останавливался либо давал понять, что едет в другом направлении. Догнавшая меня группа велосипедистов поприветствовала радостными криками, а один из них даже предложил подвезти, указывая на багажник велосипеда. Шутник.
Так я и шел, наматывая километры, что было не так уж и просто. Яркое ослепительное солнце, свидетельство того, что сезон дождей наконец-то закончился, припекало так, словно природа пыталась наверстать упущенное. А я все шел и шел, временами поглядывая на часы и думая о том, смогу ли до вечера добраться до отеля. Путешествуя уже не первый день, я заметил ряд, наверное, мистических особенностей. Если я, долго голосуя, не мог поймать ни одной машины, то, идя вперед, обязательно находил что-нибудь оригинальное, что в иной обстановке вообще бы не заметил. И еще. Стоило мне только сфотографировать это, меня обязательно кто-нибудь подбирал, но при условии, что все происходило спонтанно.
Там на дороге я тоже об этом думал, но, честно говоря, не верил. Ведь каких совпадений не бывает на свете! Но вот впереди показался пленительный пейзаж: полоска моря на фоне кустарников, усыпанных ярко-желтыми цветами. Чтобы сделать качественный снимок, требовалось достать не только фотоаппарат, но и штатив, иными словами, разложить свой арсенал. Но делать это было лень, ибо я был мокрый от пота и грязный от пыли. Однако, сколько бы я ни делал шагов вперед, эта картинка продолжала стоять перед глазами, словно предлагая сделку: снимок в обмен на попутную машину. И я поддался, не из-за того, что хотел уехать, нет. Просто этот пейзаж действительно очаровывал. Да и сейчас, глядя на этот снимок, я радуюсь, что не упустил той возможности.
К тому времени я прошел километра три, город остался позади, ему на смену пришла сельская местность с кемпингами и боксами каких-то фирм, торгующих стройматериалами. Проходя мимо одной из них, я остановился в тени дерева. На мою поднятую руку никто не обращал внимания. Впереди виднелось какое-то селение, но идти туда сил уже не было. И тут со двора в мою сторону стала выруливать, кто бы мог подумать, наша «Нива» белого цвета. Увидев, что водитель не желает реагировать на мою поднятую руку, я в буквальном смысле сложил вместе ладони, как это делают на Востоке, и, преклонив колено, отчаянно крикнул: «Молим!»
Машина остановилась. Водитель, пожилой мужчина, открыв с моей стороны дверь, посмотрел на меня ошарашено. Я ответил ему, улыбаясь, что это от отчаяния, так как никто не желает останавливаться. Узнав, куда я направляюсь, хорват сказал, что едет в другую сторону. Но раз сложилась такая ситуация он может меня немного подвезти. Когда же я поведал ему, что направляюсь в Трогир, он подсказал мне более короткий маршрут. Это позволяло мне не только срезать более ста километров пути, сэкономить время и деньги, но и избежать необходимости ловить автобус на трассе Дубровник – Сплит, а также проходить паспортный контроль на границе с Боснией. С его слов я узнал, что в двадцати километрах отсюда находится городок Трпань (Trpanj), откуда до Плоче ходят паромы, причем ближайший как раз будет в полпятого. Мой «спаситель» направлялся в местечко Банда (D.Banda), рядом с которым находился нужный мне поворот на Трпань. Что же касается машины, то ее он приобрел и пригнал из России. Теперь она его здорово выручает, хотя уже и старенькая.
Впереди показалась развилка. Водитель, указав на нее, сказал, что это поворот на Трпань. Остановившись, он тут же вышел. Я было подумал, что он покажет мне дорогу. Но, обойдя машину, увидел, как тот разговаривает с водителем шикарного джипа, показывая рукой в мою сторону. После слова «добре» он повернулся, сказав, чтобы я поспешил, так как до Трпаня меня довезут на этой машине. Это было полной неожиданностью для меня.
Устроившись на переднем сиденье джипа, я огляделся. Рядом на водительском кресле сидел бородач лет сорока, а может, и моложе, внешним видом очень похожий на шотландца, сзади была его жена с грудным ребенком на руках. Было видно, что при иных обстоятельствах этот здоровяк вряд ли бы остановился, чтобы меня подвезти. Поэтому, чтобы не чувствовать дискомфорт, несмотря на имеющуюся уже договоренность, я все же поинтересовался у них смогут ли они довезти меня до Трпаня. Словно устыдившись своих мыслей, водитель ответил, что они доставят меня туда без проблем. В дороге мы разговаривали мало, в основном они спрашивали, а я отвечал на ставшие уже традиционными вопросы.
Меня довезли до причала, где мы, попрощавшись, расстались. Пройдясь вдоль берега, я обнаружил офис компании «Ядролиния». Дверь была закрыта, зато висело расписание, подтверждающее отправление парома в полпятого, а также извещавшее о том, что офис компании откроется за полчаса до его отправления. Но я все же уточнил у местных жителей, будет ли в назначенное время паром, и, лишь получив утвердительный ответ, успокоился.
Теперь можно было подумать и о хлебе насущном, но прежде пришлось заняться поиском обменного пункта, так как местной валюты у меня оставалось ровно для покупки билетов на паром и автобус. Его я нашел в одном из отелей, в поиске которого мне очень помогла хозяйка пса внушительных размеров, яркого представителя одной из бойцовых пород. Сперва она посоветовала мне обратиться в местное кафе, что, впрочем, сделала сама. Валюту там не меняли, но зато подсказали, где это можно сделать.
Обменяв валюту, я смог перекусить, ни в чем себе не отказывая. Шутка. Еда моя была скромной: кефир и булочка, в кафе же могли предложить только пиво и пиццу, да и то за баснословные деньги. Слегка утолив голод, я прогулялся по набережной и снова вернулся к причалу. Меня заинтересовал вид бухты, который был несколько необычен, поскольку на входе в нее располагалась гряда скал, удачно играющая роль созданного природой мола.
На вершине одного из утесов возвышалась скульптура Божией Матери, обращенная ликом к выходящим из бухты кораблям и благословлявшая их перед дальним плаванием. Гуляя по городу, я также обнаружил заброшенный парк, пройдя сквозь который, опять вышел к морю, но теперь уже правее бухты, и увидел направляющийся к берегу паром. Спешить особо не стоило, так как ему следовало еще разгрузиться. Тем более что раньше назначенного времени он не отправится. Поэтому я, набродившись по берегу и не торопясь купив билет, поднялся на борт грузопассажирского парома с верхней прогулочной палубой и уютным салоном, где смог хорошенько выспаться, пока мы плыли в Плоче.
Видно, поспал не зря, ибо, оказавшись в Плоче, я, вместо того чтобы отправиться в Трогир, надумал посмотреть Бачинские озера, которые видел с трассы по дороге из Сплита в Меткович. Короче, прикинув направление, я отправился в путь, временами останавливаясь для уточнения правильности своего движения. Постепенно выбрался из города, оставив позади порт и жилую зону. Слева от дороги, повторяя ее контуры, вилась речка, от которой в разные стороны отходили рукава-полосы, точная копия тех, что видел накануне в городке Вид. Попавшийся навстречу мужичок подсказал, что мне следует держаться реки, которая впадает в те самые озера, которые я и ищу.
Но вскоре дорога пошла вправо, все дальше удаляя меня от реки и постепенно сужаясь. Впереди показался знак «Ремонт дороги». Проход здесь был, но следовало внимательно смотреть не только себе под ноги, но и за машинами. Миновав опасный участок, я свернул влево к деревне и вышел на трассу Сплит – Дубровник, где вновь уточнил у старичка-хорвата правильность выбранного направления, одновременно задав вопрос о наличии здесь автобусных остановок. Одну из них он мне тут же показал, добавив, что других остановок, кроме как в городе, в этом районе нет.
Пройдя деревню, внизу за деревьями я увидел очертания озера, но попытку спуститься не предпринял, так как с трассы, если подняться чуть выше, вид был намного красивее. Однако, как вы сами понимаете, эта дорога не была предназначена для пеших прогулок, поэтому приходилось продвигаться с предельной осторожностью. В итоге я перелез ограждение и пошел вдоль кромки дороги, выискивая ракурс для съемки. Когда таковой был найден, то, оглянувшись назад, я понял, что легче продолжить движение вперед, нежели вернуться обратно. А может, мне стало интересно, что будет за следующей горой. Я помнил слова деда об отсутствии впереди остановок, но все же надеялся, что это не так.
Обогнув склон горы, метрах в двухстах впереди я увидел ряд каких-то строений, при ближайшем рассмотрении оказавшихся заправочной станцией, кафе и торговыми павильонами. Все это было расположено на площадке, размеры которой позволяли свободно разместить два современных лайнера с обслуживающей техникой. Скорее всего, здесь обычно останавливались экскурсионные автобусы, следовавшие в Дубровник. Но главным было то, что, пройдя чуть вперед, я снова увидел озеро и не одно, а целых два, разделенных между собой полоской земли, вид которых на фоне гор, чуть скрытых вечерней дымкой, был просто потрясающим.
Однако пора было подумать и о возвращении в отель, но, несмотря на мои старания, ни машины, ни автобусы не останавливались. Волнения я не испытывал, ведь Плоче был рядом, всего в каком-то часе ходьбы, и в крайнем случае всегда можно было повернуть обратно. Возле одного из прилавков с сувенирами, бижутерией и бутылками с вином я увидел женщину-торговку и, подойдя к ней, поинтересовался, останавливаются ли здесь автобусы. Получив отрицательный ответ, я задумался. Судя по всему, дед оказался прав. Остановок дальше той деревни не было. Следовательно, нужно было возвращаться, только оставалось решить, как это сделать: пешком или на попутной машине. В это время возле торговки остановился видавший виды автомобиль, из которого вышла дамочка, которую я сразу окрестил хозяйкой. Вдвоем они быстро собрали вещи и стали готовиться к отъезду. Для меня это был отличный шанс, и я не преминул им воспользоваться, попросив их подбросить меня до автовокзала. Перебросившись парочкой фраз между собой, хозяйка дала согласие. Оказавшись в машине, я стал строить планы на ближайшее будущее, но мои мечты так и остались мечтами.
Меня довезли лишь до деревни, где была остановка, о которой говорил мне хорват. Я попробовал было возражать, но все мои попытки были пресечены заверениями, что они не едут в город. Однако, высадив меня, они тут же свернули в его сторону на дорогу, по которой я только что шел. Хорошо, что хоть вообще подвезли, могли ведь отказать, думал я, пробуя голосовать в ожидании автобуса. Но и здесь меня поджидала неудача. Удивительное дело, поначалу, когда я взмахивал рукой при виде попутных машин, мне казалось, что они направляются в мою сторону и останавливаются, чтобы меня подобрать. Но затем я понял, что они таким образом выполняют маневр, перед тем как, повернув резко градусов на триста, свернуть на дорогу, ведущую к городу. Оставалось только ждать автобус. Надежды и тут не оправдались. Первый показавшийся автобус пронесся мимо, обдав меня смрадным облаком выхлопных газов. Для меня это был предел. Желание экспериментировать пропало, и я отправился по знакомой мне дороге обратно к порту, рядом с которым и находился автовокзал.
Следом за мной свернула машина, но, несмотря на мой отчаянный взмах, проехала мимо. Я лишь успел отметить, что номера на ней были французские, но, будь они хоть немецкие или итальянские, в любом случае иностранцы на моей памяти еще ни разу в Хорватии меня не подвозили. А ведь могли это сделать, подумал я, глядя ей вслед. Завернув за угол, я вновь увидел знакомый силуэт, застывший возле участка строящейся дороги в ожидании разрешительного сигнала светофора. Поравняться с ней я не успел. Загорелся зеленый сигнал, машина тронулась, но, проехав несколько метров, остановилась. Открылась передняя правая дверь и выглянувшая оттуда женщина сказала, что если я направляюсь в город, то они могут меня подвезти.
Их английский был плох, но все же я смог понять, что они ищут порт. Вот тут-то и пригодились мои знания, приобретенные пешей прогулкой, и я помог им сориентироваться на улицах Плоче, что позволило нам спустя минут десять-пятнадцать оказаться в центре города, где мы и расстались, не доезжая порта. Это произошло не потому, что я жаждал еще приключений, просто, остановившись в очередной раз на одном из перекрестков, они так долго озирались по сторонам, что я предпочел добираться дальше пешком, нежели пытаться разобрать их англо-французскую речь. Автовокзал находился рядом и минут через десять я уже садился в автобус, следовавший через Трогир.
До отеля добрался в начале одиннадцатого вечера. На ужин я уже не успевал, но все же заглянул в ресторан, где прихватил с собой яблоко. А по пути в номер заскочил к нашим девчонкам, тем женщинам, которых Ирина сватала в нашу компанию для поездки в Krka. Они на следующий день улетали домой и были уверены, что я зайду к ним рассказать о своих путешествиях. Вот такие дела!
День 8: Загреб
Выполнив практически за неделю план-минимум, за исключением разве что посещения островов, я загорелся идеей фикс, которая зародилась в моей голове два дня назад по дороге в Меткович. И вот теперь я созрел, чтобы ее воплотить в действительность. Еще в прошлом году, будучи в Истрии, я собирался съездить в Загреб (Zagreb). Тогда это у меня не вышло. На сей раз я замышлял не только увидеть столицу Хорватии, но и добраться до Илока (Ilok), расположенного на живописном берегу Дуная в самой восточной точке Славонии на границе с сербской Воеводиной. Иными словами, если за единицу длины принять расстояние от Трогира до Дубровника, я задумал преодолеть три таких дистанции и то с учетом, что это будет только в одну сторону.
Путь предстоял неблизкий. До одного лишь Загреба предстояло ехать около восьми часов. Поэтому сначала требовалось основательно подкрепиться. Проходя мимо стендов с информацией для отдыхающих, я просмотрел цены на экскурсию на острова Корнаты и пришел к выводу, что наиболее подходящим вариантом для меня была бы поездка с немецкой группой. К моему счастью, рядом со стендом стояла белокурая с короткой стрижкой девушка-хорватка, являющаяся представителем немецкой группы и прекрасно говорившая на нескольких языках, в том числе английском, на котором мы с ней и общались. Оливера, так звали мою собеседницу, сказала, что не видит препятствий, если я надумаю присоединиться к немецкой группе и отправлюсь с ними в четверг на экскурсию. Главное, оплатить ее вовремя, что я и собирался сделать сразу по возвращению из Славонии. Но, поразмыслив во время завтрака, я пришел к выводу, что лучше всего приобрести билеты заранее, чтобы затем не тратить понапрасну время на поиск Оливеры.
Итак, взяв необходимую сумму (300 кун), я еще раз подошел к Оливере, которая что-то писала в своем маленьком блокнотике сидя в кресле. Увидев меня, она заулыбалась, попросив немного подождать, пока не закончит. Оплатив экскурсию и получив подробный инструктаж, а также билет, я поделился с ней планами на будущее. Узнав их, она очень оживилась, поскольку в ряде городов, которые я намеревался посетить, она мечтала побывать сама. Напоследок она настоятельно порекомендовала мне заглянуть в Вараждин (Varazdin), самый красивый и интересный, по ее мнению, город.
В девять я уже стоял на остановке и первый проходящий автобус довез меня до Шибеника, где я пересел в другой, следовавший до Загреба. Поездка оказалась не очень утомительной только потому, что я жаждал приключений и с интересом рассматривал проносящиеся за окном города, села, сменяющие друг друга пейзажи, постепенно переходящие от морского побережья в горы и далее в равнину, столь схожую с родным Подмосковьем. Легче было бы прочертить пальцем по карте, чем описать свое автобусное турне. Неизгладимое впечатление произвел на меня горный массив Велебит (Velebit), разбросанные по долине одинокие горы со скалисто-мелованными склонами, огромные камни-валуны на полях да маленькие замки-усадьбы, частично скрытые лесом, на подступах к Загребу.
В столицу Хорватии прибыли около пяти вечера, но еще минут тридцать кружили по улицам города, вливаясь из одного потока в другой, пока не достигли автовокзала. Здесь со мной случился конфуз. Я умудрился оставить в автобусе свою бейсболку и спохватился лишь тогда, когда автобус уже ушел. Но я все же оббежал территорию автовокзала и обнаружил его на другом перроне. Увидев меня, кондуктор улыбнулся и кивнул, указав на вещи, сложенные на переднем сиденье, среди которых я узнал свой головной убор. Следующим испытанием стало известие о том, что на Илок автобусов нет. Приложив не дюжие способности, я все же нашел таковой, правда, идущий в 1:15 ночи и только до Осиека (Osijek).
Чтобы не терять время зря и все обдумать в спокойной обстановке, я отправился гулять по Загребу. Когда еще ехал в автобусе, я обратил внимание на сдвоенные купола кафедрального собора, приметив его местоположение. Теперь я намеревался добраться туда пешком и, желательно, пока не сядет солнце, так как стрелки часов приближались к шести вечера. Пройдя под железнодорожным мостом и выйдя к остановке, я окликнул очень привлекательную, даже сказал бы сексапильную, темноволосую хорватку в короткой юбочке с просьбой указать мне дорогу в центр города. Она тут же назвала мне номер трамвая, но я ответил, что собираюсь дойти туда пешком. Она, глянув на меня с сомнением, покачала головой, сказав, что это очень далеко и лучше все-таки ехать на трамвае, хотя дорогу, как смогла, объяснила. Наивная, она ведь не знала, что такие расстояния мне только в радость.
Должен признать, что хорватка оказалась права. И мне пришлось достаточно поблудить, пока я не стал немного ориентироваться, а ведь у меня с собой была карта города, но об этом я вспомнил, лишь когда вернулся в отель. Казалось, чего проще, спроси, где находится «стари град», и дело в шляпе. Но недаром говорят, что «хорошая мысля приходит опосля». А пока я бороздил улицы Загреба в поисках кафедрального собора. Попавшаяся навстречу согбенная, кривоногая, вся в черном бабулька очень обрадовалась, что я русский и долго не могла поверить в это. Да и неплохо понимала то, что я ей говорил, а также вызвалась показать «церкву», проводив меня до угла дома и махнув в нужном направлении рукой. Однако, пройдя вперед, я все-таки поинтересовался у проходившей мимо девчушки, правильно ли иду? Та задумалась, затем решительно развернулась и повела в обратную сторону. Но мы вышли совершенно к другой церкви, о чем я ей и сказал. Тогда она подошла к стоявшей рядом группе сверстников и обратилась к своей подруге. В разговоре послышались знакомые слова «центар», «кафедрал», «церква», я тут же радостно закивал головой, давая понять, что именно это и ищу. Ее подружка оказалась более бойкой и, узнав, что я владею английским, принялась в красках объяснять дорогу.
Больше я не путался и, пройдя пару кварталов, очутился на площади бана Иосипа Елачича (Trg. bana Jelacica), государственного деятеля и полководца, который в 1848 году отменил крепостное право и объединил разрозненные до того времени хорватские провинции. А вот почему хорваты говорят «бан», а не «пан», не знаю. Свернув вправо, я увидел силуэт кафедрального собора и направился к нему. То, что явилось моему взору, было просто ошеломляющим, напомнив фотографию аналогичного собора в Барселоне. Кафедральный неоготический собор Вознесения Марии и Св. Стефана, строительство которого относится к XIII—XIX векам, является крупнейшим в Хорватии, его высота составляет 105 метров, причем правая башня выше левой лишь на один метр. В сам собор я заходить не стал, там шла служба, только немного постоял на входе и послушал песнопения. Обойдя вокруг собора, я вдоволь налюбовался его неоготическим фасадом с остроконечными башенками, которые своей ребристой формой в основании создавали впечатление устремленности ввысь, в небо. На стене одной из апсид было выполнено мозаичное изображение священнослужителя, стоящего в полный рост на фоне окна, чуть занавешенного темно-синими шторами. Позже, просматривая литературу по Хорватии, я узнал, что на территории храма хоронили высших иерархов церкви и хорватскую знать. Но, скорее всего, это был портрет местночтимого святого Степинача.
В центре «соборной» площади находится колонна с позолоченной статуей Девы Марии в окружении четырех ангелов, которая удачно вписывается в окружающий архитектурный ансамбль зданий. Немного пройдясь по старой части города, я обнаружил пешеходную зону с булыжной мостовой, на которую и свернул. Пройдя вперед, мое внимание привлекла экспозиция уменьшенных копий памятников архитектуры Загреба, выставленная в витрине одного из магазинчиков, в частности копия церкви Св. Марка с характерным рисунком на одной из сторон крыши в виде двух гербов: города Загреба и объединенного княжества Хорватии, Далмации и Славонии. Попытался опросить прохожих, где же находится эта «церква», но они не понимали меня, думая, что я хочу купить эту безделушку, поэтому говорили в ответ, что магазин уже закрыт. Наконец, один из хорватов, гулявший с женой и маленьким ребенком, объяснил, как туда добраться, сделав акцент на поиске какого-то каменного сооружения, которое я, не разобравшись, принял за мост. И, восприняв это в буквальном смысле, всю дорогу смотрел по сторонам в надежде увидеть таковой, но по пути попадались только маленькие кафе да ресторанчики.
