скачать книгу бесплатно
Времени на раздумье не было. Чтобы не тратить его понапрасну, я отправился вверх по дороге в противоположном городу направлении. И минут через пять был вознагражден.
Моему взору предстала небольшая полянка с огромными красными маками в окружении сочных лопухов. Город-остров лежал как на ладони. Дождь прекратился. Выглянуло солнце. А поскольку все так удачно складывалось, то следовало продолжить свои изыскания и попытаться дойти до «ооновских» виноградников.
Долго ли шел, не знаю. Помню лишь то, что дорога была не пешеходная, прорубленная в склоне горы. К тому же приходилось идти в нарушение всех правил по ходу движения, ибо здесь был узенький «тротуарчик». Шагая же по встречной полосе, мне пришлось бы стелиться, огибая рельеф местности. Наконец опасный участок был пройден. Мне предстала изумительная картина: уходящая вдаль лента дороги, маленькая бухточка со множеством яхт и долгожданные виноградники на склоне горы-скалы. Открывшийся вид был столь прекрасен, что идти дальше, спускаясь в долину, смысла особого не было. Оставалось только достать фотоаппараты и приступить к съемке.
Выполнив первую часть своего плана, я повернул обратно, к городу. Недалеко от того места, где расстался с улыбчивым Марио и его товарищем, я увидел ответвление дороги, уходящее в сторону моря и, немного поразмыслив, отправился по новому пути. Начало припекать и я с удовольствием стянул с себя куртку. Все-таки это был юг, а не Северный полюс, и нужно было хоть немного позагорать. Тем временем дорога вывела меня к небольшой бухте, которая прямо-таки вгрызалась в берег. Пришлось сделать большой крюк, обходя ее, да так, что я практически вернулся обратно к трассе. Но выходить на нее не стал, отдав предпочтение прогулке по берегу. И правильно сделал, так как смог посмотреть, как живут хорваты, увидеть красивые маленькие, но уютные домики, очень похожие на дома в Восточной Германии.
Бухта закончилась так же внезапно, как и открылась ранее, выведя меня к морю, которое, несмотря на недавний дождь, было спокойным. Повернув голову вправо, я увидел город-остров Примоштен, который, казалось, поднимался прямо из воды, настолько величав был его вид. Дорога свернула вправо, идя вдоль кромки моря. Тихо плескались волны. Изредка попадавшиеся прохожие были либо праздношатающимися туристами, либо местными жителями, спешившими по своим делам или на работу, так как день только начался. Попадались и машины, но и они не нарушали общего воцарившегося после дождя безмолвия.
Впереди показалось что-то вроде перешейка, соединявшего остров с берегом. Легенда гласит, что власти острова обязали всех рыбаков, отправляющихся на большую землю, привозить с нее камни. Так и появился этот перешеек, хотя так назвать это место можно только с большой натяжкой, ибо в моем представлении перешейком может быть если не мост, то уж что-то типа дамбы или насыпи с крутыми краями. А здесь словно лепешку кинули, а затем еще и раскатали.
Возможно, со временем море само нагнало песок на рукотворную дамбу, тем самым связав воедино остров с берегом. И лишь благодаря истории мы знаем, что раньше Примоштен был островом. В любом случае перешеек столь мал, что, едва ступив на него, сразу оказываешься у городских ворот. Их внешний облик отдает новизной, что, впрочем, не портит общей картины. Напротив ворот, в той части, где раньше была береговая черта, приютилась маленькая церквушка с разбитым подле крохотным парком. Когда я проходил мимо, там во всю резвилась детвора под присмотром степенных мамаш.
Нырнув в проем входной арки, я очутился на центральной площади, от которой в разные стороны, разветвляясь, тянулось множество улиц. В основном вверх и в гору, на вершине которой стоит городской собор с высокой колокольней и кладбищем вокруг. Другие, петляя, могут завести в тупик, либо вывести к калитке в заборе или двери дома. Поэтому, поднимаясь к церкви, я немало поплутал, но не жалею, поскольку увидел много любопытного. Наибольший интерес у меня вызвали сараи, прежде всего разрушенные, поскольку позволяли рассмотреть саму конструкцию здания, особенно учитывая, что все его элементы, за исключением отдельных подпорок, были каменные, а не деревянные, как у нас в России или в других районах Хорватии, например в Славонии.
Так, треугольную форму крыше придавал не бревенчатый каркас и даже не кирпичи, а поставленные друг на дружку тесаные камни. Да и сама крыша, сложенная из тонких каменных пластов, выглядела как чешуя у рыбы, настолько плотно прилегали каменья один к другому. При этом по сравнению с современной черепицей они были значительно толще и, видимо, тяжелее. Удивили и консоли, выпирающие из стен домов. Я так до конца и не понял их назначения. То ли это была база (поддержка) для крепления балкона, то ли приспособление, за которое цепляют веревку для сушки белья, что, впрочем, многие и делали. Но зачем тогда им такая массивность?
Погода была отличной. В небе плыли небольшие облака. Ярко сияло солнце. И день обещал быть таким же. Нагулявшись, я отправился на автобусе в Шибеник с намерением оттуда уехать в национальный парк Krka. Но на подступах к городу погода вновь начала портиться, а сгущающиеся тучи угрожали пролиться дождем. Нужно было быстро решать, куда отправляться дальше: в Krka или по запасному маршруту в Книн. Конечно, хотелось в Krka, но меня пугала возможность оказаться на открытом пространстве под дождем. Ведь Krka – это парк, искать убежище под деревьями дюже не благодарное занятие. А Книн все же город. И в крайнем случае оттуда можно отправиться дальше, например, в Синьж, укрывшись от дождя, если таковой начнется, в автобусе. Для себя решил так, если в ближайшее время будет автобус на Книн, то поеду туда. Нет, пойду гулять по Шибенику, а затем отправлюсь в Krka. Автобус был, билеты тоже, не прошло и десяти минут, как я уже ехал по направлению в Книн. И тут солнце выглянуло из-за туч, но я не стал расстраиваться, сказав себе, что лучше перестраховаться. К тому же я не допускал сомнений, что поездка в Книн может быть менее интересной.
На первых порах мелькавший за окном пейзаж был однообразным и особого волнения или интереса у меня не вызывал, но вскоре нас стали обступать горы, а с левой стороны – нет-нет да мелькала гладь реки Krka, постепенно уходя вниз, вглубь, так как дорога пошла в гору. Я даже представить себе не мог, что каньонная часть Krka, вокруг которой и расположен одноименный национальный парк, окажется столь прекрасной. Оценить это в полной мере я смог лишь тогда, когда мы проезжали по мосту через Krka недалеко от городка Дрнис (Drnis). Сразу за мостом, на склоне горы (по левому берегу реки, если смотреть в сторону Книна) были видны развалины старой крепости, которые настолько гармонично вписывались в местный пейзаж, что не будь этой крепости, возвышающейся над городом, создавалось бы ощущение потери или недостающего штриха к общей картине.
Немного задержавшись на автовокзале, автобус тронулся дальше. Кстати, эта задержка позволила мне сфотографировать вид крепости над городом, а также обратить внимание на причину самой задержки. Впоследствии я такую картину наблюдал не раз, но тогда это было для меня в диковинку. Оказывается, хорваты предпочитают отправлять посылки и делать денежные переводы не через почту, а через водителя. Например, отъезжает от автовокзала в какую-нибудь часть страны автобус. К водителю, а чаще к кондуктору (ездят они парами), подходит отправитель и передает ему посылку в виде пакета, сумки, коробки, а то и просто дает письмо или деньги. При этом называется адрес получателя (обычно он пишется на листочке бумаги) и платится сумма за доставку. А в пункте назначения, если никто не встретил автобус, что и случилось в Дрнисе, посылка оставляется на автовокзале. Примечательно то, что посылки доставляют не только в пункты, где есть автовокзалы, но и могут завести в любой населенный пункт, который окажется на пути следования.
Итак, отъехав от Дрниса, я немного задремал. Когда я заново выглянул в окно, у меня возникло ощущение провала во времени. Мы проезжали села, в которых, на первый взгляд, было все: дома, деревья, огороды. Но не было ни птиц, ни домашнего скота, а тем более кошек или собак, ни самих людей. Безжизненность и пустота. Тревоги не было, но было как-то не по себе. Вокруг были большие и маленькие дома, добротные и так себе, начатые было строиться, но так и брошенные с пустыми глазницами вместо окон и стенами в щербинах, как лицо после оспы. Где-то смутно, в глубине, мелькнуло осознание того, что это может быть, но так и осталось там внутри, не выйдя пока наружу. Потом мой взгляд упал на придорожный указатель, на котором латиницей было выведено слово «KOSOVO». Я схватился за карту, пытаясь объяснить самому себе, что известное мне Косово находится в Сербии и было бы невероятным, если бы мы туда действительно заехали. Но на карте этого села не оказалось, как и следующего за ним. Зато я понял, что это было и где оказался, когда рассмотрел выбоины на домах и увидел руины от прямых попаданий снарядов. Да, это была «ВОЙНА», а точнее, ее последствия, в данном случае для сербских селений. А это были именно они. К тому же об этом красноречиво говорили церквушки иной, чем у католических храмов, формы.
Так, под впечатлением увиденного, я и подъехал к Книну (Knin). Сперва показалась большая гора, на вершине которой, где-то под облаками, стояла крепость, внушительный вид которой напоминал былинного героя, охранявшего город, лежащий у его подножия и раскинувшийся на обоих берегах Krka. Река, в свою очередь обогнув гору с крепостью-стражем, уходила вправо в долину. Во всяком случае, мне так казалось вначале. Однако потом мне рассказали, что недалеко от Книна находится исток Krka, который, выйдя из склона горы, несколькими мощными потоками-рукавами низвергается в долину, образуя при этом неповторимой красоты водопад, видом которого можно любоваться прямо из окон домов города, и лишь затем устремляет свои воды к морю.
Так вот, когда я увидел величие горы и крепость на ней, а также отметил, что дорога, по которой мы едем, уходит серпантином вверх в сторону крепости, я стал в душе молить водителя, чтобы он как можно дольше ехал не останавливаясь. Быть может, тем самым мой путь туда станет короче. Но автобус, проехав еще немного, свернул в противоположную сторону и выехал к автовокзалу, рядом с которым я заметил сильно разрушенную сербскую церковь.
Выйдя из автобуса и прикинув расстояние до крепости, я призадумался, стоит ли делать восхождение или ограничиться только поверхностной съемкой, хотя ответ на собственный вопрос уже знал. Просто таким образом я давал себе возможность еще немножко отдохнуть. Естественно, что мой выбор совпадал с дорогой к крепости, правильность направления которой следовало узнать заранее. Мне почему-то казалось, что придется взять чуть левее и двигать прямиком в гору. Иного пути я и не видел, да и дорог наверх тоже. Вот если бы туда было что-то вроде серпантина, то было бы намного проще. Такие мысли носились в моей голове.
Вначале обратился к стоящему рядом пожилому мужчине, как оказалось, сербу, но, к сожалению, дороги он не знал, зато смог развеять мои сомнения относительно событий, произошедших в Kosovo, подтвердив тем самым мою догадку относительно серьезности боевых действий десятилетней давности. При этом он подчеркнул, что сейчас здесь все спокойно и хорваты с сербами живут в дружбе как братья.
Следующим стал молодой паренек. Он оказался местным. Указав на план города, висящий на стене одного из рядом расположенных зданий, он подвел меня к нему и стал его внимательно изучать. Однако я как ни вглядывался в план города, так ничего понять и не смог. То же самое было и с юношей, но это его не смутило. Он жестом показал следовать за ним и, пройдя немного, указал мне дорогу, почему-то уходящую вправо в противоположную крепости сторону.
Тем не менее я отправился по указанному маршруту, хотя, пройдя несколько сот метров, все-таки решил уточнить правильность своего направления, с чем и обратился к идущему мне навстречу улыбающемуся хорвату, который, как выяснилось, прекрасно говорил по-русски. Мой новый знакомый прожил в России более десяти лет, да и жена у него была русской. Для меня это было сродни глотка воды в пустыне, ведь я мог задать волнующие меня вопросы и не ломать голову над правильностью их перевода. Говорили обо всем. Он рассказал мне и о войне, и о сегодняшней жизни, вновь подтвердив, что хорваты с сербами живут хорошо. А за что воевали тогда, он и сам толком не знал или не захотел сказать. Еще он рассказал мне о девушках-хорватках, услышав от меня, что у них здесь особо не забалуешь и если поцелуешь девушку, то обязан на ней жениться. В ответ он рассмеялся и сказал, что это все легенды. Однако добавил, что хорватки очень преданные и никогда не гуляют «на сторону», даже если есть проблемы в семье. И вообще, у них очень крепкие браки. Поэтому он порекомендовал мне искать себе жену здесь, в Хорватии. В заключение он акцентировал мое внимание на том, что главной достопримечательностью Книна все же является водопад, который я вскоре смогу увидеть, и, конечно, крепость. Пока болтали, он немного проводил меня, показав напоследок дорогу к крепости, кстати, в том же направлении, что и паренек. Попрощавшись тепло, я отправился в путь.
Идя в указанном направлении, я вскоре понял, почему дорога идет в обход горы. Все было просто. Я вышел к пересечению с другой дорогой, но идущей теперь в обратную сторону, в нужном мне направлении (сбылась мечта о серпантине). А напрямик пробраться невозможно, так как там сплошные застройки, да и огороды тоже. Итак, подъем начался. Я старался не оглядываться, надеясь, что открывающаяся панорама будет наиболее впечатляющей с более высокой точки. Хотя, временами, я все же останавливался, чтобы перевести дух, и кидал взгляд по сторонам. Особенно туда, где недалеко от города на другом краю долины был виден водопад. Когда я всматривался в него, то мог различить, как низвергаются вниз огромные массы воды. Не знаю высоту этого водопада, но с расстояния не менее трех километров его вид, действительно, впечатлял.
А вот и долгожданная крепость. Подъемный мост, массивные врата и совсем не к месту полицейские, которые о чем-то громко спорили. Но на меня они внимания не обратили, как, впрочем, и я на них. Поэтому, обойдя их стороной (на всякий случай), я наконец-то ступил на территорию крепости. Запах свежескошенной травы, шум газонокосилки. Прекрасная погода. Яркое солнце, дурманящий запах цветов и древние стены, так много повидавшие на своем веку, придавали увиденному налет волшебства и нереальности, погружая в иной неизведанный мир.
По-моему, я излазил всю крепость вдоль и поперек, забираясь в самые замысловатые места, осмотрел практически все башенки, не забывая при этом щелкать фотоаппаратом. Полюбовался и долиной реки Krka, и городом, и водопадом, ощутив себя птицей, парящей высоко в небе. И чем дольше я смотрел на водопад, тем больше росло во мне желание добраться туда. Вариантов было несколько: либо пешком, либо на попутке, если кто подвезет, а потом по возможности и при наличии желания отправиться в Синьж, затем в Сплит и обратно в отель.
На выходе из крепости я услышал разговор пожилой семейной пары со смотрителем крепости. Они говорили о водопаде, к которому я направлялся, к тому же они часто указывали рукой в его сторону. Поскольку сюда (в крепость) пешком мог забраться только такой же, как я, «сумасшедший», то я предположил, что у них должна быть машина, значит, был шанс напроситься к ним в попутчики.
В общем, я подождал, пока все наговорятся, и в тот момент, когда они поравнялись со мной, обратился к ним, указывая на водопад. Вначале разговор не клеился, пришлось даже достать карту, чтобы с ее помощью объяснить, чего я все же хочу. Признаться, и я не мог понять, а точнее, перевести то, что они мне говорили по-хорватски. Но постепенно, приноровившись, стал улавливать смысл сказанного. Указывая на водопад, женщина рассказала, что в том месте находится «излаз», что по-русски означает «исток», а в буквальном смысле то, что мы и видели – выход или рождение реки прямо из горы. К тому же он является первым и чуть ли не единственным водопадом реки Krka, причем находящимся вне территории одноименного национального парка, куда эта семейная пара теперь и направлялась. А в ту сторону, куда собирался я, они, к сожалению, не ехали, так как уже там были.
Не знаю, кто учил меня наглости, но я решился задать каверзный вопрос, спросив напрямик, не будут ли они столь любезны довезти меня до национального парка, коль до нужного мне водопада они не едут. От такого вопроса женщина опешила и, не найдя что мне ответить, кивнула в сторону мужа. К моей радости, он согласился, но поставил условие, что везут меня только до парка. И лишь оказавшись в машине, я поверил в удачу.
Поначалу ехали молча, изредка перебрасываясь фразами. Когда же выяснилось, что женщина, которую звали Мария, говорит по-английски, все почувствовали друг друга свободнее. Ее мужа звали Влатко. Узнав, что в прошлом году я отдыхал в Истрии и слышал про Пазин (Pazin), он очень обрадовался, поскольку был оттуда родом, добавив, что сами они живут недалеко от него в небольшом городке Sv. Peter u ?umi (Св. Петр и Шуми). В свою очередь я рассказывал им о своих путешествиях по Хорватии, о том, что видел, куда собираюсь, а также поделился впечатлениями.
Из их рассказа я узнал, что они сейчас на пенсии. Работы как таковой нет. Поэтому, чтобы не скучать дома, они устроили себе маленькое турне и съездили в Междугорье, что в Боснии, где в 1981 году школьникам явился образ Девы Марии. А на обратном пути решили проехаться по Далмации. Показали мне и фотографии тех мест, где они уже побывали, поскольку у них был цифровой фотоаппарат. После того как я поведал им, что влюбился в Хорватию с первого раза и, приезжая сюда, ощущаю себя как будто возвращаюсь домой, старый хорват взял мою руку и поцеловал, сказав при этом: «Спасибо!»
Вот так мы и ехали, говорили, шутили, смеялись, обменивались впечатлениями, не замечая, как бежит и время, и дорога. Из их рассказов я узнал, что у них есть сын, который неплохо, по местным меркам, зарабатывает и помогает им материально. Сравнивали уровень жизни, цены, зарплату. Они сказали, что их сын, зарабатывая две-три тысячи евро в месяц, мечтает съездить в Москву, но не знает, хватит ли ему денег. Тогда я ответил, что моя зарплата с большим натягом составляет пятисот евро в месяц, чем немало их удивил, поскольку их пенсия, в пересчете на евро, была такой же величины.
Но самое смешное ждало впереди, когда Мария стала рассказывать о красных павлинах, которые есть в городе, где они живут. Ей вторил Влатко. Слушая их, я вспомнил, что в прошлом году мы ездили в Гражнян (Groznjan) и на подъезде к нему видели огромного фазана, хотя изначально все думали, что это павлин. Но он был черно-синий, а не красный. И вообще, разве красные павлины бывают? Мне ответили, что бывают, но потом переспросили, кого я все-таки имею в виду. Я ответил, естественно, птицу – павлина. А они стали смеяться. Оказалось, что у них «павлинами» называют священнослужителей, а красные они потому, что носят одежды красного цвета. Мы потом еще долго смеялись при слове «павлины».
Изредка мы останавливались и спрашивали дорогу к парку у местных жителей. Как выяснилось, мы ехали в верхнюю часть парка, а нижняя находилась ближе к морю, там же где и центр парка – город Скрадин (Skradin). Но я не роптал, к тому же мы заехали уже так далеко, что оставалось просто ехать вперед и не забивать свою голову дурными мыслями.
Тем временем солнце спряталось, небо заволокло темными тучами. И вскоре полил дождь, а мы все ехали и ехали. Но вот внизу мелькнула река и тут же у дороги возникла смотровая площадка. Машина остановилась, а я, не обращая внимания на дождь, схватил фотоаппарат и побежал к обрыву. Взору открылся прекрасный вид, чуть смазанный дождем: внизу, у подножия горы, бурлила Krka, неся к морю свои воды, а посредине лежал крохотный остров Висовац (Visovac) с францисканским монастырем, знаменитым своей библиотекой. И хотя из-за дождя была дымка, я все равно сделал один снимок. Оглянувшись, я увидел, что мои друзья стоят рядом, причем Влатко держит надо мной свой зонт. Вот в этом они все и поэтому я с такой теплотой отношусь и к Хорватии, и к самим хорватам.
Несмотря на дождь, Влатко сумел разглядеть ведущую вниз дорогу, по которой мы и направились, оказавшись возле небольшого причала метрах в двухстах от острова Висовач. Рядом висела табличка с расписанием движения монастырского катерка. Но время было позднее и экскурсий на остров в этот день больше не предвиделось. Вернувшись на трассу и проехав еще пару километров, мы вскоре увидели указатель, извещавший о въезде на территорию национального парка. А затем показалась и автостоянка. К этому времени дождь прекратился и из-за туч вновь выглянуло солнце как будто в награду за наше упорство.
Когда мы вышли из машины, к нам подошел служитель парка и попросил оплатить входные билеты. Пятьдесят кун с человека и сколько-то за машину. Разговор, конечно, велся на хорватском, однако я многое понимал. Служитель попытался поговорить и со мной, но Влатко дал ему понять, что я русский. На его вопрос, откуда я здесь взялся, тот ответил, что я добирался автостопом и они меня подвезли. Тогда служитель парка предложил моим друзьям «раскрутить» меня, дабы я оплатил их билеты, но нужно отдать должное Марии с Влатко, которые перевели все это в шутку, за что я им в душе был очень благодарен. Не потому, что мне нечем было платить, просто мне было неудобно, да и не был я готов к этому, хотя свой билет и оплатил сам.
Что касается самого парка, то было ощущение, что я оказался на диком Западе и вот-вот появятся индейцы, к тому же над головой нависали горы причудливой формы, а слева шумела Krka. Прогуливаясь по парку, мы невольно сравнивали увиденное с Плитвицкими озерами (Plitvicka jezera), сходясь однозначно во мнении, что последние намного красивее. Спустившись к водяной мельнице, мы вышли на пристань, где всех желающих приглашали прокатиться по реке на маленьком кораблике, но за отдельную плату (100 кун). Однако Влатко сказал, что это очень дорого даже для хорватов.
Стоя на пристани, я осмотрел видимую часть реки и небольшой водопад, подойти к которому не представлялось возможным и приходилось любоваться издалека. Тем временем Мария с Влатко исследовали водяную мельницу, а затем, позвав меня, показали то, что увидели сами. Оказалось, что она, в отличие от тех, что я видел в Кижах, настоящая, небутафорская, способная молоть зерно, о чем свидетельствовали как огромные каменные жернова, покрытые мучной пылью, так и полные мешки с мукой, стоявшие тут же в углу.
Завершив осмотр, Мария с Влатко решили отправиться дальше. Тогда я, испросив разрешения, пробежался по берегу в надежде найти удобную точку для панорамной съемки. Но росший вдоль реки кустарник не позволил этого сделать. Пришлось повернуть обратно. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что Влатко и Мария, вместо того чтобы идти к машине, стоят и терпеливо ждут моего возвращения.
Возле машины нам вновь встретился тот же служитель парка, который опять стал подшучивать надо мной, обращаясь сугубо к моим друзьям. Было видно, что им такой разговор не по душе. Мария, указав мне на машину, сказала, чтобы я садился. Я же продолжал топтаться на месте. На ее вопрос, почему я медлю, ответил, что чувствую себя неловко, поскольку все слышал и понимаю, о чем он говорит. А с другой стороны – у нас был уговор, что меня довезут только до парка. И теперь я не знаю, как мне отсюда выбираться. Марию мой ответ даже слегка удивил. Она пожала плечами, давая понять, что такая ерунда даже не обсуждается, добавив, чтобы я, не мешкая, садился в машину, так как мы отправляемся дальше.
Я думал, что мы поедем тем же путем, что и приехали. Однако мы переехали мост через Krka и оказались на грунтовой дороге, уходившей, петляя, в горы. Неприятный инцидент в парке сказался. На первых порах мы ехали молча, но, в конце концов, возобновили свой разговор, чему в немалой степени способствовала окружавшая нас природа. Мы оказались в каньоне, да такой красоты, что не хватало только скачущих на лошадях индейцев – и все было бы как в настоящем вестерне. Для справки, в некоторых путеводителях указывается, что именно в этих местах снимались те знаменитые фильмы про индейцев с участием Гойки Митича, другие считают, что это было в национальном парке Paklenica (Пакленица).
Выехав за пределы парка, Влатко объяснил мне, что он не сможет довезти меня до Шибеника, так как для этого придется сделать большой крюк, а это лишняя трата времени. Поэтому мне предложили на выбор: отправиться с ними дальше в Истрию, либо выйти там, где я пожелаю. Тогда я еще не был готов к длительным путешествиям и не хотел тяготить своим присутствием моих новых друзей. В общем, приняв решение вернуться в отель, я попросил Влатко довезти меня до Бенковаца (Benkovac), в котором (я это знал точно) есть автобусное сообщение с Шибеником. Это было не совсем им по пути, однако Влатко довез меня до окраины города, где мы и распрощались на автозаправочной станции. Напоследок они оставили мне свой телефонный номер, пригласив при желании заезжать в гости.
Перейдя на противоположную сторону дороги, я принялся голосовать, узнав предварительно, что ближайший автобус в сторону Шибеника пойдет ранним утром. Теперь вся надежда была только на счастливый случай. И вскоре мне повезло. Меня подобрал хорват, ехавший с маленькой дочуркой в нужном мне направлении. Потом в одной из безлюдных деревень я пересел в грузовик, водитель которого объяснил мне, что едет в городок Водице (Vodice), который я проезжал накануне, следуя в Задар.
Пока мы трепались, впереди показался плетущийся автобус. Указав на него, я спросил у водителя, не такие ли автобусы ходят в Шибеник? Он кивнул и поинтересовался, хочу ли я пересесть на него. Услышав утвердительный ответ, он, увеличив скорость, догнал автобус, который остановился на остановке, и, поравнявшись с ним, попросил меня опустить с моей стороны стекло. Когда я это сделал, он обратился к водителю автобуса, спросив, едет ли тот в Шибеник и сможет ли довезти туда русского без проблем. Водитель автобуса кивнул головой и я, поблагодарив водителя грузовика, вновь сменил транспорт. Им оказался обычный школьный автобус с ватагой девчат и мальчуганов, которые бегали, визжа, по салону и кидались обрывками бумажек, а водитель пытался их урезонить, шутливо прикрикивая на них. Но вот на очередной остановке в маленьком селении Гачелези (Gacelezi) они веселой гурьбой вывалились наружу, а мы поехали дальше, но теперь уже в полной тишине, и я даже сумел немного вздремнуть.
В Шибенике на автовокзале я пересел на другой автобус, идущий через Трогир, и уже без приключений добрался до отеля.
День 5: Имотски, Омиш
Накануне вечером я задумал аферу. Назвать это иными словами трудно. Началось все с того, что в одном из журналов (на итальянском языке), который мне удалось «тиснуть» при обмене валюты в день моего приезда, я увидел заинтересовавшие меня фотографии с изображением карстовых озер, находящихся недалеко от города Имотски (Imotski). Мне удалось выяснить, что из Трогира туда ходят автобусы. Причем один рано утром в 5:30, следующий часов в десять-одиннадцать. Но поскольку дорога занимает около трех часов, плюс время на поиск объектов, то, по моим расчетам, выходило, что наиболее приемлемым вариантом был именно утренний рейс. Следовательно, с учетом времени на сборы и марш-броска до Трогира, мне нужно было встать в четыре утра. А это делать мне очень не хотелось, особенно учитывая, что я все-таки устал после очередной поездки. Но, с другой стороны, предприятие выглядело очень заманчивым. Решил так: проснусь и будут силы – поеду, нет – утро вечера мудренее, там найду что делать.
Ночью спал плохо, ворочался, то и дело просыпался, глядел на часы. Но когда прозвенел будильник и я, выглянув наружу, увидел непроглядную тьму, ехать как-то расхотелось. Натянув на голову простыню, я постарался снова заснуть. Однако меня замучила совесть, ведь я проснулся и вроде как силы были, значит, должен был ехать. Что делать, раз обещал, хоть и самому себе, но обещал! Пришлось вставать, умываться, собираться. Наверное, отсутствие на улице дождя также сыграло свою положительную роль в принятии мною решения, к тому же небо было звездное, предвещая хорошую погоду. В общем, оделся и вышел. Портье, забирая ключ, глянул на меня с недоумением, но ничего не сказал. Я же, узнав, что запасной выход открыт (это ближайший путь к морю), нырнул в ночь.
Выйдя на улицу, я попал в такую темень, что, казалось, вытяни руку и ее не увижу. Фонари не горели, лишь где-то впереди, там, где, по моим расчетам, было море, что-то светилось. Положение усугублялось и тем, что раньше я здесь не ходил. Поэтому все мои мысли были лишь о том, чтобы не упасть. Но постепенно глаза привыкли к темноте, хотя я по-прежнему двигался «черепашьим шагом», временами останавливаясь и вглядываясь в темноту. Освоившись, я прибавил ходу и вскоре увидел гладь моря, чуть подсвечиваемую фонарями берегового променада. А затем, свернув на дорожку в сторону Сежета, ускорился, зашагав бодрее. Дующий с моря ветер пытался замедлить мой ход, но я так втянулся, что его даже не замечал. Пройдя спящий Сежет, я «вырулил» на трассу, которая в это время была пустынной. За все время, что шел до Трогира, меня обогнали лишь две машины, а встречных вообще не было. Попавшийся по пути припозднившийся прохожий обратился ко мне с каким-то вопросом, но, услышав, что я не местный, остановился и долго смотрел мне вслед.
Касса на автовокзале оказалась закрыта. Да и вокруг не было ни души. Минут через десять показался мужчина, похожий на шофера, который прошел рядом и скрылся за дверью гаража автовокзала. На вопрос об автобусе до Имотски он, задумавшись, ответил, что если есть в расписании, то будет обязательно. С таким прогнозом оставалось только ждать.
Тем временем город стал просыпаться. На улице все чаще появлялись прохожие, да и транспортный поток заметно вырос. Несколько раз мимо медленно проследовала одна и та же полицейская машина. Из гаража автовокзала, урча, начали выползать первые автобусы, однако мой по-прежнему не приходил. Собравшиеся на остановке люди говорили, что тот, возможно, задерживается, другие – что рейса сегодня не будет. Поэтому, дабы не тратить время впустую, я отправился в Сплит, откуда уехать было проще. Автовокзал там был международный, а здесь местного значения. Решение оказалось правильным, так как, едва ступив на его перрон, я уже садился в отъезжающий в нужном мне направлении автобус. Расплатившись за проезд с подошедшим кондуктором, я поудобнее устроился в кресле и, вооружившись карандашом и картой, принялся смотреть в окно. Немного клонило в сон, но я стойко держался, поскольку не хотел пропустить ничего интересного.
Но вот окончательно рассвело. Над морем было практически безоблачно и солнце золотило набегающие на берег волны. После вчерашнего дождя это являлось хорошим предзнаменование. Но слева, там за горами, куда я и отправлялся, небо затягивало тучами, которые понемногу продвигались в сторону моря, все больше и больше завоевывая солнечную часть небосвода. К тому же усилился ветер и его шум слышался даже в салоне автобуса. Время от времени автобус встряхивало и раскачивало, настолько сильными были его порывы.
Однако я уже был в пути и отступать не собирался, тем более что меняющаяся за окном панорама заставляла забыть о всяких там погодных катаклизмах, все больше захватывая и изумляя. Проезжая Омиш (Omi?), я был потрясен гигантским размером гор и миниатюрностью высотных домов на их фоне, красивым изгибом устья реки Цетины (Cetina) и видом крепости, возвышающейся над городом. Я много слышал об Омише, но не ожидал, что он окажется настолько необычным.
Минут через двадцать, оставив позади море, автобус свернул влево и стал медленно карабкаться по серпантину, увозя нас вглубь горного массива по направлению к Боснии. Пока петляли по горным дорогам, я присмотрел еще одно интересное место – Задварье (Zadvarje), узрев рядом с остановкой в центре городка табличку, указывающую на наличие здесь водопада. Посматривал я и на небо, ощущая неминуемый разгул стихии.
Вскоре хребты расступились, сверкнула гладь озера и начался спуск в долину с небольшими селениями, раскинувшимися по берегам змееобразных зеркальных лужиц, огромными заливными лугами и сочной молодой травой, колышимой завывающим ветром. Где-то там и настиг нас хлесткий гул дождевой капели, а потому, с замиранием сердца, следил я за каждым приближающимся крупным селением и от радости подпрыгивал, когда проезжали его мимо. Выходить из автобуса совсем не хотелось. Однако минут тридцать спустя мы все же достигли Имотски.
Город встретил мрачной, дождливой погодой. Темные тучи, подгоняемые сильным ветром, неслись по небу. Моросило. Пришлось достать штормовку. Из рюкзака выудил также итальянский журнал с местными фотографиями и тут же обратился к проходившему мимо мужчине, ткнув для убедительности пальцем в картинку. Он задумался, но потом сказал, что это близко, махнув рукой вперед, указывая направление. При этом он показал мне пять пальцев, намекая на то, что придется идти пять километров. Для меня это был пустяк, но не по такой погоде. Скорее всего, речь шла о втором озере (Красном), а первое (Синее), если верить фотографии, лежало где-то рядом. Объяснить мне дорогу пыталась и девочка-школьница, но, видя мое недоумение, взглянула на часы, призадумалась и, помахав рукой, пригласила следовать за ней. Пройдя метров пятьсот, мы уперлись в импровизированное ограждение с небольшой калиткой, от которой вглубь засаженной деревьями и кустарниками территории уходила дорожка. Дав понять, что мы пришли, школьница поспешила обратно, улыбнувшись на прощание. А я, чуть постояв у таблички, подтверждающей наличие здесь Синего озера (Modro jezero), робкими шагами двинулся вперед.
Тем временем дорожка, сделав петлю, вывела меня к миниатюрной крепости-бастиону и, взобравшись по ступеням, я оказался на продуваемой всеми ветрами смотровой площадке. Где-то там, внизу, в глубине созданного природой котлована плескалось озеро. Ветер был такой силы, что, казалось, стоит подпрыгнуть, как он подхватит меня и тут же швырнет вниз. Однако вокруг было настолько тихо, что не будь этих порывов ветра да моросящего дождя, создавалось бы впечатление, что ты один на этой планете. Было немного не по себе от такого безмолвия. Тем не менее, увидев тропинку, идущую вниз, я начал спуск, временами останавливаясь, чтобы перевести дух. При этом приходилось все время смотреть себе под ноги, дабы не упасть, и одновременно любоваться открывающейся захватывающей картиной.
Несмотря на то, что я погружался вглубь котлована, следуя по серпантину, ветер только усиливался. Оглядываясь по сторонам, казалось, что горы обступают тебя, давят, а завывающий ветер как будто предостерегает, что спускаться дальше не стоит. Несмотря на это, я продолжал движение. Выбрав более-менее ровную площадку, даже попытался сделать несколько снимков, но ветер был такой силы, что я с трудом удерживал как штатив с фотоаппаратом, так и само равновесие, боясь свалиться на камни.
Место здесь было очень красивым и, я бы сказал, волшебным. Когда я смотрел на окружающие озеро скалы (само озеро небольшое, метров сто в длину), у меня создавалось впечатление, что выглянуло солнце и его лучи играют на камнях. Но, оглядываясь на небо, я видел только черные грозовые тучи. Ни краешка проглядывающего солнца, ни тем более его лучей или бликов не было и в помине.
Только внимательно приглядевшись к скалам, я понял, в чем тут дело. Сами скалы были серые, но местами как бы прожилками или неровными мазками виднелись желто-оранжевые полосы, создавая иллюзию солнечного дня. Даже осознав это, я еще долго не мог поверить тому, что видел, время от времени поворачивая голову в надежде увидеть солнечный свет.
Названное «синим», озеро вполне оправдывало свое название. Или пасмурный день так усиливал его темно-синий окрас? Тем не менее своей красотой оно завораживало, манило, и я долго стоял и смотрел на стремительно бегущие по озеру белые барашки волн, похожие на парусники, подгоняемые ветром.
Еще когда спускался к озеру, на склоне горы я приметил пещеру метрах в двадцати выше того места, где заканчивалась тропа. Была мысль добраться туда и сфотографировать самого себя на фоне озера, ведь в пещере не должно было дуть. Но чтобы сделать это, нужно было взобраться по скользким камням, которые, однако, были не продолжением скалы, а следствием камнепада, то есть готовыми в любой момент осыпаться под моими ногами, утянув в озеро. И хотя высота для падения была смешной, оказаться в воде с фотоаппаратом мне очень не хотелось.
Однако я рискнул и прошел метров пять, прыгая горным козлом с камня на камень, и, если бы не моя оплошность, возможно, я бы добрался до пещеры, хотя, признаться, временами подумывал, не стоит ли вернуться. Просто случилось то, чего меньше всего ожидал, поскольку обращаюсь с фотоаппаратом как с маленьким котенком, бережно и аккуратно. А тут неудачно наклонился и он, выпав из руки, грохнулся объективом о камень. Хорошо, что на нем была крышка, которая и приняла на себя удар, к тому же ремень, на котором болтался фотоаппарат, не дал ему до конца соприкоснуться с землей. Поэтому я отделался легким испугом, а фотоаппарат глубокой царапиной на крышке, что, впрочем, не повлияло на его функциональные способности, в чем я смог убедиться позже, рассматривая сделанные фотографии. Но урок был преподан. К тому же я понял, что это еще одно предупреждение, нарушать покой озера в эти минуты не следует. И я ретировался. А когда это сделал, то почему-то почувствовал облегчение.
Подъем обратно был тяжелым. Взмок как арабский скакун после призового забега. Вдобавок начал сказываться голод, ведь я ничего не ел с утра или, если быть точнее, с предыдущего вечера. Но в город я не вернулся, а направился в обход озера против часовой стрелки, в ту сторону, где за деревьями мелькала крепость или что-то похожее на нее, совершенно запамятовав, что ее перед спуском к озеру уже видел. Но так это или нет, мне предстояло выяснить.
Идти в гору быстро надоело, но я смог вздохнуть с облегчением, лишь когда, наконец, увидел маленькую крепость-форт, над которой на длинном флагштоке гордо реял хорватский флаг, и справа от нее церковь. Там же был вход в виде арки с массивной дверью и колоколом в верхней части, а прямо перед фортом на небольшой возвышенности – обелиск, вокруг которого лежали каменные плиты. Занятый поисками входа на территорию форта, я не вглядывался в надписи, но они почему-то ассоциировались у меня с событиями десятилетней давности. И, лавируя между плитами, я просил у них прощения за то, что таким бесцеремонным способом нарушаю их покой.
Вход на территорию форта я так и не обнаружил. Пришлось ограничиться осмотром котлована озера стоя на крутом обрыве, с высоты которого просматривалась вся округа. Сделав пару снимков, я принял решение вернуться в город. Однако что-то неведомое продолжало препятствовать этому. То поднявшийся ветер опрокинул штатив, то подступившее в очередной раз чувство голода заставило остановиться, достать из рюкзака и съесть яблоко. Потом меня что-то подтолкнуло оглянуться на церковь и я, сделав пару шагов в сторону, все же решил подойти к ней и заглянуть в арку. Вот было смеху, когда, миновав ворота и оказавшись на территории храма, я увидел справа проход, идущий вдоль стен крепости, а слева то место, куда я уже перед этим спускался, но не дошел каких-то пару шагов.
Итак, слева от тропы тянулись величавые стены форта, а справа, внизу, врубленным в скалы, лежало футбольное поле, на котором разминалась группа подростков. Увидев ступеньки, я поднялся наверх и оказался возле флагштока. Но немного прогулявшись по территории форта, все же повернул обратно, не забыв на прощание окинуть взглядом арку с воротами и церковь, благодаря которым и смог попасть внутрь крепости.
К тому времени желание искать второе озеро, которое называлось «красным», уже пропало. Я устал, замерз и хотел есть. Да и выкрутасы погоды меня довольно сильно измотали. По пути к автовокзалу я заглянул в супермаркет Tommy, который встречал и в Трогире, где купил бутылочку рома, шоколадку и что-то там еще из съестного. После теплого чрева магазина мне захотелось вернуться в отель, чтобы отогреться и отоспаться.
Однако, сев в автобус и взглянув на часы, решил все-таки заехать в Задварье. К тому же, употребив ром с шоколадкой под завистливым взглядом какого-то работяги, я вновь почувствовал вкус к приключениям и, глядя в окно, обнаружил, что дождь прекратился. И хотя было по-прежнему пасмурно, нет-нет да из-за туч проглядывало солнце.
Прибыв в Задварье, я первым делом добрался до того места, где у изгиба дороги над обрывом возвышался необычный крест, поразивший меня не только своим гигантским размером, но и формой распятия, поскольку руки и ноги Христа были сильно изогнуты. С расположенной подле смотровой площадки открывался изумительный вид на долину реки Цетины, очень популярной у любителей рафтинга (сплава на плотах), что само по себе создавало атмосферу какой-то противоестественности. С одной стороны, буйство красок природы, а с другой – мрачная торжественность ауры монумента.
К остановке вернулся со смешанными чувствами, но постепенно ожил, предвкушая встречу с водопадом, надеясь найти если не спуск к нему, так уж точно хорошую точку обзора. Ни того, ни другого. Лишь горы мусора и какая-то строительная площадка, плюс нагромождение камней над обрывом, а за ними глубокое, узкое ущелье, по дну которого, перескакивая с камня на камень, бегут воды Цетины.
Сильные порывы ветра не позволили сразу разобрать шум водопада. Он оказался справа, к тому же совсем небольшой, максимум два-три каскада, скрытый росшим среди расщелин кустарником. Если бы не красивые шапочки синих колокольчиков, дружно выглядывающих из-за складок камней, и смотреть было не на что. А так поиск удачного ракурса, позволяющего одновременно попасть в кадр и цветам, и камням, и ущелью с водопадом, превратился в увлекательную игру с соблюдением всех мер предосторожности.
Вернувшись к остановке, я стал ждать автобус, но вскоре мне это наскучило, расписания у меня не было, и никто не знал, когда тот будет. Поэтому я принялся понемногу голосовать, делая это до тех пор, пока рядом не остановился огромный трейлер. Его кабина была так высоко расположена, что я едва не выпал, когда в нее забирался. Водитель вовремя поймал меня за отворот куртки и втянул обратно. Он оказался веселым малым, с которым мы проболтали всю дорогу о разной ерунде. Мой путь лежал в Омиш, а он направлялся в Макарску (Makarska), поэтому возле моря на развилке мне пришлось пересесть в другую машину, но перед этим я все же успел сделать пару снимков береговой линии.
Новый водитель, парень лет двадцати, оказался немногословным, замолчал сразу, как услышал название нужного мне города, успев добавить, что английский не знает. Потеряв ко мне интерес, он сделал музыку громче и погрузился в свои мысли. Так мы и ехали, слушая музыку и в такт ей качая головой. Но нужно отдать ему должное, что, несмотря на его показное безразличие, он высадил меня в лучшем, с туристической точки зрения, месте. Хотя при въезде в Омиш он меня несколько удивил, отказавшись остановиться у сиротливо торчавшей на берегу стилизованной под старину желто-коричневой шхуны, объяснив свои действия пустой тратой моего времени.
Было примерно два-три часа дня. Распогодилось и, хотя по-прежнему было облачно, на небе ярко светило солнце. Рядом с тем местом, где меня высадили, находился причал. Возле него, мерно покачиваясь на волнах, застыли пришвартованные лодки, яхты и пузатые баркасы, которые, гармонично вписываясь в местный ландшафт, вместе с городом и нависшими над ним горами будоражили воображение.
Справа на склоне горы выделялась небольшая крепость, к которой я и отправился. Но вскоре уперся в преграждающую путь небольшую калитку с торчащими вверх заостренными прутьями-пиками и большим висячим амбарным замком. Музей оказался закрыт.
Выбрав новое направление, я начал спускаться по каменным ступеням, как внезапно вышел к скале с гротом. Это было настолько неожиданно, что я даже сперва растерялся, зная, что нахожусь в центре города. Прямо мистика какая-то! В глубине грота находилась скульптура Божией Матери, облаченная в небесно-голубую одежду. Над ней сидел голубь, а у подножия пещеры, склонившись, молились волхвы. Я долго любовался этой сценой стоя в тишине, отдавая должное тем, кто смог создать такую красоту. Что-то подобное я уже видел в России. Если не ошибаюсь, в одном из монастырей Пскова, но там это было сделано более помпезно, а здесь скромно и без излишеств.
Исследуя улицы Омиша, мне часто встречались плакаты и открытки с его видом, сделанные как бы с высоты птичьего полета. И в этом ничего удивительного не было, если бы не одна деталь, привлекшая мое внимание. В углу каждого снимка находилась обращенная лицом к городу скульптура девушки. Меня это заинтриговало, и я стал наводить о ней справки. Удалось лишь узнать, что это место расположено высоко в горах, километрах в десяти от города, но где точно – мне подсказать затруднялись.
Соблазн был велик, но как туда добраться, тем более по горам, я не представлял. Прикинув имеющееся в моем распоряжении время (имеется в виду светлое время суток), а также собственные силы, я решил, что сделаю попытку отыскать это место, исходя из принципа, что «вернуться никогда не поздно». Однако вначале следовало перекусить и еще немножко осмотреть окрестности. И лишь затем, перейдя по мосту на правый берег Цетины, я отправился на поиски своей «избранницы».
Пока шел берегом, идти было легко, но постепенно дорога стала заворачивать влево, уводя меня в горы. Я не боялся пройти лишний десяток километров пути, волновало другое. Мои ноги были разбиты, а точнее, стерты до гигантских размеров мозолей. Моя соседка Татьяна, врач по образованию, строго-настрого запретила мне их срывать и я, послушав ее, так и ходил, мучаясь.
Поэтому идти по серпантину в гору, морщась при каждом неудачно сделанном шаге, было не очень приятно. Да и глядя на этот «многополосный» серпантин, уходящий под облака, я заскучал. Попробовал было голосовать, но никто не думал останавливаться. Прошел еще метров двести, опять поднял руку. С тем же результатом. Тогда решил так, если в течение часа никто меня не подберет, возвращаюсь назад.
Минут через пять рядом остановилась маленькая, похожая на «Москвич-408», машинка. В ней сидела пожилая пара. Я попытался объяснить им, что ищу. Но мне ответили, что не знают, где находится это место и к тому же не понимают ни слова по-английски. Тогда я попросил их довезти меня до перевала. Они согласились, любезно пригласив садиться.
В дороге мы разговорились. Понемногу, перебирая известные эквиваленты слов, мы выяснили, о чем все же идет речь. Оказалось, что на вершине горы стоит два памятника. Один рядом со старой дорогой, по которой мы ехали, и они мне его обязательно покажут, а к другому нужно ехать по новой трассе, которая еще закрыта для движения. Поэтому туда мне придется добираться самостоятельно, а направление мне подскажут.
Тем временем мы миновали первый памятник, установленный в честь автора хорватского гимна Антуа Миановича (Antua Miaanovic). Во всяком случае, такая запись осталась в моем блокноте, сделанная по моей просьбе хорваткой. А затем, перевалив через перевал, начался долгий пологий спуск. Временами меня посещала мысль, что стоит выйти, пока мы окончательно не оказались в долине, ведь обратно придется шагать вдвое больше, но, проехав еще чуток, мы остановились. Дальше предстояло идти пешком.
Выйдя из машины, я увидел ответвление дороги, уходящее от маленького моста через какую-то мелководную речушку вправо, огибая склон горы. Прямо на мосту стояло бутафорное ограждение, предупреждающее о том, что проезд по дороге закрыт. Хорват, вышедший из машины вслед за мной, пояснил, что до нужного мне памятника идти метров пятьсот, и еще раз извинился за то, что не может довезти меня до этого места. Расстались очень тепло, помахав на прощание друг другу рукой. Эта нежданная встреча как-то обрадовала меня. На душе сразу стало так легко и весело, что я бодро зашагал вперед.
Новая дорога была действительно добротной, и я удивлялся, почему никто не ездит по ней, ведь, по словам подвезших меня хорватов, она сокращает путь примерно на три-пять километров. При этом, будь это в России, ей бы давно нашли применение, не ожидая официального пуска в эксплуатацию. Не успел я об этом подумать, как мне навстречу из-за скалы вынырнула машина. Оказывается, и здесь есть свои нарушители.
Но вот и долгожданное, разыскиваемое мной место. Я как раз и предполагал увидеть его именно там, рядом с небольшим расширением дороги, по-видимому, смотровой площадкой. Чуть ниже, на небольшом выступе, возвышался памятник Миле Гойсалич (Mila Gojsalica). Здесь дул сильный ветер, плюс ко всему в фотоаппарате закончилась пленка. И я, укрывшись постаментом, как щитом, сменил ролик и попытался прочесть сделанную надпись. Дословно не помню, но что-то связано с событиями 1530 года и геройским поступком Милы. Памятник установлен в 1967 году.
Налюбовавшись открывшейся панорамой, я стал прикидывать: идти ли вперед или вернуться обратно знакомым маршрутом. Победило любопытство, желание взглянуть на памятник Миановичу, если раньше не уеду, поймав машину.
Сказано – сделано. Но чем дальше я продвигался, тем больше понимал, что никуда не поеду, пока не достигну второго памятника и не осмотрю все вокруг. Во многом это было связано с тем, что места здесь были очень красивые, одни маки да красно-розовые шары репейников чего стоили. Поэтому я шел вперед к намеченной цели, не обращая внимания на проносящиеся мимо машины, хотя знал, что идти далеко. Но разве из окна машины можно разглядеть такую красоту?
Когда до памятника Миановичу оставалось каких-то метров пятьсот, сзади подъехала машина и начала сигналить. Каковы же были мои удивление и радость, когда я увидел подвозивших меня хорватов. Поинтересовавшись, нашел ли я памятник Миле Гойсалич, они сказали, что едут в Омиш и могут меня подвезти. Поблагодарив их, я ответил, что был бы рад с ними еще пообщаться, но, практически достигнув памятник Миановичу, не посмотреть его было бы непростительной ошибкой. Они со мной согласились, хотя мне показалось, что они все же расстроены моим отказом и сожалеют, что я не составлю им компанию. На прощание они посоветовали осмотреть небольшую часовенку, находящуюся здесь же, чуть правее, метрах в пятидесяти от трассы.
Она оказалась крохотной с маленькой звонницей на крыше, стоящей на каменистой поляне в окружении сосен. Метрах в трех от арки входа, на высоком круглом постаменте из тесаных камней возвышался небольшой белоснежный крест. Было тихо, лишь слышался шум ветра да шелест листвы. Я подошел к обрыву. Если, находясь возле памятника Миле Гойсалич, я мог видеть только город Омиш и рукава Цетины, то с этого места открывалась еще и панорама долины реки.
Вообще, чувства трудно описывать. Представьте себе чистый горный воздух, смешанный с запахом цветущих трав, соленого моря и пресноводной реки, и, кинув взгляд вперед, вообразите горы, которые возвышаются над кажущимся игрушечным городом. Внизу раскинула сине-зеленную гладь Цетина, а чуть дальше в проеме между гор виднеется море. И здесь на выступе горы ты один, лишь бездна под ногами да небо в позолоте заката солнца.
Удивительно, но лишь поднявшись сюда, я рассмотрел, что на вершине одной из гор расположена крепость, прямо над тем местом, где, будучи в городе, я видел аналогичную, но намного меньших размеров. Тогда я даже представить не мог, что здесь в заоблачных вершинах на высоте 287 метров находится еще одна крепость – средневековый форт Стари-Град (Tvrdava Starigrad-Fortica). Нет, туда я не поднимался.
Мне с лихвой хватило и этих приключений, ведь пришлось бы возвращаться в город, а уж потом искать дорогу наверх. Да и не было в этом нужды, я увидел все, что хотел, и даже больше. Вернувшись на трассу и обойдя памятник Миановичу, довольно посредственный, я принялся голосовать.
На сей раз времени это много не заняло, однако водитель-хорват меня неприятно удивил. И я даже стал подумывать, не сменить ли мне машину. Узнав мою национальность, он сразу, без предисловий, принялся костерить всех русских, но я не мог толком понять, что он пытается мне сказать, поскольку он говорил по-хорватски, подмешивая немецкие слова, хотя ряд вещей я все же понял.
Одна заключалась в том, что за все нужно платить: и за услуги, и за помощь. Быть может, этим он хотел выразить какую-то свою сокровенную мысль, так как периодически совал мне под нос свою руку, сложив пальцы щепоткой и потирая их, приговаривал: «Ruski, money, money!» А затем перекинулся на нашего президента, заявив, что тому следует прислушиваться к мнению НАТО, а не решать все самому, в то время как Горбачев и Германию возродил, и хорватам помог. Только чем, так и не смог объяснить, после чего запал его красноречия иссяк так же внезапно, как и начался. Спасибо и на том, что подобрал, подвез, а «тараканы» у каждого свои, Бог нам всем судья.
Кстати, мы ехали совершенно другой дорогой, оставив Омиш в стороне, за горами, отделяющими нас от моря, и оказались в пригороде Сплита на въезде в городок Стробреч (Strobrec), откуда каждый направился своей дорогой. Там, где меня высадили, расширяли дорогу, потому движение было не столь интенсивным. Воспользовавшись этим, я попытался голосовать, но проезжающие водители только улыбались, разводя руками да качая головой. Пришлось узнавать у одного из рабочих, далеко ли до Сплита. В ответ тот огляделся и, вытянув руку вперед, торжественно, как на митинге, произнес: «Это Сплит!» – после чего все встало на свои места. Раз город рядом, то и автобусная остановка тоже. Спустя минут двадцать подошел и автобус.
На этом можно было бы и закончить рассказ, не случись со мной маленькой истории. Когда я оплачивал проезд, мне дали билет, который нужно было прокомпостировать, но водитель этого не сделал, а я промолчал. Когда же я пересел в другой автобус, на сей раз до Трогира (на первом я смог доехать только до местного автовокзала), то с невинным видом протянул для оплаты уже имевшийся у меня билет. Кондуктор задумался, а затем добавил, что придется доплатить. Я не возражал. При этом он прокомпостировал мой билет, а мне дал новый. Казалось, история повторяется. Но минут через пять его что-то осенило, он подошел ко мне вновь, взял билет и, сказав, что не прав, быстро его прокомпостировал.
День 6: Вид, Дубровник, Стон
Этот день я сохранил в памяти как самый длинный и насыщенный. Афера накануне удалась, и я решил продолжить свои изыскания на этом поприще. Я прикинул, что каждый раз возвращаясь в отель, а с утра начиная маршрут по-новому, лишь проезжая немного дальше, я трачу не только свое драгоценное время, но и деньги. Тут-то мне и пригодилась Андрюшкина мысль о возможности ночевки в апартаментах. Взвесив все за и против, я решил совместить приятное с полезным. Или, говоря иными словами, доехать до Метковича, далее попасть в Вид, оттуда в Дубровник и остановиться в Стоне. Там переночевать и на следующий день добраться до Корчулы, а затем на пароме до острова Вис или Хвар и вернуться в Сплит. Итого два дня.
Только на сей раз я не несся джейраном, поняв, что любой автобус, идущий в Трогир, обязательно проедет мимо нашего отеля. При этом я учитывал, что поездка на местном автобусе от Трогира до Сплита займет минут пятьдесят и более, а на междугородном автобусе (от отеля) – максимум тридцать пять, да и стоимость проезда в первом случае будет 19 кун, а во втором, как правило, 15 кун. Поэтому утром поднялся не слишком рано, но полседьмого был уже в Сплите в ожидании автобуса на Меткович (Metkovic).
Билет обошелся мне в 58 кун. Ехали три часа, за это время я успел немного поспать, точнее, дать себе такую возможность, пока за окном проносились знакомые места. Но как только автобус попал на неизведанную мной территорию, я прильнул к окну. А там как раз начиналась знаменитая Макарска Ривьера, о которой так зазывно «кричат» практически все путеводители по Хорватии. Тем не менее она меня не вдохновила. Мне даже стало жаль отдыхающих, ведь там, кроме безликих городков да отелей с морем, ничего не было. И я подумал, что туда стоит приезжать только тем, кто способен целыми днями лежать на пляже. Чтобы как-то отвлечься, я позвонил Ирине, которая в этот день везла экскурсию в Дубровник, и попросил ее заказать для меня поездку в национальный парк Kornati (для русских почему-то эту экскурсию не делают), сказав, что попробую добраться до Дубровника и, скорее всего, вернусь на следующий день.
Подъезжая к Плоче (Ploce), я залюбовался Бачинскими озерами (Bacinska jezera), раскинувшимися у подножия гор, и воочию смог увидеть так называемые трупицы, местные лодочки с вытянутыми носиками. Да и местность в районе Плоче была такая же, как и на картинке о Метковиче, поэтому я даже подумал, не стоит ли мне здесь выйти. Но автобус катил дальше, а я продолжал смотреть в окно.
