скачать книгу бесплатно
И наоборот – выключение чтения из своей жизни способствует замиранию на том, до чего успел добраться. Да и нашу общую эволюцию слегка притормаживает.
На раннем этапе жизни
В начальных возрастах
Чтение в детстве, в отрочестве и в ранней юности может стать особой частью жизни. Никогда уже книга не будет воздействовать на тебя так мощно и неожиданно. В раннем возрасте можно получить необходимые для себя витамины даже от слабой книги. Хотя существует и риск неверного впечатления от хорошего произведения, до которого не дорос (хотя впереди остаётся шанс когда-нибудь дорасти).
Хорошо, когда в нашем раннем чтении участвуют родители. Либо чтением вслух, когда мы ещё не умеем читать или предпочитаем слушать. Либо теми книгами, которые они собрали дома. Либо своим подталкиванием к определённым книгам (не скажу «рекомендациями», чтобы подчеркнуть ненавязчивость такого подталкивания). Либо готовностью выслушать впечатление и обсудить прочитанное. Либо другим соучастием в нашем начальном читательстве…
Но всё-таки главное – наши собственные поиски и открытия. Благодаря содействию окружения или вопреки его равнодушию.
Родительский выбор детского чтения
Родители располагают не таким уж долгим периодом для того, чтобы поделиться с ребёнком своими принципами и своими вкусами – через выбор чтения для него (это, конечно, лишь один из путей такой делёжки). Потом всё большее значение начнут приобретать его собственные формирующиеся вкусы и разнообразные влияния окружения.
Легче и естественнее выбирать чтение, когда читаешь детям вслух, и этот вид общения заслуживает особого внимания. Стоит пользоваться этой возможностью до тех пор, пока ребёнок испытывает такую потребность – слушать наше чтение. Даже если он уже читает самостоятельно. Пользоваться возможностью вместе переживать прочитанное, делиться живыми впечатлениями, обсуждать понятное и непонятное.
Позже нашим порывам предложить вырастающему ребёнку прочитать что-то придётся принимать изобретательные формы: случайно забыть книгу на столе, или попросить авторитетного для ребёнка человека посоветовать ему книгу, или ещё что-нибудь… Ведь многие книги становятся нашими союзниками в воспитании.
Ещё о чтении вслух
Если ребёнок умеет читать, возникает соблазн перевести его на самообслуживание. Мол, ты уже сам умеешь, нечего родителей просить. Это неправильно. Когда ребёнок читает, он тратит энергию сразу на два дела: на сам процесс чтения и на восприятие прочитанного. Читая ему вслух, мы снимаем первую нагрузку (в младшем возрасте она может быть довольно обременительной) и даём возможность свободно погрузиться в мир, создаваемый книгой.
Моя дочка (которая сама читала уже вполне хорошо) как-то сказала мне: «Когда я читаю сама, у меня в голове всё гудит. А когда ты или мама мне читаете, я думаю о том, что в книге происходит». Но призналась в этом только один раз. Могла и не признаться.
К тому же во время чтения мы можем вовремя пояснить то, что ребёнку не совсем понятно. А если ему захотелось что-то обсудить, совсем замечательно. Сделаем паузу, пообщаемся на нужную тему, а потом продолжим.
Дополнительное
проживание прочитанного
Тем родителям и воспитателям, которые понимают важность чтения ребёнку вслух, нужно помнить и о возможностях углубления его переживаний прочитанного. О том, что стоит поговорить с ним на эту тему, ответить на возникшие у него вопросы и позадавать свои.
А ещё можно пофантазировать, по-своему продолжая прочитанное… Можно в это поиграть… Нарисовать свои картинки… Вылепить по-своему персонажей… Сделать небольшой мультик… Поставить «на домашней сцене» запомнившуюся сценку из книги… Да и у вас самих наверняка найдутся свои дополнительные «можно».
Ребёнок: чтение и сочинительство
Ребёнку чтение необходимо, оно позволяет ему гораздо глубже осваивать жизнь, входить в человеческую культуру. Но чтение и сочинительство представляют собой две стороны освоения речи, необычайно важного для человека в начале его жизни и во многом зависящего от поддержки окружающих.
Осваивая язык, ребёнок неминуемо становится творцом, говорителем, сочинителем. И вместе с тем – слушателем, а потом читателем, соучастником общечеловеческого словесного творчества. Поддерживая его в этом, мы способствуем становлению его вкуса к жизни.
В раннем детстве ребёнок больше занят как раз не чтением, а словотворчеством, а иногда и сочинительством, только мы не всегда это замечаем. Между тем, если поощрять его в словесном творчестве, он и написанное в книге будет воспринимать активнее, полноценнее, будет творчески взаимодействовать с ним.
Детей, не способных к словесному творчеству, не существует. Но существуют, к сожалению, невнимание и равнодушие взрослых, следствием которых становится угасание детского пристрастия к этой интересной поначалу игре. То же происходит и с чтением – при безразличии окружающих к этой стороне жизни ребёнок нередко тоже заражается безразличием. Хорошо, если он встретит такого человека, который снова вовлечёт его в мир чтения, способный дать ему необходимые элементы восприятия жизни.
Нужен ли человеку «Сюжетник»?
Когда я был начинающим родителем, то долго считал полезным делиться с детьми хотя бы общим представлением о шедеврах мировой литературы, обращённых к взрослому читателю. Рассказывал им на прогулке о Гамлете, о Левше, о Гаргантюа… И даже подумывал составить родительское пособие – «Сюжетник», который напоминал бы основные развороты сюжета того или иного знаменитого произведения перед очередной прогулкой.
Позже такие сюжетники стали появляться в нарастающем изобилии (как подсказочные пособия для тех, кто не выбрался прочитать книгу), но мне вскоре удалось спохватиться и понять опасность такого подхода. Ведь такая культурная «прививка» лишала бы выросшего ребёнка радости первооткрывательства и свежести сопереживания тому, что читаешь сам.
Так что я даже и не начал составлять свой сюжетник.
Из прошлого: семейное чтение
Хочу поделиться здесь небольшим отрывком из воспоминаний моего деда Якова Васильевича (1883—1976), отец которого был рабочим-углевозом Омутнинского металлургического завода (теперешняя Кировская область). Фрагмент относится к последним годам девятнадцатого века.
«По окончании школы я пристрастился к чтению книг. Было, сплету лапти, продам на базаре за пять копеек и куплю себе книжку. Меня охотно слушали: в особенности мать и мои бабушки.
Сядем, бывало, около светца, где лучину закрепили, чтоб она горела, соберутся сестрёнки, дочери моих тёток. Слушают, затаив дыхание, только слышно жужжание веретена да хруст кудели. Тогда каждая семья одевалась самотканными холстами».
Почему-то мне кажется, что это крошечное свидетельство бросает вызов нашей сегодняшней семейной жизни, хотя Яков Васильевич наверняка такого не замышлял.
Восприятия и впечатления
Впечатление от прочитанного
Давно перестал задаваться вопросом «Что мне дала эта книга?». На смену пришёл гораздо более конструктивный вопрос: «А что я от неё взял?».
Не потому что любая книга безусловно хороша. Но каждая содержит своё измерение жизни, определяемое автором (или авторами). Если я открыл книгу и познакомился с ней, она от этого не изменилась, не подстроилась именно под меня в заботах о том, чтобы дать что-то именно этому читателю. Нужно МНЕ постараться, чтобы наше знакомство не прошло попусту.
Книга – вот она: результат чьей-то проделанной работы. Её восприятие – моя работа. Моё впечатление – наш общий результат.
Беллетристическая реальность
Писатель, выражающий свою внутреннюю реальность с помощью придуманной внешней, должен заботиться о читателе не меньше, чем о собственном самовыражении. Ведь он, автор, создаёт общую для него с читателем реальность, пусть и виртуальную, которую точнее назвать беллетристической.
Читатель, осваивающий свою внутреннюю реальность с помощью выдуманной автором беллетристической реальности, оберегает свою психику от прямых взглядов на собственный внутренний мир, ведь на это способен далеко не каждый.
Поэтому беллетристика становится особой областью общения автора и читателя, где возникшие образы способны к созиданию больше, чем прямое воздействие внутренней реальности пишущего на переживания читающего.
Расшифровка написанного
Сочинительство – естественная сторона писательства, но как способ выразительности, как стиль сочетания слов, оно присутствует в письменной речи всегда. Человек всегда невольно сочиняет, даже правдиво описывая реальность.
Читая, мы проецируем чью-то письменную речь на собственное восприятие жизни. Словно расшифровываем написанное, переводим его на свой внутренний язык. Поэтому, кстати, невозможен универсальный писатель, подходящий для любого читателя.
Но любой читающий может чему-то научиться у пишущего, стараясь понять его внутренний язык.
Польза недоговорённости
Не будем сетовать на автора, что он что-то недоговаривает в своём произведении. Иногда он делает это сознательно, и какие-то умалчивания входит в его замысел. Иногда это результат интуитивных решений. А иногда – просто нежелание говорить о слишком личных внутренних переживаниях.
В любом случае недоговорённость создаёт пространство возможного дополнительного понимания, то есть свободу для тебя видеть по-своему смысл написанного. Это добавляет гибкости написанному, которая позволяет читателю тоньше воспринимать прочитанное.
Преимущество определения скорости
Зритель фильма или спектакля – в отличие от читателя – не всегда успевает думать в такт с мыслью создателей произведения: улавливать подтекст, осваивать новизну подхода, гарантированно воспринимать намёки… Ведь зритель не властен над заданным темпом действа.
Читатель может сам регулировать скорость восприятия прочитанного. Хорошую книгу не стоит читать быстрее, чем думаешь.
Атака экранизации на авторский замысел
Экранизация никогда не заменит книгу, хотя может способствовать её популяризации, привлечь внимание к ней. Фильм неизбежно вводит свои способы интерпретации текста, и хорошо, если это всего лишь своего рода иллюстрация к написанному. К тому же кинематографическая интерпретация является неминуемо коллективной (начиная со сценария и вплоть до игры каждого из актёров). И вся толпа интерпретаторов, под руководством режиссёра, обрабатывает на разные лады авторский замысел.
Поэтому фильм обычно существенно искажает замысел автора. Причём смысловые искажения гораздо опаснее утрат или переиначивания каких-то сюжетных линий.
Каким быть читателю
Найти бы своего читателя…
Кто становится читателем для писателя? Всё просто: тот, кто нашёл желание и время обратиться к написанному им.
Если же говорить о читателе всерьёз, – лучше бы это был пониматель, а не пробегатель. Чтобы он старался видеть, слышать и воспринимать то, что стоит за словами. Только тогда он становится в некотором смысле соавтором писателя, оживляющим в себе написанное.
Сквозь гомон толпы
Написанное слово по-настоящему пробивается сквозь гомон толпы лишь к тому, кто не гомонит вместе с нею. Этого же мы вправе ждать и от автора, которого читаем: чтобы он говорил своим голосом, а не озвучивал расхожие клише.
Кому преодолевать инертность
Не всякий текст направлен на преодоление инертности возможного читателя, часто автор решает совсем другие проблемы. Не стоит упрекать его в том, что он не может расщекотать тебя, не возбуждает в тебе желание читать, дочитывать и перечитывать.
Вполне можно и самому позаботиться о преодолении собственной инертности по отношению к такому тексту, в котором видишь смысл для себя.
Ориентиры чтения
Вкус читательства во многом определяется моей читательской активностью. Какие возможности я использую для того, чтобы найти интересные для себя книги?.. Каким образом выделяю время на чтение?.. Не заслоняю ли чтением свою реальную жизнь, вплетаю ли в неё найденное в книгах?.. Делюсь ли находками среди прочитанного с близкими людьми?.. На какие приоритеты в чтении опираюсь?.. Какие авторитеты влияют на мой выбор книг?..
Особенно это значительно в более ранних возрастах. Впрочем, в любом возрасте полезно об этом подумать.
Тесно связаны друг с другом вкус к чтению и вкус к жизни, переплетены нити их взаимного влияния. Но эти нити не сплетаются в кокон. Они раскрывают новые измерения свободы.
Признаки настоящего читателя
Выскажу не совсем объективный, скорее писательский взгляд на то, каким вижу глубинного читателя. Признаюсь, что когда я был только читателем, кое о чём из этого даже не задумывался.
Настоящий читатель интересуется не только сюжетом и стилем, но прежде всего тем, ради чего книга написана. И если есть ради чего её читать, он не боится больших книг, а радуется им.
Он относится к прочитанному достаточно критично и достаточно доброжелательно.
Он старается сформулировать для себя и записать главное впечатление о прочитанном. Запоминает или даже выписывает интересные для себя цитаты.
Он делится восприятием затронувшей его книги с друзьями, в соцсетях, да и всюду, где это уместно.
Он старается узнать побольше о других книгах заинтересовавшего его автора. Может быть, и о его жизни. А если они с автором современники, попытается донести до него свой отклик на то, чем был особенно затронут.
Рискованное свойство
В особо уязвимом положении находится читатель внушаемый, мнительный, легковерный. На него легче воздействовать авторам-манипуляторам или авторам, обладающим той или иной степенью авторитетности.
О таком выразительно написал Николай Некрасов: «Что ему книга последняя скажет, то на душе его сверху и ляжет».
Хорошо, если сегодня сверху легла хорошая книга. А какая ляжет завтра?..
Лектотека
Свой читательский дневник я назвал когда-то для себя лектотекой. Записывал туда автора, название, место и год издания книги, а главное – своё впечатление от неё. Постепенно обнаружилась удивительная вещь. Даже если записанное впечатление состояло из одной фразы, оно действовало как отмычка: я так живо вспоминал книгу, будто прочитал её вчера. Жаль, что не вёл лектотеку, начиная с того года, когда научился читать. Жаль, что иногда надолго прерывал это дело.
Существенная особенность лектотеки состояла в том, что десятки лет я вёл её на карточках, упорядочивая по авторам (на файлы перешёл уже в компьютерные времена, но полностью оцифровать карточки так и не удалось). Это позволяло собирать воедино впечатления от книг конкретного автора, прочитанных в разные времена жизни, а также отмечать переклички друг с другом авторов и книг.
Выписывание цитат: вклад в будущее
Если книга представляется особенно значимой для меня, если я то и дело встречаю в ней фразы, которые хотел бы запомнить, я стараюсь выписать самые яркие из них. Сначала отмечаю карандашиком на полях (так, чтобы потом легко было стереть). Потом выписываю на листочек – уже не все, а те, что наиболее впечатлили при новом просмотре. Затем ввожу в компьютер: тоже не все, а самые-самые.
Если это электронная книга, то техническая сторона дела проще, можно копировать нужные фрагменты. Но выписывание имеет свою достоинство: внимательнее пропускаешь каждую фразу через себя, естественнее выбираешь только самое нужное.
Такой «цитатный конспект» лучше всего сохраняет в памяти то, что произвело впечатление. Он лучше всего помогает обновить восприятие прочитанного, которое с годами может заметно меняться. Он позволяет вспомнить найденное когда-то – в разных ситуациях, возникающих позже. Сам процесс составления такого «конспекта» заметно углубляет усвоение полюбившегося текста.
Читательство может быть и опасным
Опрометчиво было бы идеалистически воспевать чтение, не обращая внимания на те опасности, которые оно может представлять для человека. Нужно о них помнить – не чтобы дрожать и бояться (или вообще избегать чтения), а чтобы позаботиться о самосохранении. И помочь избежать ловушек тому, кто рядом.
Естественнее всего избегать чтения разрушительного, смакующего соблазны и принципы, которые мешают становлению личности. Конечно, разными способами можно оправдывать свой интерес к таким текстам. Но… можно и не оправдывать.
Тревожные проблемы заядлого читателя
Увлечённость читательством плодотворна, если побуждает к увлечённости реальной жизнью. Но если книжная жизнь норовит подменять во мне мою собственную, можно встревожиться.
Тревожно и оказаться в развлекательном тупике, где со мной ничего не происходит, кроме непосредственного удовольствия от процесса чтения… И помогает ли мне становиться собой механическое накопление читательской эрудиции, не нуждающееся в переваривании прочитанного, в извлечении содержащихся в нём полезных веществ?..
Заслуживает озабоченности перекос в сторону чисто рационального чтения, пренебрежение чтением, помогающим формированию улавливающего мышления: поэтического, духовного, интуитивно угадывающего смысловые линии жизни.
Ничего хорошего нет и в противоположном перекосе, чрезмерно нарушающем внутренний баланс отказом от чтения, помогающего развитию рационального восприятия.
Не обязательно нас одолевают эти проблемы. Но лучше знать о них, чем позволять им ухудшать качество нашего читательства.
На заре юности и на склоне лет
Читательская активность видоизменяется с возрастом по разным причинам. Не стоит здесь их все перебирать. Скажу лишь о том своеобразном явлении, с которым сейчас имею дело сам. Назову его поздневозрастным писательским чтением.
Сейчас я читаю намного меньше, чем в юные годы. Прежде всего потому, что стараюсь написать то своё, чего никто другой не напишет, – а этого ещё немало. Но в то же время есть книги, которые мне необходимо сейчас прочитать. Или очень хочется.
Это удивительное взаимодействие ещё ненаписанных своих книг с читаемыми сейчас создаёт особый узор мыслей и переживаний, которого и не могло быть в более ранние годы. Разумеется, такое не может не сказываться на том, что я пишу.
Разные книги,
разные подходы
