Одна в толпе

– Ты чего городишь, Люд? – вскинул густые брови отец. – Какой контакт? А если он будет в дом водить… таких же, а? Дочка глазеть на это всё будет… Нет, – махнул гневно рукой. – Так не пойдёт, мать. Забирать её отсюда надо и новую квартиру искать. А то насмотрится на всё это и в будущем нормального мужика себе не сможет найти.

– Не будет он никого сюда водить… – попыталась я вставить слово, но папа уже стремглав собирался выйти из комнаты.

– Сядь на место, Акимов, – зашипела грозно мама. – Не пори горячку. Парень он хороший и не заслужил такого обращения с твоей стороны. Дочь твою от хулигана спас. На секундочку, мог бы и спасибо сказать.

Папа насупился. Я притихла. Мама в позе командира стоит над папой и указывает ему рукой на кровать. Никак мужика спать не уложим.

– Ремонт здесь хороший… – спустя какое-то время произнёс Акимов, цепляясь за любую мелочь, чтобы не утащить меня обратно в отчий дом.

Улыбнулась и забралась папе на колени. Обняла за шею и погладила по спине.

– Он точно… того? Голубой? – сжал меня в ответ в надёжных тисках.

– Да, – соврала я, мысленно прося у родителей прощения. – Если вдруг перестанет быть таким, и я заподозрю неладное, то первая сбегу, – торжественно пообещала, чмокнув расслабившегося мужчину в колючую щёку.

– Я его убью, если обидит, – с чрезмерным ожесточением поставил точку папа, и я кивнула в знак солидарности.

– Спокойной ночи! – с облегчением расцеловала родителей, оставила по велению отца все двери открытыми и вернулась в комнату Астахова.

Сегодняшнюю ночь я проведу в его постели.

И судя по жгучему цепкому взгляду, которым меня наградил парень, стоило мне показаться перед его глазами, такая же мысль сейчас и в его голове.

Лёня

И я должен изображать гея и делать вид, что всё нормально?

Мало того, что весь ужин глава их бабахнутой семейки потешался надо мной, намекая, что я бракованный экземпляр, и донимал вопросами, как я до такого докатился, так потом ещё и сверху гномиху предложил взять в жёны.

Они там у себя на огороде лука, что ли, пережрали?

Такую ахинею нести.

Когда перед глазами появилась Алиса и робко прошла к моей кровати, на секунду остолбенел. Не от вида её красных щёк и сцепленных пальцев, а от мелькнувшей мысли.

А с Ромкой у них всё серьёзно было? Их отношения дошли до секса? Он прямо об этом не рассказывал, но почему-то я был уверен, что да. До этого момента. Смотря на такую открытую стеснительность, на искреннее девичье поведение, нехотя представил гномиху в объятиях друга и поморщился от злости.

Да ей же ещё восемнадцати нет. Никогда не задумывался о возрасте своих девчонок. У меня были и младше Алисы, когда я только начинал постигать азы секса. Но не сейчас, когда я чувствую себя зрелым парнем и маленькие девочки кажутся мне бесполыми существами. Запретными и сомнительными. Глаза и желание раскрываются у меня, только когда передо мной взрослый человек. Когда девушка официально признана перешедшей границу допустимости.

Нормально ли это?

Не знаю.

Но я такой.

Получается, что Ромыч придерживается другого мнения, раз позволил себе дотронуться…

Чёрт!

Загоревшееся внутри желание отвернуться от Алисы не смогло побороть другое, заставляющее оценивать каждое её движение, пока она смущённо укладывалась на моей подушке.

И как бы это глупо ни звучало, я понимаю друга. От неё просто невозможно оторвать глаз.

Куколка…

Отец Алисы невольно попал в точку, называя её этим словом.

Какие же тонкие у неё запястья. Маленькие руки не давали покоя их хозяйке, и она нервно теребила край одеяла, пытаясь понять, укрыться или оставить всё как есть. Продолжать выставлять на обозрение полуголые ноги.

Кажется, гномихе не нравится моё молчание. Не нравится, что я продолжаю сидеть на подоконнике и пристально её рассматривать.

Я бы отвернулся. Правда. Но моя тупая башка увлечена созерцанием тонких линий, изящных изгибов, прорисовывающихся из-под натянутой майки, и округлыми очертаниями, притягивающими взгляд дольше, чем положено.

Интересно, Алиса понимает, что вызывает у мужчин интерес, ещё не достигнув этой самой… спелости?

На первый взгляд кажется нелепой, но при рассмотрении понимаешь, что пора к окулисту.

Мне всегда нравились высокие и с богатыми формами девушки. Но почему-то на гномихе произошёл сбой пристрастий. Иначе как объяснить, откуда взялось сбивчивое дыхание и странное покалывание в пальцах, тянущихся прикоснуться к нежной коже девчонки?

Не справившись с секундным порывом, подошёл к ней и лёг рядом прямо в одежде.

– Никогда бы не подумал, что именно родители девушки заставят меня с ней спать… – прошептал я, любуясь блеском голубых глаз.

– Много на себя не бери, Астахов, – зыркнула в ответ гномиха.

– Ну как же? Ты же та, ради которой я брошу всех своих парней и женюсь по настоящей человеческой любви, – слегка перефразировал речь её отца. – Свидетели ещё будут? – кивнул на открытую дверь. – Или можем начинать? – коварно улыбнулся, когда в глазах девчонки зародилось понимание. – Нам ещё утром на балконе простынь со следами крови вывешивать…

– Это будет твоя кровь, идиот! – ругнулась Алиса, выдёргивая из-под меня одеяло и натягивая его по самый подбородок.

– Больше нечем удивить-то? – съязвил я, снова отгоняя образ гномихи и друга. Неприятное чувство царапнуло в груди, и я принял это за обиду. Из-за этой вертихвостки я сгораю от тоски по дружбе с Ромычем, а она уже спокойно лезет в чужую постель.

– Пошёл ты, Астахов! – яростно процедила сквозь зубы она и уже собралась встать, но я вовремя успел поймать её за руку.

Ещё не хватало, чтобы она отцу пожаловалась. Разберусь с ней потом, сейчас требуется только пережить этот момент и дождаться ухода её родителей.

– Даже не думай, – дёрнул её назад, чувствуя, как бешено бьётся моё сердце, в унисон пульсу, пробивающемуся в жилке на худеньком запястье. – Я буду спать на полу.

С этими словами рывком оказался у шкафа и перерыл все полки с бельём, что так аккуратно были сложены бабушкой. Нашёл пару каких-то одеял и побросал всё на пол. С непреодолимым желанием открутить гномихе голову кое-как устроился на жёсткой поверхности и тяжко вздохнул, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней комнаты. Судя по лёгкому храпу, родители уже успешно восстанавливали силы после потрясения, что устроила их своенравная дочь.

Мне же такого шанса, увы, не выпадет. Чувствую себя экспонатом в музее. Как положили, так и лежу. Двигаться себе дороже. Мышцы просто задеревенели, и при любом движении я боюсь услышать треск.

– Не валяй дурака, Астахов… работал ведь весь день… – сжалилась Алиса, когда я в очередной раз не выдержал и сцепил зубы, укладывая тело поудобнее. – Ты ничем не хуже и не лучше свиньи, – огорошила меня своим мнением. – А мне однажды пришлось в хлеву грозу пережидать. Вот сейчас ощущения те же, так что давай с поросячьим визгом ко мне на перину.

Промолчав на оскорбление, взвесил все против и за, и пришёл к выводу, что лучше спать со злобным карликом, но в расслабленном состоянии, чем дойти до того, что мышцы сведёт в судороге, и в итоге всё равно, наплевав на всё, запрыгну на кровать.

Тихо ворча под нос, взгромоздился на постель и, не скрывая наслаждения, вытянулся во весь рост и припал щекой к мягкой подушке.

Алиса, убедившись, что я занял больше чем половину кровати, сползла на самый край и, сжавшись в позу эмбриона, протяжно вздохнула.

Вот как можно быть такой ужасной и прелестной одновременно?

Как можно с лёгкостью поставить крест на чувствах одного человека и при этом волноваться за другого?

Несмотря на все мои унизительные слова, протянуть руку помощи, даже в такой мелочи, как сейчас, но всё же наступить себе на горло и подпустить ближе.

Так близко, что я могу видеть, как её кожа покрылась мурашками, а сама она едва слышно борется с участившимся дыханием.

И всё равно старается отгородиться от меня, не показывая своей секундной слабости.

На время прикрыв глаза, я, откровенно говоря, очень удивился тому, что продолжаю воспринимать маленького воителя как беззащитного котёнка. А всё потому, что, по непонятным мне причинам, я взял одеяло, накинул на плечи своенравной девчонки и прижался ближе, думая, что так смогу её успокоить.

Это клиника, товарищи. Надеюсь, что хотя бы лечится.

Глава 12

Алиса

– Ты главное, дочка, держи ухо востро! – обнял меня папа перед тем, как сесть в машину. – Если позволит себе лишнее, сразу мне звони!

– Езжай уже, пап! – в разрез со словами повисла на родителе и грустно взглянула на маму, уже захлопывающую пассажирскую дверь. – Всё пучком будет, перестань накручивать себя в дорогу.

Вместо ответа меня потрепали по волосам, поцеловали в висок и в удручённом настроении сели за руль.

Помахала вслед родителям, перевела взгляд на дорогущую тачку Астахова и поспешила обратно домой.

Пора будить этого негодяя, мы и так всё утро шёпотом собирались, чтобы не потревожить бедолагу. Ну, это мама так считает. Я же эту сволочь сейчас подушкой задушу. Еле убедила папу, что закинутая сверху на меня мужская рука во сне наверняка обнимала парня, а не его дочь.

Перепутал маленько.

– Вставай, Леонид! – толкнула в плечо храпящего бугая. – Быстрее поднимайся! – запричитала я, от души тряся его из стороны в сторону. – Он уже здесь!

– Кто? – прохрипел сосед, лениво приоткрывая один глаз.

– Новый день! – с серьёзным видом произнесла я в озадаченное лицо Лёни.

Несколько секунд натужного мышления, и мужской глаз снова закрылся.

– Петуха на тебя не хватает! – раздражённо дёрнула подушку из-под чугунной башки.

– Чего раскудахталась с утра, гномиха? – проворчал Астахов, цепляясь сильнее за своё мягкое сокровище, но тут же осёкся, глянул на открытую дверь и исправился. – То есть – будь добра, Алиса, дай мне ещё поспать, – и даже улыбку корявую растянул.

– Накось, выкуси! – сунула фигу ему под нос. – Я всю ночь не спала из-за твоего храпа и наглой руки, трогающей мне зад!

– Тихо ты! – шикнул перепуганный парень, хватая меня за талию и притягивая к себе, чтобы закрыть ладонью рот. – Я не хочу, чтобы с привезённой свининой ещё и мою руку через мясорубку пропустили!

Ущипнула придурка за пресс и мысленно пришла в экстаз, восхищаясь твёрдостью кубиков.

В одно мгновение меня запихнули в одеяло, и пока я яростно сопротивлялась, сам парень в один прыжок оказался возле двери и, бесшумно её закрыв, вихрем вернулся назад, залезая ко мне в укрытие.

– Тебя это не спасёт, – злостно просипела я, напрягаясь от такой близости. По-моему, только меня смущает, что мы с Астаховым лежим чуть ли не в обнимку, дыша при этом друг другу в губы.

– Ты всегда такая противная по утрам? – сверкнул в темноте осуждающим взглядом.

– Когда просыпаюсь не с тем, с кем надо, то да, – попыталась отодвинуться, но чуть не грохнулась с края постели.

Даже будучи заспанным и потрёпанным, Лёнечка хваткий и сильный. До такой степени, что, поймав меня за руку, передавил мне кожу, и я неожиданно взвизгнула.

– Прости… – всполошился сосед, накрывая ладонями мои пальцы и дотрагиваясь до них губами. – Слабенькая какая…

Оторопев от происходящего, раскрыла широко глаза и затаила дыхание.

Что это он делает?

Будто не замечая моей реакции, парень аккуратно перебирал мои пальцы и рассматривал их как какие-то диковинки. Задумчиво гладил ногти, а нащупав на безымянном пальце шероховатость в виде шрама, перестал дышать и сам.

– Откуда это? – тихим низким голосом спросил он.

– Через забор неудачно перелезла, – еле выдавила из себя.

От его мягких прикосновений по всему телу распространилась вибрация, а от горячего дыхания по коже побежали мурашки.

– Будь осторожна, гномиха… – нахмурив брови, прошептал парень и, наверняка не отдавая себе отчёт в том, что он делает, дотронулся до шрама губами.

Сказать, что я не поняла, что происходит, – ничего не сказать.

Беспрерывно оставляя тёплые поцелуи на моей коже, Астахов медленно поднял на меня затуманенный взгляд и, неожиданно вздрогнув, резко замер.

На его лице отразилось чистейшей воды изумление, а у меня так вообще дар речи пропал.

Не понимая, откуда у парня появились эти непредсказуемые вспышки нежности, я уже было открыла рот, чтобы уточнить реальность происходящего, как его глаза потемнели, и он, грубо откинув от себя мою руку, жёстко произнёс:

– Пошла вон отсюда.

Сомкнув обиженно губы, не стала ждать повторного скотства и, процедив сквозь зубы «Идиот!», вылетела из комнаты как стрела.

Что он себе позволяет?

Облизал мне все пальцы, я же ещё и виновата в этом…

Чувствую себя каким-то дефектным израсходованным материалом. Будто меня попробовали на вкус, сказали «фу» и выкинули.

Мысленно дав соседу парочку душевных пинков, обложилась учебниками и решила все выходные посвятить тому, ради чего в этом городе и пребываю. Насильно заставив мозг переключиться на зубрёж непонятных мне терминов, не сразу услышала тяжёлые шаги в коридоре, а затем и громкий хлопок двери.

Злой верзила покинул свою обитель и, судя по тошнотворному запаху парфюма, дошедшему до моего носа, пошёл искать новую жертву.

Запрокинув голову и уставившись в люстру, со вздохом поняла, что внутри тлеет неприятный осадок. Как отгородиться от выпадов Астахова и вытащить из себя безразличие? Почему меня так задевает его мнение обо мне? С какой такой радости я вообще о нём думаю?

Парень сумел расшатать мои нервы просто с завидной скоростью. Это его месть за встречу с родителями? Так я и сама здорово укоротила себе жизнь за то время, что они здесь вынюхивали о городских буднях их дочери.

К вечеру извела себя вопросами до амёбного состояния. Выжал все соки, умудряясь быть на расстоянии. Мне срочно нужна отдушина.

– Привет, невеличка! – раздался весёлый голос друга, когда я без сомнений набрала его номер.

– Поговори со мной, балбес! – обменялись обычными для нас приветствиями. – Мне нужен гормон радости!

– Что за упадническое настроение? – прислушался ко мне Ванька. – Дай угадаю. Ты приехала в город и проверила на себе, что деревню из девушки не вывести?

– Вот ты гад, Оконцев! – сдавила от бешенства телефон возле уха. – Я звоню не для того, чтобы от какого-то цацы оскорбления выслушивать!

– Ох ты ж, мать, как заговорила-то! – рассмеялся парень. – Ну, ладно, тёлочка моя, не злись! Чего у тебя там стряслось? Лифчик до сих пор велик?

– Ну всё! – взревела я, спрыгнув с кровати и намереваясь положить трубку.

– Стой! – крикнул Ванька. – Я ж пошутил, Алис!

– Я не в настроении, болван! – топнула я чисто по-девичьи.

– Всё. Дошло. Так бы сразу и сказала, – поутихомирил свой задор друг и, прокашлявшись, добавил. – Я весь внимание.

– Вот скажи, Вань! Я со стороны кажусь взбалмошной?

– Ну-у… – протянул неуверенно Оконцев.

– Чего за «ну» такое? – возмутилась я.

– А к чему такой вопрос? – отмазался парень, решив пойти в наступление. – Я эти ваши женские штучки не понимаю, невеличка. Ты мне конкретнее скажи, что ты хочешь услышать?

Вздохнула от мужского тугодумства.

– Я говорю, ты, как парень, стал бы меня серьёзно воспринимать, или же я похожа на ту, с кем можно позабавиться и бросить?

Секундная пауза.

Он переварил информацию, и из голоса Ваньки вмиг исчезли все нотки веселья, когда он настороженно спросил:

– Кто он?

Ой.

– Ты на вопрос не ответил, – уклончиво сказала я, жалея, что вообще завела разговор на эту тему.

– Ты тоже, – парировал друг. – Ты там себе дружка, что ли, завела? – выпалил ошарашено он.

– Что за глупости! Когда бы я успела? Только приехала!

– То есть только нехватка времени тебя останавливает? – понизил голос Оконцев.

– Блин, Вань, ты можешь ответить нормально? – вспылила я, чувствуя, что парня на территорию Астахова даже в разговоре лучше не пускать. – Если бы ты меня не знал, то на первый взгляд составил обо мне какое мнение?

– Хорошее, – без заминки проговорил он и после короткой паузы задумчиво произнёс. – Ты… интересная…

– Интересная? – удивилась я. – И это всё? – скептически посмотрела на фото Ваньки, улыбающегося на весь экран.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал?! – вдруг грозно рявкнул парень. – Играть я бы с тобой не стал.

– Спасибо, – после недолгого молчания сказала я.

– Алис, если обидит кто, ты же позвонишь мне? – приказ в форме вопроса.

Я улыбнулась, вспоминая, как у Ваньки перекатываются мышцы под кожей, когда он начинает нервничать.

– И что будет? – хмыкнула я. – Ты далеко от меня.

– Расстояние не помеха, я уже говорил тебе, – стальным голосом произнёс Оконцев, и у меня на затылке зашевелились волосы. – Ты всегда можешь на меня рассчитывать…

– Знаю, балбес! – поспешила успокоить лучшего друга. – У меня всё хорошо, Вань, правда. Просто один гад в универе намекнул, что я гулящая, только и всего.

– Если ещё раз посмеет так сказать, подпрыгивай на месте и ломай ему нос, – зловещим тоном посоветовал он.

– Даже не спросишь, почему он так решил? – усмехнулась я.

– Нет. Нужно быть слепцом или идиотом, чтобы подумать о тебе плохо, – уверенно пробормотал Ванька, и мне стало значительно легче.

Дело не во мне. Просто у Астахова слабоумие.

– Скучаю по своему балбесу… – совсем растаяла я, представляя наши посиделки с одноклассником.

– И я по своей тёлочке, – театрально шмыгнул носом Ванька.

– Дурак.

– Вредина, – и немного погодя: – Мне пора идти, Алис. Я всегда на связи.

– Пока, – расстроенно вздохнув, попрощалась я.

– Пока, невеличка, – и связь прервалась.

Глава 13

Лёня

Бежать! Это самое мудрое решение, что пришло мне в голову, когда я обнаружил за собой неконтролируемое поведение.

Нисколько не жалею о своём побеге и намерении снова запустить колесо равнодушия. Были технические неполадки в смазанном «ванилькой» двигателе, но после его прочистки, как и всегда, быстрорастворимой грязью, вся деятельность была возобновлена. Запустив пятерню под юбку незнакомой принцессы и с силой сжав аппетитную ягодицу, как никогда ощутил облегчение. Просто внутри меня идёт борьба между совестью и жаждой мести, поэтому иногда я замечаю в гномихе то, что смогло бы удачно выделить её на фоне остальных и остановить моё желание свести с ней счёты. Недавно произошёл как раз такой случай.

– К тебе или ко мне? – томно прошептала незнакомка, специально задевая языком мочку моего уха.

– К тебе, – не сомневаясь ответил я.

Мне нужно остыть, а вид невинной Алисы только ещё больше вскипятит кровь.

Из клуба мы направились в противоположную от моего дома сторону, что несомненно меня взбодрило и акцентировало внимание на длинноногой малышке, всю дорогу раздевающую моё тело решительным взглядом.

В бабушкину квартиру я в эту ночь уже не вернулся, расслабляясь в постели с девушкой, чьё имя и внешность сотрутся из памяти сразу же, как я без особых возражений покину чужую территорию.

Оттуда я помчусь прямиком на работу, нагружать тело и истязать разум тупым и монотонным убеждением, что поступил с гномихой абсолютно по-свински. Остатки человечности будут сжирать изнутри, изредка толкая меня на то, чтобы взять в руки телефон и отправить элементарное, ничего не значащее сообщение. Но в последний момент гордость обожжёт мне ладонь, и я как ошпаренный отброшу мобильный в сторону.

Девчонка прогибает тебя, Астахов, а ты и ведёшься!

Пора бы уже взяться за дело и отплатить Акимовой по заслугам.

После работы я выпросил у Горского одну ночёвку, чтобы закрепить в себе верное суждение о наших с гномихой отношениях. Она всего лишь бывшая подружка Ромки и вынужденная мера моего безопасного проживания. Кандидатура на роль девочки для выплеска моих накопившихся эмоций. Текущее с ней партнёрство лишь временно тормозит мои действия, но ничуть не исключает их.

Просто в девочке есть нечто необычное, с чем я до этого не сталкивался и из-за этого совершаю неуместные ошибки.

Как хорошо думается, когда поблизости нет гномихи. Мозг работает как часы, и каждая мысль логически объяснима. Без всех этих чуждых рядом с ней ощущений чувствую себя уверенным и независимым.

Как я и люблю.

Как я и привык.

В моей жизни нет места для сентиментальности. Все эти взгляды и вздохи отвлекают и сулят только понижение авторитета. Это галимое наваждение сбивает с ног и намеченного пути. Если уж Алиса смогла Ромыча сломить и обеспечила ему рубец на сердце, то меня и подавно пережуёт и выплюнет.

Нет уж. Полная изоляция от чувств.

И как бы на меня ни накатывала горячность, и глаза ни высматривали на крыльце универа гномиху, я буду придерживаться хладнокровной позиции одиночки.

Ну, почти. Вон та малышка умело виляет бёдрами, и за это её нужно похвалить.

Алиса

– Ты сегодня не в духе? – осторожно поинтересовалась Рита. – Уставшая какая-то…

– Плохо спала, – не стала таить правду. – Сложно привыкнуть к новому темпу жизни.

Только самую малость не озвучила. В моей дрянной голове завелись тараканы, любезно нашёптывающие, что я дура. Иногда прям в голосину орут. В моменты, когда я думаю о проклятом, пропавшем без вести соседе.

Меня, значит, обвиняют в несерьёзности, а сам у чёрта на рогах тусуется.

Пропыхтела в адрес Астахова тихую брань и приготовилась внимать лекции преподавателя.

Блин, я понимаю, что я никто, но чисто из-за уважения дать о себе знать, чтобы я хоть спала спокойно, можно?

Хотя о чём я? Какое уважение? Наше общение и так на одном недобром слове держится.

– Как меня раздражает Лола, просто слов не подобрать, – пробормотала Погодина, оглядываясь через плечо на виновницу злости.

– Чего она? – не особо вникая в суть сказанного, произнесла я.

– Видела её сегодня с утра со старшекурсниками. Извивалась возле них как глиста в корсете, – раздражённо выпалила она. – Как можно так виртуозно привлекать к себе внимание?

– Тоже так хочешь?

– Хочу, – стыдливо опуская глаза, согласилась подруга. – Но не буду. Мне безумно хочется сходить на свидание, но у меня для первого шага слишком много комплексов.

– Тебя вот только недавно приглашали, а ты отказалась, – напомнила я о друге Астахова.

– И хорошо, что отказалась, – вздёрнула носик девушка. – Воронцова его только пальчиком поманила, а он и рад дорожку из роз перед ней выстилать.

Посмотрела на воинственный взгляд Риты, направленный на Лолу, и аккуратно забрала из её рук ручку, а то мало ли.

– Но поделом ему, – оскалилась одногруппница. – На эту фифу клюнула рыбка покрупнее.

– Если тебе так парень понравился, зачем послала? – непонимающе посмотрела на Риту.

– А ты бы стала встречаться с прославленным бабником университета? – вылупилась на меня как на полоумную.

– Нет, – покопалась в самой себе я. – Ненавижу враньё и предательство. Лучше уж одной.

– Вот тебе и ответ, – усмехнулась Погодина и, бросив на беспечно болтающую соперницу последний злобный взгляд, уткнулась носом в учебник.

Ах да. Мы же учимся.

На большой перемене понесла нас нелёгкая в столовую. В самый эпицентр массового оголодания. И вот вроде бы отошла я от ночных переживаний, и о соседе больше не вспоминала, как чёрт сам вылез из табакерки.

Пока мы с Риткой протискивались с подносами к свободным столикам, передо мной внезапно пронеслась та самая Лола. Неудачно отскочив, уступая ей дорогу, опрокинула на себя стакан компота.

Етить твою налево, ну! Куда прёшь вперёд батьки? Совсем оборзел народ.

Пятно на водолазке почему-то вызвало у толпы вокруг непонятную мне реакцию. Расступились, будто я прокажённая.

Сжала зубы, чтобы не послать вдогонку королевишне пару ласковых высказываний.

Но то я, а другое – Ритка. Подруга, не контролируя громкость своего голоса, громко и экспрессивно выдала:

– Пропеллер в заднице, что ли, заело?

Как по заказу, народ резко стих, и Погодина вдруг поняла, что неожиданно стала центром внимания.

А, ну ещё и про меня не забываем, спешно отлепляющую от груди кусочки яблок.

По резкому захвату моей руки понятно, что Рита немного в шоке и готова обмякнуть на глазах у всех. Наплевав на свой вид, подхватила девушку под локоть.

– Ты это сейчас мне сказала, Погодина? – резко обернулась Воронцова. Да так, что скрип каблуков отдался эхом по помещению.

Вам когда-нибудь встречались люди, которые боятся, но делают? Которые знают, что нужно остановиться, но их несёт так, что в конце они ожидаемо расшибутся в лепёшку.

Оказывается, Ритка-то из таких.

– Тебе, конь педальный! На поворотах не учили тормозить?

Да будет срач!

На всякий случай дёрнула сумасшедшую за рукав и оттянула себе за спину.