Легенда белого солнца

Конный переход для опытных кочевников был привычным делом. Они знали каждый поворот тропы, каждый ручей и холм на пути к стойбищу Хэку. Природа вокруг менялась – то они проезжали густые леса, то пересекали широкие луга, где паслись стада диких животных, не пугающихся всадников, привыкших к их постоянному присутствию.

Стойбище Хэку предстало перед ними во всем своем величии. Более тысячи строений раскинулись на обширной территории. Здесь соседствовали традиционные конусообразные чумы, покрытые шкурами и берестой, и массивные дома из камня и глины, построенные искусными мастерами с южных земель. В центре располагалось святилище, где проводились важные обряды и собрания.

Особое место занимала школа письма – небольшое, но тщательно ухоженное здание, где обучали детей грамоте. Хотя взрослые были слишком заняты повседневными делами, молодое поколение должно было знать письменность – это помогало вести торговлю, составлять договоры и сохранять важные записи.

Когда Чикты вошел в просторный чум Хэку, его встретил напряженный разговор двух вождей. Седовласый Кадар, вождь одного из влиятельных племен, был взволнован и раскраснелся от бурного обсуждения. Его лицо, обычно спокойное и мудрое, сейчас выражало беспокойство и тревогу.

Хэку, напротив, сидел мрачный, словно грозовая туча нависла над его головой. Его взгляд был устремлен вдаль, а руки крепко сжимали его серебряную пластину пояса– символ власти и мудрости. Атмосфера в чуме была накалена до предела – казалось, ещё немного, и воздух заискрится от напряжения.

Чикты, привыкший к подобным ситуациям, молча остановился у входа, давая возможность вождям заметить его присутствие. Его появление не осталось незамеченным – оба собеседника одновременно повернулись к нему, и в их взглядах промелькнуло облегчение, смешанное с ожиданием.

˗ Приветствую вас, вожди, – произнес Чикты, подходя ближе, – вижу, у вас есть важные вести, которыми вы готовы поделиться”

Его голос звучал спокойно и уверенно, но в чуме была  напряженная атмосфера.

Повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в очаге. Хэку, возвышаясь над собеседниками, сверлил Кадара гневным взглядом. Его лицо, обычно спокойное и величественное, сейчас побагровело от ярости, а вены на висках вздулись, словно готовые прорваться.

Кадар, несмотря на свой преклонный возраст, не отводил взгляда. Его глаза, повидавшие множество битв и потерь, сейчас смотрели прямо и твердо. Морщины на его лице, глубокие и извилистые, словно карта прожитых лет, лишь подчеркивали его мудрость и опыт.

˗ Они не могли отправить письмо раньше! – прогремел Хэку, его голос эхом отразился от стен чума, – наши братья ждут помощи, а ты предлагаешь оставить их в беде?

˗ Верховный вождь! – спокойно ответил Кадар, его голос, несмотря на возраст, оставался твердым и уверенным, – я знаю, что мы должны идти. Но прошу – сохраним хотя бы молодых. Что если никто не вернется?

˗ Мы не проиграем! – взревел Хэку, его лицо исказилось от гнева, – никогда не проигрывали! Сама мысль об этом невозможна!

˗ Но Хэку – начал было Кадар, но Хэку резко перебил его.

˗ Хватит! – взревел он, поднимаясь со своего места. Его фигура, облаченная в тяжелые меха, казалась еще более внушительной. – Мы дали клятву, и мы должны ее исполнить! Наши братья в опасности! Или же старый Кадар уже не чтит заветы предков?

В чуме снова повисла тишина. Все присутствующие затаили дыхание, наблюдая за этой схваткой характеров. Кадар, несмотря на свой возраст, оставался сильным – его спина была прямой, а плечи широкими. Рассказывали, что в молодости он был таким же непобедимым воином, как и сам Хэку, таким же горячим и бесстрашным.

Но годы и утраты наложили свой отпечаток. Тяжесть прожитых лет, потеря близких, множество пережитых битв – всё это читалось в его взгляде. И всё же он оставался верен своим принципам, верен своему народу.

˗ Ты верховный вождь… – тихо произнес Кадар, но его голос, несмотря на возраст, оставался твердым, – Тебе решать…

˗ Вот именно! – резко бросил Хэку, возвращаясь на свое место. Его гнев, казалось, немного утих, но решение было принято.

В чуме снова повисла тишина, но теперь она была другой – тяжелой, давящей, словно предгрозовое небо. Все понимали – впереди их ждет нечто серьезное, нечто, что может изменить судьбу всего племени. И только время покажет, прав ли был Хэку в своем решении, и оправдает ли себя их отвага и преданность древним заветам.

Хэку перевел взгляд на Чикты, и в его глазах на мгновение промелькнуло нечто большее, чем просто вражда – это была особая нить, которую он испытывал к сыну прежнего вождя Кагынкана. На мгновение его суровое лицо немного задумалось, но лишь на мгновение.

˗ Ты всех привел? – спросил он резко, возвращаясь к своему обычному тону.

˗ Да, – коротко ответил Чикты, внимательно наблюдая за происходящим.

В его душе зародилось недоброе предчувствие. Что-то явно было не так, и это “не так” было связано с чем-то серьезным. Он чувствовал, как напряжение в чуме нарастает с каждой секундой.

˗ Что случилось?– спросил он прямо, не скрывая беспокойства в голосе.

Кадар, до этого момента сохранявший молчание, стыдливо опустил голову, словно ему было неловко сообщать плохие вести. Хэку тяжело вздохнул, снова опускаясь на свой стул – жест, который говорил больше, чем любые слова.

˗ Долго мы все праздновали, сын Кагынкана, – произнес он медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Война уже давно идет на нашей земле.

˗ Как это понять? – Чикты почувствовал, как внутри у него всё похолодело.

˗ Наши южные братья думали, что сами смогут одолеть врага и проиграли, – ответил Хэку, его голос звучал глухо и устало.

Кадар, не выдержав напряжения, вмешался:

˗ Часть южных городов взята.

˗ Но как? Это невозможно! – воскликнул Чикты, не веря своим ушам.

˗ Как оказалось, война уже полгода! Письмо к нам пришло с опозданием, – пояснил Хэку, его лицо вновь стало жестким.

˗ А остальные племена? – спросил Чикты, пытаясь собрать воедино все кусочки этой тревожной новости.

˗ Тоже получили письма с опозданием. Король Алчун думал, что сам сможет разбить всех врагов, – ответил Хэку, и в его голосе проскользнуло нечто похожее на разочарование.

В чуме повисла тяжелая тишина. Чикты чувствовал, как земля уходит из-под ног. То, о чем он смутно догадывался, оказалось страшной реальностью – враг уже давно ступил на их землю, а они были слишком беспечны, слишком уверены в своей безопасности.

˗ Что теперь? – спросил он, уже догадываясь о предстоящем ответе.

˗ Теперь мы должны выполнить свой долг, – ответил Хэку, его голос вновь стал твердым и решительным, – все племена должны объединиться. Время праздников закончилось. Настала пора войны.

В этот момент Чикты понял – их мир больше никогда не будет прежним. То, что казалось далеким и нереальным, теперь стояло у порога их дома, и им предстояло сделать всё возможное, чтобы защитить свой народ и свои земли.

Хэку сказал:

˗ Выступаем завтра утром, пусть твои воины отдохнут.

Чикты выйдя из дома вождя, пошел в ясеневую рощу, который находился в середине огромного стойбища, где по преданиям жили духи местности. Это древнейшее место, было для Чикты всегда окутано чем-то необычным и мистическим.

Лучи солнца с трудом пробивались сквозь кроны высоченных деревьев. Трава только что растущим зеленым ковром покрывала все вокруг. Люди не заходили на рощу без явной причины, и трава была не протоптанная.

Чикты медленно шагал по тропинке, ведущей к его любимому месту в роще. Здесь, среди вековых деревьев, он всегда находил умиротворение и ясность мысли. Дойдя до центра рощи, он опустился на мягкую траву и прислонился к могучему стволу старого ясеня, чьи ветви, казалось, касались самого неба.

Вокруг царила первозданная тишина – лишь ветер шелестел в листве, да изредка раздавалось пение птиц. Воздух был наполнен особыми ароматами: свежестью хвои, терпким запахом смолы и едва уловимым ароматом лесных трав. Чикты глубоко вдохнул этот целебный воздух и закрыл глаза, впервые за последнее время позволяя себе полностью расслабиться.

В его памяти ожили картины далекого детства. Его отец, Кагынкан, был верховным вождем союза племен Хэрги – вождем одного из самых многочисленных племен. Мудрый предводитель, он первым решился на смелые перемены: позволил южным ремесленникам строить на их землях необычные дома из камня и глины. Эти жилища были просторными и теплыми, но кочевые воины так и не смогли привыкнуть к оседлой жизни в них.

Кагынкан также стал тем, кто ввел обучение детей чтению – искусству, казавшемуся северянам странным, ведь они передавали знания через устные сказания. Но прежний верховный вождь понимал важность письменности для развития племени. Он сам несколько раз отправлялся в далекие земли южных собратьев и с восторгом рассказывал сыну о их удивительном образе жизни.

Чикты помнил эти рассказы: о том, как южане держат животных в загонах, словно пленников; о величественных каменных строениях, чьи крыши, казалось, достают до небес; о странных растениях, которые они выращивают и употребляют в пищу. Эти истории казались невероятными, но отец всегда говорил, что в них нет выдумки.

Особенно запомнились слова Кагынкана о том, как южные собратья давно хотели помочь им с продовольствием, поделиться своими знаниями и секретами земледелия. Но они не решались сделать это из уважения к традициям и верованиям северных племен, боясь оскорбить их обычаи и уклад жизни.

Эти воспоминания нахлынули на Чикты мощной волной, заставив его задуматься о том, как быстро меняется мир. Еще недавно они жили в мире и согласии, обменивались знаниями и товарами с южными соседями, а теперь их земли оказались втянутыми в войну.

Он открыл глаза и посмотрел на небо сквозь густую крону ясеня. В его душе боролись противоречивые чувства: тоска по мирной жизни и осознание того, что теперь ему предстоит встать на защиту своего народа, как когда-то это делал его отец.

Чикты понимал, что впереди их ждут тяжелые времена, но в его сердце жила надежда, что вместе они смогут преодолеть все испытания и сохранить свой народ и его традиции.

Прохладный ветер, наполненный ароматами леса, нежно касался лица Чикты, принося с собой ощущение спокойствия и умиротворения. Древесный запах, смешанный с ароматом хвои и трав, наполнял его легкие, возвращая в далекое прошлое.

Перед его внутренним взором возникла картина, словно написанная кистью искусного художника:

“Бескрайние зеленые равнины, простирающиеся до самого горизонта, были заполнены движущимся морем оленей. Их рога, словно темный лес, колыхались в такт движению стада, создавая неповторимый гул, наполняющий всю округу.

Солнце, медленно клонящееся к закату, окрашивало небо в огненно-красные и золотистые тона. Его лучи, пробиваясь сквозь пылевое облако, поднятое тысячами копыт, создавали причудливые световые узоры, превращая обычный закат в настоящее природное чудо.

Сумеречную степь оживляли многочисленные костры, вокруг которых собирались люди. Их дым, словно тонкие серебристые нити, тянулся к чистому, безоблачному небу, создавая причудливый узор на фоне закатного неба.

Маленький Чикты, полный энергии и радости, бежал через эту величественную картину к одному из костров. Его детское сердце переполнялось счастьем и гордостью, когда он приближался к группе людей, собравшихся вокруг огня.

Среди них был его отец – высокий черноволосый мужчина со смуглой кожей. Его длинные, слегка взъерошенные волосы и густая щетина придавали ему вид настоящего воина. Но при виде сына его суровое лицо озарилось теплой улыбкой, а в глазах заплясали веселые искорки.

“Мой сын!” – прогремел его голос, полный гордости и любви, заставляя всех присутствующих обернуться. Он легко подхватил мальчика на руки, поднимая его над землей, словно показывая всему миру свое сокровище.

В этот момент Чикты чувствовал себя самым счастливым ребенком на свете. Даже грозный вождь, чье слово было законом для всего племени, становился мягким и ласковым рядом с ним. Этот момент, словно запечатленный в камне, навсегда остался в памяти Чикты как символ безграничной отцовской любви и гордости.”

˗ Чикты! – негромкий отклик вырвал его из воспоминаний.

Воин медленно открыл глаза, и посмотрел, кто его зовет. Увидев Нелкэни, он не удивился. Ведь он ждал ее здесь. Как и она знала, что он здесь.

Глава 4.

Ветер, словно неутомимый странник, носился по бескрайним просторам степи, игриво наклоняя молодую траву то в одну, то в другую сторону. Его прохладные порывы приносили с собой ароматы полевых цветов и свежести, создавая неповторимую симфонию природы. Кристально чистое небо, без единого облачка, казалось, сливалось с горизонтом, создавая иллюзию бесконечности.

Вокруг не было видно ни единого дерева – лишь изредка небольшие кустики, словно зеленые островки, пробивались сквозь мягкий ковер разнотравья. Степь раскинулась во все стороны необъятным зеленым морем, где каждый цветок и травинка создавали свой неповторимый узор.

Гирки, вороной красавец-жеребец, недовольно фыркнул, встряхивая своей блестящей гривой. Нет, это не была усталость – его раздражала сама мысль о медленном движении. Чикты прекрасно понимал своего друга: как и он сам, конь ненавидел любые ограничения и рамки. Свободолюбивый от природы, Гирки вырос в полной гармонии с первозданной жизнью степей, став истинным ее дитя.

Немного поколебавшись, Чикты все же решил уступить нетерпению своего верного друга. Легко коснувшись пятками мускулистых боков коня, он дал ему свободу. Вороной гигант, издав радостное ржание, мгновенно перешел в галоп, словно выпущенная из лука стрела.

Мир вокруг мгновенно изменился. Свежий воздух, напоенный ароматами степи, с силой ударил в лицо Чикты. Земля под копытами Гирки слилась в единое зеленое полотно, проносящееся мимо с головокружительной скоростью. Ветер свистел в ушах, развевая волосы, а солнце, казалось, приветливо улыбалось им с небес.

Закрыв глаза, Чикты полностью отдался этому полету. Каждая клеточка его тела наполнилась необыкновенной легкостью, словно он действительно становился невесомым. Чувство абсолютной свободы, которое он так любил, охватило его целиком. Ему казалось, что еще немного – и он оторвется от земли, взмыв вслед за птицами, парящими в небесах.

В эти мгновения он был един с природой, с самой стихией. Время словно остановилось, а мир сжался до ощущения ветра в волосах, ритмичного топота копыт и радостного ржания верного друга. Все тревоги и заботы остались где-то далеко позади, растворились в бескрайних просторах степи, оставив лишь чистое, незамутненное чувство свободы и единения с миром.

В такие моменты Чикты особенно остро понимал, почему его отец всегда говорил, что степь – это не просто место, где они живут, а живое существо, дарующее им силу и мудрость. И сейчас, мчась во весь опор навстречу ветру, он чувствовал, как эта сила наполняет его, делая готовым к любым испытаниям, которые приготовила судьба.

Внезапный, удушающий запах, словно когтистая лапа, вырвал Чикты из состояния блаженной свободы. Этот тошнотворный смрад мгновенно вернул его в реальность, заставив содрогнуться от отвращения. Он слишком хорошо помнил этот запах – запах смерти и разрушения, который отнял у него мать.

В воздухе повисло плотное облако черного дыма, ползущее по степи подобно зловещему туману. Оно было видно издалека – предвестник беды, накрывший деревню своим смертоносным покрывалом.

Когда Чикты приблизился, картина предстала перед ним во всей своей ужасающей красе. Дома пылали, выбрасывая в небо языки пламени и клубы густого дыма. Люди метались вокруг, пытаясь хоть как-то справиться с разбушевавшейся стихией, но все их усилия были тщетны.

Вдалеке он заметил группу всадников, спешно покидающих деревню. Они явно были виновниками происходящего – те, кто поджег дома и оставил людей без крова. Увидев Чикты, они пришпорили коней, явно опасаясь возмездия.

Но времени на погоню не было. Пламя уже охватило всю деревню, превращая деревянные дома в огненные факелы. Люди стояли в стороне, сбившись в небольшие группы, их силуэты казались одинокими и беззащитными на фоне бушующего пожара.

Чикты спрыгнул с Гирки и бросился к месту трагедии. Он понимал, что сейчас каждая секунда на счету, но остановить пламя было невозможно. Оно распространялось слишком быстро, пожирая все на своем пути.

Люди, обычно сильные и уверенные в себе, стояли, обнявшись, словно пытаясь найти утешение друг у друга. В их глазах читались страх и отчаяние – чувства, которые Чикты никогда раньше не видел на лицах своих соплеменников.

Запах гари становился все сильнее, пропитывая одежду, волосы, проникая в легкие. Сквозь рев пламени и треск горящих бревен доносились приглушенные всхлипывания и молитвы. Деревня, еще недавно полная жизни и тепла, теперь превратилась в царство огня и дыма, где каждый дом, каждая вещь, каждая память о прошлом превращались в пепел.

Чикты стоял, не в силах отвести взгляд от этой картины разрушения. В его душе боролись ярость и бессилие – ярость от того, что кто-то посмел так жестоко поступить с его народом, и бессилие перед лицом стихии, которую невозможно было остановить.

Земля дрожала от множества копыт – сородичи Чикты прибыли на помощь стремительным потоком. Их кони, словно вихрь, врывались в охваченную пламенем деревню, поднимая клубы пыли и пепла.

Хэку, верховный вождь племен Хэрги, первым осадил своего коня, его взгляд мгновенно охватил всю картину разрушения.

˗ Что случилось? – его голос, привыкший к командованию, прозвучал резко и требовательно.

Чикты, все еще находясь под впечатлением от увиденного, указал рукой на запад:

˗ По-моему, это были всадники со степей. Они подожгли дома и ретировались в ту сторону.

Не теряя времени, Хэку подозвал к себе Кама – высокого, широкоплечего воина с суровым лицом:

˗ Кам! Возьми своих людей и догони их!

Кам, коротко кивнув, взмахнул рукой, и отряд опытных воинов, словно тень, растворился в направлении, указанном вождем.

Тем временем Хэку продолжал раздавать приказы:

˗ Кадар! Нужно собрать всех жителей!

Люди уже начали стихийно собираться в группу. Женщины, прижимая к груди плачущих детей, тихо всхлипывали. Мужчины стояли с опущенными головами, избегая смотреть в глаза своим спасителям.

Из толпы вышел старик – его лицо было испещрено глубокими морщинами, а кожа потемнела от солнца. Жидкие, тонкие усы едва прикрывали верхнюю губу, а черные, задумчивые глаза смотрели с печальной мудростью.

˗ Благодарю вас за помощь, – его голос, несмотря на возраст, оставался твердым и уверенным.

Хэку, нахмурившись, спросил:

˗ Кто это был?

Старик тяжело вздохнул:

˗ Мы сами не знаем. Они налетели как саранча. Ведь у нас даже нет оружия.

Среди воинов Хэрги пробежал шепот удивления:

˗ Как так?

˗ Нет оружия?

˗ Как же вы защищаетесь?

Их недоумение было понятно – для кочевников оружие было неотъемлемой частью жизни, символом чести и защиты. Видеть племя, не имеющее возможности защитить себя, казалось им немыслимым.

В этот момент пламя, словно празднуя свою победу, выбросило в небо особенно высокий столб огня, осветив мрачную сцену разрушения и отчаяния. Но присутствие воинов Хэрги уже начало возвращать людям надежду – они знали, что теперь их не оставят один на один с бедой.

Старик, заметив недоуменные взгляды воинов, поспешил объяснить:

˗ Понимаю ваше недоумение, о, доблестные северные собратья. Но война никогда прежде не касалась наших земель. Мы – мирный народ, занимающийся земледелием и торговлей. Воины короля всегда защищали нас от любых угроз.

Чикты, как и другие воины, не мог постичь такой образ жизни. С самого рождения они были приучены к оружию, учились владеть им с малых лет. Для них защита себя и своего народа была неотъемлемой частью существования.

Хэку, вождь племени, быстро принял решение:

˗ Ты! – его голос, привыкший к командованию, обратился к предводителю рода Кагынкана. – Возьми своих людей и сопроводи их к ближайшему городу. Он находится южнее отсюда, к вечеру вы должны туда дойти.

˗ Хорошо, Хэку! – Чикты, как и подобает опытному воину, не нуждался в лишних словах. Он понимал, что сейчас не время для обсуждений – нужно действовать быстро и решительно.

От пожара практически ничего не удалось спасти. Уцелевшие жители, толпясь и переговариваясь, начали собираться в путь за всадниками. Среди них было много раненых – обожженных пламенем, получивших травмы при эвакуации.

Люди выглядели потерянными и опустошенными. Они лишились не просто домов – они потеряли все: имущество, семейные реликвии, место, где проводили детство. Теперь они были беззащитны перед лицом природы, не имея укрытия от холодных ночей и палящего солнца.

Дети, напуганные происходящим, жались к родителям, женщины тихо плакали, прижимая к груди уцелевшие пожитки. Мужчины, привыкшие к мирному труду, теперь не знали, как защитить свои семьи.

Чикты, глядя на эту печальную процессию, почувствовал, как в его душе закипает гнев. Он не мог понять, как можно жить без оружия, без возможности защитить себя. Но сейчас было не время для размышлений – нужно было действовать. Его верный конь Гирки нетерпеливо переступал копытами, готовый нестись вперед по первому приказу.

Воины племени Хэрги, несмотря на свое недоумение, были готовы оказать помощь. Они понимали, что сейчас эти мирные жители нуждаются в защите больше, чем когда-либо. И хотя их образ жизни казался кочевникам странным и непонятным, долг воинов – защищать тех, кто не может защитить себя сам.

Так, под предводительством Чикты, большой караван двинулся на юг, к ближайшему городу. Впереди их ждали долгие часы пути, и никто не знал, какие испытания приготовила им судьба.

Неясное предчувствие тревожило Чикты всю дорогу. Смутные сомнения, словно тени, мелькали в его сознании, заставляя его постоянно оглядываться по сторонам. Он подгонял своих воинов, стремясь как можно быстрее доставить беженцев в безопасное место, но уставшие, измученные горем люди едва передвигали ноги.

Часть воинов Чикты, проявляя истинную доблесть, пересадила на своих коней всех уцелевших детей и стариков, а сами пошли пешком. Чикты подал пример, первым уступив своего верного Гирки худощавому мальчику лет семи-восьми, который с удивлением и благодарностью взирал на могучего воина.

К вечеру, когда солнце, словно усталый путник, начало клониться к горизонту, измученная процессия наконец достигла города. Воины Чикты, привыкшие к степным просторам и юртам, с изумлением взирали на величественные строения, чьи стены были украшены искусной резьбой, какой они никогда прежде не видели. От города поднимались тонкие струйки дыма, создавая причудливые узоры в вечернем небе.

Город раскинулся на огромной территории, во много раз превосходя размерами главное стойбище племени Хэрги. Мощные стены, сложенные из прочного камня, возвышались над обширными полями, свидетельствуя о неустанном труде и мастерстве его жителей.

Крестьяне, работавшие в полях, с нескрываемым любопытством и почтением наблюдали за длинной вереницей всадников. Многие из них, услышав о прибытии воинов с северных земель, подходили к чужеземцам, предлагая воду и еду. Кочевники, следуя своим традициям, с благодарностью принимали помощь, ведь у них было не принято отказывать людям ни в просьбах, ни в помощи.

Чикты остановил своих людей у массивных городских ворот. Здесь, под величественными каменными арками, воцарилась странная тишина – казалось, даже ветер замер в ожидании. Усталые путники, пережившие столько испытаний за один день, замерли в ожидании решения своей дальнейшей судьбы.

В воздухе повисло напряжение – напряжение встречи двух разных миров, двух разных культур. Воины Хэрги, привыкшие к свободе степей, стояли перед символом цивилизации, который казался им чужим и незнакомым. Но они знали – именно здесь, за этими стенами, их подопечные должны найти защиту и приют.

Чикты, несмотря на тревожные предчувствия, был готов к любым испытаниям. Его верный конь Гирки, чувствуя настроение хозяина, нетерпеливо переступал копытами, готовый в любой момент сорваться с места. Но сейчас все зависело от решения тех, кто находился по ту сторону ворот.