скачать книгу бесплатно
– Уже не могу, выдали предписание. Если не явлюсь к сроку на фронт, сочтут дезертиром. Всё, баста! – Христина гневно стукнула кулаком в раскрытую ладонь. – Знала бы, что запишут в медсёстры, вообще бы не ходила.
Её глаза вспыхнули, а вишнёвые пухлые губки упрямо сжались.
– Не расстраивайся так, – пришла очередь Кати утешать подругу. – Ты всегда мечтала стать врачом и спасать жизни людям. Это прекрасная мечта, и вот она сбылась. Я уверена, ты спасёшь много жизней.
– Ты права, – одарила Христина подругу ласковой улыбкой.
– А ты иди к партизанам, – опомнилась она. – Говорят, там отважные и очень смелые ребята. Быстро прославишься.
– Но я не ищу славы!
– Знаю, просто мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты рядом, воюешь вместе со мной за родину.
И в глазах Христины зажегся священный огонь, который горел так ярко, что невольно даже пугал Катю. В своём сердце она, как ни старалась, не могла найти такого пламени. Но мысль о том, что Христина отправится на войну, а сама Катя останется в городе, пока её подруга будет воевать, не давала ей покоя. Девушка осталась в Кишинёве совсем одна – отец умер два года назад, мать уехала в эвакуационном грузовике. Мысль об одиночестве угнетала её ещё больше, чем мысли о войне. И сознание того, что они вместе с Христиной бьются с одним врагом, невольно согревало душу. Она будет, как Христина, спасать жизни людям, приносить пользу фронту, пусть и в подполье.
– Решено, запишусь в партизаны! – весело ответила Катя подруге.
– Вот и отлично, мы вместе пройдём эту войну и вместе победим! – обняла её Христина.
Девушки счастливо рассмеялись. Их снова охватило чувство единения двух сердец, двух подруг, что были как сёстры.
***
Через несколько дней Христина отбывала в действующую армию. Ей дали предписание в Одесский военный округ, а точнее, на границу, в самое горячее место, где советские войска каждый день удерживали в отчаянных схватках переправы.
Так как Христина уже была полноправным членом армии, её родителям предоставили внеочередную эвакуацию. Катя была счастлива, что её подруге так повезло. Когда Катя махала вслед эвакуационному грузовику, на котором отбыли родители Христины, её сердце невольно сжалось: где её мама, добралась ли до Москвы, ищет ли её?
Но времени на печаль не было. Христина уходила медсестрой на фронт, в самую горячую его точку. И Катя даже не знала, какая мысль печалит её больше: отсутствие известий о матери или отбытие Христины.
– Не грусти, мы обязательно встретимся, – утешала её старшая подруга, – партизаны и действующая армия постоянно пересекаются и помогают друг другу. Знай, и месяца не пройдёт, как мы снова увидимся.
Христина крепко обняла Катю, которой ничего не оставалось, как тихо плакать.
И вот она снова машет отъезжающему грузовику. Новичков очень быстро набирали и увозили на фронт.
– Береги себя, слышишь, береги! – крикнула Катя, побежав за грузовиком. Христина плакала от счастья, что у неё такая хорошая подруга. Она знала, пока Катя жива и молится за неё, с ней ничего не случится.
Очередной грузовик скрылся за горизонтом. Катя проводила Христину и снова осталась одна. Печаль вновь закралась в её сердце, одной было страшно, особенно в городе, который периодически бомбили. И она недолго думая отправилась к партизанам. Уж лучше быть в центре событий и сделать хоть что-то героическое в своей жизни, чем сидеть дома, дрожа от страха. Ей нужно брать пример с Христины. Та отважно отправилась в самое пекло начавшейся войны, ни тени страха, лишь улыбка на лице. Катя тоже пройдёт с улыбкой всю войну, и они обязательно ещё не раз посмеются над своим юным безрассудством.
Партизаны приняли Катю холодно. Главный в Кишинёвском штабе долго оценивающе смотрел на своего нового бойца.
– Говоришь, только окончила школу?
– Да, – смело ответила девушка. После огромного борова-политрука этот начальник был ей вовсе не страшен. Присматривался подозрительно, и только. – Я хочу убивать наших врагов, хочу защищать свою родину!
Она бойко повторяла слова, сказанные Христиной когда-то.
Начальник штаба поморщился, словно сомневался в искренности девушки, но делать нечего. Командир приказал принимать всех желающих.
– Поставь подпись, – сказал он равнодушно, указав на заветную строчку.
Катя смело подписала, даже не взглянув на содержание. А грязная скомканная бумажка гласила: отказываюсь от всех своих родных, отказываюсь от своего имени, клянусь хранить молчание и ещё что-то, но этот текст так и остался неизвестен для юной Кати, ничего не смыслящей ни в мире, ни в войне.
Когда набралось десять новичков, которых не взяли в основную армию, а здесь были лишь одни малолетки либо калеки, небольшой отряд из двадцати человек выдвинулся на встречу с основным подразделением партизан, находившимся в лесах подле Днестра, прямо на границе. Когда Катя узнала, куда они идут, её сердце невольно сжалось от страха. Всё-таки самое пекло! Благо Христина будет рядом. Шли ночами, чтобы никто не видел, без света, только ухая друг другу. Днём прятались в разрушенных зданиях. Ели и пили мало, передвигались бесшумно. После нескольких дней Кате казалось, что она превратилась в тень от постоянного недоедания.
– Мы не регулярная армия, мы подпольщики, нам еда не положена, – спокойно отвечали ей начальники-партизаны.
Катя впервые пожалела, что не попала в регулярные войска, там бы она хоть нормально поела. И тут она вспомнила краснолицего политрука, что орал ей про лишние рты на фронте. Теперь Катя на своём желудке почувствовала, что действительно много ест, настолько она постоянно была голодна. Иногда ей даже было стыдно. Партизаны вон какие молодцы, едят крохи и довольны. И Катя всё время себя увещевала, напоминая про священный долг защищать родину, про то, что она отбирает хлеб у воинов, которые умирают сейчас на поле боя, только желудок никак не хотел слушать эти прекрасные речи, настойчиво требуя еды.
– Придём в основной лагерь, там наедимся, – подбодрили её партизаны. Большинство из них были молодыми людьми не старше двадцати лет. Были здесь и девушки, но немного. При одном взгляде на них казалось, что это были не девушки, а зверюшки, настолько они были страшными, как только такие на свет родятся! Скорее всего, их не взяли в регулярные войска из-за уродства. Хотя Катя про себя и потешалась над сослуживицами, иногда всё-таки сожалела, что среди них нет миловидных, поскольку часто ловила на себе пристальные взгляды партизан-мужчин. Но те не давали ей намёка на какой-то интерес, за что Катя в глубине души была им благодарна и старалась максимально хорошо ко всем относиться, даже к калекам, от одного взгляда на которых у неё всё внутри переворачивалось.
Наконец-то они добрались до основного лагеря в лесу у Днестра.
– Прибыли! – весело сказал их сопровождающий и с облегчением скинул походный рюкзак.
Катя осмотрелась. В лагере не было ни костров, ни палаток, но, несмотря на это, повсюду пахло вкусной едой. Девушка удивилась, но её желудку было всё равно, он был готов справиться с любой пищей, что ему предложат.
– Сейчас выйдет наш командир. Он суров, но справедлив. Слушайте его внимательно и не смейте перебивать. Выполняйте все его приказы. За отказ или отлынивание – смерть.
Новички притихли. Смерть? На такое они не подписывались!
– Главный идёт, главный, – пробежал шёпот по ряду партизан.
Все бывалые выстроились в стройную шеренгу. Новички жались другу к другу поближе, словно к ним надвигалось неведомое чудище.
И правда, к ним вышел огромного роста, с нереальными, выпирающими под плотно сидящей майкой мускулами крупный мужчина лет тридцати пяти. Под его стальным взглядом даже трава бы умерла, не говоря уже о людях. Но что больше всего поразило Катю, так это выражение его лица – жестокое, холодное, какое-то садистское. Могло показаться, что этому человеку нравится мучить и убивать.
– Новенькие, – раскатистым голосом произнес командир, – вы здесь, потому что хотите убивать врага. И я вам предоставлю такую возможность. Вы будете убивать столько, сколько хотите. И чем больше вы убьёте, тем выше будет ваше положение в этом лагере.
Новенькие удивлённо переглянулись. О чём это он?
– Низшие по статусу прислуживают высшим. Таков здесь закон. Приказ высших не подлежит оспариванию или обсуждению. Сказали – делайте. Не сделали – умрите. Высший по статусу может застрелить вас в любой момент за неисполнение его приказа.
От услышанного у новичков кровь застыла в жилах, а командир продолжал, явно наслаждаясь эффектом, который производил на новоприбывших.
– Здесь закон лишь один – закон силы. Хилые и слабые умирают, сильные и отважные – выживают.
– Да! – закричали его приближённые, отъявленные головорезы, отличавшиеся от своего начальника лишь более низким ростом да мышцами поменьше.
Да откуда вообще взялся этот командир? Какая преисподняя его породила? Огромный, словно шкаф, с невероятными мускулами и наголо обритой головой, он производил сокрушительное впечатление. Вероятно, это был бы весьма привлекательный мужчина, если бы не ледяное жестокое выражение лица, которые выдавало в нём убийцу. Командир больше походил на уголовника, чем на лидера партизанского движения. Вполне возможно, Катя не так уж ошиблась в своих предположениях, потому что руки его были покрыты татуировками, которые так любят в местах заключения.
И что же делать? Оставаться в отряде под начальством этого монстра? Тогда она будет дезертиром, а как она уже усвоила, за любой проступок ждёт смерть. Остаётся только стать невидимкой и рассеяться в этой толпе партизан, словно её здесь и нет. Но с этим оказалась самая большая сложность. Командир начал обходить шеренгу новичков, рассматривая каждого. Катя стояла почти в конце как самая маленькая по росту, поэтому до неё очередь дошла бы не скоро, но уже сейчас её колени дрожали от страха.
Наконец гора мускулов приблизилась и к ней. Командир взглянул на новенькую, и его брови невольно поползли вверх. Но он быстро взял себя в руки, придав лицу привычное ожесточённое выражение, только глаза изменились. Они словно пригвоздили Катю к земле, замуровали, заставив оцепенеть. Катя даже не смела поднять глаз: она чувствовала всем своим нутром, что это жестокое чудовище взглядом раздевает её догола. Девушке почудилось, что она падает в обморок, но командир двинулся дальше, и ей полегчало.
Так закончился день знакомства. После такого вкусного ужина, что новенькие диву давались, все легли спать. Катя лежала вместе с новичками, но не могла заснуть. Она видела, как командир прохаживался по лагерю и то и дело бросал ледяной взгляд в их сторону. Девушка не могла глаз сомкнуть, ей казалось, что как только она уснёт, этот жестокий человек над ней надругается. Столь сильный ужас вызвал командир в сердце девушки, и не без причины. Уже раним утром он дал задание новеньким.
– Наши враги за ночь выстроили мост через Днестр, нам необходимо его разрушить как можно скорее, чтобы враг по нему не прошёл. Воспользуетесь этим, – и он бросил новеньким самые настоящие гранаты. Катя видела их впервые, но только по виду догадалась, что это.
– Кто не выполнит задание и не взорвёт ни одного объекта, тот на двое суток остаётся без еды.
Приказ был понятен, как и последствия его неисполнения. Но двое суток без еды казались мелочью по сравнению с поставленной задачей. Утром, при свете дня, взорвать тщательно охраняемый мост было настоящим самоубийством. Более того, до моста надо было добраться вплавь, что требовало огромных усилий. Днестр – не маленькая речушка, а широкая глубокая река.
Но делать нечего, приказ есть приказ. Уклонение от него карается смертью. Все новенькие взяли по гранате.
– Пока, детки, – съёрничал кто-то им в спину.
Опытные партизаны явно не ждали их обратно.
– Даже если кто-то из них доплывёт и выполнит задание, это уже помешает врагу перебраться. Должен же хоть кто-то доплыть, – услышала Катя за своей спиной абсолютно равнодушный голос командира. Её рука затряслась, и граната невольно выпала. Благо девушка не умела с ней обращаться и не сняла чеку. Граната покатилась в сторону, Катя – за ней, пока чья-то огромная нога в кожаном армейском сапоге не остановила её, наступив сверху.
Её сердце сжалось от страха. Катя подняла глаза. Над ней, словно скала, нависал командир.
– А ты можешь не ходить, я дам тебе другое задание, – холодно произнёс он.
Девушка и обрадовалась, и испугалась одновременно. Хорошо, что она избежит очевидной смерти возле вражеского моста на Днестре, но очень плохо, что ей явно придётся отправиться за командиром. Катя пошла за ним, всё-таки прихватив свою гранату с земли.
С каждым шагом удаляясь от центра лагеря и ловя на себе ехидные, недвусмысленные смешки партизан, Катя чувствовала, как её сердце тревожно сжималось. Наконец командир остановился возле какого-то сарая, собранного вручную из древесных стволов и веток. Он придерживал рукой дверь. В помещении было темно.
– Заходи, – приказал бритоголовый Кате, жадно обшаривая её ледяными глазами.
Катя не шелохнулась.
– За-хо-ди, – повторил приказ командир, чеканя каждый слог.
– Что я должна буду там делать? – спросила дрожащим голосом девушка.
– Ничего того, что не свойственно всем бабам.
Что он имеет в виду? Что свойственно всем бабам?
– Что именно? – спросила девушка, так и не входя в хижину.
– Я отдал тебе приказ, мои приказы не обсуждаются.
Катя невольно на него взглянула. По выражению его лица было ясно, чего именно он хочет. Катя не раз видела подобное выражение лица в Кишинёве на танцплощадке. Именно так молодые мужчины смотрели на Христину, когда та выплясывала перед ними. И Катя отчётливо поняла, что именно приказывает ей командир.
– Я получила ранее приказ от командира взорвать мост, – нерешительно дрожащим голосом возразила она, – и я полна решимости исполнить этот приказ.
Лицо командира, и без того ледяное, окаменело. Затем он оглушительно рассмеялся.
– Ты? Выполнить приказ?
Катя дрожала как осиновый лист под этим громогласным смехом, звук которого оглушал её, как волны бушующей во время шторма реки. Она закрыла глаза, чтобы выстоять под этим натиском.
Командир резко подскочил к ней и железными пальцами схватил за горло.
– Уклонишься от исполнения приказа на реке, и я убью тебя лично, но перед этим потешусь с тобой несколько раз так, чтобы ты ещё долго помнила.
Что именно имел в виду командир, Катя в силу своей юности и неопытности не понимала, но тон его был таков, что девушка поверила: ничего хорошего её не ждёт.
– Так что либо исполни приказ, либо сдохни там, не возвращайся, – и командир отпустил её шею, оставив на тонкой белоснежной коже красные отметины.
Девушка закашлялась, пытаясь отдышаться. К какому же монстру она попала! Но делать нечего, нужно идти на реку выполнять приказ, иначе смерть или ещё хуже – сарай этого монстра. И Катя, крепко сжав гранату, пошла, пошатываясь, к реке. Там партизаны-новички уже сплавлялись вниз по течению.
– Где ты так задержалась?! – хотел было отругать Катю возглавляющий отряд новеньких, но увидел следы пальцев на её шее и тут же отвернулся.
– Не то место ты выбрала, девочка, – заметил он грустно, показывая Кате, как активировать гранату.
– У партизан все командиры такие? – тихо спросила Катя. Почему- то ей показалось, что она может довериться этому незнакомцу.
– Не знаю, партизанских отрядов много, но наш самый отчаянный. Мы выполняем самые сложные боевые задания.
– Которые вам даёт командование армии? – с надеждой спросила девушка.
– Да.
– Значит, ваш командир подчиняется действующим офицерам?
Возглавляющий отряд новичков понял, куда клонит девушка.
– Даже не думай кому-то жаловаться, бесполезно. У нашего командира здесь карт-бланш. Армейские не вмешиваются, главное, чтобы задания были выполнены, такое условие. Я же тебе говорю, не то место ты выбрала.
Катя горько улыбнулась. Не вовремя он сказал ей об этом.
– А можно сменить отряд? – поинтересовалась девушка.
– Ни в коем случае! – шёпотом одёрнул её собеседник. – Уход из отряда, по какой бы причине он ни был, приравнивается к предательству. А знаешь, что будет за предательство?
Руководитель красноречиво провёл пальцем по горлу.
– Ты бы лучше не сопротивлялась, а приняла нашего командира. Вам, бабам, это легко, раздвинула ноги – и всего делов.
При этих словах Катя вспыхнула, как маков цвет. Увидев смущение девушки, молодой партизан замолчал. Понял её беду – она юна и невинна, не способна дать командиру того, чего так хочется каждому мужчине от женщины. Он пожалел Катю в глубине души, но ничем не мог помочь.
– Я думала, что иду родину защищать, а не служить утехой партизанам, – горько заметила Катя, подходя к воде и крепко сжимая в руке гранату.
– У каждого своя родина, и каждый защищает её по-своему, – сказал партизан девушке напоследок, помогая спуститься в воду.
И Катя поплыла. Благо это хорошо у неё получалось. Много летних дней, проведённых на реке с Христиной, сделали из неё хорошую пловчиху. А над головой откуда ни возьмись засвистели пули. Это враги стали стрелять по ним с противоположного берега. Тонкий свист, словно назойливый большой комар кружился над ухом, постоянно звенел в ушах. Катя слышала его впервые. Откуда он появляется? Где враг? Ничего не видно в этих бесконечных потоках воды, брызгах. Катя плыла вместе со всеми, видя перед собой только головы новичков-партизан, с которыми она была знакома лишь несколько дней. Вдруг пуля просвистела перед её лицом. Катя ойкнула, думала, что попали в неё, так как кровавое пятно расплылось прямо перед ней, а голова партизана, плывущего впереди, исчезла под водой. Катя хотела повернуть обратно, но течение занесло её в это противное и мерзкое пятно. Девушка с ужасом и отвращением барахталась в нём. Где голова её соратника? Где тот, кто плыл прямо перед ней? Неужели это кровавое пятно единственное, что от него осталось? И Катя быстро загребла руками. Прочь от этого места, прочь от этого ужасающего свиста, после которого от людей остаётся лишь пятно на воде.
Инстинктивно она поняла, что только скорость сможет спасти ей жизнь. И действительно, Катя гребла, а пули звенели где-то рядом, но не задевали её. Впереди замаячила переправа, которую враги возвели за одну ночь. Именно её отряд должен был подорвать сооружение, хотя бы повредить, чтобы советским войскам было легче окончательно его разрушить. Катя обрадовалась. Сейчас она выполнит задание и вернётся героиней в свой отряд. О ней узнают, её имя будет на слуху. Ещё чуть-чуть, и весь этот кошмар кончится. Течение всё быстрее несло её к переправе. Катя хотела вытащить гранату и сорвать чеку, как рядом раздался резкий свист.
– Ай! – вскрикнула девушка, сжав левой рукой правое плечо.
Что-то обожгло её огнём, прорезало прямо до кости, вызывая мучительную боль. Бросив быстрый взгляд на плечо, девушка увидела, как из него вытекает красная струйка, растворяясь в воде. Теперь вокруг неё расплывалась красное пятно, которое она видела раньше.
«Я умираю, умираю», – запаниковала девушка, её руки начали медленнее грести, а сама она стала захлёбываться, постепенно погружаясь под воду. Тёмная толща воды накрыла её с головой. «Тону, тону!» – мелькали мысли.
