скачать книгу бесплатно
Они быстро пересекали город. Катя спешила за матерью, привязанная, словно собачка на поводке, не совсем осознавая, зачем мама это сделала, но когда увидела пункт эвакуации мирного населения, сразу всё поняла. Это был огромный человеческий муравейник. Сотни, тысячи людей пытались куда-то прорваться, кричали, визжали, плакали. На эвакуирующих грузовиках была давка, яблоку негде упасть. Катя от страха невольно сжала руку матери.
– Не переживай, прорвёмся, – успокаивала её мать твёрдым голосом, – и не такое видели. Главное, Катя, запомни: если потеряемся, если разлучимся, даже не думай искать меня, садись в первый попавшийся грузовик и уезжай куда глаза глядят. Выберешься из Молдавии, езжай в Москву. Там найдёшь мою сестру, твою тётку Марию, она живёт на Партизанской. Разыщешь её, поняла?
И Вероника Николаевна сильно встряхнула Катю, чтобы та очнулась. На самом деле Катя слушала мать, как во сне. Кто разлучит их, куда она должна уехать?!
– Катя, ты всё запомнила? – снова встряхнула её мать. – Садись на любой грузовик и уезжай. Встретимся в Москве.
– Да, – прошептала бледная как смерть дочь.
– Тогда идём. Готова? – окликнула её Вероника Николаевна.
Катя невольно оглянулась на ревущую толпу, пытающуюся эвакуироваться. Она даже не знала, что страшнее: ночные взрывы или эта ревущая, взбешённая людская масса.
– Готова, – дрожащим голосом ответила она, не осознавая, что происходит.
И Вероника Николаевна потащила её прямо в гущу толпы. Маленькая, но крепкая женщина, она отпихивала своими руками всех, кто попадался ей на пути. Верёвка, что связывала её с дочерью, то натягивалась, то ослабевала. Вероника Николаевна не оглядывалась на дочь, чувствуя её лишь по натяжению верёвки. А вокруг была сплошная людская стена. Отовсюду толкали, напирали, сжимали. Не хватало воздуха. Спёртые люди отчаянно кричали, маша руками, чтобы выбраться. Кто-то рядом начал бить всех кулаком в лицо, пытаясь проложить себе дорогу. Поднялась ругань, больше похожая на лай озверевших собак. На Катю кто-то так тяжело навалился, что девушка невольно упала на колено. Верёвка на руке отчаянно натянулась, грозя порваться.
– Мама! – дико закричала Катя, боясь потерять связь с единственным сейчас для неё существом на земле.
– Вставай! Вставай! – кричала Вероника Николаевна сквозь толпу и тянула верёвку, пытаясь вырвать дочь из-под огромной нахлынувшей на неё массы. Верёвка больно резала руку, но Катя боялась не боли, она боялась людей, что проходили мимо неё, даже не замечая, что топчутся по её конечностям, на которые девушка пыталась опереться, чтобы подняться. Это был какой-то кошмар, словно в один миг все они оказались в аду. Вероника Николаевна, преодолевая людские потоки своей маленькой, но сильной грудью, всё-таки смогла подобраться к упавшей дочери и помогла ей подняться на ноги.
Со слезами девушка кинулась к матери.
– Пойдём, пойдём, – торопила Вероника Николаевна, увлекая Катю за собой к грузовикам.
Наконец им удалось приблизиться к одному из них.
– Вдвоём могут не взять, – сказала мать и невесть откуда взявшимся острым ножом решительно обрезала верёвку.
Катя взвизгнула от ужаса. Нить, так надёжно скреплявшая с матерью, оборвалась, словно вся её жизнь в один момент остановилась. Она оказалась одна. Людская масса понесла её куда-то.
– Мама, мама! – кричала девушка в толпу, но любимое лицо матери уже скрылось за огромными спинами напирающих мужиков, желающих как можно скорее покинуть подвергающийся бомбёжке город.
– Мама! – ещё раз крикнула Катя. Она хотела броситься обратно, но не тут-то было, толпа несла её в другую сторону. Она в отчаянии подняла руку: вдруг мама её заметит, увидит, схватится.
Внезапно кто-то крепко взял Катю за поднятую руку. И девушка мгновенно взлетела вверх, в воздух. Какой-то мужчина поднял её в кузов машины, куда грузили остальных людей. Оказавшись наверху в спасительном кузове, Катя изо всех сил закричала:
– Ма-а-а-а-ма! – но её крик слился с сотнями таких же криков, превратившись в единый клокочущий поток звуков.
Катя в панике стала шарить глазами по верху толпы, страстно желая увидеть знакомое лицо, но натыкалась лишь на обезумевшие, искажённые страхом и злостью лица взрослых, огромных мужиков.
– Только женщины и дети! – кричал в грузовике распорядитель. – Женщины и дети!
Но толпа его не слышала. В грузовик, образуя живые лестницы, постоянно взбирались здоровенные мужчины. «Из-за них моя мама не попала сюда. Из-за таких, как они, я разлучена с ней!» – гневно подумала девушка, глядя на то, как эти здоровяки, как трусливые зайцы, спасают свои шкуры, преградив дорогу остальным.
И Катя, не помня себя от ярости, набросилась на одного из них.
– Ты, катись к чёрту отсюда! – ругалась она и колошматила что есть мочи пытавшегося забраться в спасительный грузовик огромного мужлана. И ей удалось спихнуть его вниз.
– Мама, мама, здесь есть место! – радостно закричала она, снова пытаясь отыскать лицо матери в толпе.
Вдруг её резко схватили за ногу и жёстко потянули на землю. Кто-то бесцеремонно стащил её с грузовика и занял её место. Катя даже не видела лица обидчика. Больно ударившись о землю и оказавшись опрокинутой ничком под ревущей толпой, Катя, словно дикая кошка, устремилась под грузовик, чтобы её не затоптали. Схоронившись под машиной, она сжалась в комочек, не выползая. Вокруг бесновалась толпа, все отчаянно пытались попасть в грузовик, а Катя сидела под ним, пытаясь спасти свою жизнь.
– Всё, полный! – закричал кто-то в грузовике.
И тут же двигатель машины зарычал.
«Только не это!» – подумала в отчаянии девушка. Если грузовик сейчас уедет, то бегущая за ним толпа просто затопчет её живьём. Катя поползла в сторону кузова. Нужно выскочить с той стороны машины до того, как водитель нажмёт на газ. Иначе Катю переедет грузовик. Но если она останется здесь, ей всё равно не жить. Эти огромные мужики затопчут её, даже не заметив.
И девушка стремительно поползла по земле вперёд к кузову. Она выскользнула из-под него и стремительно отбежала в сторону как раз в тот момент, когда грузовик тронулся с места. Водитель, увидев выскакивающую из-под колёс девушку, заматерился и угрожающе помахал ей кулаком.
Но Кате было всё равно. Она спаслась лишь чудом. Как и предугадала девушка, толпа ринулась за отъезжающим грузовиком, пытаясь влезть в машину, как в спасительную шлюпку. Кому-то это даже удалось, несмотря на недовольные возгласы тех, кто уже был внутри.
Катя смотрела на всё это, словно во сне. Всё это было нереально. Так не может быть в обычной жизни, не может!
Вдруг она очнулась, вспомнив: мама! Катя бросилась в толпу, разыскивая мать. Она больше не боялась этих огромных мужиков. Врезав одному из них в грузовике как следует, она перестала трепетать перед ними. Грузовик уехал, осталось ещё три. Все устремились туда. И Катя спокойно могла поискать свою маму среди оставшихся. Но никого, хоть отдаленно похожего на Веронику Николаевну, вокруг не было.
– Всё, полный! – кричали погрузчики из машин. И все три грузовика один за другим выехали из точки эвакуации.
Когда отходил последний, началась свалка и послышался дикий ор, словно кого-то резали живьём. Раздались выстрелы. Катя отбежала, решив переждать в стороне. Это было правильное решение. Когда отходил последний грузовик, какой-то мужчина в толпе истошно заорал:
– Это последний грузовик, больше не будет!
Толпа заревела, огромной волной хлынув за грузовиком. Кого-то затоптали живьём, кого-то забили до смерти. Много людей погибло сегодня при эвакуации. А Катя смотрела на последний уходящий грузовик, словно прощалась со своей прежней жизнью. Теперь она оставалась в Кишинёве одна, среди этих орущих, неистовствующих мужчин.
– Мама, я знаю, ты уехала на одном из них, – произнесла Катя уверенно.
Она ни секунды не сомневалась, что её мать смогла забраться в грузовик. Не такой была Вероника Николаевна, чтобы позволить кому-то занять своё место. Только её нерадивая дочь не смогла удержаться в спасительной шлюпке и осталась на тонущем корабле.
Долго глядя на уже опустевшую дорогу, Катя размышляла, что же ей делать дальше. Ещё долго кто-то бежал по дороге вслед за грузовиком, словно пытаясь догнать. Кто-то со своим скарбом шёл пешком прочь из города, не дожидаясь машины. Катя знала, что сейчас лучше будет вернуться к своему дому, посмотреть на то, что от него осталось, собрать самые важные вещи: пищу, воду, спички – а там уже решить, что делать дальше.
И она поплелась по полуразрушенному городу домой. Одна, наедине со страшным кошмаром, обрушившимся на неё так внезапно. Она была не готова, она не хотела всего этого. Как же была права её мама, когда просила уехать!
– Мама, – прошептала девушка. И ей стало зябко от одиночества. С ней больше нет ангела-хранителя. Мама наверняка уехала. Она бы никогда не оставила свою дочь одну, видя, как Катю вышвырнули из грузовика. Мама непременно пришла бы на помощь. Но она не пришла, значит, была в другом грузовике. Катя осталась одна.
Так, размышляя о своей участи и потирая руки от холода, хотя на улице был полуденный летний зной, Кама сама не заметила, как очутилась перед своим домом, словно ноги сами привели её к нему.
– Дом! – воскликнула девушка, видя, что большая часть здания, а именно её и соседний подъезд, стоит целёхонькая, словно ничего не случилось. Только стекло вылетело из окон. А вот левой стороне не повезло. Первый подъезд был полностью разрушен. Но Катю сейчас совсем не тревожили мысли о погибших под камнями или о живых людях, замурованных в развалинах. Она искренне обрадовалась, увидев, что её подъезд сохранился, и помчалась по лестнице вверх, на свой любимый третий этаж.
Все двери в квартиры по пути были открыты нараспашку, и комнаты зияли своей пугающей пустотой. Но Катю это не останавливало, она стремительно бежала вверх. Лишь около соседской квартиры Катя замедлила шаг. Там была какая-то суета. Войдя в комнату, девушка неожиданно увидела лучшую подругу вместе с её семьёй.
– Христина! – удивленно вскрикнула девушка и кинулась к ней в объятия.
– Катя! – взвизгнула та и поймала подругу на лету. Обе девушки крепко обнялись и расплакались.
– Ты не бросила меня, не бросила, – бормотала в плечо подруги Христина.
Сердце Кати замерло. Она совсем забыла о своей клятве и о своей подруге в этой суматохе. Но не решилась сказать правду.
– Я проводила маму в эвакуацию, – не моргнув глазом солгала она.
– Она уехала? – с надеждой спросила Христина.
– Да, я посадила её в грузовик, – уверенно ответила Катя.
– А вот мои не хотят, отказываются, – всхлипнула подруга, указывая на родителей.
– Мы не оставим нашу единственную дочь одну, – твёрдо сказала мать Христины, а отец молча кивнул. – Раз ты не уезжаешь, значит, и мы не поедем.
– Вот видишь, – и по щеке Христины скользнула слеза.
– Вы с ума сошли, здесь нельзя оставаться, нужно бежать! – воскликнула Катя.
– Ты это нашей дочери скажи, а то она собирается в войска податься.
Катя удивлённо взглянула на подругу. Ей, что, не хватило ужасов этой ночи?
– Это мой долг – защищать свою родину, – тихо ответила Христина на немой вопрос подруги. – Враги разрушили мой дом, хотят захватить мою землю, я не могу просто взять и уйти.
Её голос был твёрдым. Было ясно, что Христина приняла окончательное решение.
– Тогда мы пойдём вместе, – Катя взяла её за руку.
Она уже оставила свою подругу сегодня, забыв о клятве, пытаясь спасти свою шкуру, больше такого не повторится. И Христина крепко обняла её, благодарная за поддержку.
***
В тот же день подруги отправились в пункт приёма добровольцев.
– Наши смелые воины сегодня утром отбросили румынские войска за реку. Не щадя своих жизней, они ринулись в бой, отбив атаку врага. Это наши герои, это наши с вами братья, друзья, отцы. Не оставим же их одних! Объединимся и прогоним прочь фашистских захватчиков, отстоим нашу землю, нашу родину. Защитим советских людей, защитим нашу родину от врага! – надрывался местный политрук, зазывая добровольцев на фронт.
– Защитим родину от врага! Защитим нашу Молдавию! Убьём фашистов! – кричали горожане.
В основном это была горячая молодёжь. Глаза множества собравшихся добровольцев горели огнём справедливого гнева. Все они призывали браться за оружие и убивать врага.
Христина тоже постоянно вскрикивала: «Убьём врага, защитим родину!» Катя молча плелась за ней. Помня, какие здоровенные мужчины ломились, как дикие звери, в грузовики для эвакуации, она с удивлением смотрела на собравшуюся молодёжь. Да что же это происходит? Молодые, ещё сопливые идут на войну, а крепкие взрослые мужики бегут, поджав хвост! У Кати было странное ощущение, что всё это неправильно, внутренний голос убеждал девушку, что её не должно здесь быть, но она послушна шла, влекомая Христиной. Для её подруги защищать родину было священным долгом, значит, и для Кати, ведь они – одно целое, куда одна, туда вторая.
– Кем будешь? – громко спросил мужчина, записывающий на фронт добровольцев.
– Утмина Христина, – бойко назвалась красавица-смуглянка.
– Сколько лет и кто по профессии?
– Лет – девятнадцать, учусь в медучилище на врача.
– Значит, пойдёшь медсестрой, – заключил политрук и сразу же дал Христине предписывающую бумагу.
– Но я не хочу медсестрой, хочу на фронт со всеми.
– Молчать! – громко рявкнул политрук и побагровел. – Знаешь, сколько воинов получили ранения после первой атаки? Они ценой своей жизни защищают берег Днестра, покалеченные лежат в канавах, – при этих словах сердце Кати сжалось, она на дух не переносила ни вида крови, ни вида калек. Зачем только она сюда пришла?! А политрук продолжал кричать на Христину:
– И ты, малявка, ещё смеешь отказываться от своего святого долга лечить раненых?! Наши парни губят свои жизни за таких, как ты, а ты не хочешь их спасать?!
Политрук орал так, что Христина и Катя готовы были провалиться от стыда на месте. На них и так уже все смотрели. И Христина, больше не раздумывая, выхватила предписание из рук политрука.
– Так-то, девочка, спасать жизни нашим воинам – самое почётное и священное задание для женщины. Тем более ты попадёшь не куда-нибудь, а в наш отважный, героический полк, что отбросил врага за реку этой ночью, – мужчина повысил голос, чтобы все слышали о подвигах пограничных войск и записывались в них. – Радуйся, что попадёшь к таким героям, – подытожил он важно.
Христина пришлось согласиться.
– Следующий! – рявкнул политрук.
Подруга отошла в сторону, оставив Катю один на один с этим огромным побагровевшим громогласным боровом. Катя со слегка трясущимися коленками подошла к нему.
– Кем будешь? – прозвучал тот же вопрос.
– Катя, – тихо ответила девушка, но когда увидела вздымающуюся вверх бровь политрука, громко добавила: – Екатерина Астахова!
– Сколько лет и кто по профессии, Астахова?
– Семнадцать, только закончила школу, – честно отрапортовала девушка.
Люди позади неё невольно хихикнули, но что такого странного сказала Катя?
– Так, малолетки и бездари нам не нужны, в сторону! – бросил политрук и бесцеремонно отпихнул её из очереди.
Народ сзади покатился со смеху.
Катя залилась краской, внутри поднялся справедливый гнев против этого чёртова политрука, что отодвинул её, словно ненужную ширму.
– Но я хочу защищать родину! – выпалила она на одном дыхании. – Вы не можете мне отказать!
– Чего-чего? – пренебрежительно сощурился политрук. – Армии не нужны бесполезные бабы, только лишний рот кормить.
– Катя, пойдём, – потянула её за руку Христина.
Её младшая подруга в гневе хотела ещё много чего сказать этому борову, но Христина с силой увела её в сторону.
– Ты слышала, что он сказал? – негодовала Катя. – Он назвал меня бабой, бесполезным ртом!
Больше всего девушку задело именно это оскорбление, словно она только и собирается, что есть на фронте, а не спасать жизни воинам.
– Успокойся, – утешала её Христина. – Не взяли на фронт, подайся к партизанам. Я слышала, что все, кого не берут в действующие войска, уходят к ним.
– К партизанам?
– Да, я бы с удовольствием к ним подалась.
– Так давай вместе и пойдём.
