Будь моей невестой, Колючка

Тётя придиралась даже к небольшому вырезу и юбке чуть выше колена, называя чем-то из ряда вон выходящим. И не то чтобы она действительно считала демонстрацию ключиц большим преступлением. Просто в случае, если я не выполню какое-то из условий, то деньги по наследству, правда, не все, а лишь часть, перейдут к ней.

Впрочем, это явно лучше, чем ничего.

– Но зачем ты соблюдаешь её правила здесь, в академии, – спросила у меня как-то Сэм, узнав об этом.

Доля логики в её словах была, и я бы с радостью не делала этого. Но у тёти в академии были своими шпионы или доносчики. В общем, о том, что я надела юбку чуть короче, туфли на маленьком каблуке или распустила волосы, она узнавала тут же. И незамедлительно звонила мне, чтобы выяснить причину “столько ужасного поведения”.

Пока моим самым страшным грехом были распущенные волосы, она в качестве наказания просто, как опекун, брала деньги из тех, что причитается мне по наследству. И мне это совсем не нравилось. К счастью, прадедушка ограничил сумму, которую можно было снять за раз.

Хотя лучше бы он просто разделил деньги между нами поровну и не портил тем самым отношения между нами. Я ещё помнила, какой она была до того, как проснулся мой дар и прадед решил изменить завещание.

В общем, всё было как всегда.

Только Беатрис смотрела на меня как-то странно. Я несколько раз ловила на себе её взгляды, а один раз не выдержала и приподняла брови, мол, в чём дело, но она лишь молча отвернулась.

И на душе стало как-то… тревожно.

Тут же вспомнились вчерашние слова Винсента, который уверял, что давал Беатрис один из своих переносчиков. Но даже если так, зачем ей подкладывать его в мою ладонь, сжимать и активировать? Нет, в этом определённо не было смысла. Так что я решила забыть его слова и не позволять ему встать между нами.

А потом я унеслась сдавать зачёты и забыла об этом. И до самого обеда всё было нормально. Впрочем, вначале обеда тоже. Мы, как всегда, вчетвером, а в столовой мы старались собираться вместе, сидела в одном из залов. В том, что для самых бедных студентов. Питание обычно оплачивалось вместе с комнатами, и все обедали в соответствующих залах. Но у родителей Беатрис хватило денег только на комнату получше.

Если бы за академию платила моя тётя, то наверняка она поступила бы так же. Или вообще оплатила только самый бедный вариант. Но моё обучение, к счастью, оплачивал прадедушка. Впрочем, особой любви я нему всё равно не питала. Во-первых, потому, что видела только на картинах, а, во-вторых, из-за его завещания.

И мы, посовещавшись, решили также перейти в самый бедный зал, чтобы не смущать Беатрис. Сэм как-то договорилась и разницу нам компенсировали, не вернув, впрочем, наличными деньгами, а переведя на счёт, с которого мы могли также заказывать блюда и из этого зала.

Обед был в самом разгаре, когда вдруг девчонки как-то подозрительно затихли. Беатрис почему-то побледнела, а Сэм и Эстер глядели куда-то мне за спину огромными и полными удивления глазами. Я уже собиралась обернуться, чтобы посмотреть, кто вызвал у них такую реакцию, когда услышала знакомый голос:

– Есть важное дело, Колючка. Пошли, поговорим.

Я быстро проглотила вставший в горле комом кусок котлеты и сказала, не оборачиваясь:

– Мне с тобой не о чём говорить. И вообще, ты, кажется, ошибся залом.

“Зал с высокомерными снобами дальше”, – добавила я мысленно, но произносить такое вслух мне было категорически нельзя из-за тёти и её шпионов.

Это вчера вечером у него в спальне я могла отвести душу и говорить, что пожелаю. Потому что пререкания со студентами также считались тётей недостойным поведением. И обычно мне нужно было очень тщательно подбирать слова в ответ.

Хотя иногда я всё же срывалась.

– А если хорошенько подумать, Колючка? – усмехнулся он практически мне на ухо.

И не лень же было наклоняться?

Я уже хотела отправить его куда подальше в максимально мягкой и вежливой форме, конечно же, но вспомнила недавнее происшествие. Только обсуждать там было нечего. Если только он вдруг не решил забрать плащ.

Я вздохнула и нехотя встала, надеясь, что тётиных шпионов нет поблизости, потому что она непременно использует это, если узнает.

До выхода из столовой я шла за ним на небольшом расстоянии, а потом он неожиданно проворно подхватил меня под локоть и, вынуждая практически бежать, затащил в одни из самых мало проходимых ответвлений коридора. Стоило ему меня отпустить, и я тут же от него отскочила, сдувая выбившуюся из пучка прядь.

А затем мы оба одновременно, не сговариваясь, сказали:

– Я верну плащ, скажи где и когда.

– Будь моей невестой.

И также одновременно удивлённо уставились друг на друга.

– Что ты предлагаешь, прости, я, кажется, неправильно услышала? – переспросила я, думая, что это какая-то пусть и странная, но шутка.

– Стать моей невестой, – повторил он абсолютно серьёзно, глядя при этом на меня как-то странно, а потом добавил: – Фиктивной. Родители поставили мне условие: обручиться до конца этого года. Иначе они лишат меня денег.

Но это ничего не объясняло.

То, что он ни за что в жизни не женится на мне по-настоящему, да и я ни за что добровольно не пойду за него замуж, было и так ясно. Впрочем, быть его фиктивной невестой я тоже не желала.

Да и не могла.

Потому что уже была помолвлена.

– У тебя достаточно поклонниц, предложи любой из них, – возразила я, пожав плечами.

Тоже мне нашёл проблему.

Я попыталась было уйти, но он перегородил дорогу. Так что теперь мы стояли практически вплотную друг к другу, потому что отходить и показывать слабость я не желала.

– Они не подходят, – сказал он, нависая, словно скала, и глядя на меня сверху вниз. – Мне нужна фиктивная невеста. А они хотят за меня замуж по-настоящему и точно не упустят такую возможность. Остаёшься только ты.

– Из всей академии? Ты шутишь?

– Ты единственная, кто не будет пытаться женить меня на себе, ведь так, Колючка? – спросил он вкрадчиво и глядел при этом слишком уж пристально.

– Конечно, нет. Что за глупые вопросы? Кроме меня, точно найдётся ещё пара сотен девиц.

– Вряд ли.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он перебил:

– Мне нужна аристократка.

Я нервно сглотнула, пытаясь унять волнение, и сказала, стараясь придать голосу безразличие:

– Тогда я точно тебе не…

– Так что, ты станешь моей невестой, Луиза вон Монсон?

Первой моей мыслью было: он всё же знает моё имя.

А потом я поняла, что и фамилию тоже. Причём настоящую, а не сокращённый вариант. Ведь для всех в академии все пять лет обучения я была Луизой Монс.

Своё настоящее имя я сократила по глупости, считая, что так мне будет проще, ведь всё, что осталось от былого величия моего рода, это фамилия. Я сделала это, желая упростить себе жизнь и не зная, что к не аристократам тут отношения ненамного лучше. Так что я получила сполна презрения и множество высокомерных взглядов.

– Нет.

– Что ж, я хотел по-хорошему, – сказал он, доставая что-то из кармана. – Так уж вышло, что не все студентки нашей прекрасной академии оказались приличными. Поэтому я был вынужден установить в своей спальни специальный артефакт. И если ты не согласишься, то фото с него я отправлю твоей тётушке.

На его ладони лежал кристалл-переносчик, на который фото и записывались, а уже потом в специальных ателье переносились на бумагу.

Я нервно сглотнула, это уже был серьёзный аргумент.

Но и сдаваться так просто я не собиралась, а потому резко подалась вперёд, хватая кристалл с его ладони, а затем быстро швыряя его об каменный пол.

Я улыбнулась.

Вот так.

– Ну, что ты теперь ска… – я недоговорила, переводя взгляд на Винсента.

В его руки лежал новый кристалл. Точно такой же, как и прежний.

– Можешь разбить и этот. У меня есть ещё несколько штук.

Я вздохнула.

Но мне стоило догадаться: слишком уж легко у меня получилось выхватить кристалл.

Правда, Винсент всё равно зря старался.

– Я уже обручена, – сказала я быстро. – Так что извини, но ничего не выйдут.

Наличие жениха из приличной семьи к моменту моего совершеннолетия, к сожалению, было ещё одним условием для получения денег. Потому что мне замуж не очень-то и хотелось. К счастью, мне удалось договориться с одним адептом подходящего происхождения.

– Я в курсе о твоей прошлой помолвке.

– Она не прошлая, – возразила я, глядя на него с подозрением.

– Пока не прошлая.

– Ты сделал это специально. Но зачем? И как?

Потому что все его аргументы о том, что никто больше не подходит во всей академии, чушь. Наверняка найдётся ещё пара десятков адепток-аристократок, которые не попытаются его на себе женить. Конечно, сделают они это не бесплатно. Но и для него это не будет проблемой.

– Я не делал этого. Просто вспомнил, что действительно давал переносчик этой твоей Кудряшке. А уже она наверняка вложила его в твою руку и активировала. Правда, не знаю зачем. Но думаю, скоро ты сама у неё спросишь.

Я покачала головой.

– Бред.

То, что он говорил, просто в голове не укладывалось.

– Ей незачем это делать.

Он пожал плечами.

– Значит, есть зачем. А ты просто не в курсе.

И тогда я решила использовать последний аргумент.

– Боюсь, что я всё равно тебе не подхожу. Ты, наверное, не в курсе, но моя мать…

– Родила тебя вне брака, – продолжил он скучающим голосом. Хотя в высшем свете, к которому принадлежали его родители, это не сильно поощрялось. – И ведёт довольно, скажем так, свободный образ жизни.

Я удивлённо на него посмотрела.

То, что он знал об этом, не было чем-то странным, да и моя мать не сильно скрывалась. Но то, что его это совсем не волнует. Вот это было подозрительно.

– И ты хочешь сказать, что твои родители…

– Примут любой мой выбор. В общем, как передумаешь, звони.

И он, быстро вложив какую-то бумажку в мою ладонь, ушёл.

А я так и стояла какое-то время, растерянно глядя ему вслед. И только потом развернула бумажку, на которой был записан номер его маг.зеркала.

ГЛАВА 4

Но вернуться в столовую я не успела, потому что у её дверей меня поджидал Уильям вон Текорн. И хмурое выражение его лица мне совсем не понравилось. Вряд ли он, взяв пример с моей тёти, решил высказать претензию мне за то, что увидел с другим.

Я нервно сглотнула, подходя ближе на непослушных, словно деревянных ногах.

– В чём дело? – спросила я тихо.

– Боюсь, что я больше не могу быть твоих женихом, Лу, – сказал он и добавил виновато: – Прости.

– Почему? Это всё из-за моей матери, да?

Я всегда подозревала, что рано или поздно его родителям это не понравится.

– Нет, Лу. – Он покачал головой. – Где ты была вчера вечером?

– А что? Ревнуешь?

Я усмехнулась, маскируя за улыбкой страх и нехорошее предчувствие.

– Кто-то из твоих соседок следит за тобой. И вчера этот кто-то сообщил моей матери, что поздно вечером тебя нет в спальне. Я честно пытался прикрыть тебя, но так вышло, что в это время у нашей команды была внеплановая тренировка.

По мере того как он говорил, улыбка медленно сходила с моего лица.

Тут же вспомнился Винсент и его слова про Беатрис. Правда, несмотря на всё происходящее, я отказывалась верить, что это сделала она или кто-то другой из моих соседок.

– Ты уверен? – переспросила я, нервно облизнув губы. – Ну, что следит кто-то из моих соседок?

– Я не знаю точно. Но кто ещё может свободно вечером зайти в твою спальню?

Тут он, к сожалению, был прав. В спальни можно было зайти лишь по особому разрешению, и оно, конечно же, у моих соседок было. Это в гостиную попасть было проще, потому что туда доступ был у большего количества людей. Ведь к каждой из нас то и дело приходили одногруппники.

Вот если бы я уснула в гостиной…

Но я всегда предпочитала заниматься в собственной спальне, повесив предварительной простенький полог тишины.

– Так что прости, но я вынужден просить тебя вернуть кольцо.

Я вздохнула и быстро сняла обручальное семейное кольцо Текорнов, серебряное с небольшим круглым сапфиром, и протянула его на раскрытой ладони Уильяму.

– Если хочешь, я попробую осторожно поспрашивать у парней. Может быть, кто-нибудь согласится…

– Не нужно, Уилл, спасибо. У меня уже есть один вариант.

Он удивлённо на меня посмотрел, но ничего не сказал.

И в этом был весь Уильям, скромный, тихий и порядочный. Просто идеальный фиктивный жених. Не то что Винсент вон Шраймс. Но искать другой вариант было попросту некогда. Ведь если об этом стало известно матери Уильяма, то и моей тёти – подавно. А значит, скоро стоило ждать звонка. Впрочем, знатность и родовитость Шраймсов должна хоть немного сгладить произошедшее.

Но для начала мне предстояло разобраться с соседками.

Правда, сделать это сразу я не могла. Хотя бы потому, что девочек уже не было в столовой, а у меня ждала сдача ещё одного зачёта. К счастью, часть из них у меня уже стояла по итогу семестра. Но, к сожалению, не все преподаватели делали так.

Новость о том, что кто-то из моих соседок мог сделать такое, настолько выбила меня из колеи, что на вопросы из билета я отвечала ужасно.

– Луиза, Луиза, – покачал головой осуждающе старенький преподаватель. – Если бы сам не знал, как прекрасно вы знаете мой предмет, то поставил бы неуд. Идите уже и не позволяйте личным проблемам портить вашу учёбу.

Профессор протянул мне зачётку, которую я быстро схватила и, поблагодарив, не глядя, сунула в сумку.

По дороге к общежитию внезапно выяснилось, что я жуткая трусиха. Потому что встречу и выяснение случившегося я откладывала сколько могла. То вдруг решив зайти в библиотеку, то болтая со всеми подряд знакомыми, то, любуясь зимним пейзажем, как будто я и снега-то раньше не видела.

“Соберись, – приказала я себе строго. – Может быть, Винсент ошибся и мои соседки тут ни при чём”.

Мне отчаянно хотелось в это верить.

Только…

Кто тогда?

Да и странное утреннее поведение Беатрис не давал мне покоя. И в обед она единственная побледнела, явно испугавшись, тогда как Эстер и Сэм были явно удивлены.

На свой этаж я поднималась медленнее обычного и по коридору брела, словно преступник на эшафот. Видимо, я выглядела настолько ужасно, что одна знакомая адептка, попавшаяся мне в коридоре даже участливо спросила всё ли у меня в порядке. Она, правда, почему-то решила, что я плохо сдала экзамен.

Как будто это единственное, что могло меня расстроить!

И пусть все пять лет я только и делала, что усердно училась, не отвлекаясь даже на самые невинные студенческие развлечения, но это был не мой выбор.

Впрочем, Сэм, сидевшая в гостиной с фамильяром, решила так же. Огонёчек тут же соскочил с её колен и, быстро подбежав ко мне, ловко вскарабкался вверх. Я поймала его где-то в области пупка и перенесла на плечо, падая рядом с подругой на диван.

– Нет, всё гораздо хуже, – сказала я, откидывая голову на спинку дивана.

– Тебя отчислили? – спросила Сэм одновременно испуганно и удивлённо.

– Типун тебе на язык. Просто… Среди нас, кажется, есть предатель.

И я, то и дело поглаживая Огонёчка, быстро шёпотом пересказала ей всё: и мои вчерашние приключения, и сегодняшний разговор с Винсентом.

Изначально я, не веря его “показаниям” собиралась подозревать всех своих соседок. В конце концов, он стольким девицам раздаёт свои артефакты, что вполне мог перепутать. Но если это действительно Сэм… Тогда я даже не знаю, что делать. Потому что она – первая, с кем я вообще подружилась в жизни.

Некоторое время Сэм, хмурясь, обдумывала мой рассказ, а потом сказала медленно:

– Их обеих ещё нет, – и добавила: – Возможно, ты зря не поверила Винсенту.

Я удивлённо и недоверчиво на неё посмотрела. А Огонёчек, которого я перестала гладить, тихонько меня укусил. Так что я тут же ссадила его на диван, назидательно погрозив пальцем.

– Плохая саламандра.

Но на него это, кажется, не произвело никакого эффекта.

И только потом я посмотрела на Сэм и спросила:

– Почему ты так думаешь?

Она тут же смутилась, отводя взгляд.

“О нет, нет. Только не это, – подумала я, чувствуя, как тревожно сжимается сердце в груди. – Только не ты”.

Слишком уж виновато она выглядела.

– Просто я пару раз видела её возле твоей спальни. Один раз она отходила от закрытой двери, сказав, что приходила и не застала тебя. И я ничего такого не заподозрила. А вот в другой я застала её выходящей из твоей спальни. Она сказала, что забирала у какую-то свою книгу. Я ещё тогда подумала, что это странно, ведь вы изучаете разные предметы, но потом забыла. Прости.

Я облегчённо выдохнула: хотя бы она вне подозрений. Впрочем, Эстер, скорее всего, тут тоже ни при чём. Интересно только, чем таким Беатрис подкупила моя тётя?

Я часто задавалась этим вопросом. За счёт чего, как она подкупает своих шпионов? Денег у неё не так много. Хотя кое-что и досталось от умершего мужа. Впрочем, их немного по меркам аристократии, а вот для тех, кто победнее, такие деньги могут показаться ого-ого какой внушительной суммой. Да и много ли надо студенту, если, к примеру, заботливая и переживающая тётушка просит проследить за своей непутёвой племянницей за несколько монет в месяц? Ведь всё, что этим шпионам нужно делать – это просто наблюдать за мной и рассказывать обо всём ей. Не так уж и сложно, если подумать. И выглядит вполне приличной и совсем неподозрительно.

Правда, все те шпионы были мне никем, просто адептами, в отличие от Беатрис.

Она и Эстер ввалились в гостиную, смеясь, в самый разгар мои мрачных размышлений. Беатрис, наткнувшись на мой, видимо, красноречивый взгляд, тут же затихла. И улыбка быстро сошла с её лица.

– Мы тут такое видели… – сказала Эстер весело, не замечая перемен.

– Мы с радостью выслушаем тебя, но позже. А теперь, пожалуйста, иди к себе, нам нужно поговорить с Беатрис, – сказала Сэм, вставая. Она была нашим негласным лидером, а потом, подумав, добавила: – Впрочем, можешь остаться. Тебя это тоже касается. Ты согласна, Лу?

Я кивнула, не глядя на неё.

– В чём дело? – спросила Эстер встревоженно.

Но ей никто не ответил.

Беатрис глядела на меня, нервно теребя ремешок сумки. Её нижняя губа начала медленно дрожать, а глаза – наполняться слезами. И в следующее мгновенье она, роняя сумку на пол, шагнула ко мне со словами:

– Но он ведь всё равно-о-о тебе не ну-у-ужен.

Я растерянно моргнула, не понимая, что она имеет ввиду.

– Уильям, – пояснила она, шмыгая носом, и затараторила: – Твоя тётя мне всё рассказала. У тебя уже есть жених, отличная партия, сговоренная давно. И он тебя безумно любит, а ты, обидевшись, назло решила выйти за другого. Мне просто нужно было как-то разорвать вашу помолвку.

Она замолчала, глядя на меня выжидающе, словно это всё объясняло.

“Что ж, – подумала я грустно. – Она хотя бы делала это бесплатно”.

– Ведь это несправедливо, Лу. Зачем тебе двое? Тем более что Уильяма ты всё равно не любишь. А я… люблю. И давно.

Сэм тяжело вздохнула и сказала:

– Её тётя тебя обманула. У Лу нет никакого второго жениха. А отношения с Уильямом у них фиктивные. И ты могла бы об этом узнать, если бы обо всём рассказала нам.

– Фиктивные? – переспросила Эстер удивлённо.

Сэм единственная, кроме нас с Уиллом, знала о том, что эта помолвка фиктивная. Просто с Сэм я была знакома дольше всех, да и в своё время посчитала, что чем меньше людей знает, тем лучше.

Я отвернулась, понимая, что не хочу больше видеть Беатрис, но наткнулась взглядом на растерянную Эстер и сказала тихо:

– Прости.

Но та лишь отмахнулась.

– Думаю, в сложившейся ситуации будет лучше, если ты в следующем семестре поменяешься с кем-нибудь местами, – сказала Сэм. – Или это сделаю я. Говорить о том, что ты сделала, думаю, не стоит. Как думаешь, Лу?

Я кивнула.

В конце концов, она же не воровка какая-нибудь. Так что вреда её новым соседкам от неё не будет.

– Поменяться? Но за что? Если жених всё равно фиктивный…

И голос её при этом прозвучал совсем не так плаксиво.

Я вздохнула и сказала нехотя:

– Зато наследство, которого я могла лишиться, настоящее. – Потом я вспомнила, что совсем недавно рассказала мне Сэм, и добавила, разворачиваясь: – А вот зачем ты постоянно наведывалась в мою комнату, когда меня там не было, непонятно.

И по тому, как она отвела взгляд, я поняла, что Уильямом, кажется, дело не ограничится.

– Ты следила за мной для тёти. Так?

Она кивнула, делая маленький шаг в сторону.

Впрочем, напрасно. Я не собиралась ей никак вредить в любом случае.

– Она сказала, что просто беспокоится о тебе, – сказала она тихо, не глядя на меня. – Знаешь, не обо всех даже матери так заботятся.

Я не сдержала смешка.

А Беатрис резко подняла голову, а в её глазах пылала решимость и… злость.

– И вообще, – сказала она уже громче. – В этом нет ничего такого. А так я хотя бы могла быть наравне с вами в столовой и не терпеть больше подачки, которые вы бросаете, играя в благородство.

Подачки?

Мы втроём удивлённо переглянулись.

Я не могла ничего сказать за девочек, но про себя точно знала, что делала это искренне и чтобы Беатрис не чувствовала себя неловко. А она всё с ног на голову перевернула. И это просто не укладывалось у меня в голове.

К счастью, тут я услышала звонок своего маг.зеркала и поспешила в спальню, потому что просто не знала, что сказать на такое в ответ.

ГЛАВА 5

Звонила, конечно же, тётя.

Я знала это ещё до того, как зашла в комнату, и вовсе не потому, что у меня было новомодное маг.зеркало с возможностью выбора звуков. Нет, оно было самое обычное, дешёвенькое, простое и даже неновое. А ещё совсем небольшое, с мою ладонь размером. В нём было всего два кольца под специальные маг.кристаллы, на которые записывали номера и по которым потом можно было звонить. Хотя у многих этими кольцами было утыкано всё зеркало и ещё не хватало. Я же брала такое с расчётом, что к тёте со временем прибавится подруга. Но, так как мы с ней жили почти весь год вместе, то это кольцо пустовало. Конечно, был ещё Уильям, но он всегда предпочитал общаться вживую.

Я села за стол, поставила зеркало вертикально и только потом, выдохнув, словно перед прыжком, нажала на кристалл, светящийся алым. И в зеркале появилось лицо моей тёти.

Её красота, пусть уже и увядающая, была видна до сих пор, и я не сомневалась, что она пользовалась большой популярностью у противоположного пола в молодости. Впрочем, в высшем свете одной красоты недостаточно, там важнее родовитость и наличие денег.

А ещё – магия.

Пустышек не любили, потому что был шанс, что и дети родятся без дара или он будет слишком слаб.

А тётя была пустышкой. Красивой и из древнего, но угасающего рода. Правда, ей всё же удалось выйти замуж и даже не за какого-то богатого торгаша, которых, конечно, пускали на балы и приёмы, но неохотно и не всех, и презирали за глаза. Брак с таким считался мезальянсом, и все прекрасно понимали, что одна сторона покупает доступ в высший свет, а другая – просто слишком бедна, чтобы отказаться. Тёти повезло: она вышла за аристократа, пусть и не такого богатого и родовитого, каким когда-то был её род.

– Здравствуй, Луиза, – сказала она, глядя на меня слегка надменно, а затем осторожно потёрла правый уголок губ, демонстрируя новое кольцо с внушительным камнем.

Он явно был куплен с денег, которые она смогла вытащить из моего наследства за якобы провинности. Во всяком, случае, раньше тётя всегда так делала: демонстрировала мне то, что купила на отнятые деньги.

Наверное, кто-нибудь мог бы возразить: так почему бы тебе просто не поделиться с тётей деньгами и не прекратить конфликт? И этот кто-то был бы прав, но лишь отчасти. Я могла так сделать и, возможно, сделала. Если бы не все те годы холода, отчуждения и придирок, что мне пришлось пережить. Нет, она не обращалась со мной совсем уж ужасно. Да и не смогла бы, потому что отправила в пансион для девочек, в котором я проводила большую часть года.