Так себе друзья: псевдолюбовный роман

Так или иначе, справляться с все более и более требовательными гормонами становилось труднее. Греющее чувство собственной правильности и нимб порядочности, надо признаться, помогали плохо. А вот душ и мои нежные пальчики оказались куда более эффективны. Довольно быстро я натренировалась делать это качественно и без ущерба для самоуважения. Ведь самое главное – не подпускать чудовище, ой, то есть мужчину! А делать все то же самое, но без его участия – это же не возбраняется, так?

Тем временем мы сближались с Костей все больше. Когда он впервые решился поцеловать меня, я поняла, что отныне и всегда хочу целовать только его. Я знала, что это любовь, и что все идет по плану. Я была уверена, что мы будем любить друг друга вечно, хотя мне многие говорили, что это возрастное и со временем пройдет. Но я упорно не верила. Ведь сказки не врут…

Костя был на удивление терпелив со мной и с теми тараканами, что паразитировали у меня в голове. Хотя на словах своего недовольства моими постоянными «стоп» Костя не скрывал и с моими старомодными принципами не соглашался. Вообще, их мало кто вокруг понимал, включая меня – на то они и принципы. Но мне до этого дела не было.

Во всем, что не касалось темы секса, Костя был великолепным парнем. Может быть, он и в теме секса был великолепен, но то мне было неведомо. Для первого серьезного опыта отношений он походил идеально: веселый, красивый, дерзкий, внимательный, не навязчивый, всегда полный идей. Он мог постоять за меня, всегда был готов помочь, если нужно. При этом достаточно воспитанный и начитанный. В нем не было и толики быдлячества или пошлости, которые я терпеть не могла. Мне нравился его юмор. Мне нравился его стиль одежды. Мне нравились его манеры…

Однажды Костя пришел к нам в гости на ужин. После мы пошли ко мне в комнату послушать его новый музыкальный трек, и он, нежно обняв меня, сказал:

– Кристулечка, давай чего-то решать. Я не понимаю твоих загонов насчет интима. Но уважаю. Я не собираюсь тебя ни упрашивать, ни принуждать, ты это знаешь. Если для тебя это так важно, хорошо, окей. Но и ты меня пойми. Я нормальный мужчина, я не могу жить совсем без секса. Тем более, имея постоянную девушку, которую люблю и которую очень сильно хочу. Это же абсурд какой-то. Хочешь свадьбу, будет тебе свадьба. Я хоть сейчас тебе распишусь, где нужно, и пиджак парадный одену, и в конкурсе, где надо взрывать воздушные шарики задницей, поучаствую. Все, что хочешь. Но пока этого не случилось, давай придумаем что-нибудь. Давай найдем компромисс. Я больше уже не могу терпеть…

Любопытное, конечно, положение… Двое человек, которые до невозможности хотят друг друга, не могут заняться самым обычным сексом лишь из-за того, что это неприлично. А неприлично оно потому, что банальное желание потрахаться имело неосторожность возникнуть без регистрации в кабинете напомаженной чиновницы преклонного возраста, задача которой – отправлять корабли любви в долгое плавание под названием жизнь. Каким образом такая портовая диспетчерша способна легализовать результат работы желез внутренней секреции, который не меняется миллионы лет, и превратить его в одобряемое проявление высокого чувства, для меня до сих пор загадка. Но оно именно так работает. И хоть по итогу тот же самый член все так же должен будет войти в ту же самую вагину, только так и правильно! Акт пенетрации не должен опережать акт регистрации.

Разумеется, Костю я прекрасно понимала. А если совсем по-честному, я попросту издевалась над ним, не позволяя прикасаться к себе. Да что уж там… я ровно так же издевалась и над собой, не позволяя ему прикасаться к себе. Когда он предложил поискать какой-то выход из сложившейся патовой ситуации, я была полностью согласна. Я и сама хотела чем-то облегчить его муки, не уронив при этом достоинства ни перед ним, ни перед окружающими, ни перед собой.

Мы накидывали варианты примерно час, и в конце решили, что будет не слишком аморальным, если я ему просто подрочу. Костя воспринял мое согласие позитивно. Такое «хоть что-то», по его мнению, было гораздо лучше, чем вообще ничего. Костя настоял, чтобы я сделала это незамедлительно, пока не передумала.

Так случился мой первый сексуальный опыт. Костя лег на кровать и, получив утвердительный ответ на вопрос «готова?», уверенным движением спустил штаны. Родители были дома, и это добавляло моменту пикантности. Но я, зная своих предков, была почти уверена, что в мою комнату они не зайдут. Косте, разумеется, было пофиг. Он просто в довольном предвкушении вывалил мне свой уже привставший член.

Настоящий мужской пенис, вот так вблизи и вживую, я видела первый раз, и зрелище, по правде сказать, не впечатлило. Дело, само собой, не в размере и не в какой-то особенно причудливой форме Костиного хозяйства. Раньше я видела члены только на картинках, фотографиях или, например, в порно. И там они выглядят немного более эстетично. Почему-то писи на картинке живописнее, чем писи в ладошке.

Собравшись с мыслями, я аккуратно погладила пенис пальцами. Зная особенности своих нежных зон, я решила и с Костей быть поделикатней. Но он меня быстро поправил – он взял мою руку, крепко обхватил ею головку и начал двигать вверх-вниз.

– Не бойся, – сказал он, – я не хрустальный, можно чуть-чуть посильнее. Вот так, да…

Процедура заняла немногим более минуты. Не иначе, у мне просто золотые руки… Когда Костя только начал немного извиваться и постанывать, что, как я сообразила, означало приближение кульминации, я прикрыла свое «рабочее место» сверху второй ладонью, чтобы он не обфеерверчил мне всю кровать.

Довольный и весь забрызганный спермой, Костя раскинулся по постели и с весьма забавным выражением лица широко улыбался.

– Ты офигенная, Кристинка. Ты самая лучшая…

Закончив сеанс массажа, я на секунду задумалась. Я только что совершила ужасную вещь. Но при этом – кто бы мог подумать – ничего страшного со мной не произошло и ничего внутри не перевернулось. Небеса ни в одном месте не разверзлись, и солнце не погасло.

Было даже забавно.

В промежутке между вторым и третьим курсом универа мы сыграли свадьбу. Ни мои, ни Костины родители на самом важном и торжественном дне в моей жизни не экономили, и все прошло довольно помпезно. С артистами, лимузином и салютом. Мы официально расписались и официально оформили передачу моей вагины в пользование Кости, а его члена – в мое. Зачем ставить об этом в известность государство, мне все равно не ясно. -Но надо так надо… Любовь должна стоять на учете.

Первая брачная ночь прошла у нас шикарно – в люксе роскошного отеля. Мне понравилось абсолютно все, за исключением секса. Мне было больно, некомфортно, и я даже немного испачкала простыни кровью. Косте однозначно недоставало опыта, хотя на тот момент судить об этом я не могла за неимением других образцов для сравнения и оценки опытности. Впрочем, все вполне объяснимо – где бы ему было оттачивать мастерство, если на мне нельзя, а на других и подавно?

Потом были незабываемые шесть-дней-пять-ночей в турецком отеле. Особенно незабываемые они были для Кости, ни разу за границей ранее не бывавшего. Мы объедались на шведском столе, плескались в теплом августовском море, безудержно фоткались у каждой пальмы и, конечно, трахались, как кролики. При первом же удобном случае. Вероятно, именно на берегу Средиземноморья я и забеременела Настей. Не сказать, что это было вот прям запланировано, ведь мы сами были еще совсем детьми, но так вышло. Много ли надо двум подвыпившим молодоженам, чтоб забыть в порыве страсти про презерватив?

Костя слегка напрягся, хоть и пытался не подавать виду. А я нет. Я была полностью довольна, потому что у меня есть муж, а значит все идет так, как и должно идти. Соблюдены абсолютно все формальности. Детей я всегда очень любила и, конечно, хотела своих. Да, не так рано, но все же хотела. Я не могла тогда знать, справлюсь ли я со своей новой ролью. Но существует только один способ научиться быть матерью – стать ею. Родители, конечно, за меня порадовались, и с нетерпением ждали появления внучки. А я поняла, что моя жизнь удалась, и я планомерно ставлю галочки напротив всех пунктиков для соискательницы статуса полноценной успешной женщины. Не понятно было только одно: что делать дальше, раз к двадцати годам я уже выполню всю обязательную программу.

Меня всегда занимал вопрос, почему у будущей матери никогда нет выбора, от кого зачать ребенка. Согласно «единственно правильному» алгоритму донором обязательно должен быть мужчина, с которым она живет в законном браке, и только он. Остальное – удел неблагополучных. Неважно, чье семя пойдет в дело: запойного алкаша, кулакастого тирана, зэка-рецидивиста, безработного лентяя или четкого пацанчика с девятью классами образования. Лишь бы мужа. Тогда будет счастье.

Выбрав себе сожителя, женщина автоматом выбирает и отца своему будущему ребенку. Но это только мне кажется, что критерии отбора тут должны немного разными? Если вдуматься, в интересах ребенка важны приобретаемая наследственность, физические качества донора, его генофонд, его здоровье, в конце концов… Факт того, живет ли будущий отец с матерью или не живет, вообще никак не влияет на развитие плода. Матка абсолютно безразлична к любым бумажкам, выдаваемым ЗАГСом. Ребеночек рождается здоровым (или нет) вне всякой зависимости от силы любви между родителями.

Казалось бы, разве не лучше забеременеть от здорового профессора университета или, например, красавца-спортсмена, чем от мужчины с букетом вредных привычек и хронических заболеваний? Видимо, не лучше. Видимо, значимость хромосом и ДНК полностью нивелируются сакральным блеском штампа в паспорте. Прямо как у меня….

Вскоре мои родители перебрались в наш загородный дом, а городскую квартиру оставили нам с Костей. Мы начали там постепенно обустраиваться и готовиться к рождению ребенка. Я наводила уют, переставляла по-своему стулья и раскладывала сковородки в удобном мне порядке. Одним словом – вила гнездышко. Я выращивала дома на подоконнике тюльпаны сорта Гамильтон, поэтому дома у нас всегда пахло тюльпанами. Я постепенно училась сама готовить, стирать и выполнять другие домашние обязанности. Мы были счастливы.

Беременность протекала хорошо, врачи не видели никаких настораживающих сигналов. Проблемы начались только в третьем триместре. Мне приходилось все чаще ходить на обследования, принимать все больше всяких лекарств, а в глазах врачей читалось все более отчетливая озабоченность. Как мне объясняли, виной всему стресс и нервы, потому что с остальным здоровьем у меня было все в норме.

Стрессовать я начала примерно в середине беременности. И виной всему Костя. Точнее, мои подозрения в отношении него. Я начала замечать за ним всякие странности, внезапно появившуюся скрытность, из чего сделала моментальные и однозначные выводы о том, что он ходит на сторону, общается с какими-то непонятными девицами и вообще больше мною не дышит. Особенно меня настораживала его чрезмерная забота, которая явно была неспроста. Наверняка, он пытался запудрить мне мозги и отвлечь от своих косяков.

Разумеется, никаких прямых улик и доказательств у меня не было, было просто ощущение. Ведь беременные все чувствуют острее… Но даже пустой неуверенности в Косте оказалось достаточно, чтобы пристраститься на регулярной основе выносить ему мозг, а заодно и себе.

Постепенно моя настороженность стала принимать масштабы паранойи. Возможно, всему виной гормоны. А возможно, я просто искала повод улизнуть от исполнения своей супружеской повинности. Я была слишком беременна для этого дерьма. И чем больше рос живот, тем больше ослабевал интерес к сексу, и скандал выступал прекрасным доводом, чтобы отвернуться к стенке. Соответственно, Костя оказался на сухом пайке и однозначно недополучал ласки. Тогда я не придавала этому большого значения – лишь бы ко мне не приставал, и ладно. Мне было проще обвинить его в чем-нибудь, чтобы «пропало настроение» или «заболела голова». Дети, чего с нас взять…

Теперь, оборачиваясь назад, я вполне допускаю, что мои беспочвенные подозрения могли быть и не совсем уж беспочвенными, и он действительно выпускал пар где-то в другом месте. Это было бы абсолютно не удивительно. И если бы это оказалось правдой, то виновата была бы только я, я сама до этого довела. Дальновидность уровня «бог», чего тут скажешь…

К родам я подошла в совсем не лучшем состоянии. Когда началось, Костя поехал в скорой вместе со мной и всячески меня подбадривал. Он говорил, что все будет хорошо, что я справлюсь, и мы будем жить долго и счастливо. К сожалению, его пророчествам не суждено было сбыться. Нет, с ребенком все обошлось, его удалось спасти. Но роды протекали сложно, и врачам пришлось что-то из меня вырезать, отчего я навсегда лишилась способности иметь детей.

Вот так буднично, одним чиком скальпеля, был поставлен крест на моей многообещающей карьере инкубатора. Мне уже не светило снова быть матерью. И все, что мне осталось, – лишь попытаться быть женщиной.

У меня началась постродовая депрессия, усугубляемая еще и осознанием, что теперь я неполноценная. Ласки и нежности в наши с Костей отношения это, естественно, не прибавляло, а вот ругани и разлада – да. Сколько угодно. Никогда в жизни я так много не плакала. Иногда от обиды, иногда просто так. Костя со временем начал меня обвинять в том, что я забиваю не только на него, но и на ребенка, и мое уныние плохо сказывается на Насте. Во многом его упреки были справедливыми – иногда, уткнувшись в сериал или подушку, я забывала кормить ее, менять подгузники или вывозить на прогулку. Я не высыпалась, плохо ела и вообще чувствовала себя раздавленной. Пустота внутри была настолько всеобъемлющей, что заполняла все мое существо. Это было какое-то отчаяние и опустошение высшей пробы. Я не понимала, зачем мне вообще дальше жить. И только тьма в конце тоннеля…

Я срывалась на мужа за то, что он мне не помогает, а когда он помогал – за то, что помогает не так. Он меня бесил, когда его не было рядом, еще больше бесил – когда был. Меня начало раздражать в нем абсолютно все, включая те милые «изюминки», которые раньше привлекали и забавляли. Я не знаю, куда подевалась та мягкая, ласковая и любящая Кристина, которую он брал в жены. Теперь с ним жила постоянно озлобленная, вечно недовольная ворчливая стерва, способная наорать из-за любой неправильно помытой вилки. У меня всегда под рукой имелось железное оправдание любой моей истерики и любой «кислой мины» – я больше не смогу иметь ребенка. Это оправдание было универсально, его было достаточно для заскоков абсолютно любой сложности. Довод о том, что невозможность иметь нового ребенка – это не повод класть болт на имеющегося, должного влияния на меня не оказывал.

Как он все это терпел, уму непостижимо.

Помимо учебы в универе, Костя, таская на себе долг добытчика и кормильца, устроился на подработку в маркетинговое агентство: он участвовал в промо-акциях, всяких дегустациях, раздавал листовки, проводил опросы и все такое. Из-за этого он стал чаще приходить домой поздно. Что только подогревало мои страхи, что он где-то с кем-то шляется. «Я люблю тебя и ни на кого другого вас с Настеной не променяю», – постоянно повторял Костя, но для меня это все звучало крайне неубедительно. Всегда трудно отказываться от идеи, которая уже настолько глубоко въелась в серое вещество, что превратилась в частицу личности, в пиксель устоявшейся картины мира. А то, что Костя наверняка мне изменяет, было даже не пикселем – целым центральным узором на этой картине.

А потом меня все достало! И я выгнала Костю из дома. За что? Да не за что… просто все достало! Насте было уже чуть больше года, и я решила, что дальше я сама. От Кости, по моему стойкому убеждению, были одни проблемы и никакой пользы. Наша постоянная ругань негативно сказывалась на развитии ребенка. И именно он был тем деструктивным элементом, который подрывал благополучие в семье и делал обещанную идиллию недостижимой.

Примерно пару месяцев он приходил, пытался разговаривать, убеждал, что причин разбегаться нет, взывал к интересам Насти, которая не виновата и которая должна расти в полноценной семье. Но отговорить меня от развода ему так и не удалось. Как и родителям, которые клевали мне мозг с не меньшим энтузиазмом, хоть и немного в другой логике. Зато столь же безуспешно. То, что участь разведенки с прицепом обычно печальна, было слишком слабенько для их единственного аргумента.

Осознание пришло позже. Только успокоившись и получив на руки вольную, я поняла, что совершила огромную глупость. Костя, если посмотреть объективно, был отличным мужем. И мне все вокруг об этом говорили. Он стойко переносил мои заскоки, заботился, пытался сохранить семью. Не его вина, что я была малолетней неопытной дурой, и большую часть времени ему приходилось быть в браке одному. Он не сделал ничего, за что подлежал изгнанию из дома, который уже начал считать своим навсегда. Я ведь так и не нарыла ни единого прямого доказательства его неверности и даже на подобии измены так и не смогла его поймать. И все могло быть хорошо.

Но вместе с тем, я почувствовала свободу. Меня больше ничего не связывало с человеком, который меня немотивированно раздражал. Человеком хорошим, прекрасным, добрым и заботливым. Но без которого я вдохнула полной грудью. Когда его не стало в доме, я даже начала по нему скучать. Конечно, у нас оставалась общая дочь, и мы все равно виделись. Но хотя бы я была освобождена от необходимости вместе спать, вместе ужинать и вообще видеть его каждый день. Каждый день – это too much. Каждый день – это то, как стирается интерес, желание и легкость. Это то, как появляется рутина, пресыщение и, в конечном итоге, отвращение.

Развод изменил меня больше, чем я могла предположить. Вопреки своим убеждениям я восприняла его не как трагедию или крах надежд, а как избавление, как освобождение. Даже моя депрессия начала потихоньку отступать. Я снова начала смотреть в окно с интересом, а не с дурными мыслями.

Тогда я решила, что никогда больше не выйду замуж. Ни за Джорджа Клуни, ни за Илона Маска, ни за любого другого Абрамовича. Даже если вдруг, по какой-то нелепой случайности, они мне это предложат. Я буду свободной, независимой женщиной. Я буду жить сама по себе и по своим правилам. Я буду встречаться с кем захочу, когда захочу и сколько захочу. И буду делать все, что мне заблагорассудится, не обращая внимания на то, что там принято или не принято. Человеческое тело – довольно скоропортящаяся субстанция. Надо наслаждаться! Хотя бы пытаться наслаждаться каждой минутой, которая нам отведена. Мы теряем слишком много времени в жизни, тратим впустую дни, месяцы и годы, гоняясь за иллюзиями, мы страдаем из-за ерунды, думаем, откладываем все на завтра. Но довольно!

Как верно мне сказала мама, теперь я разведенка с прицепом, и на моей репутации все равно уже можно смело ставить жирный крест. А значит, терять мне нечего! Больше нет необходимости притворяться и корчить из себя ту, кем я не являюсь. Точнее, не хочу являться.

И больше уже не будет тюльпанов. Ни для кого.

Глава 6. Пинок под зад.

Накануне запланированного на среду пикника я решила встретиться с Дианой в нашей любимой кофейне у дома и попросить у нее на денек шезлонги. Они все равно валялись у нее на балконе без дела, поэтому моя просьба ее ничуть не обременила. Под чашечку латте с корицей мы привычно обменялись последними сплетнями и новостями.

Диана была в курсе моих отношений с Антоном и Даней, но решительно их не понимала и даже порой осуждала, устраивая мне комсомольский разбор. Хоть я совершенно не нуждалась в том, чтобы меня судили. Характер и, главное, цель таких отношений у Дианы не укладывались в голове. Как будто у отношений обязательно должна быть цель…

– Почему ты не хочешь выбрать кого-то одного? – спросила она задумчиво. – Неужели не лучше встречаться с кем-то одним и посвящать себя только ему?

– Да в том-то все и дело, подруга, – парировала я, – что я не могу выбрать. Да и не хочу. Каждый из них мне дорог и по-своему хорош. Например, Антон умный, зрелый, спокойный, интересный. С ним я расту. Я тянусь до его уровня, ищу его одобрения. И чувствую себя счастливой, когда его получаю. У него хороший вкус, он успешный бизнесмен…

– А еще женатый, – укоризненно ввернула Диана.

– Да, ну и что? Это его сложности. Меня они не касаются. Я не лезу в чужую семью. Разве что с идеями, как Антону лишний раз порадовать жену. То есть я способствую укреплению их брака, а не разрушению. И видов у меня на него никаких нет – уводить Антона из дома я не собираюсь. Кстати говоря, нельзя никого никуда увести. Человек всегда уходит сам. Это всегда его решение.

– Вот видишь, это же бессмыслица. Ты встречаешься с ним, чтобы что? Бери тогда второго, он молодой, красивый, перспективный. И главное – свободный.

– Да, Данька красавчик! Веселый, темпераментный, душа компании, на все руки мастер, постоянно меня смешит. И в постели… ну ты понимаешь… Я вот даже сама не знаю, где у меня точка G, а этот засранец находит ее за пять минут, прикинь. А последний раз… ты даже не представляешь, что он со мной сделал…

– Ладно, хватит, я поняла, – притормозила меня подруга, – давай, пожалуйста, без подробностей…

– Точно. Короче. Они будто дополняют друг друга, и каждого из них я по-своему люблю. Не знаю даже, кого больше. Но точно знаю, что ни одного из них не хочу терять.

– Да как так можно любить сразу двух мужчин? – не унималась Диана. – Так же не бывает.

– Да ладно??? – удивленно вскрикнула я. – Так уж и не бывает? Про любовные треугольники никогда не слышала, нет? А про полиаморов? Куча народу разрывается и так же не может сделать выбор. Погоди… вот ты любишь и папу, и маму. Ты одинаково любишь обоих своих сыновей. У тебя есть друзья и подруги, которых ты тоже всех вроде как любишь. Ты даже любишь и Вина Дизеля, и Мэтью Макконехи – обоих и сразу. Разве кого-то из них больше?

– Да нет… оба они классные. Но то актеры, а тут живые мужчины, рядом с которыми ты живешь, с которыми ты общаешься, спишь. Есть же разница…

– Никакой разницы! Если ты утверждаешь, что любовь возможна только к одному человеку, то разницы – никакой! Примеры я тебе привела. Нескольких, как видишь, тоже любить можно. Да, я тоже люблю двоих сразу и сплю с обоими. Такое может случиться с каждой. И со многими случается, ведь сердцу не прикажешь. Но мое отличие в том, что встречаюсь с сразу с двумя мужчинами открыто и никого не обманываю.

Подошел официант и спросил, не хотим ли мы еще чего-нибудь? Мы решили заказать еще по латте с пироженкой, раз уж пошел такой увлекательный разговор.

– Я все равно не понимаю, – начала Диана, – ты, получается, предлагаешь, чтобы все вокруг тоже, как и ты, спали с кем попало, и считаешь это нормальным?

– Ну, во-первых, я никому ничего не предлагаю. Тебе я разве что-то такое предлагала? Я хоть раз склоняла тебя попробовать тоже? Нет! Хотя ты моя самая близкая подруга, которой я желаю исключительно добра. И никому другому я ничего подобного не советовала. Это только моя история. Мне вообще плевать, кто с кем встречается и кто с кем кувыркается. Было бы неплохо, если бы и другим было плевать, с кем кувыркаюсь я. Это мое личное дело, и на передачу к Малахову я не собираюсь. А во-вторых, что значит «с кем попало»? По-моему, я не сплю с кем попало. У меня крепкие стабильные отношения. Да, с двумя мужчинами сразу, но вроде бы я не вешаюсь на остальных… С чего ты вообще такое взяла?

– Ну да, не вешаешься, – согласилась Диана, немного замявшись, – я имею в виду другое. Типа, по-твоему, не обязательно быть с одним, а можно вот так запросто набрать себе сколько хочешь мужиков и кайфовать…

– А почему нет? Что плохого в том, чтобы кайфовать? Жизнь всего одна, и надо прожить ее ярко и с удовольствием, разве нет? Кайфово тебе с одним человеком – встречаешься с одним; кайфово с двумя – встречаешься с двумя. В чем проблема?

– Да ни в чем не проблема, просто это не нормально. А так все норм.

– Да блин, Ди… Какая еще норма? Я свободный человек, живу в свободной стране. Я никому не делаю ничего плохого, кроме хорошего. Ни один закон я не нарушаю. Я никого не заставляю, никого не обманываю. Наоборот – благодаря нашему общению ребята сдружились… Почему я должна постоянно думать о каких-то нормах? Почему я не могу сама выбирать, как жить, с кем спать и кого любить? У тебя вот, к примеру, вибратор есть. И что теперь? Почему два натуральных члена – это не нормально, а если один из них резиновый, то окей, никаких проблем? Или, допустим, ты завтра заведешь себе тайного любовника. Или случайно переспишь с кем-то в клубе? Такое же может случиться, правда? Это лучше что ли?

– Конечно, лучше! По крайней мере, они хотя бы не будут знать друг о друге…

– Ага… – все больше распалялась я, – то есть дело не в том, что у тебя может быть два мужчины, а в том, что они просто не должны знать друг о друге? Так? Но это же абсурд! Как чье-то незнание меняет суть дела? Неосведомленность о факте не отменяет сам факт. А факт есть, это объективная реальность. Блин, Диан, ну вот сама подумай… Любая женщина, стоит ей только захотеть, имеет все возможности переспать с кучей разных мужиков, согласна?