Так себе друзья: псевдолюбовный роман

– Ой, а что случилось? – решил подколоть меня Даня. – Мне вот все нравится… Ты ведь еще мне даже ботинки не лизала, а я ни разу не обоссал тебе лицо. А ты уже заканчивать предлагаешь?

– Нету там таких карточек, не обольщайся, – ухмыльнулась я. – Ребят, ну правда… кому-то из вас вообще заходит?

Единогласно мы решили прекращать этот цирк и навсегда закрыть для себя тему садо-мазо.

Я поняла это сильно позже того вечера, но, если вдуматься, шансов на успех моя затея практически не имела изначально. Не потому, что все это полнейшая чушь. Не потому, что ни у кого из нас не было требуемых наклонностей. И даже не потому, что ни один участник этого дурачества не обладал хотя бы малейшими познаниями в теме БДСМ. А потому, что игра в рабов предполагает взаимодействие с позиции власти-подчинения. Мы же привыкли общаться и вообще жить в отношениях внутри нашего коллектива исключительно на равных. Пытаться наступить на горло собственной песне было заведомо хреновой идеей. Жаль, что я сразу не сообразила.

Наше кредо – равноправие. Ни у кого не было привычки подчиняться или раздавать команды. У нас не было главного. Да, я решала большинство организационных вопросов, я же выносила их при необходимости на обсуждение, именно я занималась подготовкой нашего совместного досуга, придумывала программу и все такое. Но, по сути, я просто выполняла функции завхоза или какого-нибудь аниматора-ведущего. Это совершенно не означало, что я в коллективе главная. Самостоятельно я решала вопросы из серии, что у нас будет на ужин. Курица или рыба – вот мой уровень. Когда же дело доходило до важных решений, которые касаются всех, мы принимали их вместе, просто обсуждая и приходя к общему мнению. Иногда голосовали, но и в таких случаях никакого решающего голоса у меня никогда не было. Да, у меня были свои, женские, и очень действенные аргументы. Но у каждого из ребят были свои. И каждый мог, прежде всего, силой здравого смысла и логики точно так же настоять на своем. В конце концов, парни могли легко пресечь любые мои глупости элементарным большинством.

Я не хочу этим сказать, что моя роль в отношениях сводилась к тому, чтобы быть петрушкой и развлекать парней, а их – только к тому, чтоб развлекаться. Совсем нет. Во-первых, я вообще-то тоже развлекалась, ничуть не меньше их. А во-вторых, они так же предлагали идеи, помогали, если требовалось, что-то делали, покупали или сооружали для приятного вечера, если я просила. Парни, по сути, финансировали наши встречи, поэтому логично, что основной груз ответственности за проведение совместных мероприятий лежал на мне. Так происходит всегда, когда речь идет о коллективе. Всегда кто-то один бронирует столик в ресторане на всех, кто-то на всех покупает билеты на соседние места в кинотеатр, а кто-то закупает продукты на зеленую… Остальные просто скидываются. Каждый отвечает за свою часть, но при этом все на равных.

С горем пополам я стянула с себя этот латексный кокон, который мечтала стянуть с себя примерно с того момента, как надела, и бросила его в коробку с не пригодившейся секс-утварью. Собирая разбросанные по кухне кляпы да наручники, я сказала:

– Что-то потно мне после этого наряда, я бы в душ сходила. Есть желающие присоединиться и потереть мне спинку?

– Давай я, – моментально вызвался Антон, – а то мне домой скоро.

Как бы по-дурацки ни проходил наш неудавшийся эксперимент, мы все, тем не менее, изрядно возбудились. Все эти сидения на лицах, массажи ступней и тому подобные пикантные причуды не прошли совсем уж даром. Я была готова к ласкам, но уже в привычном ключе, не омрачаемом всяким кожаным антуражем.

Даня присоединяться к нам не пожелал и направился в кровать посмотреть концовку какого-то футбольного матча. Уточнив, будем ли мы еще вина, он вылил себе в бокал остатки и выбросил бутылку в мусорное ведро. А мы с Антоном отправились в ванну, где примерно минут за 20-30 управились.

Уходя, Антон попросил дать ему свежую рубашку, аналогичную той, в которой он пришел. К – Конспирация! Чтобы не приносить каждый раз домой запах моих духов или неаккуратный отпечаток помады, Антон покупал по две одинаковые рубашки, одну из которых хранил у меня. Таких комплектов накопилось уже пять. Оставленные после встречи сорочки я закидывала в стиралку, гладила и вешала потом в шкаф к остальным. Это требовалось делать нечасто, поэтому не напрягало. В желании не причинять лишних волнений жене, я полностью Антона поддерживала.

Все еще сильно разогретая, я отправилась в постель, где быстро привела Даню в полную готовность. До оргазма я домчалась в два счета, т.к. основная часть пути к нему была пройдена еще в душе. Дане оставалось добавить совсем чуть-чуть. Впрочем, он и без посторонней помощи справился бы – он прекрасно знал меня и мое тело. Удовольствие было неизбежным.

Глава 4. Данила.

В отличие от почти киношного знакомства с Антоном, с Даней мы познакомились максимально банально. На работе был корпоратив, который проводился в ночном клубе. Я выпила лишнего, ушла в отрыв и с утра проснулась у какого-то парня, имени которого даже не запомнила.

Вот, собственно, и вся история.

В отличие от меня, Даня не был тогда «в дрова», поэтому все помнил и с утра за чашкой кофе рассказал, как было дело. Ко мне якобы начал докапываться какой-то мужик, скорее всего, тоже из нашей конторы, а он, значит, типа заступился. Не знаю, было ли это действительно так – по крайней мере, позже на работе никто из коллег не сознался.

Мы с Даней танцевали, я бросила свой столик и передислоцировалась к нему за барную стойку, где мы пили что-то горящее. Потом я предложила поехать к нему. И мы поехали.

Так и правда все могло происходить. Очень на меня похоже…

Сквозь потрескивающую головную боль я разглядывала молодого человека, в чьих чертогах волею самбуки и случая я оказалась. На вид он был примерно моего возраста, может, даже чуточку моложе. Вообще он почему-то напоминал мне серфера. Нуу… тогда мне так показалось. Очень симпатичный, с длинными вьющимися белокурыми волосами, большими голубыми глазами и почти «голливудской» улыбкой. Да, мощного гавайского загара, который окончательно дополнил бы образ, не хватало, но и без загара смотрелся Даня очень колоритно.

На нем были только шорты, поэтому подтянутый рельефный торс я смога рассмотреть во всей красе. Должно же было быть в похмельном утре хоть что-то приятное…

– Пошли, может быть, еще поваляемся? – предложил Даня, когда я прикончила вторую чашку кофе и аж половину круассана.

– Пошли, – покорно согласилась я, понимая, что домой в таком состоянии мне все равно ехать не стоит.

Судя по тому, что на мне из одежды была только длинная мужская футболка, я предположила, что ночью все у нас прошло хорошо. Но Даня меня в этом разубедил. Нет, ему действительно пришлось изрядно попотеть. Но совершенно по другому поводу: сначала из-за моих пьяных выходок, вроде попытки созвать соседей на наше afterparty, а затем – в процессе возни с моим внезапно обмякшим телом. Обмякло оно, как это обычно бывает, вовсе не на кровати, где это было бы уместно, а где-то поодаль.

В общем, было весело.

Даня казался джентльменом. Он не вдавался в подробности интимной стороны нашего досуга и не сообщал, воспользовался ли он моим безотказным состоянием. Я так и не поняла, была ли у нас вообще лова-лова. Пропавшие куда-то трусики вроде бы намекали… Но вот Даня не намекал.

Понимая мое разбитое состояние, он не приставал, хотя глаза у меня есть, и я прекрасно видела, что готов он был почти постоянно. Он ухаживал за мной, заботился, постоянно поправляя подушку или одеяло, и спрашивал, не хочу ли я чего-нибудь съесть или попить. Но, естественно, кусок в горло мне тогда не лез от слова «совсем».

Прохладный получасовой душ немного меня взбодрил, и я снова почувствовала себя человеком. Пока я приходила в себя под теплыми струями, я заметила, что на полках в ванной стояло много разных тюбиков, кремов, шампуней и тому подобной мыльно-рыльной продукции, едва ли предназначавшейся мужчинам. Либо он метросексуал, либо тут часто гостила женщина. Или даже женщины. Я ящичке под раковиной я обнаружила связку одноразовых бритв, несколько упакованных зубных щеток и даже пачку прокладок.

Даня объяснил, что все это купил он сам, и лежит оно просто так, на всякий случай. Мало ли что понадобится неожиданным гостьям, вроде меня. Версию о том, что это табун бабенок планомерно захламляет его жилое пространство своими банными принадлежностями, он решительно отверг.

Кстати, именно в ванной комнате обнаружились мои сбежавшие стринги. Они висели себе спокойно на полотенцесушителе, будто бы сохли после стирки. Я совершенно не припоминала, чтоб я вечером что-либо стирала. Да и как бы мне в разгар веселья вообще могло прийти в голову что-то постирать? Позже Даня объяснил, что трусишки застирал он, потому что они валялись на полу, и он решил, что мне будет не слишком комфортно их потом надевать. Как и почему они оказались на полу, он был не в курсе.

В человека, который стирает твои трусы, невозможно не влюбиться! Даня сделал это на первом свидании.

Ванная комната была единственным помещением в квартире, где был сделан качественный современный ремонт, и где было действительно приятно находиться. Все остальное пространство представляло собой обычную неказистую хрущевку, однокомнатную и довольно тесную. К тому же не шибко прибранную. Впрочем, для молодого холостяка нора вполне себе подходящая. Тем более, съемная, а по сему и не предназначавшаяся для бережного обращения и усердного клининга. Еще мне в глаза бросился компьютер аж с тремя мониторами. Весьма навороченный, насколько я могла судить. Он был включен, но те иероглифы, которые красовались на экранах, мне совершенно ни о чем не говорили.

К моменту знакомства с Даней, мы с Антоном встречались уже почти три месяца. Все было чудесно, поэтому заводить с кем-то интрижки я не планировала. Тем более на корпоративной пьянке. И пусть я все-таки надела одно из своих, по меткому выражению Дианы, «шлюшьих» платьев, ей богу, не планировала. Я вообще не очень хотела идти, потому что у дочки в тот день сорвалось занятие по вокалу, и мне стоило бы остаться дома с ней. Но Настя у меня уже совсем взрослая, и чуть ли не силой выпроводила меня в клуб.

– Мамуля, я уже не маленькая. Сейчас съем котлеты, посмотрю немного мультики и спать лягу. А утром мы с бабушкой пойдем в парк. Так что спокойно иди, потанцуй и повеселись там от души. Ты тоже иногда должна отдыхать… Если что, телефон есть, напишу тебе, когда буду в кроватке…

Вот я и сходила. Повеселилась, бля.

По дороге домой в такси я поймала себя на мысли, что вовсе не чувствую себя некомфортно. Кроме тяжелого похмелья, разумеется… Я только что провела ночь едва ли не с первым встречным, будучи при этом в каких-никаких, но все же отношениях с Антоном, прекрасным и уже ставшим дорогим для меня мужчиной. Я была уверена, что люблю Антона, но мне это совершенно не помешало. На удивление, мне было ок. Я не чувствовала себя какой-то грязной или противной самой себе. Я не чувствовала себя в чем-то виноватой. Почему-то мне было легко, никаких угрызений совести я не испытывала и ни о чем не жалела. Потусила и потусила… с кем не бывает…

Уже довольно давно я перестала примерять на себя такие характеристики как «шлюха», «шалава», «давалка» и прочие нелицеприятности данного типа. Перед самой собой я честна, и не делаю того, чего сама не хочу. Я никому ничего не должна и никому ничем не обязана. Мнение окружающих никогда не было для меня определяющим. Уж точно не мнение по поводу приключений моей вагины. Не то что бы мне было совсем плевать, что обо мне думают другие, но и желание подстраиваться под чужие представления о прекрасном у меня к тому времени уже отпало. Тем более подстраиваться ценой самозапретов и отказа себе в маленьких человеческих слабостях. Я просто перестала в какой-то момент видеть для себя хоть какую-то выгоду от постоянных попыток соответствовать чьим-то эталонам приличия. Я – сама себе эталон!

Не могу сказать, что такое со мной случилось в первый раз, и я никогда раньше не общалась с двумя мужчинами одновременно. Это было бы неправдой. Но раньше я как-то переживала и рефлексировала на этот счет, полагая, что это «измена», «предательство» и в целом не слишком благонравное поведение. И это я даже не беру в расчет секс, о котором в большинстве случаев и речи-то не шло. Банальное общение с «другим» уже казалось мне чем-то постыдным и предосудительным. Но не в этот раз. Возможно, мне просто надоело на пустом месте чувствовать себя плохой.

Мне больше нравилось чувствовать себя женщиной.

Возможно, какую-то роль сыграл нетипичный характер наших отношений с Антоном. Да, мне было хорошо с ним, очень хорошо, но я никогда не рассматривала его как «своего» мужчину. При живой-то жене… Я никогда не строила на него планов, не задумывалась, как бы утащить его из семьи, занять чужое место, выйти за него замуж и все такое. Я вообще зареклась выходить опять замуж…

Сколько я ни думала, мне никак не удавалось подобрать подходящее определение, чтобы описать суть наших отношений. Антон мне не супруг, это понятно. Он мне не любовник, потому что мне ничего от него не было нужно. Ни в плане денег, ни в плане создания семьи. К тому же нас связывало что-то большее, чем просто секс. А это уже точно не про любовников… Можно сказать, мы были родственными душами, если души вообще существуют. Мне было приятно, легко и интересно проводить с ним время, я чувствовала к нему глубокую привязанность. Мы были ягодками с одного поля, единомышленниками.

Обычно так происходит общение между братом и сестрой. Или между друзьями. Но ведь друзья не трахаются… В общем, я запуталась… В любом случае я не чувствовала, что хоть в чем-то перед Антоном подотчетна и что не имею права провести время с кем-то еще. Тем более что он сам мне пел песни о сексуальной свободе. Его свободу я уважала, поэтому имела полное право рассчитывать на встречное уважение моей.

Я отмораживалась примерно неделю от Дани после нашей первой встречи. Слишком многое из нашего знакомства я хотела бы забыть. Но слишком многое он сделал незабываемым. Держать оборону мне было трудно. Да и Даня был настойчив. Он бомбардировал меня смсками, звонил почти каждый вечер и один раз даже прислал мне цветы на работу. Не помню, чтобы я говорила ему, где работаю – наверное, он просто запомнил название нашей фирмы на вечеринке. В итоге я сдалась и согласилась сходить с ним покататься на лошадях.

И я снова вляпалась. Мне снова понравилось.

После того раза мы стали видеться чаще, и я окончательно смирилась. К Дане в гости я больше не ездила. Пару раз приглашала его к себе, когда появлялась такая возможность, еще пару раз мы перебивались койкой в дешевом отеле. Про Антона я, естественно, ничего не рассказывала, чтобы не травмировать, помимо собственной, еще и Данину психику. Насколько я поняла, он был классических традиционных взглядов на отношения, и вряд ли одобрил бы мои полигамные секретики. Он все твердил мне про любовь, судьбу, необъяснимую связь и все такое. Однажды он даже сделал мне предложение руки и сердца. Но то, как он это сделал – как бы между прочим, – позволяло мне надеяться, что это было сказано в шутку.

Я не знала, как объяснить, что есть еще Антон, и что именно происходит между нами. Я и себе-то не могла этого объяснить. Но я четко понимала, что очень не хочу потерять Даню. Поэтому решила по своему обыкновению просто пустить дело на самотек. Иногда ничего не делать – это лучшее, что можно сделать.

Я знала, очень твердо знала, знала и ни на секунду не сомневалась, что делать выбор между двумя первоклассными самцами я не готова. Они оба очень быстро стали важными кусочками пазла, образующего мою жизнь, и отказ от любого из них был равносилен отказу от одной из своих почек.

И Антон, и Данила были потрясающе хороши. Но каждый по-своему. Они будто дополняли друг друга. В каждом из них меня привлекали совершенно разные качества. Один – степенный, уравновешенный и опытный мудрец, второй – бесшабашный весельчак. Один – глубокий, эрудированный харизматик, второй – голубоглазый сгусток энергии, которая сшибает с ног. Один – «волшебник в голубом вертолете», второй – «бедный художник», романтик, который отдаст последнее за букет алых роз.

Что их действительно объединяло – это ощущения, которые я испытывала, находясь рядом с каждым из них. Мне было хорошо! По-разному, но одинаково сильно хорошо. Я ждала встреч, я скучала, я хотела нравиться. Я хотела, чтобы со мной нравилось. И да, я очень сильно надеялась, что правда о нашем «треугольнике» как можно дольше останется моей тайной и не вскроется для двух остальных уголков.

От разных «мудрых» знакомых я часто слышала, что когда девушка не знает, кого из мужчин выбрать, то лучшее, что она может сделать, – это свести их между собой, стравить, и пусть они сами разбираются, кто из них больше ее достоин. Условно говоря, в честном бою. Кому она больше нужна, тот и победит.

Мне всегда было дико слышать подобные наставления. Я не одобряю все эти пещерные методы, ставящие девушку не в тешащую самолюбие позицию «над схваткой», как это может кому-то показаться, а фактически в позицию безвольной и безмолвной добычи для более кровожадного и безмозглого шимпанзе. До меня никак не доходило, что прикольного в том, чтобы быть кубком, который вручат победителю махача.

От этого всего веет какой-то неандертальщиной, и для меня исход подобной «схватки» не мог бы служить показателем. Тем более, что этот исход в действительности не имеет ровным счетом никакого значения. Девушка всегда выберет того, кого внутренне склонна выбрать. Если фаворит побеждает, то значит он молодец, доказал, что сильнее. А если проигрывает – вдвойне герой, получил тумаков за нее, пострадал во имя любви.

Я всегда была против любого насилия и любых конфликтов, я никому не желала зла. Тем более тем, кому я нравлюсь или кто нравится мне. Соперничество за самку – это всегда ворох проблем, и подбитый глаз здесь – наименьшая из них.

И что это вообще значит: кому девушка больше нужна, тот и победит? Это совершенно не так работает. Побеждает либо тот, кто сильнее, либо тот, кто умнее, либо тот, кто подлее. А сила хотения, благость намерений, крепость любви и прочая туманная хрень – факторы из, в лучшем случае, пятого десятка.

Но это все мелочи и демагогия – я просто не хотела выбирать.

Конечно, надеяться на то, что мой воздушный замок никогда не рухнет, а правда никогда не выползет наружу, было наивно. Как известно, ни один, даже самый хитрый, план не выдерживает соприкосновения с действительностью.

И, конечно же, со мной это случилось в самый неожиданный и максимально не подходящий момент.

В одной из многочисленных попыток Антону все-таки удалось уговорить меня познакомить его с дочерью. Я этого не хотела. Потому что – а зачем? Но я сама виновата: я постоянно трещала о том, какая она у меня умничка, лапочка и вообще золотце.

Поддавшись уговорам Антона, я подобрала удобное время, и мы отправились втроем в парк аттракционов, чтобы Насте не скучно было слушать наши взрослые разговорчики. Я представила Антона как своего хорошего друга из другого мира. «Другого» – потому что, хоть наши с ним миры иногда и пересекаются, но никогда не сольются в один. Отчего всегда особенно ценны моменты, когда у нас с дядей Антоном получается увидеться и провести время вместе. Настю, увлекающуюся фантастикой и популярной астрономией, такое объяснение вполне устроило, и она с легким сердцем отправилась кататься на кораблике-качели.

– Ты была права – девочка действительно чудесная, – взяв меня за руку, сказал Антон, – такая раскованная и непосредственная… Прямо как ее мама…

Она и правда у меня была безумно обаятельной плутовкой и органично сочетала в себе детскую прямолинейность с не по годам развитым чувством такта. Она не стеснялась, не зажималась, была приветлива и постоянно улыбалась. Антон сказал, что у нее моя улыбка. Не замечала, но, возможно, это и так. Глядя на Настину принцессочью мордашку, невозможно было не умиляться. Сердце Антона она растопила моментально, хотя не думаю, что для этого ей требовались какие-то усилия.

В отсутствие полноценного папы мужского внимания Насте очевидно не хватало, поэтому в присутствии мужчин она всегда вела себя хорошо и в целом тянулась. Наедине со мной или с бабушкой могла покапризничать или не слушаться, но при мужчине – никогда. Признаться, я немного переживала, пройдет ли первое знакомство гладко, но, к счастью, никакой напряженности не возникло вообще. Мы гуляли, ели сладкую вату, Настя показывала, чему их научили в танцевальном кружке, и все шло лучше некуда.

Тогда Антон впервые дал мне деньги. Мы отправили Настю на очередные покатушки, а сами присели на лавочке подождать. Антон не стал ходить вокруг да около и сказал просто:

– Кристина, я все же настаиваю на том, чтобы ты взяла у меня деньги. Раз ты не хочешь брать для себя, возьми хотя бы для дочки, – он протянул мне несколько пятитысячных купюр. – Бери-бери, купишь ей что-нибудь из игрушек или одежду какую… Наверняка уже что-то стало мало, и осенью-зимой понадобятся новые вещи. Дети быстро растут. У меня у самого ребенок, я знаю, о чем говорю. Ты одна, ты молодая мама, и я хочу немного тебе помочь. Я буду рад регулярно тебе помогать.

– Антон, ну не надо, – по привычке стала отбрыкиваться я, – ты ведь знаешь, что я с тобой не из-за денег. Мне неудобно… Ладно там, в ресторан сходить… ты и так за меня везде платишь, подарки мне делаешь… Но чтоб так… деньгами, не нужно этого…

– Перестань, Кристи, я не разорюсь без этих денег, а тебе они будут подспорьем. Тебе они нужнее. В конце концов, я напрямую заинтересован в том, чтобы у тебя в жизни было все хорошо. И у тебя, и у дочки. Проблемы портят настроение, а их отсутствие – улучшает. Мне нужно, чтобы у тебя всегда было отличное настроение. И если что, некоторые наши свидания, обходятся мне гораздо дороже, чем эта скромная финансовая помощь.

Я не поняла, к чему Антон это говорит, и, нахмурив брови, вопросительно взглянула на него.

– А что ты удивляешься? – ухмыльнулся он. – Ты вроде не самая наивная девочка и прекрасно понимаешь, что все эти наши рестораны, театры и концерты в VIP-ложах не бесплатные. Послушай, я тебе не в упрек это ставлю – все нормально! Я сам тебя приглашаю, а если я приглашаю, значит, сам этого хочу. И затраты на твои довольные улыбки не являются проблемой. Наоборот, твои улыбки – это лучшие дивиденды от моих вложений. Но в магазинах ты не сможешь расплачиваться билетами на концерт. Ты не оплатишь Насте кружок танцев медальоном из ресторанного лосося. Тебе нужны деньги! Обычные деньги. Что тут оскорбительного, если я могу и хочу тебя немного поддерживать? Только немного. Я же не собираюсь тебя полностью содержать или возить тебе деньги чемоданами. Это просто минимальное проявление заботы, что в этом плохого?

– Ничего плохого, – не сдавалась я, – только таким образом поддерживают любовниц. Ты что, считаешь меня своей любовницей?

– Конечно же, не считаю! – неожиданно согласился со мной Антон, хотя я всегда предполагала, что именно за любовницу он меня и принимает. – Какая ты мне, к херам, любовница, если мы с тобой спим по большим праздникам? Я думал, мы друг для друга нечто большее…

– Все равно не нужно денег, – сказала я, но даже сама услышала в своем голосе колебание и неуверенность в том, что говорю.

– Да не глупи ты… Не смотри на это сквозь призму каких-то общепринятых категорий и клише, – произвел контрольный в голову Антон, – не пытайся искать тайный смысл там, где его нет. Я хочу помогать. Понимаешь? Я! Я сам этого хочу. Мне абсолютно все равно, кто делает так же и для кого. И уж тем более мне без разницы, как это называется. Любовница, не любовница – какая разница? Пусть люди называют друг друга как им вздумается, мы-то тут причем? Я просто хочу помогать своей обожаемой девочке, хочу делать ей приятно. Я не покупаю тебя – это же смешные суммы для подобных покупок – и уж тем более не пытаюсь заплатить тебе за что-то. Это просто моя благодарность. И это меньшее, что я могу для тебя сделать…

Я все еще не соглашалась, но и возражения у меня будто бы закончились. Поэтому я просто молчала, слегка озадаченно улыбаясь.

– Давай так… – Антон чуть больше повернулся ко мне и вынудил посмотреть на него, – я буду тебе каждый месяц давать определенную сумму денег, которую ты сама будешь готова принять и которую сможешь тратить так, как тебе вздумается. Хочешь – в СПА сходи, хочешь – дочке кроссовки новые купи, а хочешь – на вино потрать к моему приходу. А то нам каждый раз приходится в магазин бегать… Не готова на себя тратить, хорошо – трать на нас.

– Вот это мне больше нравится, – тихо пробормотала я.

– Кристина, это твое дело. Деньги твои, и только тебе решать, как ими распоряжаться. Я не стану тебе указывать. Смотри, я считаю, что могу совершенно безболезненно давать, к примеру, сорок-пятьдесят тысяч. Каждый месяц. И я не обеднею, и тебе будет спокойней. Мы определим сумму, и будем строго ее придерживаться. И обоим будет проще планировать свой бюджет. Вот ты, кстати, говоришь, любовница… Нормальная любовница вытягивает из мужика деньги постоянно. И безлимитно. А мне приходится тебя еще и упрашивать. У нас все будет четко: допустим, сорок и ни копейкой больше. Ну что, согласна?