Контент с привкусом любви

Я неуверенно поднялась с травы, будто ноги за эти две недели разучились стоять на земле. Отряхнула джинсы, на колене отпечатались стебли.

– А ты точно хочешь, чтобы он подходил к грилю? – я скептически глянула на дом. – В прошлый раз мясо выглядело так, будто его пережевал буйвол и выплюнул обратно.

– Вот поэтому я тихонько поставила ему пиво на ящик с инструментами. Пусть делает вид, что занят, а мы всё приготовим сами. Как обычно.

Мы шли по выгоревшей тропинке, и я на секунду задержала взгляд на отцовском старом пикапе. Он стоял под солнцем, как старый бульдог, уставший лаять. Папа возился под капотом, одна рука по локоть в машине, в другой покоилась банка колы.

– Как успехи, дорогой? – крикнула мама мимоходом, не притормаживая ни на шаг. У неё был дар раздавать ироничные реплики между делом, словно их можно было упаковать в ланчбокс.

– Всё под контролем, sunshine! – бодро отозвался папа, и в тот же момент из-под капота вывалилась железяка с глухим металлическим "клац". Он застыл.

Мы с мамой тоже.

– Это была… ненужная деталь, – добавил он неуверенно, будто сам ждал, что машина скажет "нет".

– Конечно, – кивнула мама, не сбавляя шаг. – Когда она загорится, просто скажи, что это фейерверк.

Я хмыкнула. Легче. На секунду почти без боли.

Мы уже почти дошли до кухни, когда я вдруг остановилась.

– А где Клара? Ни на гамаках, ни на веранде, ни в кресле с книгой её не видно.

– Клара опять зарылась в текст, – вздохнула мама и открыла дверь ногой. – Последний тур. Они с Шарлоттой репетируют на чердаке. Если я услышу ещё одну истерику из «Грозы», я лично пойду на кастинг в спин-офф Игры престолов в роли дракона. Потому что только рычать я уже и умею.

Мы обе расхохотались. Смех эхом прошёлся по кухне, словно напоминая: жизнь всё ещё здесь. Несмотря ни на что.

Я завязала фартук, достала доску и помидоры. Острый нож легко скользил по красной мякоти, руки сами знали, что делать. Мозг не знал. Он всё ещё пытался переварить ту часть, где мама говорила про "пора перестать играть в друзей". Каждый срез был как щелчок по нервной системе. Механический, почти успокаивающий.

Но мысли, проклятье, мысли не успокаивались.

В голове снова прокручивалось: его рука на моей щеке. Его взгляд перед самым поцелуем, будто он держится за воздух, а я, тот самый воздух. И этот чёртов поцелуй. И его исчезновение. И его молчание. Боже, это молчание звенело громче всего.

– Он поцеловал меня, мам, – пробормотала я, не поднимая глаз от доски. – Он не отстранился. Не остановил. Он был там. Внутри этого момента. Со мной. И теперь я не могу понять, это всё было только во мне?

Мама не ответила сразу. Она вытирала руки полотенцем, внимательно глядя на меня, как будто пыталась разглядеть, сколько именно осколков осталось внутри.

– Бывает, что момент – слишком настоящий, – сказала она наконец. – И люди пугаются. Потому что настоящий – значит, последствия. А последствиям надо смотреть в лицо. Не всем на это хватает духа. В конечном итоге, не было ничего, в чем вы с этим парнем не смогли разобраться.

Только как разбираться, когда тебя игнорируют? Мне хотелось сесть и поныть, но даже я понимала, что в этой ситуации виновата лишь сама. Я решила, что приму все, что он готов мне предложить… ладно, не все. Я все еще понятия не имела, хочу ли я Марка в другом смысле этого слова. А еще был Арчи, который все еще писал мне сообщения.

Глава 10

Марк

– Полегче, горошинка, ты же не хочешь оставить меня без этой прекрасной прически? – смеюсь я, пытаясь аккуратно освободить свои волосы из крошечных, но цепких кулачков Рейвен. Она смотрит на меня с выражением абсолютной победы, как будто только что приручила дикого зверя.

Секунду спустя её личико вспыхивает смехом, таким настоящим, разухабистым, с крошечным "хр-хр"где-то в носу. Такой смех бывает только у детей, которые ещё не знают, что значит "неприлично", "позорно"или "ты слишком громкая". Она смеётся от щекотки, от солнца, от песка, который только что зажала в кулачке и, судя по прищуренному лицу, она его попробовала на вкус. Пляжная пыльца две тысячи двадцать пятого года. Новый хит лета. С привкусом соли и микробов.

Я запускаю щекотку в атаку. Она визжит, откидывается назад, но не сдаётся, а летит прямо на меня, как будто я не человек, а подушка в форме батата. Сдаюсь. Техническое поражение. Я – трон.

Заваливаюсь спиной в песок, который тут же набивается в шорты, в майку, в трусы. Но кого это волнует? Я ловлю её на лету, как самый счастливый мяч в мире, и сажаю себе на живот. Она сидит уверенно, расставив руки, будто управляет реактивным самолётом. Или мной. В чём, в принципе, нет большой разницы.

– У-у-у, поехали, – бормочу я, чуть напрягая пресс. – Добро пожаловать в UberПузо. Маршрут: Обнимашки через Песочные Поцелуи. Тариф: один "бууу"и три слюнявых пощёчины.

Она отвечает невнятным лепетом и улыбается так широко, что у меня на мгновение реально сносит крышу. Её глаза чистое солнце. Щёки, будто кто-то поставил туда два мармелада. Волосы, сбитые в какой-то мини-хвостик, уже слиплись от морской воды.

И вот она у меня на животе. Маленький человек. Моя сестра. Мой островок среди этого хаоса.

Почти.

– Для семи месяцев ты слишком властная, малышка, – фыркаю я, убирая волосы с её лба и поправляя резинку, которая сейчас лопнет с таким звуком, что сработает пожарная сигнализация. Она, в ответ, начинает лупить меня ритмично по рёбрам. – Окей-окей, поехали снова, – говорю я, и живот под ней чуть подпрыгивает. Она в восторге. Я почти тоже.

Потому что в голове снова она. Тоже властная. Тоже с глазами, в которых тонешь и не хочешь всплывать. Тоже знает, как довести меня до бешенства, а потом одним словом вернуть обратно. Имя не слетает с губ. Оно просто… пульсирует где-то под кожей. Прямо там, где сейчас сидит Рейвен.

Элли.

Как бы сильно я ни старался забыть тот поцелуй, это лицо, эти чёртовы веснушки, я всё равно вспоминаю. В песке. В солнце. В этом рёве детского смеха. В том, как она больше не пишет. В том, как я больше не пишу. В собственной жалкой попытке притвориться, что у меня все в порядке.

– Ты не понимаешь, да? – шепчу я, наклоняясь ближе к Рейвен, и чувствую, как её крошечные пальчики зарываются в ворот моей майки. Её кожа тёплая от солнца, пахнет морем и детским кремом с запахом персика, и я мягко провожу пальцем по её шее, туда, где обычно появляются щекотливые мурашки. Она хихикает сквозь полусон и сжимает губы, будто мы с ней в сговоре. А может, и впрямь в сговоре. – Всё слишком запутанно. Даже для взрослых. Мы просто научились это скрывать. Прятать за сарказмом, кофеином и вечным "я в порядке". Но по факту? Мы такие же растерянные, просто выше ростом и с доступом к кредиткам.

Её голова скользит по моей груди, и я чувствую, как она вжимается ближе, словно понимает хоть половину того, что я не способен сказать вслух никому другому. Или, может, просто чувствует, что её брат сегодня немного… поломанный.

– А ты хорошо это придумал, – раздаётся над моей головой голос, такой резко-контрастный, что я едва не подпрыгиваю. Солнечный луч, прорвавшийся сквозь листья пальмы, врезается мне в лицо, как прицельный фонарик от допроса в кино.

Я прищуриваюсь и, конечно, вижу Лекси. Моё личное воплощение того, как могла бы выглядеть мачеха, если бы её отбирали кастингом для шоу про богов Олимпа. Вся в белом, кожа сияет, ноги, волосы, наряд – чёртов Pinterest-уровень. И этот взгляд. Такой, от которого хочется спрятать лицо в песок и прикинуться выброшенной медузой.

– Нашёл себе слушателя, который не умеет тебя отчитывать. Миленько. Может, перестанешь использовать мою дочь как бесплатного психотерапевта?

Я закатываю глаза. Театрально. По всей амплитуде. Рейвен в это время снова хватает меня за палец и с серьёзным видом начинает его грызть.

– Напомни, кто искал няню? Ага. Ты. – Я смотрю на Лекси с откровенной усталостью. – И странно, но я не вижу вас с отцом в воде, наслаждающихся друг другом или, как ты выразилась, "женским дерьмом на Карибских островах". Вместо этого ты как спецагент ЦРУ вот уже неделю патрулируешь каждый мой вдох.

Лекси не моргает и не реагирует на мой выпад. Ни разу. Просто со всем своим хищным изяществом опускается на соседний шезлонг, небрежно закидывает одну ногу на другую. Её длинные пальцы собирают подол сарафана, и она делает вид, что не замечает, как я нарочно не смотрю на неё. Тень от пальмы падает и на неё, и на нас. Чистая геометрия. Я выбрал это место ради Рейвен, чтобы она не перегрелась. Потому что я не идиот. Даже если внутри сам горю уже две недели.

– Я бы перестала лезть, если бы твоё лицо не выглядело как срочное предупреждение от FEMA: "Эмоциональная катастрофа. Уровень красный". – Лекси потягивается. – И, пожалуйста, перестань игнорировать Элли. Она не железная.

Я отвожу взгляд. Потому что если посмотрю на неё, то сломаюсь окончательно. Вместо этого я пялюсь на песчинки на животе Рейвен. На светлую пушистую прядь волос, которая вьётся у неё на виске.

– Правда? А по её сторис с хештегом #было_весело даже не скажешь. Смотрится, будто её отпустили на свободу и она наслаждается жизнью без… – Я замираю.

Без меня.

Именно это я видел в ее новых танцевальных видео в ТикТок, фотографии с бокалом вина в руке на фоне алого заката на ранчо ее родителей. Везде на них она счастлива и свободна… Будто я для нее ничего не значил.

– Марк, – Лекси наклоняется чуть ближе, её голос понижается, но становится только острее. – Может, хватит притворяться ребенком? Поговори с ней. Пока не стало поздно. Пока ты не разрушил то, что сам же помог построить. Не только её. Себя тоже.

Мои губы пересыхают. Я глотаю воздух. Говорить сложно.

Я поднимаю взгляд. Лекси смотрит на меня не как мачеха. Не как красивая женщина, вышедшая из глянца. Она смотрит на меня как на человека, которого действительно жаль. И это… выбивает.

– И что ты предлагаешь? – спрашиваю я, голос срывается. Сарказм исчезает. Как и вся эта дурацкая маска "я в порядке".

Лекси достаёт телефон. Набирает что-то молча. И протягивает мне экран. Там форма. Паспортные данные.

– Как бы я ни ценила бесплатную рабочую силу, – её голос мягче, но от этого он звучит только искреннее, – я не хочу, чтобы ты похерил единственное настоящее, что у тебя было. Ты должен быть там. Не как гость. А как идиот на коленях в грязи, признающий, что обделался. Пресмыкаться.

– Пресмыкаться? – хриплю я.

– Да, Марк. Потому что ты влюблён в эту девушку. Не как в подругу. А как в ту, ради кого тебе стоит научиться ошибаться красиво.

– И, знаешь, нам всем больше нравится её компания, чем твоя, – вдруг произносится за её спиной голос отца. Я не слышал, как он подошёл. Как всегда, тихо, как призрак в смокинге. Он усмехается и хлопает меня по колену. Жест уверенный. Твёрдый. И, что странно, немного… родной. – Пусть я и последний, кто должен советовать в любви, но она права. Верни Элли. Она наша. Она уже часть этой семьи.

– Ну так пошли, Стивен, отправь его на своём частном самолёте, – съязвила Лекси, не оборачиваясь.

– Пусть лучше страдает в пересадках, – усмехается отец. – Чтоб было время подумать. В арендованной машине, без кондиционера, с радио на испанском. Именно так и рождаются великие признания.

Рейвен утыкается в мою грудь. Я чувствую, как её дыхание замедляется. Посапывает. Успокаивается. Я медленно накрываю её полотенцем, а отец нас обоих. И в эту секунду всё становится… тише. Почти честно. Почти по-настоящему.

Мы с отцом редко разговариваем. Слишком часто у нас молчание, это видимость порядка. Мы оба умеем прятать чувства в себе, под фразами "всё нормально". Но с рождением Рейвен он стал другим. Словно кто-то перестроил его ДНК, добавив туда чуть больше сердца.

Я смотрю на него и понимаю, что не знаю, кем буду в его возрасте. Да я, чёрт возьми, даже не знаю, кем хочу быть сейчас. Я поступил в Боулдер-Вью, потому что следовал за Элли. Потому что её смех – мой компас. Но кем хочу быть я? Каким хочу быть?

Я знаю одно: точно не хочу носить костюм отца и быть следующим управляющим его охранной фирмой. Не хочу сидеть во главе чего-то, что не отражает меня. Не хочу передавать указания, когда сам понятия не имею, куда иду. Я хочу быть рядом. С теми, кого люблю. Не по праздникам. Не летом. Всегда.

Мои мысли снова возвращаются к Элли. Словно магнит. Она в каждом углу моей памяти. В каждой песчинке на коже.

Проклятье.

– Марк? – голос отца звучит приглушённо, и всё же я слышу его сквозь шум мыслей. Я смотрю на него. Он слегка улыбается. – Помнишь, её родители просили помочь с амбаром? Возьми Нокса, Колтона, свяжись с Майком. Едьте туда. Будь собой. Прощупай почву. Потом уже делай шаг. Не бойся быть неидеальным.

– Воу, Стиви, – ахает Лекси. – Где ты всё это держал? Под галстуком?

Мы с отцом синхронно закатываем глаза, и в этом жесте вся наша семейная ДНК.

– Очень надеюсь, что у Рейвен будет мужчина, как ты, – говорит Лекси, глядя на него.

– У Рейвен не будет парня, – рычу я с места.

И отец одновременно со мной:

– Она не пойдёт на свидание, пока ей не стукнет тридцать.

– Господи Иисусе! – стонет Лекси, прикрывая ладонью глаза, – вы оба невыносимы. Стив, иди уложи Рей в ее кровать, а ты, Марк, собирай свой чертов чемоданчик и езжай на ранчо. Мне вот это лицо "безответная любовь"портит весь отдых.

Я передаю отцу спящую сестру и поднимаюсь на ноги.

– Ты – худший родитель в мире, – ворчу я Лекси, но она лишь хихикает, потому что знает, что я это не серьезно.

Лекси взъерошивает мои волосы, как будто мне пять лет.

– Срази ее наповал, малыш.

Операция "Элли"

Как влюбить в себя свою лучшую подругу или "Инструкция по самоуничтожению с элементами романтики".

Рабочее название: "Сомнительные советы от персонажей, которых точно нельзя слушать… но я всё равно послушал".

Пункт №1. Веди себя как обычно. Только будь немного опаснее.

Никаких розовых признаний и прочей ванильной чуши. Она привыкла к тебе, к твоим шуткам, к твоему идиотизму, к тому, как ты молча достаёшь ей плед, когда она мёрзнет. Окей. Но теперь ты добавляешь в уравнение новый ингредиент – внимание. Взгляды. Паузы. Молчание, в котором есть подтекст.

P.S. И да, когда ты смотрел на неё в этот вечер чуть дольше, чем надо, чуть глубже, чем можно… она это заметила. Но сделала вид, что нет. А ты сделал вид, что тебе не плевать. Хотя, конечно, плевать. Очень плевать. Только внутри как будто под кожей зашуршало что-то новое.

Совет от отца. Человека, который до сих пор считает, что лучший способ показать чувства – это отвезти на рыбалку.

Пункт №2. Работай телом. Тихо, без понтов.

Ты не должен быть ходячей рекламой спортзала. Но, если уж вкалываешь ради пресса, то покажи его. Ненавязчиво. Снял футболку, пока чинил крышу. Потянулся, проходя мимо. Пусть её взгляд скользнёт туда, куда не должен. Пусть сама удивится, насколько ей это нравится.

P.S. И ты, конечно, не подглядывал. Просто краем глаза заметил, как она зависла, когда ты выпрямился. Полсекунды. Может, меньше. Может, тебе показалось. Но сердце стукнуло раз, громко, с эхом. А потом она отвернулась и сказала что-то про погоду. Ну да, май. Температура тела +300.

Совет от Колтона. Он никогда не был в отношениях, но с таким телом и не обязательно.

Пункт №3. Тактильность. Но деликатная.

Положи руку на её поясницу, когда проходишь мимо. Сними с неё кофту, как будто в этом нет ничего особенного. Проведи пальцем по ключице. Всё. Живи в этом моменте. У неё внутри произойдёт короткое замыкание, но она скажет, что "ничего не почувствовала". Ложь.

P.S. Ты почувствуешь, как у неё вздрогнут мышцы под пальцами. Как дыхание станет чуть короче. Как будто микросекундой позже она вспомнила, что вы "просто друзья". А ты не просто положил руку. Ты оставил след. В её воздухе, в её теле. Мимолётный. Но живой.

Совет от Мии, лучшей подруги Элли. Говорит быстро, чётко и всегда чуть прищурившись, как будто проверяет, достоин ли ты вообще слушать её советы. Обычно – нет. Но иногда попадает в точку.

Пункт №4. Ревность – это инструмент. Не злоупотребляй, но используй.

Упомяни, что кто-то позвал тебя на свидание. Улыбнись, когда она спросит: "И ты пойдёшь?". Скажи: "А надо было?". И наблюдай. Её глаза скажут больше, чем слова.

P.S. Пауза. В ту секунду, когда ты это сказал, она моргнула чуть дольше обычного. Молчание повисло. Как будто в комнате стало на один градус холоднее. Или горячее… ты не понял. Но понял, что сработало. Удар был не в лоб, а под дых. И ты себе не аплодировал. Но мысленно – да.

Совет от Лии, второй лучшей подруги Элли. Самой романтичной души, которую я знаю. Та, что верит в судьбу, но всё равно консультирует по стратегиям ревности с точностью хирурга.

Пункт №5. Не смотри на неё, как будто хочешь сожрать.

Ты не можешь пялиться на неё, как извращенец на пляже. Но… взгляды. Взгляды работают. Особенно, когда она об этом не знает. Или думает, что не знает. Смотри, когда она пьёт воду. Или надевает свитер. Или ест. Смотри так, будто хочешь оказаться в этом свитере с ней, но мягче, чтобы была загадка, а не сердце на блюдечке.

P.S. Ты видел, как у неё щёки чуть порозовели. Как она закусила губу. А потом громко вздохнула, как будто ничего не происходит. Но ты знал. И она знала, что ты знаешь. А ты знал, что она знала.

Совет от меня себе. Потому что однажды я посмотрел на неё так и она это заметила, но сделала вид, что не заметила. Было неловко.

Пункт №6. Будь тем, кто остаётся, когда все остальные уходят.

Когда у неё всё рушится – не спрашивай, не лезь с решениями. Просто будь рядом. Обними. Помолчи. Стань её безопасным местом. Тем, куда она возвращается не потому, что надо, а потому что не может иначе.

P.S. Ты просто сидишь рядом. Тепло от её плеча проходит через ткань, как будто у вас общий нерв. И ты не трогаешь её. Но всё тело хочет этого: взять за руку, прижать ближе, сказать, что всё будет. Но ты молчишь. Потому что она выбрала молчание. А ты выбрал быть в нём с ней.

Совет, украденный из какой-то книги, которую я не признаюсь, что читал.

Пункт №7. Если она тебя поцеловала – покажи, как это делается.

Без лишних слов. Без тормозов. Без "что это значит?". Ты мужчина. У тебя язык, руки, желание и чувство. Используй всё сразу. Сделай так, чтобы она забыла, как зовут всех до тебя. Если не прокатило в первый раз, то вторые шансы никто не отменял.

P.S. Ты не спросишь. Не уточнишь. Ты просто пойдёшь вперёд – туда, где она дрожит, где замирает, где ждёт. Может, неосознанно. Но ждёт. И в этот момент всё внутри тебя гудит: "Сейчас или никогда, братан".

Совет от Эвана. Кузена, у которого больше песен о любви, чем настоящей любви, но он чёртов мастер финальных сцен.

Пункт №8. Останься верен ей. Даже когда она не твоя.

Ты можешь флиртовать, можешь играть, можешь притворяться, что тебе плевать, но сам знаешь, кому ты принадлежишь. Так что не пытайся заткнуть её отсутствие чужим телом. Оно не поможет.

Совет от меня. Написан однажды ночью в заметках и никогда не удалён. Учусь на своих ошибках, черт возьми.

Пункт №9. Если сорвался – не отступай.

Поцеловал? Признался? Открылся? Не откатывайся обратно. Не делай вид, что ничего не было. Ты не случайно оказался с её ладонями на своей шее. Ты этого хотел. И она тоже. Просто ещё не призналась себе.

– Никогда бы не подумала, что буду сидеть в ночи и писать туториал, как закадрить девчонку. Но что не сделаешь ради пасынка, который выглядит слишком жалко на моей кухне и просит совет.

Совет от Лекси. Не спорь, просто слушай.

Пункт №10. Будь честен. Даже если она тебя не выберет.

Скажи. Не ради ответа. Ради себя. Скажи, что любишь, потому что жить в полусвете хуже, чем обжечься на солнце. Если она уйдёт, ты отпустишь. Но будешь знать: ты рискнул.

Совет от случайного бармена, который однажды сказал: "Жаль, что я не сказал ей, когда был шанс". Этот шанс – сейчас.

Пункт №11. Не убегай. Даже если хочется.

Когда она заходит в комнату и ты теряешь дар речи – не отворачивайся. Не иди пить воду. Не делай вид, что читаешь меню, хотя вы вообще-то в доме её родителей на ранчо. Просто останься. Посмотри ей в глаза. Да, страшно. Да, сердце стучит, как будто тебя вызвали к доске в трусах. Но она того стоит.

P.S. Ты в комнате. И она – как удар по диафрагме. Волосы, голос, этот взгляд. И ты думаешь: "Беги". Но остаёшься. Потому что ты – не мальчик. Ты – влюблённый идиот, но с хребтом. И, может, впервые – готов к настоящему.

Совет Нокса. Второго лучшего друга. Влюблён в лучшую подругу Элли уже два года, но каждый раз, как видит её, убегает в неизвестном направлении, оставляя после себя легкий запах паники.

Пункт №12. Соври. Умно. Как будто ты вообще не в игре.

Когда я позвонил Дарси, чтобы просто уточнить, могу ли я приехать на ранчо, как мы договаривались, я ожидал обычное "приезжай, Марк, конечно". Вместо этого получил мастер-класс по психологической диверсии от женщины, которая, судя по тону, явно провела юность не в вязании, а в спецслужбах.

– Хочешь, чтобы она не поняла, что ты влюблён по уши? Тогда скажи, что ты "за", мол, выложи видео, Элли, это же просто челлендж. Что такого? Пусть подумает, что тебе пофиг. А если выложит? Отлично. У тебя будет армия её подписчиков на твоей стороне. А их, чёрт подери, хватит, чтобы открыть ей глаза на то, кто ты на самом деле и кто ей нужен. Пользуйся её блогерским статусом, Марк. Интернет, знаешь ли, умеет переворачивать реальность. Особенно, если в кадре хорошая стрижка и не менее хорошая челюсть.

Так что да, теперь у меня в союзниках – мать Элли и TikTok. Что может пойти не так?

Пункт №13. Скажи ей, что любишь.

Даже если она этого не ждёт. Даже если после этого всё пойдёт к чертям. Скажи, что её голос – как отпуск для нервной системы. Что её смех я узнаю даже сквозь стену. Что ни один флирт, ни один поцелуй, ни одна ночь с другой не приблизились даже на метр к тому, что ты чувствуешь, когда она просто кладёт голову тебена плечо. Скажи, что был готов быть рядом, просто другом, просто "тем, кто всегда подвозит", лишь бы не потерять её. Но теперь – не можешь.

Скажи, потому что она должна знать. Скажи, и, если она уйдёт – переживешь. Наверное. Но хотя бы потом не будешь смотреть на её фото и думать: "А вдруг бы она сказала “я тоже”?".

Пункт 13 – удалён. Но не забыт.

Автор: я.

В 03:17 утра.

Слишком трезвый, чтобы притворяться.

Я провожу пальцем по экрану и закрываю заметку. Телефон кладу в подстаканник – аккуратно, будто он может взорваться. Хотя, если Элли когда-нибудь это прочтёт, то взорвётся скорее всего.

Смотрю вперёд. Табличка "Ранчо Сент-Джон"блестит в свете фар. Воздух сухой, плотный, пахнет землёй и чем-то знакомым. Домом. Ею. Я делаю глубокий вдох. Потом ещё один. Пальцы на дверной ручке предают и чуть дрожат. Не от страха. От того, что всё может измениться через пару шагов. Я выхожу из машины. Захлопываю дверь. И на секунду замираю, глядя на дом.

Надеюсь, она никогда не найдёт этот чёртов список.

Глава 11

Элоиза

Сверкающий белоснежный внедорожник, такой чистый, что, наверное, от него пахнет мятной жвачкой, вальяжно вкатывается на нашу гравийную