Моя любимая bestie

Нужно подышать воздухом. Виктория открыла окно и замерла в испуге. Некто, в черной кофте с капюшоном пытался пробраться к ним в дом. Сердце ее забилось, словно хотело вырваться наружу и от испуга ее сознание снова трезвело, но перед глазами все еще было мутно. Она оперлась на подоконник и выглянула в открытое окно. Неизвестный, подошел к входной двери. Бедолага шарахнулся в кустах и выругался, стоило светильнику зажечься.

– Эй ты! – крикнула она ему несвойственным для себя голосом.

Парень посмотрел наверх и с головы его свалился капюшон капюшон. Под ее окном стоял Антон.

– Ты рехнулся? Что ты здесь делаешь? – шепотом, но грозно произнесла она.

– Нам нужно поговорить.

– Не думаю, что нам есть о чем говорить. – прошипела она, сложив руки крестом на груди. Однако, Антону не стоило быть хорошим психологом, чтобы понять, что, если бы Виктория действительно не хотела с ним разговаривать – окно уже было бы закрыто изнутри. И сама Вик это прекрасно знала.

– Спустись, Вик. Я не уйду.

Антон был спокоен и серьезен. Он не выглядел сумасшедшим, но и уходить тоже не собирался. Виктория закрыла окно, накинула бомбер и спустилась вниз. Замок в двери повернулся. Антон хотел было зайти, но девушка оттолкнула его и вышла на порог сама. Она отошла в сторону, подальше от входной двери, чтобы лампа погасла, и они не привлекали к себе лишнего внимания.

– Парень Каролины – тот самый блондин, про которого ты говорила на ее вечеринке – это Рэй, мой друг. И я видел их в парке аттракционов. Они выглядели счастливыми. Не знаю, что на меня нашло, но именно то, что я увидел – спровоцировало меня позвать тебя в Диснейленд. – выпалил Антон сразу же, как Виктория оказалась на улице.

Повисло молчание. Антон потупил взгляд на свои кроссовки вниз и начал нервно перебирать шнурок от толстовки. Они стояли у одной из стен дома друг напротив друга в полной темноте. Виктория не собиралась ничего говорить. Сказанное Антоном сильно повлияло на ее реакцию, поэтому она никак не могла выбрать линию поведения. Как такое совпадение было вообще возможно?

– Ты была такой прекрасной в этом черном платьице, и я до сих пор не могу забыть то, как ты стеснялась, прикрывая им попку, когда прыгала на батуте. Я делал вид, что ничего не замечаю, но черт побери, Вик, когда твое платьице задиралось, я с трудом не свернул сломал себе шею. – продолжил Антон, демонстрируя неглубокие ямочки на щеках от мимолетной улыбки.

Виктория все еще молчала и слушала, она ничего не говорила, но внутри у нее бушевал ураган и сердце билось как никогда сильно. Тот парень, которого они искали все это время был другом Антона? И именно поход Каролины и Рэя спровоцировал их ОБОИХ повторить визит в парк аттракционов. Все эти совпадения казались слишком невероятными. Виктория не перебивала Антона, она была в состоянии, схожем на шоковое.

– Я понятия не имел, что девушка Рэя, о которой он нам с парнями практически ничего не рассказывал – и ей эта твоя подруга – Каролина! – не получая реакции от Виктории, Антон продолжал свою речь. – Когда я увидел Каролину с Рэем на вечеринке, я не узнал ее. Он сказал нам, что они не вместе. Буквально. Он ее сильно этим обидел и Кэр ушла. А я.. как бы это странно ни звучало, пошел искать чьи бы плавки стырить, чтобы поплавать в бассейне в саду и прикрыть голую жопу Тайлера.

Виктория улыбнулась. То, что она слышала – ее успокаивало. Антон говорил открыто и искренне. Смотрел на нее, не бегал взглядом. Впервые он предстал перед ней без масок. Он был открыт и тем самым беззащитен. Она верила ему. То, что Антон говорил, нужно было высказать ему самому в первую очередь, это было заметно. Виктория коснулась его руки. Антон поднял глаза и на мгновение перестал теребить веревочку своей кофты. Он сглотнул и выдохнул, словно набираясь смелости, чтобы сделать что-то или сказать следующую фразу.

– Я застал ее во второй по счету комнате. Она плакала, сидя у кровати. Я хотел успокоить ее, сказать, что Рэй не прав, но она не знала, что я его друг. Как и я не знал, что она – это она. – Антон замолчал, собираясь с мыслями. – Между нами, ничего не было. – наконец, выпалил он и сдавил руку Виктории сильнее, а затем одернул и опустил свою руку.

После того, как последняя фраза отложилась в сознании, кровь Вик сделалась горячее, словно ток пробежал через все ее тело. Рэй ее обидел, она плакала. А Антон ее хотел успокоить, даже не зная кто она такая. Сомнения и противоречия – вот что чувствовала сейчас Виктория. Наступающий стыд и жалость по отношению к себе самой. Каролина была права. Она пожалеет о сделанном, о сказанном. Уже пожалела. Раскрасневшиеся щеки Виктории начали гореть. Она смотрела на него. Было темно, но даже в полумраке лицо Антона ей было отчетливо видно.

То, что происходило внутри у Виктории знала лишь она сама. А еще, она знала свою дурацкую привычку кусать губу всякий раз, когда внутри нее идет борьба. Злого с добрым, плохого с хорошим, борьба с искушением и соблазном. Что-то неведомое тянуло ее к этому парню вопреки всем логическим объяснениям и рациональным доводам. Она решила бросить все усилия на то, чтобы понять говорит ли Антон правду. Виктории сложно было сконцентрироваться. Врет ли Антон? Умеет ли он так хорошо скрывать свои эмоции или, может, ложь для него обычное дело и он, таким образом, пытается лишь оправдаться, выдавая себя невинным парнем? Было сложно сосредоточиться. Мысли о том, что Каролина плакала и ее обидел его друг вызывали в Виктории еще больший взрыв негатива и агрессии по отношению к Антону, хоть он, возможно, был лишь краем этого запутанного многоугольника событий.

– Прости, что не смог сказать тебе все это сразу.

Он приблизился к ней еще на пол шага и оказался так близко, что Виктории пришлось отступить назад. Виктория и сама понимала, что сцена ревности у бассейна была лишней. Она сказала Каролине много из того, что не следовало бы, не разобравшись в ситуации. Вик всегда была такой – вспыльчивой и неуправляемой. Она отходила быстро, но негативные чувства могли грызть ее изнутри долго.

– Я тебя не обижу.

Теперь уже голос Антона снова был уверенным, таким, как всегда. Он сделал еще шаг. Виктории ничего не оставалось, как попятиться назад, до тех пор, пока она не коснулась спиной холодной стены дома. Он был так близко. От него пахло сигаретами и алкоголем. Стоило парню придвинуться еще так, что их головы оказались рядом, как Вик почувствовала знакомый запах парфюма, смешанного с гелем для душа. А еще, от шеи Антона пахло кожей. Его загаром, теплом, его запахом тела. Внезапный импульс приятно колющего ощущения пробежался по телу до мурашек. Викторию бросило в жар, словно она выпила бокал крепкого вина.

Уловив эту тонкую вибрацию ее тела, Антон замер у шеи Вик и закрыл глаза, вдохнув запах ее волос и кожи. Он положил левую руку ей на живот и прижал к стене, а правой взял ее левую руку и в свою и запрокинул ей за голову, прижимая к стене. Его губы были так близко, что Вик слышала его учащенное горячее дыхание. Сердце начало выпрыгивать из груди. Вик закрыла глаза, не в силах сопротивляться, как будто этого всего вовсе и не было.

Но это было не так. Все казалось таким нереальным, но происходило на самом деле. Антон молчал, но губы его оказывались все ближе к ее мочке уха. Слишком сильным было это чувство предвкушения. У Вик перехватило дыхание, и она уже не могла сдерживать свои громкие вдохи и выдохи. Открыв глаза, ее губы приоткрылись тоже, желая поцелуя. Грудная клетка наполнялась воздухом неравномерно, дыхание было сбивчивое и обрывистое. И вот он слегка касается нижней губой мочки ее уха и снова отстраняется.

Сладостная истома мучает ее. Вик откидывает голову назад, выпрашивая таким образом поцелуй. Тянущее ощущение ожидания проходит по всему телу неравномерным током. Губы Антона вновь вскользь дотрагиваются до ее шеи, и он отстраняется. Его рука, что лежит у нее на животе, пробирается под куртку. Тепло его ладони. Вик ощущает его так горячо, что прижимает его руку к себе еще сильней, провоцируя на дальнейшие действия. Антон подходит еще ближе и вот они уже стоял друг к другу вплотную. Вик отклоняет голову вбок, разрешая коснуться шеи.

Стоило Антону придвинуться ближе, как Виктория прикусила губу и, сурово взглянув на Антона, спросила;

– Зачем ты это делаешь?

Второй этап. Борьба со своими демонами в виде желаний. Страсть и вожделение овладевали ей медленно и верно, противясь подчиняться здравому смыслу и холодному уму.

– Тсс… – прошептал Антон и приложил указательный палец к ее губам, освобождая вторую руку девушки.

Рука невольно оказывается на талии парня. Его кофта слишком плотная, чтобы можно было почувствовать что-то. Ощущать упругий торс где-то под толстовкой мучительно неприятно. Виктории хочется и приходится прижимать Антона ближе, сильнее. Его дыхание будоражит, а запах сводит с ума. Она не раз представляла этот момент, когда они окажутся одни и она сможет… почувствовать его ближе, чтобы никто не мешал.

– Сладкая девочка.

Он тянет слова как мед, липко, сладко. Он шепчет на ухо что-то еще. Бархатный баритон ласкают уши. Рука властно касается шеи Вик и сдавливает ее сзади, проникая пальцами все выше, к волосам. Сила и нежная грубость. Антонимы, которые сливаются в одно целое в действиях Антона. Викторию пьянит не от алкоголя. Она смотрела на него глаза в глаза, испытывая мучительное желание прикоснуться. Взгляд исследовал идеальные мужские губы, форму заостренного подбородка и четких линий челюсти.

Как справиться с этим желанием? Теплые ладони коснулись лица и Вик вздрогнула. Антон приподнял ее голову так, чтобы их взгляды соприкоснулись. Смотреть в эти темные зеленые глаза было невыносимо. Виктория ощутила сильнейшую слабость, которая одновременно и сдавливала грудную клетку изнутри и освобождала.

Она была словно кукла на ниточках кукловода, не способна держать даже голову. Антон приблизился снова. На этот раз губы нежно прикасаются к тонкой теплой шее. Виктория прикрывает глаза, растворяясь в тепле, растекающемуся по всему телу, в запахе свежего океанского бриза. Перед глазами так и стоит картинка геля для душа с таким названием и изображением волны. Антон пахнет как океан. И она согласилась бы ловить его волны.

Антон покрывает шею нежными поцелуями. Теплые губы при касании с кожей вызывают химическую реакцию, похожую на прием антидепрессантов, будто в этот самый момент выделяется гормон счастья и радости. Виктория растворяется в этом безмятежном состоянии полного удовлетворения и расслабленности.

Поцелуи становятся настойчивее. Антон нежно прикусывает ее кожу, оставляя влажные следы от своего языка. Состояние, схожее с выпитым бокалом хорошего вина. Он целует шею, продолжая придерживать голову, не позволяя терять равновесие. Ощущения давно забытые, но с каждым поцелуем становятся все яснее. Состояние опьянения становится ощутимее. С каждым прикосновением губ, языка – градус увеличивается, попадая, как наркотин, сразу в кровь. Его губы очень мягкие, приятные. Сложно вспомнить, чтобы кто-то целовал ее с такой нежностью и желанием. Чтобы поцелуи были настолько приятными в принципе. А они были. Такими, как если бы они с Антоном были знакомы очень давно и знали бы каждый сантиметр тела друг друга, знали друг про друга все.

– Мне сложно остановиться. – говорит Антон, прижимаясь губами к уху.

– Не нужно.

Виктории сложно было отдавать себе отчет в том, что ей сложно связать двух слов, но она просит его не останавливаться. Слишком необычно для девушки, которая всего привыкла добиваться сама. В том числе и полностью контролировать мужчин. Только она еще не понимает, что в ней живет именно та девочка, которая хочет подчиняться, хочет быть под защитой, хочет слушаться и служить в обмен на силу, которая будет ее опекать и поддерживать.

Давно забытые состояния физического желания и эйфории наполняли Викторию изнутри. Гормоны, как горячая лава бушевали, не позволяя думать о чем-то кроме влажных губ этого парня. А ведь она была зла на него, очень зла. Еще несколько минут назад она готова была его уничтожить. Виктория испытывала сильнейшую обиду и ревность, вперемешку с нескрываемым призрением и яростью. А сейчас он целует ее, а она растворяется, умоляя не останавливаться. Ему не стоило приближаться так близко. Их тела, словно законнектились без их разрешения. В тот самый момент, когда Антон оказался чуть ближе позволенного.

Этап третий. Он целовал ее страстно, но внутри Виктории все еще боролись демоны. Добра и зла. Логики и прихоти. Гордости и желания. Страсти и отчуждения. Было сложно. Как целовать человека, которого ты и любишь, и ненавидишь в один момент. Она вспоминала его слова, вспоминала то, как увидела их с Каролиной у кровати. Воспоминания наполняли ее новой злостью. Они, словно лед, обдавали колючим холодом, и вымораживали до глубины души. Виктория могла бороться и считала нужным постоять за себя, за свои чувства и пережитые эмоции. Она оттолкнула Антона настойчиво и сильно. Парень отступил на пол шага назад и вопросительно посмотрел на нее. Но стоило ей отстранить от себя парня, как желание целовать его губы овладевало ей с новой силой. Виктория ощутила в своем мозгу некий толчок, позыв, как наркоман, которым двигает огромное внутреннее желание снова принять дозу, чтобы получить желанное наслаждение. И с каждой секундой бездействия это желание становилось все острее.

Антон приближался снова, касаясь губами ее кожи. Она пыталась сопротивляться. Его дыхание, его поцелуи – сводили с ума. Попытки держать дистанцию оказались тщетны. Влажные губы Антона касались ее шеи и покрывали поцелуями снова. Горячая волна эмоций накрывала, как цунами, с головой. Виктория возненавидела себя и своих демонов за то, что они такие сильные, а ей самой не хватает воли для того, чтобы справится со своими инстинктами. Становилось жарко, Антон расстегнул ее куртку и стал целовать ключицы, исследуя горячими ладонями изгибы ее тела, проникая под одежду. Прохлада ночи ощущалась на коже мурашками и Вик слегка отрезвела от этой сладкой патоки забытых ощущений.

– Остановись. – сказала она, не слишком убедительно и тяжело дыша.

Антон молча смотрел на нее. Зеленые глаза впивались в глубину серых глаз, гипнотизируя.

– Ты мне врешь. – резко сказала Виктория, защурив глаза.

– Нет.

– Тогда почему я тебе не верю? Почему Каролина не попыталась переубедить меня, что все что я видела – не правда!?

– Она была в шоке.

– Ты решил говорить за нее? Зачем ты врешь мне?!

Виктория запахнула куртку и отошла от парня. Она выглядела встревоженно и была полна решимости выяснить что же произошло на самом деле. Воспоминания заставили обрубить ее эту радужную ноту чувственных наслаждений. Она была уверена – он не сможет затуманить ее мозг поцелуями

– Почему ты не приехал раньше?

Антон молча покачал головой и отошел в сторону. Ему явно не хочется сейчас поднимать эту тему снова. Настойчивость Виктории изводит его. Она смотрит так, словно от его ответа зависит многое. Тонкий, опасный лед. Попытки парня приблизиться и завладеть телом Виктории оказываются безуспешными. Виктория держит оборону, отходя к крыльцу, и оказываются на пороге дома. Свет зажигается, но Антон все еще остается в тени.

– Прошло не меньше 40 минут, как ты объявился. Каролина осталась там?

В воображении Виктории начинают всплывать картины, которые она и в страшном сне не хотела бы видеть. Он остался там, с НЕЙ. Этого она боялась больше всего. Антон вздыхает, понимая, что Виктория не угомонится, пока он не ответит.

– Я отвез ее домой.

После этой фразы в глазах Виктории вспыхнуло пламя ярости. То чувство, словно ее кольнули ножом под ребра, снова. Пауза, словно обливала кровью все ее тело изнутри. Это было неожиданно больно.

– Она не захотела видеть Рэя, я отвел ее домой сам. – спокойным тоном ответил Антон.

Значит вместо того, чтобы пойти за мной, ты выбрал ЕЕ. Гнев закипал внутри Вик в геометрической прогрессии. Слезы выступили и пытались политься из глаз. Она пыталась скрыть их, но эта боль, которая сковывала горло, словно ее ухватили раскаленными щипцами за шею и сдавили, не давала ей сосредоточиться и скрыть свои эмоции. Скрыть их было в принципе невозможно. Антон сейчас, вероятнее всего, даже не мог предположить, ЧТО она испытывала. Злость. Ненависть. Обиду. Ревность.

– Ты выключила телефон. – сказал он.

Этот диалог ему не нравился и это было заметно по напряженному лицу и сводимым к переносице бровям. Антон прекрасно видел, что происходит с Викторией и как это выглядит со стороны. Только сейчас, очевидно, он в полной мере мог осознать свою ошибку выбора, когда пошел не за Викторией, а остался там, на вечеринке. В глазах Виктории он просто бросил ее и выбрал Каролину.

Слезы покатились по щекам Вик, она поспешно утерла их рукой и дернула ручку входной двери. Она была готова расплакаться прямо здесь. Иного выхода эмоций у нее сейчас не было, слезы катились из глаз, выдавая ее с потрохами. Желая побыстрее скрыться с глаз парня, Вик проскользнула домой и поспешила запереть за собой дверь.

Антон сориентировался быстро. Реакция его никогда еще не подводила. Ловко поймав дверь, он открыл ее, оказавшись внутри. Виктория ничего не успела сделать, как Антон закрыл дверь изнутри, взял ее рукой за шею и прислонил к стене. Его губы настойчиво коснулись ее лица. Он стал целовать ее грубо, желанно, не терпя каких-либо сопротивлений со стороны Виктории.

Виктория пыталась освободиться, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее его рука сдавливала ей горло. Становилось трудно дышать, но она не бросала попытки оттолкнуть парня. Второй рукой он поймал одну из ее рук и сильно сжал в области запястья. Вик стала извиваться, крутиться и шипеть про то, чтобы он немедленно отпустил ее. Тогда Антон перехватил руку выше, взяв ее под самую челюсть, прижал голову к стене и шепнул на ухо лишь одну фразу, которая заставила Викторию успокоиться. Антон ослабил давление на шею и повернул ее голову в бок.

– Ты прекрасна.

Он смотрел на ее черты лица в полумраке. Из окна гостиной попадал тусклый уличный свет в дом. Антон расстегнул ее куртку до конца и отбросил в сторону. Вик осталась в черном тонком джемпере, котором была на вечеринке и джинсах. Она больше не сопротивлялась. Она чувствовала к нему необъяснимое притяжение, большое и странное, которое шло наперекор логическим умозаключениям.

Чем ближе он был – тем труднее было сопротивляться. Она ненавидела его за это. Ненавидела себя за слабость и за то, что позволяла происходить тому, что происходило. Когда он отпустил ее, Вик пошатнулась и осмотрелась по сторонам. Ей нужен был план «Б». Родители спали. Шуметь было нельзя. А незваного гостя необходимо было выставить за дверь. Виктория обернулась, чтобы осмотреть комнату и придумать что-то еще, но все ее мысли внезапно растворились, как только она почувствовала на своей талии теплую руку.

Бежать было бессмысленно. Бежать было некуда. От него не убежишь. Его настроения менялись так быстро, что Вик не могла или не успевала отслеживать их. Он был то нежен и чувственен, но стоило ей подумать о побеге – как он снова делал ей больно, ограничивая движения. Страшным было то, что эта боль ей нравилась. Чем сильнее он перекрывал ей кислород, тем быстрее к ней приходило это едва уловимое состояние, которое ей было не знакомо.

Прекратить все это можно было лишь проверенным способом – вспомнить все детали прошедшего вечера и вызвать в себе чувство яростной ревности и злобы.

– Ты целовал ее? – щуря глаза, спросила Виктория.

– Нет.

– Ты лжешь.

– Тогда тебе придется поверить, пока я не задушил тебя.

Антон приблизился к ней снова. И стал медленно запускать руки под джемпер, натягивая его вверх, оголяя тело. Дыхание участилось у обоих. Его горячие ладони касались тела. Вик чувствовала эти касания остро, волнительно. Когда ткань джемпера поднялась до груди, Виктория подняла руки вверх и джемпер повторил судьбу куртки. Зачем она позволила снять с себя одежду – осталось загадкой даже для нее самой.

Виктория осталась в бюстгальтере. Руки Антона скользили по талии и ребрам, его взгляд бегло изучал грудь в черном кружеве, а движения становились жёстче и прямолинейнее. Спустив одну за другой бретели с плеч, он целовал ее шею, ключицы, плечи. Вкус его губ был особенным. Знакомым и привычным. У них не было вкуса, но его дыхание, запах его кожи, одеколона, влага горячего языка – все вместе вызывало мощнейший спектр ощущений.

Последний раз, когда Виктория позволяла кому-то так обращаться с собой, она была почти замужем. Помолвлена. Она вспоминала руки Энди и сравнивала с руками Антона, вспоминала его губы и то, как он нежно целовал ее и говорил много того, что так и не выполнил. Виктория верила каждому его слову и думала, что иначе быть и не может. Если он ее целует и говорит, что любит – значит так и есть. Ведь по-другому не бывает. В ее мире так не бывает. Она еще не знала, что у остальных людей слова, действия и намерения никак не связаны между собой.

.

Когда завибрировал мобильный в заднем кармане джинсов Виктории, она не обратила никакого внимания. Звук сообщения и вибрация раздались снова. И снова. Подумать только, кому могла она понадобиться в 3-ри часа ночи? Виктория сердилась, что именно сейчас звук на телефоне оказался включен. Горячие поцелуи Антона мурашками отзывались на теле. Его руки исследовали талию и грудь. Он не останавливался, умышленно не обращал внимания на вибрацию, а может, просто не слышал.

На этот раз телефон зазвонил. Громкий рингтон врезался в уши обоих. Виктория поспешила отключить его, но стоило ей достать телефон – сбросить вызов она уже не смогла. На экране смартфона была фотография Каролины. Виктория отодвинулась от Антона и нажала «ответить», но все еще оставалась в замке горячих рук.

– Привет. – каким-то не свойственным себе голосом, сказала Виктория.

Столь позднего звонка от подруги она не ждала. Как и звонка от Каролины вообще.

– Я разбудила тебя? – поинтересовалась Каролина.

– О, нет, все в порядке. Я не спала.

Виктория убрала руки Антона со своей талии и подняла с пола кофту, прикрывая ей грудь.

– Я хотела узнать все ли у тебя в порядке. – голос на том конце провода был отчетливым. В тишине пространства Антон слышал каждое слово, которое говорила Каролина.

– Я? Да, в полном. Ну точнее. Да… Эм, – Виктория замешкалась, путая фразы.

Она тянула время, не знала, что сказать. Виктория открыла входную дверь и кивком указала Антону на нее. Тот стоял и не собирался двигаться с места. Смотрел на девушку вопросительно, задрав одну бровь выше другой. Вик подошла и подтолкнула парня плечом на выход, прижав трубку к себе, и губами сказала, чтобы тот уходил.

– Вик, все хорошо? Ты не одна? – интересовалась Кэролайн.

– Одна. Страдаю от бессонницы.

С этой фразой Виктория выставила Антона прочь и закрыла дверь. Это была ему обраточка. И очередное доказательство того, насколько Каролина была важна для Виктории. Приперев дверь собой изнутри, Виктория стояла в полной темноте с телефоном около уха и не могла прийти в себя. Диалог она вела крайне несвойственно и нервно. Каролина о чем-то догадалась.

– Извини, я все еще пьяна. Это было плохой идеей звонить тебе. Пока. – послышалось через минуту неловкого молчания в трубке.

Гудки врезались в ухо Виктории и оборвали не только их разговор, но и дыхание Виктории. Она вдруг почувствовала такую оскомину у себя внутри. Стало трудно дышать. Словно у нее был шанс все исправить, но она его спустила. Или родители ребенка, которого наказали за то, что он ел конфеты, а он их не ел, посчитали, что стоит простить его за эту шалость, которую он и не совершал, зашли в комнату и увидели его, поедающим жадно конфеты.

Виктория думала также. К 23 годам ее мозг, видимо, не сильно отличался от мозга 5-ти летнего ребенка. Она решила, что раз уж она совершила все то, что произошло на вечеринке у Грейсона, наказание будет в любом случае, прощения Каролины ей не ждать. Так почему бы не позволить себе то, что никак не выходило из ее мыслей – Антона?

Вик стала перезванивать Каролине, но та уже не брала трубку, а позже и вовсе выключила телефон. Она прочитала сообщения. От нее их было всего несколько. Похоже, Кэр и вправду перепугалась за нее и была настроена на примирение, несмотря ни то, что произошло парой часов ранее.

Сэм, Сэм, снова Сэм, пропущенный от Антона, Сэм, Каролина, ура! Виктория пролистывала сообщения, пока не наткнулась на два подходящих. «Ты в порядке?», «Вик, я волнуюсь, ответь мне, что все хорошо». Сердце ее снова вздрогнуло. Виктории стало неожиданно стыдно за то, что она позволила себе подобную близость с Антоном, в то время, как Каролина переживала и думала о ней. Это было неправильно. Виктории стало неприятно и мерзко от самой себя же.