Ведомая судьбой

Кристиана Шеин

Ведомая судьбой

Не думала, что когда-нибудь

буду бояться сама себя…

Увы, но кажется теперь -

это моя новая реальность.

Пролог

Корнелия

Понедельник, вечер

– И какую из дочерей ты готов продать?

Услышав голос матери, я замерла с поднятой рукой перед дверью родительской спальни. Всегда считала, что подслушивать нехорошо, но сейчас… Донесшиеся слова заставили меня прижаться к стене и замереть в предчувствии беды.

– Не знаю, Джуан, – выдохнул отец, – но я не вижу другого выхода. – В его голосе звучала безысходность.

– Отличный план, Джонатан. – Зло произнесла мать. – Так какую же дочь Элизабет или Корнелию?

– Я не знаю! – он перешел на крик. – Думаешь мне легко? Но какой у нас выход? Нужно выбрать подходящее время и рассказать девочкам.

Наверное, в этот момент мне стоило испугаться или ворваться в комнату родителей и потребовать объяснений, но я не сделала ни того, ни другого. Мне стало грустно и смешно одновременно, все давно шло к печальному концу. Вот только я не ожидала такого выверта судьбы… Когда до меня начал доходить смысл слов отца, я почувствовала, как во мне закипает злость.

– Одну из дочерей. Лизи? Об этом не может идти и речи, ей ведь всего шестнадцать.

Страх за сестру охватил меня, и я медленно сползла вниз по стене. Из груди невольно вырвался всхлип, и, чтобы не выдать себя, я зажала рот ладонью.

Не знаю, что дальше происходило за дверью, так как они замолчали. Но услышав хлопок, я догадалась: мать отвесила отцу пощёчину. А мне следовало попытаться взять себя в руки, убраться и подумать, что можно сделать, чтобы предотвратить этот кошмар.

Глава 1: Начало

Джонатан Шелтон

Понедельник, утро

Полтора часа в дороге до банка тянулись бесконечно.

Мне нужно было успокоиться и привести себя в порядок перед тем, как автомобиль остановится. Два часа сборов и нервотрепка с женой не прошли даром – ладони вспотели, да и не только ладони. Я весь обливался потом! Этот недуг преследовал меня еще с юности, но я научился справляться с ним. Однако за последние полгода мое здоровье заметно ухудшилось: появилась одышка, проблемы со сном и первые признаки облысения.

Такси подъехало к месту назначения, затормозив резче обычного, отчего я дернулся вперед, а ремень безопасности впился мне в плечо. Только, выйдя из машины, я перевел дыхание, собираясь с мыслями. На мгновение мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. Чтобы не подкармливать собственную паранойю, я задавил эту мысль в зародыше и сосредоточился на предстоящем разговоре.

Четыре месяца назад я получил первое письмо от банка, в котором были четко описаны последствия для моей семьи, если я не погашу долг. Затем последовали еще два письма, уже из суда. Одно гласило о переносе слушания в связи с моей позорной неявкой в попытке растянуть время. Последнее же, полученное мной в прошлую пятницу, содержало постановление о том, что если в течение месяца долг не будет погашен, приговор вступит в силу. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу эти строки: «Должник понесет наказание в соответствии с законом. Данная ответственность будет разделена между всеми членами семьи должника, до момента исполнения финансовых обязательств». Это не давало мне покоя, и я был готов покаяться во всех грехах и ползать в ногах у кредиторов, если это поможет.

Мраморный зал банка вызывал чувство отчужденности. Высокие потолки и огромные окна наполняли пространство светом, но серые стены, пол и потолок создавали угнетающую атмосферу. Тишина и гулкое эхо усиливали это впечатление. Меня встретила милая девушка, которая любезно попросила подождать завершения совещания и предложила занять одно из кожаных кресел в холле. Как ни странно, ожидание затянулось. Прошло сорок минут, прежде чем меня наконец пригласили в кабинет Эрдана Флинна, директора банка.

Войдя, я увидел солидного мужчину лет пятидесяти, одетого в серый костюм-тройку. Его полная фигура явно намекала о недостатках сидячей работы, но глаза были ясными и проницательными, как у знатока своего дела.

– Здравствуйте, мистер Флинн, – сказал я, усаживаясь напротив.

Он многозначительно молчал, и я почувствовал, как внутри меня зарождается надежда…

– Мистер Шелтон, мы внимательно рассмотрели ваш запрос, – начал он, его голос звучал холодно и безучастно. – К сожалению, банк вынужден отклонить его.

– Мистер Флинн, вы же понимаете, что это критично для моей семьи! Я потерял все свое состояние!

– Да, вы стали жертвой мошенников, – произнес он, и в моей памяти сразу возникли все ужасы последних месяцев.

– Это произошло полгода назад, – подтвердил я, стараясь спрятать нахлынувшие эмоции. – Все, что у меня было, ушло с молотка, даже дом. Теперь мы с семьей живем в крошечной, убогой квартирке. Мы пытались справиться, найти способ выбраться из этой ситуации, но… я потерял и работу.

– Вы инженер, мистер Шелтон. Разве не осталось достойных предложений для такого специалиста? – спросил он, глядя на меня скептически.

– Слухи распространяются быстро, как саранча. Кому нужен человек, у которого из рук ускользают деньги? Да еще и доверчивый, как трехлетний ребенок! Если бы вы только согласились помочь простому рабочему… – взмолился я.

– Джонатан, – Директор вздохнул, и на его лице мелькнула тень сочувствия. – Буду с вами откровенен. Как человек вы мне симпатичны, но банк не занимается благотворительностью, это бизнес. А у вас нет ни имущества, ни стабильного дохода, зато есть долги. Семь миллионов восемьсот тысяч хром! Вы для нас ненадежны.

Он пожал плечами, словно подводя черту.

– Прошу прощения, мне нужно вернуться к работе.

Мистер Флинн вызвал секретаря, и теперь, передо мной предстала не белокурая красавица, а высокий мужчина, который попросил покинуть кабинет.

Мир вокруг словно перестал существовать. Я чуть ли не выбежал из банка и оказался в парке через дорогу. Сев на лавку под раскидистой ивой, я уперся локтями в колени и закрыл лицо руками.

Это конец! Что же теперь делать? Эта мысль всецело захватила сознание. Все остальное померкло. Сколько я так просидел, пятнадцать минут, час или два, неизвестно.

Вернуться в реальность заставило давящее ощущение, смешанное с чувством физической опасности.

Подняв глаза, я увидел мужчину, который вероятно был чуть старше меня. Его черный кашемировый костюм-тройка идеально облегал статную фигуру, акцентируя внимание на каждой линии и изгибе. Швы, изысканные петли и детали выглядели на редкость аккуратными – это была не просто одежда, а истинное произведение искусства, созданное руками мастера, и такая работа могла бы стоить целое состояние. В лучшие времена я тоже ценил костюмы за их качество, но и помыслить не мог об индивидуальном крое. Даже самые нарядные смокинги моего бывшего босса не могли соперничать с этим шедевром.

Волосы и борода незнакомца выглядели ухоженными. А на руках, несмотря на теплую весеннюю погоду, красовались перчатки из тонкой кожи. Он стоял всего в паре шагов от меня, уверенно опираясь на трость с резным набалдашником в виде льва.

– Я могу вам чем-то помочь? – Слова сорвались с языка сами.

– Благодарю, но нет. Мистер Джонатан Шелтон, верно?

Мужчина пристально смотрел на меня, ожидая ответа. Когда я наконец кивнул, он расплылся в жуткой улыбке и сел рядом на скамейку.

– Меня зовут Сэмюэль Гран. – Представился он. – Вы согласитесь уделить мне пару минут?

– Откуда вы меня знаете? – удивленно произнес я.

– Навел справки, но это не важно, важно лишь то, что я хочу вам помочь.

– Помочь? Мне? – я не понимал, что происходит.

– Я слышал о вашей затруднительной ситуации. И готов, скажем так, протянуть руку помощи.

– Мне? С чего вдруг? Вы филантроп?

Левая бровь мужчины поползла вверх, и в следующий миг он расхохотался.

– Джонатан, вы меня не поняли, моя помощь не безвозмездна.

От этих слов я напрягся.

– Конечно. Но давайте начнем с самого начала. Кто вы и что предлагаете? А главное, зачем это вам?

– Повторюсь, – мужчина вновь стал невозмутимым. – Я Сэмюэль Гран. Живу в другой стране, где у меня обширные владения. И человек я, скажем так, весьма обеспеченный.

– Ясно, рад за вас. Но вы не ответили, что вам нужно от меня?

Сэмюель Гран ухмыльнулся.

– Вот за что вы мне нравитесь, без расшаркиваний всегда переходите к сути дела. Что ж, как угодно. У меня есть сын. Сейчас я подыскиваю ему невесту, и одна из ваших дочерей, думаю, подойдёт на эту роль.

Внутри меня все закипело.

– При чем тут мои дочери?

– При том, что у вас нет выбора.

– Это не так, просто временные трудности.

– Правда? – Гран прищурился. – Позвольте я обрисую перспективы вашего недалекого будущего. Вас с супругой отправят в долговую тюрьму, а ваших девочек разлучат. Корнелия, если не ошибаюсь, старшая, отправится в работный дом, а Элизабет как несовершеннолетнюю поместят в приют. Я мог что-то упустить, но в целом… Разве такую судьбу вы хотите для своей семьи?

Меня пугали столь обширные познания этого человека, но возразить ему я не посмел.

– В свою очередь, я бы мог помочь по-родственному семье своей невестки. Скажем, погасить долг и обеспечить безбедную жизнь. Девушка, которая станет женой моему сыну, думаю, вы догадались, также не будет ни в чем нуждаться.

– Это безумие! – Я понимал, что мне предлагают отвратительную, безнравственную сделку, но все же задумался. Ведь, как ни странно, безысходность толкает на страшные поступки.

– Давайте я расскажу, как это произойдет? Вы и ваша супруга, вместе с дочерьми, поедете со мной в поместье. Там мы проведем своего рода смотрины и выберем наиболее подходящую невесту для моего сына. Вы же с женой, другой дочерью и чеком на крупную сумму денег отправитесь домой. Поверьте – это достойная сделка. Однако есть одно «но», вы не сможете навещать свою дочь и поддерживать с ней какие-либо отношения.

– Это невозможно! – воскликнул я. – Вы ведь тоже отец, я не могу на это согласиться.

– Не отказывайтесь сразу. – ласково сказал Гран, но его испытывающий взгляд прожигал меня насквозь. – Я даю вам три дня, подумайте, посоветуйтесь с супругой. А по истечении этого срока я навещу вас, и вы сообщите свой ответ.

– Вы впустую потратите время!

На это Гран ничего не ответил. Он поднялся со скамьи и направился в сторону дороги, где его уже ждал лимузин. А я остался сидеть, пытаясь осознать услышанное, и все мое существо кричало: не верь этому человеку!

Глава 2: Безумие

Корнелия

Среда, вечер

Мы с сестрой лежали в постелях, пребывая в раздумьях о событиях минувших дней, и молчали.

Спасибо маме, благодаря ее крикам на отца, мне не пришлось самой сообщать Лизи эту новость. У меня не хватило бы на это сил.

Я повернулась на бок и посмотрела на сестру. Ее кровать стояла у противоположной стены. Как и я, она с жадностью хрустела яблоком. Что бы ни происходило, наш вечерний ритуал оставался неизменным.

Раньше все считали, что мы очень похожи, словно зеркальные отражения. Нас часто путали, несмотря на разницу в возрасте. Однако вопреки мнению окружающих мы сильно отличались друг от друга. Вот и сейчас волосы Лизи были заплетены в тугую косу, как, впрочем, и каждый вечер, в то время как мои рассыпались по подушке. И так во всем. Там, где у сестренки порядок, у меня хаос.

– Тебе страшно? – спросила Лизи, откладывая яблоко и глядя на меня. Глаза ее блестели от сдерживаемых слез.

– Нет, все будет хорошо. – ответила я. – А ты боишься?

– Нет, – Запротестовала младшая сестра, не желая выглядеть трусихой. Но голос ее предательски дрожал. – Просто волнуюсь. Нас ведь тогда разлучат.

– Меня это тоже пугает. – сказала я, ласково улыбаясь. – Но когда-нибудь это все равно произойдет, мы ведь растём. Если вдуматься, однажды мы влюбимся, выйдем замуж, и тогда уже перестанем делить одну комнату на двоих. Не страшно если это случится немного раньше.

– Но я этого не хочу. Это несправедливо. – Негодовала Элизабет. – А еще я не понимаю, почему родители до сих пор нам ничего не говорят?

– Не знаю, думаю, они хотят нас оградить.

– Мне все это не нравится. Нел, я не хочу становиться чьей-то невестой. И вообще, через два месяца в школе состоится бал, куда я хотела пойти вместе с Томми. А теперь?..

– Просто доверься мне, как всегда. – сказала я.

Всю свою жизнь, сколько себя помню, я всегда хотела защитить сестру. От хулиганов на улице, соседского злобного кота, когда ей было шесть, или просто дурных новостей. Вот и сейчас, с упрямой мыслью “обещаю, ты закончишь год как нормальная школьница, чего бы мне это ни стоило” я встала и выключила свет.

 ***

– Доброе утро! – слишком бодро произнесла я, ведь проснулась час назад и все это время ждала, когда часовая стрелка доползет до семи. – Лизи, предлагаю сегодня поехать в центральный парк. Ты за? – Вскочив с постели я подбежала к окну и одним движением распахнула шторы.

Солнечный свет залил всю комнату.

– Да, – ответила сестра, щурясь от яркого света и сонно протирая глаза. – но ведь сегодня…

Я оборвала её на полуслове:

– Сама знаю, что сегодня! – Гремучая смесь из отчаяния, злобы и обиды на судьбу, которую я старательно прятала, бурлила и выплескивалась наружу.

Поймав на себе озадаченный и немного испуганный взгляд Лизи, я быстро взяла себя в руки.

– Давай узнаем у мамы, когда нужно вернуться, и быстро соберемся.

«Может быть, другого шанса нам не представится», – назойливо крутилось в голове.

Приняв душ, я надела футболку и джинсы. А сестра по обыкновению, облачилась в платье. Вскоре мы были готовы к прогулке. К моему удивлению, в квартире стояла абсолютная тишина, и от этого возникало ощущение чего-то неправильного. Только когда мы выходили за порог, из родительской спальни появилась мать. Она выглядела отрешенной.

– Чтобы к пяти вернулись. – Произнесла она не своим голосом. И бросив на меня уже привычный осуждающий взгляд, вновь исчезла за дверью.

Мы с мамой всегда расходились во мнениях относительно одежды. Она не одобряла мою любовь к джинсам, а я не понимала ее страсть к рюшам и юбкам, которую старательно прививали и Лизи. Так уж сложилось в нашем обществе. Большинство женщин Манриона никогда не носили брюк, оставив эту привилегию мужчинам, и мама, выросшая в консервативной семье, была с ними солидарна. К моему желанию работать после университета она тоже относилась скептически, считая идеальной женской судьбой замужество и ведение домашнего хозяйства…

Я тряхнула головой, выбрасывая все лишние мысли, и переключила внимание на сестру.

В этот день мы решили вдоволь насладиться прогулкой. Потому направились в знакомый с детства парк, к высоким кустам лаванды – туда, где мы с родителями устраивали пикники.

В столь ранний час людей было совсем мало. Тишину нарушало лишь кряканье уток, плававших в пруду, и редкие всплески воды. А солнце ласкало нас теплыми лучами.

Казалось, все было как обычно.

Спустя пару часов мы отправились в библиотеку, которая находилась в одном из самых старых зданий нашего города. Это строение, воздвигнутое более семи сотен лет назад, при основании Манриона, некогда выполняло функцию мэрии, но за прошедшие годы его стены стали свидетелями множества перемен. Неизменным остался лишь храм, что стоял по соседству стойко сохранял свою святую миссию.

Как это ни странно библиотека не пользовалась популярностью у горожан. Тем не менее, после школы мы часто искали укрытие в ее затененных залах, желая убежать от суеты и погрузиться в захватывающие приключения на страницах любимых книг, что, впрочем, повторилось и на сей раз.

День пролетел незаметно. Возвращаться домой не хотелось, поэтому мы решили сделать крюк и пройти через старый город. Он всегда казался мне исключительно уютным и ни на что не похожим: узкие каменные дорожки, домики с красными крышами. Каждый особняк имел здесь свои характерные черты. Не то что улицы северо-западного района, где мы жили прежде: те дома выглядели красиво, с белыми заборчиками и идеальными клумбами, но не имели души. Что уж говорить о южном квартале, в котором мы жили сейчас! Жизнь в серых, душных, многоквартирных коробках, расположенных вблизи фабрик, раньше я не могла и представить.

После очередного поворота мы услышали мелодию, доносившуюся с площади. Не раздумывая, мы свернули туда и уже через несколько минут оказались на месте.

Там играла неизвестная группа, и их музыка не могла оставить слушателей равнодушными. Эмоции, которые я подавляла последние дни, вырывались наружу. Мне хотелось плакать, кричать и… танцевать. Выбор я остановила на последнем, так же поступила и Лизи. Это был наш миг свободы. Мы танцевали и танцевали, танцевали как никогда прежде, и в глазах наших стояли слезы.

Порог дома мы переступили ровно за пять минут до скандала. Мать бросила на нас суровый взгляд.

– Мойте руки, и быстро за стол.

Мы направились в ванную.

– А не рановато для ужина? – Спросила Лизи.

Я лишь молча пожала плечами.

За столом воцарилась гробовая тишина. Наконец мама собралась с духом и сказала:

– Вы не в курсе, – Голос ее дрожал. – Но у нашей семьи сейчас трудные времена и…

– Мы в курсе, – Перебила я – слышали ваш разговор с отцом.

Лизи кивнула, а отец скривился.

– Девочки, мы откажемся от этого безумного предложения, не бойтесь. – Попытался он нас успокоить.

– А это не вам решать, а нам, – Я посмотрела на сестру, рассчитывая на ее поддержку. Эти слова дались мне нелегко. – Мы решили его принять.

– Вы не понимаете, что это все значит! – воскликнула мать.

– Понимаем. – Я ещё никогда не говорила таким тоном с родителями, но знала, что должна быть непреклонной.

– Вы просто глупые девчонки! – Мать сорвалась на крик. – И сами не ведаете, какое безумство хотите совершить.

Увы, но все я понимала, даже то, что своими словами разбиваю родителям сердце. Однако другого выхода я не видела. До прошлой пятницы я утешала себя мыслью, что все это временно. Да, мы переехали. Сестра сменила школу, а на нашем столе больше не было мяса. Родители перестали посещать званые вечера, а мать впервые вышла на работу. Но пока они молчали, у меня оставалась надежда, что все не так уж плохо. Но когда я наткнулась на кухне на письмо с требованием суда погасить долг в семь миллионов восемьсот тысяч хром, мне показалось, будто земля уходит из-под ног. Это немыслимая сумма.

Я прикрыла глаза и глубоко вдохнула, прежде чем дать ответ родителям.

– Я читала о долговых тюрьмах. Люди, лишенные свободы, вынуждены трудиться на износ ради погашения долга и редко доживают до старости. Работные дома немногим лучше: я могу горбатиться там до конца дней своих, но вряд ли смогу когда-либо выплатить долг. Лизи отправят в приют на два года, а после ее ждет та же судьба. Вы сами должны понимать – это не вариант. Поэтому сейчас продажа одной из нас – это единственный способ сберечь семью, хотя бы ее большую часть.

До конца ужина никто не проронил ни слова.

В восемь вечера раздался стук в дверь. На пороге стоял человек в черном костюме.

– Добрый вечер, – сказал он, сняв котелок и чуть склонив голову в знак приветствия, но затем добавил властным тоном: – что вы решили?

Отец ответил не сразу, ему потребовалось время, чтобы справиться с волнением.

– Мы согласны, мистер Гран, – казалось, он выдавливал слова через силу.

– Отлично, в таком случае у вас тридцать минут на сборы.

– Как, прямо сейчас?

Гнев, смешанный с паникой, в голосе матери нельзя было не заметить, да она его и не скрывала. Но мистер Гран не подал виду.

– Не вижу причин откладывать, берите только самое необходимое, остальное вам предоставят по прибытии.

Мы с сестрой отправились в комнату и быстро собрали вещи в спортивные сумки. Кроме одежды, я взяла с собой пару книг, семейное фото и плетёный браслет, который Лизи подарила мне семь лет назад на день рождения.

Через двадцать минут мы сели в машину.

– Долго ехать? – Спросила мама.

– К утру будем на месте. – После этих слов мистер Гран отвернулся, давая понять, что разговор продолжать не намерен.

***

– Просыпайтесь, подъезжаем.

«Странно – подумала я, протирая глаза и озираясь по сторонам. – Ехали всего ничего, а местность так сильно изменилась. Не могли же мы за ночь далеко уехать!»

Я чувствовала себя изможденной, сказывалось нервное напряжение. Деревья за окном автомобиля сменились идеально подстриженными розовыми кустами, а у меня не было сил ни восхититься их красотой, ни задавать вопросы.

Неожиданно машину тряхнуло – мы въехали на мост, под которым раскинулась кристально чистая водная гладь. Можно было бы при желании разглядеть дно, но я этого делать не стала. Фокус моего внимания переместился на сестру, ее лицо выглядело бледным.

Когда мы миновали мост, перед нашим взором предстал замок, который на фоне окружающей природы казался особенно мрачным. Стены его были выложены из крупных камней, оттенки которых начинались от пепельно-серого и маренго и доходили до графитно-черного. По одной из стен вился плющ. Окна замка, стреловидной формы и высотой около трех метров, украшались вимпергом и замысловатым кружевом из черненого металла. С каждой из сторон крепости возвышались башни, шпили которых терялись в облаках. А на парапете восседали статуи неизвестных созданий, среди которых узнать можно было лишь горгулий и драконов, остальные же походили на химер, представляющих собой смесь различных животных и птиц. От одного их вида у меня по коже пробежал холодок.

Машина остановилась у крыльца, и я нацепив на лицо благодушную улыбку открыла дверцу.

***

– Ох, нам всем нужен отдых. – Голос матери звучал тускло.

– Корнелия, Элизабет, хочу вам представить…

Я попыталась сфокусировать внимание, но безуспешно. Слова мистера Грана будто ускользали, а образы людей, которых нам представляли, расплывались в цветные пятна. Мне удалось уловить только то, что его сын находится в отъезде.

«Вот и отлично», – мысленно обрадовалась я.

Экскурсию по замку, хвала всем богам, не проводили. Нас сразу же разместили в комнатах, и, оказавшись в своей, я прямо в дорожной одежде рухнула на кровать и отключилась.

До обеда меня никто не трогал, а в полдень раздался стук в дверь.

– Кто там?

– Здравствуйте, меня зовут Карин, я от мистера Грана.

Я поспешила открыть дверь, отметив про себя, что визитерша сразу не вызвала у меня симпатии. Причина, пожалуй, крылась в голосе, уж больно он был слащавый, будто искусственный. Увидев гостью воочию, я лишь укрепилась в своем предположении. Девушка выглядела исключительно чопорно: рыжие волосы стянуты в тугой пучок, нарочито выпущенные локоны аккуратно обрамляли недовольное лицо, а осанка такая, словно она проглотила палку. Фасон ее длинного изумрудного платья разительно отличался от того, что носили в Манрионе.

– Здравствуйте, меня зовут Корнелия… – Поспешила представиться я, решив, что не стоит пренебрегать манерами.

– Да-да, я знаю. Меня прислал мистер Гран, чтобы вам было проще освоиться. Я живу в соседней комнате.

Карин осмотрела меня с головы до пят, не скрывая пренебрежения. «Где ее откопали?» – читалось у нее на лице.

Я стояла перед ней босая, в джинсах и футболке, с растрепанными после сна волосами, и понимала, что утонченностью здесь и не пахнет.

– Приведите себя в порядок, и побыстрее. – Карин протянула мне серый свёрток. – И сделайте что-нибудь с этим… – она поджала губы, и на краткий миг мне показалось, что волосы на моей голове вот-вот воспламенятся.

В свертке оказалось два платья с длинными рукавами и воротником-стойкой. Оба они были выполнены из плотной ткани, зеленой и коричневой, а по фигуре подгонялись с помощью корсета. Свой выбор я остановила на коричневом платье, а второе повесила в шкаф.

На то, чтобы переодеться, ушло около пятнадцати минут. Кто бы мог подумать, что подобное кощунство над женщинами в виде шнуровки и крючков, ещё где-то практикуют. Ведь сначала требовалось застегнуть его спереди, затем затянуть шнуровку сзади. После этого снять наряд, чтобы аккуратно перевязать ленты на спине, и вновь одеться. В довершение ко всему прикрыть крючки декоративной накладкой, которая крепилась пуговками-бусинками на всю грудь. Конечно, я могла справиться и раньше, если бы обратилась за помощью к Карин, но мне попросту не хотелось пускать ее в свою комнату. Еще пару минут я уделила прическе, решив не мучиться и собрать волосы в простую ракушку, признав, что гнаться за местным эталоном красоты сейчас бессмысленно.