скачать книгу бесплатно
Высокая загорелая женщина, сложив руки под пышной грудью, с искренним отвращением наблюдала за рыдающей девушкой. Произошло довольно-таки рядовое событие: молодая рассталась с парнем, разорвав длительные отношения. Неприятно, конечно, но не такая уж и трагедия – так считала взрослая повидавшая жизнь Лилиан Шелест. К тому же, всё прошло довольно спокойно: без всяких там громких скандалов, публичных ссор, битья посуды, раздела имущества и выяснений отношений. Люди просто поговорили, обсудили всё относительно спокойно, немного поплакали, да и разошлись. Но боль есть боль. И вот на девушку вновь и вновь накатывало. Она несла что-то нечленораздельное, её лицо опухло от слёз и сияло краснотой, руки тряслись, и она старалась забиться в угол, поплотнее свернувшись калачиком. Лилиан цокнула языком.
– Да прекрати же ты ныть, – устало говорила она, перекрывая командным голосом рыдания. – Ты как дитя грудное, давай прекращай.
Крисс продолжала прятать голову в колени, прижимая руку к груди, стараясь хоть как-то усмирить осколочную боль внутри. Сейчас она очень хотела видеть рядом не равнодушного дерзкого Пирата, а кого-то более чуткого. Но Лилиан продолжала расхаживать по комнате взад-вперед, чеканя шаг, и вся её поддержка сводилась к упрёкам и угрозам.
– Пожалуйста, – сквозь скованное спазмом горло прошептала Крисс, – уйди. Пусть выйдет Зелёный…
– Занят он, – оборвала её Лил, – плохо ему со вчерашней попойки. Локчет, что попало, поганец.
– Ну пусть тогда Макс…
– Тоже не может, – нетерпеливо отрезала женщина, вновь закатывая глаза. – Все заняты, можешь дальше не искать…
– Ну тогда просто уйди!
– Не могу! – грозно ощетинилась Лилиан, – Очень, знаешь ли, хочу, да не могу! Тебе же плохо! А мы обязаны тебя поддерживать!
– Да ты только орёшь на меня! – вдруг выкрикнула Крисс, вскочив с места, отчего у неё тут же закружилась голова. – Какая мне польза от этого?! Ты всегда мной недовольна! Вечно я дура у тебя, вечно только херню творю! Всякое дерьмо про меня говоришь…
– ДА ПОТОМУ ЧТО ТЫ И ЕСТЬ ДЕРЬМО, КРИСТЕЛЛИНА!
Последние слова прогремели эхом в ушах девушки, от шока она потеряла равновесие и осела на матрас. Распалённая дьяволица смотрела на неё выжигающим взглядом, её грудь высоко вздымалась от тяжёлого дыхания. Рука сама собой легла на эфес сабли, сжав рукоять до белых костей. Цедя слова сквозь зубы, она продолжила:
– Ты только и делаешь, что болтаешь. Ноешь. Скулишь. Строишь идиотские планы. Мечтаешь о всякой ереси. Обещаешь что-то сделать, изменить, чего-то добиться. И что ты в итоге? – она заглянула в глаза девушки. – Ничего. Пустая болтовня и сотрясение воздуха. Ты трепло. Пустое место с длинным языком.
Капитан молча возвышалась над Крисс. Лицо девушки внезапно посерело, она перестала плакать и сидела молча. В завершение Лилиан добавила:
– И попробуй мне сказать, что я не права, – она едва заметно ухмыльнулась. – И, чтоб ты знала, я здесь не ради тебя, соплячка. Волею богов моя судьба зависит от тебя. И если тебе наплевать на саму себя, то подумай хотя бы о тех, за кого ты в ответе. Мы зависимы от тебя, нравится нам это или нет. И лично я от этого не в восторге.
Внезапно стало тихо. Обе собеседницы умолкли и даже не смотрели друг на друга. Спустя пару минут Пират вновь заговорила, уже гораздо тише.
– Я смотрю, ты успокоилась?
Крисс молча кивнула, не поднимая головы.
– Ну и хорошо, у меня тьма тьмущая дел. Если снова дурно будет, советую бахнуть стакан рому да лечь спать.
Капитан Шелест, не дожидаясь ответа, развернулась на месте и ушла прочь, растворяясь в пространстве. Крисс осталась одна в пустой комнате, всё ещё ощущая боль в груди. Только теперь её там было гораздо больше. Она раз за разом прокручивала в голове последние слова Лилиан.
– Ты не права, – едва слышно проговорила она, – я не пустое место…
Сумрак вечера пробивался через окно, освещая непривычно одинокую для Крисс комнату. А она в ступоре повторяла про себя одну единственную мысль: «Ты не права. Я не пустое место».
Эпизод 12. Тетрадь
– Да где же это, блин?
Он небрежно толкнул дверь ногой и вошёл в вечно охваченную огнём Библиотеку. Его хвост нервно наматывал круги в воздухе, а зоркие жёлтые глаза сосредоточенно бороздили текст старенькой книги. Не отрывая глаз от текста, он задумчиво шёл к регистрационной стойке.
– Что вам искать, любезнейший?
Рихтор вздрогнул от внезапного высокого голоса и встал как вкопанный. Он медленно поднял глаза. За библиотечной стойкой парила женская фигура с высоко вздымающимся оранжевым пламенем на голове. Красная матовая кожа не бликовала на свету. Дева неадекватно широко улыбалась, демонстрируя контрастно белые крупные зубы. Большие глаза смотрели на гоблина абсолютно чёрными склерами со светящимися золотыми серединами радужек. Девушка опиралась на стойку обеими руками и покачивалась из стороны в сторону.
– Чем мочь помочь, милейший? – вновь обратилась она к гоблину, излишне чётко проговаривая каждое слово. Её голос отдавал металлическим эхом.
– Ты… кто вообще? – тихо спросил Рихтор.
– Как кто? Библиотекарь есть! – дева улыбнулась ещё шире, отчего улыбка стала уж совсем жуткой, – это же Библиотека Памяти так есть? Вот я и работаю здесь так, а! Библиотекарем. По Памяти.
– А… давно? – гоблин осторожно подошёл и положил книгу на край стойки.
– С сегодняшнего утра значится, да, – хихикнула девушка. – Меня есть называют Изма, меня направили к вам в Библиотеку для так сказано наведения порядка. Понимает меня?
– Да… а кто направил-то?
– Высшая инстанция так есть. Большего говорит не иметь права. Тайна! Так что вы, молодой… нечеловек?
Вычурная манера говорить не мешала гоблину понимать Изму. Она говорила очень быстро, но при этом чётко и звонко. Но хоть она и держалась достаточно уверенно, всё же создавала впечатление наивной и недалекой простушки. В основном из-за своей широкой улыбки. Изма постучала пальцами по стойке, привлекая внимание посетителя.
– А! Я вот… ищу… – он быстро пролистал книгу до нужного места, и показал Изме какой-то абзац, – Мне бы ещё информации об этом… Я Рихтор, кстати…
– Так так таки, – глаза Библиотекаря ярко засветились золотым сиянием, а в книге на полях стали проявляться какие-то странные символы и цифры. – Блок воспоминаний 314/ 04, секция А80… 13 стеллаж… 9 полка. Минуточку есть ждать.
Изма аккуратно надела на глаза винтажные авиаторские очки и в то же мгновение исчезла где-то в глубине Библиотеки. Она практически молниеносно передвигалась между стеллажами, появляясь на разной высоте и вновь пропадая. В некоторых местах она вдруг замирала, что-то переставляла на полках, а что-то брала с собой. Уследить за ней можно было только по шлейфу красноватого дыма, остающемуся позади неё. Это было чем-то откровенно новым.
Рихтор опёрся локтями на стойку и пригляделся, стараясь разглядеть мелькающую барышню. Цветной дым шёл прямо из-под широкой яркой оранжевой юбки Измы, которая непрерывно развевалась лёгкой волной от исходящих потоков воздуха. Бросалось в глаза широкое массивное кольцо, плотно сидящее на бёдрах девушки. Кольцо выглядело тяжёлым, но это не мешало Изме проворно летать. Шириной в ладонь и толщиной пальца в два оно было усеяно крупными гранёными болтами. Жёсткий кожаный корсет приятного шоколадного цвета стягивал стройную фигурку, а высокие перчатки закрывали руки почти до самых плеч. Лёгкая юбка порой так сильно складывалась от резких движений Библиотекаря, что было понятно – ног под ней нет. Тело Измы заканчивалось кольцом на бёдрах и дымом.
Гоблин усмехнулся. «Красота какая» – подумалось ему. Необычности всегда привлекали его, особенно если речь шла о противоположном поле. А Изма показалась ему необычайно интересной. Он даже выпрямил спину и оглядел себя, проверяя, достаточно ли прилично он выглядит. В итоге он счёл, что затасканные драные джинсы и мятая толстовка – это приемлемый вид и с нетерпением ждал возвращения Библиотекаря.
Спустя полминуты она снова появилась перед Рихтором, легко держа перед собой очень высокую стопку из книг и тетрадей.
– Это всё, что находится есть по данной теме ага, – она гулко поставила стопку на столешницу и снова широко улыбнулась. – Будете значится брать, милейший?
– Быстро. И много. Молодец, – он улыбнулся, продолжая с удовольствием рассматривать Изму. – А ты забавная. Может, заглянешь к нам на кружечку чая, м? С тортиком.
Гоблин подмигнул жёлтым глазом, продолжая хитро улыбаться. Изма опустилась на один с ним уровень, недоуменно склонив голову на бок. Рихтор наконец увидел, что её лицо было сделано из тонких подвижных пластин меди, зазоры между которыми были настолько малы, что уже на расстоянии метра не были видны. Подвижных пластин было довольно много, отчего мимика механической девы была живой и натуральной. Но Изма была роботом или киборгом, или чем-то похожим. Это только раззадорило игривого прихвостня.
Механические зрачки Измы несколько раз моргнули светом, затем расширились, и она сладко спросила.
– А вы значится всех девушек на чай приглашать так есть?
– Не-е-ет, – гоблин протянул руку и смело провёл кончиками когтистых пальцев по её медному лицу, – только самых-самых красивых.
– М-м-м, и много быть девушек ранее? – она смущённо прижалась к зелёной ладони, позволяя себя гладить. Щека оказалась гладкой и теплой на ощупь.
– Много – немного. Я не считал. Но те, что соглашались… – он подался вперед и почти вплотную приблизился к лицу Измы, – те, что рискнули… Ни секунды не пожалели…
Изма глупо похихикала и тоже подалась вперед. Она коснулась щекой щеки гоблина и громко прошептала в самое его длинное ухо.
– Странно так… Не имею ни единый воспоминание о дамах в вашем секторе Памяти, господин Рихтор-сан. Так есть много-много-многократный гомосексуальный связь. Добровольный и не таковой так же. И находится публичное унижение так. А ещё страсть к доминированию над господином Рихтор-сан и мечта о групповом изнасиловании. Мужчинами, разумеется.
Изма отстранилась от Рихтора и, положив руку на стопку запрошенных ранее материалов, довольно посмотрела в помрачневшее лицо гоблина. Повисла немая пауза. Гоблин отвёл глаза в сторону и с трудом сглотнул комок в горле.
– Я – и есть сама Память, господин Рихтор-сан. Всё, что здесь есть – и есть Изма. Я помню всё значит ага. Мне есть бесполезно врать, милейший. А я знать, есть господин Рихтор-сан есть Лжец, – быстро проговорила Библиотекарь и подмигнула смущённому посетителю на его же манер, снова глупо хихикнув. – Лжец и Лицемер, ага. Информацию значится брать как?
– Да… Буду брать… – хрипло ответил он, не поднимая глаз.
Изма толкнула стопку на гоблина. Тот выставил руки вперед и приготовился ловить книги, щурясь и предвещая удары. Но книги внезапно растворились в воздухе в пыль, и золотое облако юркими струйками влилось в глаза прихвостня. Он вздрогнул, проморгался и изумленно глянул на Библиотекаря.
– Да, теперь это работать так вот. Чистая информация лишь есть, – она снова широко улыбнулась и дежурно спросила. – Что-нибудь ещё, любезнейший?
– Н-нет… спасибо…
– Всего доброго, господин Рихтор-сан, приходите к нам ещё, – протараторила Библиотекарь и хлопнула в ладошки.
Гоблин вдруг осознал, что стоит посреди Гостиной спиной к восьмой двери. Он потряс головой, быстро развернулся и целенаправленно отправился на Кухню. За пивом. Или чем покрепче.
Лаборатория
Если самой старой дверью в Гостиной была зелёная, то самой большой была – стальная. Это была массивная серая матовая дверь с узким окошком-шторкой на уровне глаз. Цельнометаллическое полотно стояло в таком же стальном проёме на трех крупных петлях. Просветов не было видно, это была единственная дверь, закрывающаяся наглухо. И большую часть времени эта дверь была заперта изнутри. На шторке был выгравирован номер «5».
Когда хозяин комнаты позволял себе оставить дверь сколько-нибудь приоткрытой, заглянуть вовнутрь всё равно не получалось. Это была гермодверь: ширина дверного полотна достигала длины ладони взрослого мужчины. Врезной замок на шести стальных прутьях открывался ключом непонятной конструкции. К тому же, нужно было знать код доступа. Напротив замка на лицевой стороне двери располагалась сенсорная клавиатура с необычными символами. Замок всегда открывался и закрывался очень громко, с характерным металлическим лязгом, петли же были всегда вовремя смазаны, и сама дверь ходила на них бесшумно.
К этой двери подходили только в случае крайней необходимости. От неё веяло холодом во всех смыслах, а один её вид внушал соседям первородный страх. Даже Хозяин Квартиры предпочитал лишний раз не беспокоить жильца по пустякам. К этому жильцу не ходили в гости никогда, а он в свою очередь не любил, когда его отрывают от работы. Но большинство всё же знало, что за большой дверью располагается самая настоящая Лаборатория.
За многие годы квартирант позволил себе оставить дверь открытой всего несколько раз. И все эти случаи были экстренными, когда приоритеты были совершенно иными. Тогда любопытные глаза наконец смогли увидеть: за стальной дверью находилось обширное светлое помещение с очень высоким потолком и глухими бетонными стенами. Большую часть помещения занимало сложное оборудование, без остановки издающее неприятный, приводящий в беспокойство низкочастотный гул. От оборудования по полу и стенам тянулись кабеля различной толщины. Мотки цветных проводов смирно лежали в углах или уходили куда-то в темноту потолка. Над головой нависали трубы наружной вентиляции, от которых отходили внушающих размеров вытяжки, добавляющих шума в этот тревожный гул.
Назначение самого оборудования оставалось неясным, но бросалось в глаза, что практически у каждого аппарата была предназначенная для надежной фиксации человека часть. Будь то медицинские кресла с ремнями или металлические хирургические столы с дополнительным освещением; расположенные в разном положении цилиндрические резервуары, заполненные какой-то прозрачной желтоватой жидкостью и ещё много всего. Под каждым таким агрегатом в сплошной бетонный пол были вмонтированы канализационные решётки со стоками.
Помимо странного оборудования глаза пугали развешенные на стенах стенды с инструментом. Большую часть представляли колющие и режущие орудия и необычные на вид приспособления. Ровные ряды инструментов располагались над чистыми рабочими столами и блестели отполированным металлом. Удивительным было то, что всё это медицинское или, наверное, даже экспериментальное оборудование, а также пол, стены и решётки канализации были идеально чистыми. Ни единого намека на членовредительство. Ни крови. Ни грязи. Никаких посторонних запахов. Кристальная чистота и порядок.
Одна из дальних стен отсвечивала высокими стеклянными шкафами и хромированными холодильниками. Шкафы тянулись вдоль всей стены и были наполнены всевозможным лабораторным инвентарём: химическими реагентами, медицинскими препаратами, одноразовыми расходными материалами и просто различной лабораторной стеклотарой. Что находилось в небольших холодильниках было непонятно, но вряд ли жилец держал там провиант. Словом, это была Лаборатория из бетона, стекла и металла. И да, в добавок к этой неприятной гнетущей атмосфере, здесь было ощутимо холодно.
Но всё же в этом неприветливом помещении был своеобразный уголок тепла. Его видел только Хозяин Квартиры. В самом дальнем углу, не видимом из дверного проёма, скромно умещался небольшой письменный стол из массива дуба. Классический набор письменных принадлежностей и небольшая старинная настольная лампа с плафоном из толстого стекла занимали большую часть поверхности. Обитое тёмной кожей кресло стояло чуть в стороне. На его спинке обыкновенно висел чёрный китель с серебряными пуговицами. Прямо за креслом ютился невысокий книжный шкаф, с полками высотой ровно в одну книгу. На них стройными рядами стояли бережно отсортированные по росту и цвету тома с потёртыми, но целыми переплётами. На шкафу виднелась небольшая белая статуэтка, выполненная в виде длинноволосой девочки с маленьким металлическим роботом в руках. Тёплый мягкий свет лампы освещал раскрытую на столе книгу. Страницы замерли в полёте, а закладкой служило белое совиное перо. На самом краю стола лежала чёрная фуражка с начищенными серебряными знаками различия. Её хозяин был офицером.
С этим жильцом старались не ругаться и не спорить. Потому что все боялись попасть к нему «на стол». Это был крайне равнодушный и невозмутимый сосед с большим пристрастием к познанию и порядку. Он преследовал своей целью изучить человеческую сущность, познать все тайны человеческой психики и физиологии. Он изучал, не гнушаясь методами, идя на любые зверства и ухищрения для достижения своих целей. Зачем? Никто доподлинно не знал. Свою человечность он либо давно потерял в череде экспериментов, либо не имел вовсе.
Эпизод 13. Проводник
– Ой…
Дверь тихонько закрылась. Эльф, нерешительно прижимая руки к себе, стоял у входа на Крышу. Он шёл сюда с абсолютной уверенностью, что место свободно. Все сидели в Гостиной и болтали, а потому он вошёл без оглядки. И вот он остановился, потеряв всякую волю. Прямо перед ним на низкой скамейке сидела рослая худая фигура в красно-чёрном шутовском наряде. На спине, позвякивая бубенчиками, лежал капюшон с ушастой верхушкой. Худые ноги кончались длинными башмаками с заостренными носами. Голову венчала копна пушистых золотых волос, непослушно торчащих в разные стороны.
Шут медленно повернулся к вошедшему. Белое как бумага лицо с застывшей улыбкой едва розовых губ не выражало никаких эмоций. Чёрные провалы без единого намека на глаза внутри уставились куда-то в пространство позади эльфа. Фигура совершенно не шевелилась, даже её грудь не вздымалась от дыхания. Лишь лёгкий ветерок трепал весёлые кудри Шута. Винсент так и стоял, забыв куда шёл, и боялся сделать лишнее движение. Он впервые видел Совесть так близко. Напряжение достигло своего предела, и Менестрель попятился назад:
– Я прошу прощения, господин Шико… – выдавил он с трудом, – не знаю… как к вам следует обращаться. Я не нарочно нарушил ваш покой. Я сейчас же оставлю вас…
Он не успел даже повернуть ручку, как Шут вдруг мгновенным рывком протянул руку в его сторону и жестом поманил к себе. Шико похлопал по скамье рядом с собой, сдвинувшись на другой её край. Движения его были неестественными и вселяли некое волнение, они начинались слишком медленно и плавно, внезапно ускорялись, и так же внезапно замедлялись. Складывалось ощущение, будто кто-то играется со скоростью воспроизведения плёнки. Шико был одним из самых загадочных жителей, наравне с Айной. Но в отличие от неё, про него практически ничего не было известно. Он совершенно не разговаривал и до сегодняшнего момента Винсент был уверен, что Шико не выходит на прямой контакт с местными. Единственное, что эльф знал наверняка, это то, что на самом деле Шико является старинной средневековой куклой. А значит перед ним сейчас иллюзия. Наверное.
Борясь с желанием убежать, Винсент робко подошёл к скамейке и сел на самый её край. Он сидел и думал, как начать разговор, и стоит ли вообще это делать. Его размышления прервал до боли знакомый женский голос.
– Винсенто?
Он вздрогнул и прислушался. Это было невозможным, вероятно, ему послышалось…
– Винсенто, это правда ты?
– Софи? – не веря ушам тихо переспросил он.
– Ох, Винсенто! Я так рада тебя слышать! Даже не представляю, как давно…
– Где ты?! – Менестрель вскочил с места, резво озираясь по сторонам в попытках понять, откуда идёт звук.
– Ой, да садись, неугомонный! – голос переливчато засмеялся, – Ты так же скакал, когда впервые увидел обычных уток в пруду!
– Ты меня видишь?! – эльф перегнулся через ржавое ограждение на крыше и принялся всматриваться в окна противоположного дома, мало ли мелькнёт тень или открыто окно.
– Конечно, вижу. Через Проводника, Винсенто!
Винсент медленно повернулся к Шико. Тот сидел вполоборота к Менестрелю. В пустых глазницах теплились жёлтые подрагивающие огоньки.
– Софи… Ты говоришь через… него?
– Да, мой принц! Твой друг – Проводник в мир Мёртвых! Он нашёл меня и предложил поговорить. Недолго, всего несколько минут, но я согласилась и на это!
– Так… ты говоришь из мира Мёртвых? – Винсент вновь присел на скамью, чувствуя горечь в горле.
– Да, Винсенто. Но есть и хорошие новости… Для меня хорошие. Я здесь больше не одна! Недавно я встретила матушку! И своего брата Джузеппе! И соседку, тетушку Изабеллу с мужем! Наконец-то, мне не одиноко… Для живых это, конечно, печальные новости, но по ту сторону всё воспринимается совсем иначе…
– Так… твоя семья? – осознание медленной леденящей волной накрывало голову эльфа.
– Многие, мой принц… Очень много знакомых лиц. Они рассказали, что король Фиэрро совсем обезумел от ненависти к людскому роду. Он велел закрыть городские ворота для людей, чтоб никто не смог бежать от его кары, и потребовал троекратных податей! Тех, кто не способен платить дань, он немедля казнит.
– Но… как при закрытых воротах идёт торговля с соседними городами? Нам ведь мало морского пути для торговли!
– Вот именно, мой принц. Торговля резко сократилась, купцы поссорились с королевством. Мы же выменивали морские дары на хлеб и овощи… Мор не заставил себя долго ждать. Вся рыба уходит на пропитание, народ начал болеть и умирать от недостатка пищи и снадобий. Они же тоже приходили через торговцев. Деньгам просто неоткуда браться, потому после первой же луны добрая половина города была казнена…
– Это безумие…
– Фиэрро казнит людей целыми семьями, – Софи тяжело вздохнула, – от стара, до млада, мой принц.
Винсента резко затошнило. Живот скрутило и зрение помутнело. Он с усилием сдержал позыв и старательно глубоко задышал. Воображение сыграло с ним злую шутку, рисуя в голове ужаснейшие картины. Целыми семьями. Просто от того, что королю эльфов неугодны люди. На такую жестокость его отец вполне был способен.
– Винсенто… Твой отец ужасное создание, на его руках кровь сотни невинных людей. Как хорошо, что королева почила ещё до всего этого ужаса, царствие ей небесное… да и едва ли она смогла бы его остановить.
– Остановить, – тихо повторил всё ещё ошарашенный Винсент.
– Я так рада, что ты всего этого не видел! Ты же такой чувствительный! Ох, как хорошо, что ты ушёл оттуда, мой принц. Слышала, король изгнал тебя, и теперь ты странствующий бард! Это так прекрасно! Жаль у меня совсем нет времени тебя послушать! Там ведь столько интересного, верно?
