скачать книгу бесплатно
Прозвенел первый звонок.
– О… еда почти готова, – заметил гоблин, лениво лежа в гамаке под «потолком» и играя во что-то на планшете, – скоро обед…
Народ начал по-немного стекаться в Гостиную. Сожители вяло переговаривались между собой, то и дело поглядывая на Серую дверь. Спустя пару минут прозвенел второй звонок и дверь медленно отворилась. До всех донёсся приятный аромат готовых блюд. Рихтор небрежно отбросил планшет в сторону и бесстрашно перевернулся вместе с гамаком, позволяя себе свободно упасть вниз. Приземлился он на все четыре кости у самой двери и жадно втянул запахи.
– М-м-м, обожаю субботы. Жаль Шико не готовит нам каждый день.
– Ты бы отожрался, как свинья, – презрительно бросила Лилиан. – Странно, что ты на этой своей заварной еде до сих пор не отъелся до шара.
– Зависть – это непродуктивное чувство, Лил, – парировал гоблин, выпрямляясь и похлопывая себя по животу. – Мой метаболизм подстраивается очень быстро под любую еду.
– Там, наверное, уже всё готово, – мечтательно проговорил эльф. – Почему всегда нужно ждать третьего звонка?
Макс, читающий скучный на вид научный журнал, молча поднял руку вверх, указывая на пустые гамаки.
– Шико не любит появляться лично, – объяснила жест немца Лилиан, – это своего рода забота о нас. Едва ли кому-то понравится встреча лицом к лицу с Совестью.
Прозвенел третий звонок и гоблин сразу же вошёл в Кухню, не дожидаясь остальных. На широком центральном столе стояло пять блюд с номерами. Рихтор подбежал к блюду с номером «2» и тут же снял полотенце, закрывавшее противень.
– Пи-и-ицца, – растекаясь в довольной зубастой улыбке, гоблин схватил свой поднос с домашней пиццей, уже порезанной на небольшие куски, и уселся на подоконник.
Макс Нойманн, не глядя, поднял свой серебряный поднос и проследовал к обеденному столу. Лилиан сняла с золотого подноса колпак и довольно ухмыльнулась. На столе оставалось ещё блюда под номерами «4» и «1». Салат из овощей на маслянисто-уксусной заправке с булочками и овсяное печенье с шоколадной крошкой и молочным банановованильным коктейлем.
К слову, Винсент всё ещё не вошёл в кухню. Он неотрывно смотрел вверх, на гамак Шико. В доселе пустом гамаке лежала яркая вещь небольшого размера. Что именно там лежало, Винсент знал и так, но он искренне надеялся хоть раз в жизни увидеть в гамаке не тряпичную куклу в красно-чёрном наряде шута, а живого человека со своей интересной историей и, вероятно, очень доброй душой.
– Спасибо тебе, – тихо сказал эльф в пустоту Гостиной и вошёл в Кухню.
Двери
Каждая «дверь» в Гостиной таила за собой целый мир. Потому они и были такими непохожими: миры были абсолютно разными. Если проход в иной мир выглядел как собственно дверь, то по изношенности материалов можно было определить очерёдность её появления. В подтверждение этим мыслям, каждая «дверь» имела номер. Но были и такие проходы, по которым было неясно, когда они появились и какой за ними числится номер.
«Дверей» в круглой Гостиной было девять. Это, разумеется, не считая входной и Безликой Серой двери. И, в целом, в большинстве своём это были абсолютно обычные двери. Они имели ручки, замки, петли и прочие атрибуты нормальной двери. Они все открывались исключительно наружу, в Гостиную, и были расположены на равном расстоянии друг от друга.
Но у этих дверей был свой ряд особенностей. Например, когда дверь полностью закрывалась, то весь её внутренний шум внезапно стихал, как ни вслушивайся. Если же дверь хоть немного приоткрывалась, то весь диапазон звуков резко восстанавливался. И было совсем не важно, насколько сильно дверь открыта. Звуки имели одинаковую интенсивность при любом её положении, исключая закрытое. Похожая странность происходила и со светом. Обычно луч света определенного цвета яркой линией очерчивал каждую дверь по дверному проёму. Но когда дверь запиралась на ключ, именно на ключ, то свет мгновенно пропадал. Так можно было понять – дома ли хозяин комнаты и можно ли к нему постучаться.
К слову, войти в комнату было непросто. Запереть дверь на ключ можно было только изнутри. И запереть её мог только непосредственно сам жилец. Войти же можно было исключительно в присутствии в комнате владельца. С его прямого позволения или прямо с ним под руку. Если жилец выходил из комнаты по своим делам, то чаще всего он просто захлопывал за собой дверь. И никто не мог войти в чужую комнату, дверь просто не поддавалась чужой руке. Даже если постоялец, уходя, оставлял дверь открытой, то незваному гостю не давало войти некое невидимое поле. Оно упорно возвращало гостя обратно в Гостиную, как только тот переступал порог чужой комнаты. И, наконец, если хозяин комнаты запирался в ней, то никто не мог к нему войти, даже несмотря на то, что хозяин дома. Это было сродни табличке «Не беспокоить». И никакие отмычки тут не помогали, и сломать дверь не получалось. Вот такие странные совершенно обычные двери.
Обитатели Квартиры жили обычной жизнью: ходили в гости друг к другу; пользовались по своим нуждам той невзрачной Серой дверью в конце коридора; конечно, иногда сидели в своих комнатах, порой по несколько дней; или же проводили время в Гостиной сколько им вздумается. Обычные соседи необычной квартиры.
Эпизод 9. Грязь
– Помоги мне…
Хриплый шёпот прорезал безвременное пространство. Она сразу узнала голос и кинулась к нему навстречу.
– Страж! Стоп! – прокричала она, ещё только подбегая к шлюзовой двери.
С размаху шлёпнув ладошкой по идентификационной панели, Девочка юркнула в ещё не до конца раскрывшийся проход. Мрачная громадина неподвижно стояла с вытянутой вперед рукой. Глаза робота всё ещё горели красными огнями, а вместо кисти на поднятой руке блестело некое огнестрельное оружие. Страж целился в зелёного человечка, безвольно сидящего на полу в чёрной луже. За его спиной светился золотистый круг портала, в который хорошо проглядывалась грязная захламленная комната. Из щелей и отверстий зелёной обшарпанной двери сочилась густая чёрная субстанция.
– Страж, отбой, – твёрдо сказала Девочка, проходя мимо.
Огромный робот с характерным механическим лязгом опустил руку, кисть которой грациозно перестроилась в привычную пятипалую форму. Девочка быстрым шагом подошла к гостю и, рухнув на колени, крепко прижала его к себе. Гоблин в ответ грубо вцепился в белоснежную фигурку и тут же разрыдался. Его сильно трясло, он был холодным и промокшим насквозь.
– Там такое, – прохрипел он, немного придя в себя, – Миа совсем сошла с ума. Она вдруг превратилась в монстра. Что-то… стрёмное… Глаза выпученные, руки как грабли длиннющие… Такая жесть. Она попыталась нас всех убить… всех сразу.
– Тихо-тихо, – Девочка крепко прижимала к себе перепуганного друга и внимательно рассматривала дверь в портале.
Чёрная маслянистая жижа без запаха, внешне похожая на густую нефть или даже жидкий гудрон, плотно закрывала весь дверной проём, сочилась через замочные скважины и трещины в полотне старенькой двери. Частично затопив комнату, это чёрное вещество продолжало медленно её заполнять.
– Она выгнала нас из Гостиной… Закрыла нас… Только, – гоблин съёжился ещё сильнее, его голос начал пропадать, едва сдерживаясь он прошептал, – только… Мне некуда идти-и-и…
Он взвыл, его снова бешено заколотило, и он с новыми силами вцепился в неё. Их объятия уже становились болезненными, но она не отпускала его. В горле встал ком, внутри будто всё скрутило и голову бросило в леденящий холод. Девочка металась в догадках, по телу побежали мурашки.
– Монстр? – тихо спросила Девочка.
– Да… – всхлипывая ответил Рихтор, – она бегает на четвереньках, только очень низко к полу, как будто ноги неправильно вывернуты. Коленями назад будто. Худющая ужасно, бледная как труп, пальцы ненормально длинные, острые ногти. С одеждой что-то не то, всё стало серое, мокрое, лохмотьями за ней тянется. Дрянь эта чёрная с её волос течет, льётся и льётся…
– Где она?
– Там… В Гостиной… Она затопила её почти доверху… По стенам бегает, топот этот тык-тык-тык-тык… – Рихтора передёрнуло. Он поднял голову, его привычно весёлые игривые глаза смотрели нездоровой краснотой и тёмными кругами.
– Что произошло?
– Не знаю, – Рихтор задумался, – это Крисс, наверное. Пришла новая волна изменений. Новые стрессы. Новые страхи. Разочарование в жизни, глубокое такое. От этого наш Камин треснул, сильно, по центру прямо, ладонь просунуть можно. И Мию понесло, – он сделал паузу, с большой надеждой посмотрел на подругу и продолжил. – Помоги нам.
Она вздрогнула и старательно растянула дрожащие губы в виноватую улыбку.
– Ты же знаешь… Я…
– Да, – оборвал её гоблин, – ты не можешь отсюда выйти. Пока что никак. Я помню.
– Прости…
– Не за что… Просто… Ай, не важно, – он небрежно уткнулся головой в её плечо и закрыл глаза. Девочка прикоснулась губами к его голове и тоже сомкнула веки.
Они молча сидели на полу в объятиях. Чёрная грязь на гоблине почему-то не пачкала одежды Девочки, даже соприкасаясь напрямую. Вся жижа постепенно стекала на пол, оставляя одежду Рихтора сухой и чистой. Длинные белые волосы Девочки лежали концами прямо в чёрной луже на полу, и она постепенно становилась все более и более прозрачной. Через некоторое время лужа превратилась в чистую воду.
Густая чёрная жидкость полилась из нижнего края портала, шумно плюхаясь на кристально белый пол. Рихтор сделал глубокий свободный вдох и вдруг уверенно встал. Она осталась сидеть на полу.
– Всё нормально. Я идиот. Извини пожалуйста, малышка, – он грустно улыбнулся. – Я знал, что ты… Просто запаниковал, не знал куда убежать.
Он протянул ей руки и помог встать. Их рост разнился не очень сильно, по сравнению с остальными жильцами, Рихтор был ниже Девочки всего-лишь на пол-головы. И потому он мог не без удовольствия смотреть ей прямо в глаза, не задирая при этом головы. Сейчас она выглядела заметно уставшей и поникшей, хоть и очень старалась не подавать виду. Глаза Девочки светились невероятной теплотой и сопереживанием, каких Рихтор до неё не встречал.
– Знаешь… это даже хорошо, что ты не можешь выйти.
– Почему?
– Здесь ты в безопасности, – он вновь обнял её, в этот раз аккуратно и бережно.
– Тот мир снаружи… он не для таких как ты. Ты слишком хороша для него. Он тебя не заслужил, – гоблин бодро улыбнулся, держа её за плечи. – А за нас не переживай. Мне ещё влетит за то, что я сюда сунулся. Нельзя нам к тебе… В общем, я договорюсь с этой ненормальной, не раз уже договаривался. Просто подход нужно поменять…
Не дожидаясь ответа, гоблин прыгнул в портал, который сразу же за ним схлопнулся. Девочка медленно развернулась и устало побрела обратно в свою Капсулу. Она тихо говорила себе под нос:
– В безопасности… Разве жить взаперти от всего – это в безопасности? Мир не для таких как я? А для каких? Какой надо быть… чтоб выйти отсюда…
Она шла покачиваясь и, как только дошла до своей постели, рухнула на неё, мгновенно заснув.
Эпизод 10. Снег
– Что случилось?
Девушка опасливо выглядывала из-за двери своей комнаты. В Гостиной шёл снег. Перед Камином на старом потёртом ковре сидела фигура в дублёном тулупе с меховой оторочкой. Огонь в Камине горел странным зеленоватым пламенем, из которого с треском вырывались яркие вспыхивающие искры. Фигура что-то тихо бормотала себе под нос и кидала в Огонь сухие травы. Царила глубокая тягучая тишина и только треск пламени и едва слышное бормотание нарушали её.
Девушка вышла из комнаты и, стараясь передвигаться как можно тише, прошла вдоль стены к высокой железной двери. Не сводя глаз с фигуры у Камина, она постучала. Спустя несколько долгих секунд смотровое окошко резко открылось и на незваного гостя уставилась пара холодных глаз.
– Извини, Макс, – шёпотом заговорила Крисс, – я знаю, что ты занят. Но у нас вроде как ЧП, – девушка кивнула в сторону фигуры на ковре.
Глаза стрельнули в сторону Камина, шторка почти сразу же захлопнулась. Послышался гулкий лязг открывающегося замка и дверь неслышно пошла на петлях. Мужчина вышел из проёма приоткрытой двери, вытирая окровавленные руки о край длинного гибельно белого фартука. Чуть сведя в задумчивости брови, он наблюдал за движениями фигуры. Это был их сосед. Крайне редкий гость. И появлялся он только по особым случаям. Так что личное присутствие в Квартире данного жильца вызывало настороженность даже у такого собранного и уравновешенного человека, как Макс Нойманн. Он так же шёпотом спросил.
– Давно?
– Не… Не очень, судя по снегу – ответила девушка, с ужасом рассматривая перепачканный кровью фартук Макса, – Я рисовала у себя в комнате и начала мёрзнуть. Минут 20 или около того…
– Стой здесь. Не шуми. Я выясню.
Макс снял фартук, свернув его пятнами вовнутрь, сунул его в руки Крисс и двинулся к фигуре. Девушка тут же испуганно отстранила от себя свёрток, держа его на вытянутых руках. Снег хрустел под подошвами сапог Макса, но он старался не нарушать тишины и шёл медленно. Наконец от достиг ковра и аккуратно опустился на него.
– Айна? – едва слышно обратился он к женщине.
Она продолжала бормотать под нос и кидать травы в Камин. Айна была седовласой старухой со смуглой кожей и узкими азиатскими глазами. Она смотрела на Пламя отрешённым взором выцветших карих глаз и говорила на непонятном Крисс языке. Макс сказал, что это диалект якутского. В волосах старухи местами виднелись косички с вплетёнными белыми перьями. Постукивали висящие где-то на шее бусы из кости. Тулуп скрывал низкорослую женщину почти полностью, снаружи оставались только толстые меховые унты.
Макс терпеливо ждал. И вот сухая морщинистая рука бережно взяла его за кисть. Мужчина мгновенно погрузился в транс, его глаза распахнулись, затянув склеры белым туманом. От страха Крисс села на корточки и прижала к себе испачканный кровью фартук. Так же внезапно Айна отпустила руку Макса и продолжила своё дело, как ни в чём не бывало. Макс уверенно встал и пошёл обратно широким шагом, уже не беспокоясь о нарушаемой тишине.
– Всё в порядке, у нас Чистка, – он грубо поднял Крисс с Пола за локоть и забрал свой фартук.
– Чистка? – всё ещё боясь говорить громко спросила Крисс.
– Да, – немец, уже успевший зайти к себе в комнату, добавил, – за уровень тишины не беспокойся, сама Айна практически глухая, а Чистка поглощает шум. Она закончит в течение часа, не трогай её.
Железная дверь шумно хлопнула. Крисс осталась стоять посреди снегопада и шёпота старого Шамана. Ёжась от холода, она побежала до выхода из Квартиры и решительно выбежала в Белый свет.
Пол
В этой чудной Гостиной необычным всё: и двери, и стены, и потолок и даже пол. К слову, о нём. Пол в Гостиной был абсолютно чёрным. Наверное, настолько чёрным, насколько этот цвет может быть глубоким и насыщенным. И состоял Пол из особой субстанции, внешне очень похожей на твёрдую смолу или гудрон. На ощупь он был едва тёплым, будто с подогревом, резиновым и не скользким.
Хоть внешне Пол был совершенно обычным, конечно же, это было не так. Во-первых, Пол все впитывал, любую жидкость. Когда в Гостиной шёл дождь, то Пол работал как невидимая дренажная система. Вода не скапливалась, а уходила сразу сквозь него, как сквозь решётку стока канализации. Снег мог лежать на Полу, как и обычно, но он неизбежно таял от теплоты, и талая вода уходила тем же образом, оставляя поверхность совершенно сухой.
Во-вторых, если в Гостиной долго царила непогожая атмосфера, то Пол, что называется, «оживал». Он таил в своих недрах одну из основных бед этой обители: в нём жила самая жуткая, самая сильная и самая опасная тварь этой Квартиры. И имя ей было… А впрочем, о ней потом. И если дождь лил очень долго, или из «потолка» били молнии, то Пол постепенно размягчался, местами становясь жидким и превращаясь в густую масляную жижу. В такие моменты, та жуткая тварь могла вылезти из-под него наружу. И требовалось время и силы, чтоб загнать её обратно.
В сильно непогожие дни Пол начинал буквально топить Гостиную. Жуткая тварь вырывалась из него и свободно носилась по всей комнате, стращая местных. Соседи запирались в своих комнатах, спасаясь в основном от потопа из едкой жижи, потому что войти без приглашения к ним монстр не мог. А жидкость поднималась порой до самого Неба и, наверное, выливалась куда-то за его пределы. Этого точно никто не знал. Не угасающий Камин разгорался зелёно-фиолетовым пламенем, истошно булькая, и потихоньку выжигал всю эту грязь. Пол постепенно оседал на прежнее место, снова твердел и работал в обычном режиме. А жуткий монстр снова прятался под Пол, выжидая нового ненастья, чтоб прогуляться по стенам Гостиной. К счастью, такие потопы были редкостью.
Эпизод «Потерянный»
Она несмело зашла в помещение. Грустно отозвался дверной колокольчик. Звук быстро утонул в звенящей тишине заброшенного магазина. «Антикварная букинистическая лавка» – так было написано на вывеске. Формально это место считалось магазином, но, по существу, лавка была скорее библиотекой или даже музеем книги. Никто в своё время не смог сторговаться со стариком-хозяином, имеющим очень скверный характер, а потому ни одна книга так и не покинула лавки. Он то и дело возмущался, когда посетители вели себя «не правильно»: он запрещал брать больше одной книги за раз; требовал, чтобы их ставили строго на те же места, соблюдая линию корешков; он бурчал, когда книги оставляли раскрытыми и лежащими страницами вниз; он неистово кричал, если кому-то в голову приходило загибать уголки страниц или перегибать переплёт. Даже сейчас, когда это место пустовало, все книги по-прежнему стояли на своих местах. И трогать их даже сейчас гостья посчитала бы за большое неуважение.
Здесь, как и раньше, было довольно мрачно. Тусклые потолочные лампы давали лишь бедный сумеречный свет. А сейчас освещение отсутствовало, и магазин выглядел совсем уж неприветливо. Не смотря на сварливого старикана, обычно здесь было довольно уютно и тепло, и Девочка приходила сюда. Нечасто, но всегда с большим удовольствием.
За исключением отсутствия света и хозяина, обстановка была прежней. Она бросила взгляд на кресло у входа, возле которого до сих пор стоял антикварный столик с большой старинной лампой. Просиженное кожаное кресло с деревянными ножками и подлокотниками всё ещё сохраняло приличный вид. Когда-то давно она очень хотела присесть в это кресло, но суровый старик торчал в нём день и ночь, читая под светом лампы. Гостья пробежалась глазами по стеллажам. Как же много раз она носилась между ними, хватая то одну книгу, то другую, то по нескольку сразу. Она садилась прямо на пол и принималась читать. Правда её хватало всего на первые пять-десять страниц. А ещё Девочка всегда искала иллюстрации, и очень расстраивалась, если в книгах их совсем не было. Владелец лавки очень не любил, когда она так бегала и небрежно хватала книги, потому он всегда громко ругался, вспоминал своё прошлое и то, как раньше уважительно относились к книгам. Старик обещал жестокую расправу разгильдяйкам вроде неё, чем очень веселил её. Он мог много и подолгу говорить, угрожать, обещать, но до дела никогда не доходило, она даже не помнит, чтоб он при ней когда-нибудь вставал из кресла.
Девочка прошлась вглубь магазина и остановила взгляд на дальней тёмной двери. Дверь вела в подвал и у неё зачем-то было решётчатое смотровое окошко. Набрав воздуха в лёгкие, гостья двинулась к ней. Пол под ногами становился всё более скрипучим, а света было всё меньше, гостья невольно щурилась, стараясь разглядеть дорогу. По мере приближения к двери щели в полу заметно расширялись, ветхие рассохшиеся доски попадались всё чаще. С каждым шагом она всё больше боялась провалиться подпол, но всё же больше Девочка боялась посмотреть себе под ноги, прямо вниз.
В былые времена случайный взгляд на пол мог столкнуться с парой красных огоньков, смотрящих прямо из щели. И если присмотреться к этим дрожащим огонькам, то они вдруг парно мигали, продолжая следить за происходящим. Пара глаз смотрела на посетителей снизу вверх. Безумных и полных ненависти, смотрящих прямо из подвала. Этот прямой безмолвный взгляд выжигал всё живое. Холодный ужас противно просачивался внутрь тела, а ноги становились ватными и подкашивались. И вот незадачливый посетитель уже слышит тяжёлое хриплое дыхание, а огни постепенно перемещаются куда-то в сторону, теряясь из виду. И стоило гостю лишь на минуту расслабиться, как красные огни вновь появлялись, но уже в том самом смотровом окошке подвальной двери. Дверь вдруг начинала дрожать и неистово биться о косяк. Крупный навесной замок крепко держал её запертой, но успевший пропитать разум страх всё равно не покидал жертву. И когда напуганный гость наконец убегал прочь, то по залу раскатывался громкий неприятный гаркающий смех.
Она стояла перед этой самой дверью. Навесного замка не было ни на двери, ни где-либо ещё рядом. Днём дверь всегда была заперта и отпиралась только ночью, когда магазин не работал. Тогда он выходил наружу. Погулять. Гостья мотнула головой, старательно выбрасывая тревожные мысли из неё, и коснулась дверной ручки. Язычок замка глухо щёлкнул и дверь легко поддалась. Старая деревянная лестница вела в кирпичный фундамент здания. Оттуда веяло сыростью и холодом. Девочка никогда там не бывала, даже в эпоху работы лавки. Старик не запрещал подходить к подвалу, просто предостерегал, что ничего хорошего за этой дверью нет.
Тревожно осматриваясь в темноте, она тихо спустилась вниз. В воздухе сильно пахло спиртным. Под ногами то и дело звенели пустые оружейные гильзы. У противоположной от входа стены стояло несколько массивных деревянных ящиков. По одним лишь бликам угадывались разбросанные везде бутылки из тёмного стекла. В самом дальнем углу лежало что-то глухо чёрное. Гостья нерешительно пошла к чёрному пятну, вздрагивая от катающихся по полу гильз и бутылок. Тёмный угол оказался расстеленным прямо на полу старым кожаным плащом. Рядом стояла полупустая бутылка виски. На ближнем ящике был аккуратно разложен разобранный до пружинок и винтиков револьвер. Девочка присела на корточки и осторожно провела рукой по плащу. Под ладонью прошуршал песок и нашлось несколько револьверных патронов.
Она села на холодный плащ и прислонилась спиной к сырой стене подвала. Внезапно ей стало очень больно внутри. Будто что-то тонкое и острое пробило ей грудь насквозь. Ничего не происходило. Только тишина звенела в ушах. И время медленно пожирало это место. Девочка закрыла глаза и тихо горько прошептала:
– Тебя здесь… давно нет… что же ты мне снишься-то?
Шёпот утонул в тишине. Девочка опустилась на плащ, с головой укуталась в него, засыпав себя пеплом и песком, и просто неподвижно лежала с закрытыми глазами.
Проснулась она уже в своей белой кровати. Рядом безмолвно стоял Страж.
Глава 2
Дверь №2
Самой старой на вид была простая зелёная дверь. На ней была приколочена маленькая поблекшая табличка с номером «2». Дверь внешне напоминала вход в комнату студенческого общежития: выщербленная, покосившаяся, сплошь исписанная матерщиной, похабщиной и просто ерундой. В довершение образа она была покрыта толстым слоем масляной краски. Несколько раз, с потёками и наплывами, а местами краска уже потрескалась и облупилась, обнажая предыдущие слои. Замок несколько раз менял местоположение, отчего на полотне присутствовало шесть лишних отверстий, частично заткнутых пробками от бутылок или смятой бумагой. Почти всё время дверь была распахнута до середины, поскольку ходила она достаточно туго из-за давно не смазанных петель, и хозяин комнаты предпочитал её лишний раз не трогать. Такой скрип стоял, когда она закрывалась. Наконец, когда она была закрыта, то из всех её трещин, дыр и просветов шёл мягкий зелёный свет.
Из комнаты за зелёной дверью всегда шёл резкий специфический запах. В основном оттуда сильно пахло спиртным и табачным дымом. Иногда воняло чем-то палёным или же шёл легко узнаваемый запах еды быстрого приготовления. Часто узнавался запах крепкого кофе, а пару раз даже пахло марихуаной. Все жильцы привыкли к резким запахам и особенно не ругались, потому что в силу вступали очередные странности Квартиры. Запахи распространялись только в радиусе полутора метров от дверей, и это, кстати, касалось всех дверей.
Что же было там внутри? За дверью виднелась небольшая комнатка размерами квадратов в восемь. Это действительно была комната студенческого общежития, с выкрашенными в такой же светло-зелёный цвет стенами, одним окном со старой деревянной рамой, рассохшимся паркетом и осыпающимся мелованным потолком. Мебели в комнате было немного. Здесь стояла односпальная металлическая кровать с худым грязным матрасом. Ни подушки, ни белья. Напротив кровати громоздился тёмный деревянный письменный стол с приставленным к нему простым офисным стулом. У стула было неприлично прохудившееся сидение и отсутствовала спинка. В углу, у изголовья кровати, ютилась облупленная тумбочка с криво свисающей дверцей. Вот и вся мебель.
Личных вещей у жильца тоже было немного. Несколько не опознаваемых на вид предметов одежды небрежно свисали со спинки кровати. На стене на толстом гвозде висела старенькая акустическая гитара, украшенная наклейками, надписями и цветастым ремнём. У окна небрежно валялся потрёпанный скейтборд. На тумбе возвышался классический кальян, конечно, не почищенный. А на столе стоял компьютер. Но о нём я расскажу потом отдельно.
Сначала о главном. Чего в комнате было действительно много, так это мусора. Невозможно было сделать шаг, не наступив на что-то. В массе своей это были пустые бутылки и банки из-под всевозможного алкоголя. Картину дополняли пустые пачки из-под снэков, шоколадок, еды быстрого приготовления, сигарет и тому подобного. Мусор полностью покрывал пол, образуя кучи в углах и других менее проходимых местах. Ну и, конечно же, везде на поверхностях был приличный слой пепла и пыли, местами блестели высохшие пятна от еды и кофе, и другой грязи. Казалось, грязь даже витала в воздухе. Хотя нет, не казалось. Окно в этой комнате никогда не открывалось. Пыль и дым висели в воздухе постоянно.
А теперь о самом примечательном. На письменном столе стоял новейший игровой стационарный компьютер. С широкоформатным монитором, изящной, адаптированной под игры клавиатурой и многокнопочной мышью. Здесь же имелись всевозможные контроллеры, от простых геймпадов, до ультрасовременных перчаток с захватом движения. Так же над столом висела пара крутых компьютерных наушников. Самой яркой вещью был стоящий на специальной подставке шлем виртуальной реальности. Просто рай для геймера.
И всё это было невероятно чистым. Или просто новым. Всё время – новым. Сколько бы этим всем ни пользовались, оно оставалось новым. А всем этим пользовались часто. Офисный стул блестел отполированной засаленной тканью, а столешница была затёрта до углублений от лежащих на столе рук. Контраст с остальной комнатой доходил до боли в глазах.
Как не сложно догадаться, именно из-за этой двери постоянно звенели бутылки. Отсюда же громко звучала рок-музыка. Иногда квартирант и сам играл на гитаре, в основном, по ночам. Хозяин этой комнаты не был неряшливым студентом-игроманом, как могло бы показаться. Он был гораздо старше по возрасту, просто безалаберности в нём было даже больше, чем в молодых умах. Он беззаботно жил в своё удовольствие, всё время развлекался и брал от жизни только приятное. Абсолютный гедонист, живущий одним днём.
Эпизод 11. Ссора
– Ой всё, опять началось…
