Я взломал твое сердце

Крис Вудс

Я взломал твое сердце

Плейлист

Для того, чтобы прослушать плейлист к книге, переходите по этому QR–коду. Приятного прослушивания и чтения!

Пролог

Отвращение. Я не могла больше выносить даже собственное отражение в грязном осколке зеркала, который случайно нашла. Моя кожа, моё лицо, моё тело – всё казалось мне чужим. Я чувствовала себя грязной, опустошённой, как сломанная игрушка, которую выкинули, но почему-то продолжают использовать.

Страх. Он поселился где-то глубоко внутри, в самых костях, и не отпускал ни на секунду. Я боялась каждого шороха, каждого их шага за дверью. Я просыпалась от собственного крика и тут же застывала, ожидая, что сейчас кто-то войдёт и снова начнётся…

Боль. Она была повсюду. В ранах, в синяках, в голове, которая гудела от их криков и насмешек. Но хуже всего была та боль, которую я чувствовала внутри. Она разрывала меня изнутри, заставляя мысленно кричать: «Почему?!»

Ненависть. Она жгла меня, как огонь. К ним. К себе. К этому месту. К тем, кто не спас меня, кто не нашёл, не пришёл. Ненависть была моей единственной защитой, единственным щитом, за которым я пряталась, чтобы не сломаться окончательно.

Беспомощность. Это было хуже всего. Я пыталась бороться. Пыталась кричать, кусаться, царапаться, но это только разжигало их азарт. Они хотели видеть меня слабой, сломанной. И, в конце концов, я стала именно такой.

Уже не знаю, когда я в последний раз не чувствовала этого всего. Когда моё сердце не сжималось от ужаса, когда мои руки не дрожали. Я забыла, что такое нормальная жизнь. Моя реальность теперь – эти стены, их голоса, их руки. Моя жизнь стала адом, и я не знала, увижу ли когда-нибудь свет.

Я потеряла счёт времени в этих тёмных, сырых стенах. Не знаю какой месяц, сколько прошло часов или дней. Здесь всё сливается в бесконечную ночь, в пустоту, пропитанную болью и страхом. Это подвал, я уверена. Тяжёлый запах сырости, холод, который проникает под кожу, и эта тишина, нарушаемая только их шагами.

Я пыталась сбежать. Трижды. Каждый раз, когда появлялась хотя бы крошечная возможность, я пыталась. Но они ловили меня. Всегда. И каждый раз за это была «наказана», как они говорили. Но это не наказание.

Это были пытки – самые настоящие пытки, которые разрывали меня на части. Они находили новые способы причинять боль.

Моё тело покрыто шрамами. Их так много, что я уже не различаю, откуда они. Большинство из них я не помню как появились. И не хочу помнить. Я стараюсь не смотреть на себя, потому что каждая новая метка на коже напоминает мне, что я – пленница, что моё тело больше мне не принадлежит.

С каждым днём желание умереть становится всё сильнее. Это желание тихо сидит где-то в глубине моего сознания, как маленькая искра, которая отказывается гаснуть. Я никогда раньше не думала, что смогу хотеть смерти. Пока я жила с отцом, я думала, что моя жизнь была похожа на тюрьму. Его правила, запреты, постоянный контроль… Мне казалось, что я была заперта в клетке.

Но я ошибалась. Это место, этот подвал, эта боль – вот что такое настоящая клетка. Здесь нет выхода. Нет надежды. Только холод, темнота и бесконечный страх. И я больше не уверена, что хочу бороться.

К боли привыкаешь? Возможно. Я не уверена. Иногда кажется, что она стала чем-то обычным, частью меня. Я больше не кричу так, как раньше. Уже не бьюсь в истерике и не прошу их остановиться. Может, потому что поняла – это бесполезно. А может, потому что внутри меня что-то сломалось.

Я перестала надеяться. Надежда была слабым огоньком, который я берегла так долго, но в какой-то момент он угас. Сейчас я смирилась. Смирилась с тем, что это моя жизнь. Что спасения не будет. Что всё это – мой конец. Но я знаю одно: рано или поздно всё закончится. Они либо убьют меня, либо я сама найду способ уйти. И тогда я встречусь с самым дорогим для меня человеком. С мамой. 

Как же я скучаю по ней… Я чувствую её запах, когда закрываю глаза. Слышу её голос в тишине. Она была моей опорой, моим светом. Если есть что-то, что заставляет меня выдерживать это всё, – это мысль о том, что однажды я снова обниму её. Пусть даже на том свете.

Каждый день здесь одно и то же. Они накачивают меня наркотиками, чтобы я не сопротивлялась, чтобы я была тише, слабее. После этого они раздевают меня. Насилуют. Иногда это один человек, иногда несколько. Бывает, они делают это по очереди, иногда все сразу. Я перестала считать, сколько раз за день это происходило. Я даже перестала запоминать их лица.

Если я плакала или кричала, они заставляли меня замолчать. Затыкали рот руками, грязными носками или куском ткани. Их это раздражало, но я знаю, что на самом деле им это нравилось. Они получали удовольствие от моего страха, от того, как я захлёбывалась рыданиями.

Каждый раз они записывали всё на камеру. Холодный объектив, направленный на меня, словно напоминал, что моя боль – их развлечение. Я не знаю, что они делают с этими видео. Лишь один Бог знает, куда они попадают и зачем. Я стараюсь не думать об этом. Но мысли всё равно приходят. И от них становится ещё страшнее.

Я ненавидела их. Каждый из них вызывал во мне ярость, которая отдавала горечью на языке. Но ещё больше я ненавидела себя. За слабость, за беспомощность, за то, что не смогла вырваться, не смогла остановить всё это. Моя ненависть сжигала меня изнутри, оставляя лишь обугленные остатки того, кем я была раньше.

Я устала. Просто до отчаяния устала. От боли, от страха. Иногда я ловила себя на одной мысли: «Пожалуйста, дайте мне умереть.» Пусть всё это прекратится. Пусть эта агония закончится. Но они не давали. Они словно наслаждались тем, что я продолжала дышать, продолжала мучиться.

Я наверняка выглядела ужасно. Моё тело было покрыто порезами, ссадинами, синяками. Кожа горела от ран, а душа была словно разорвана на тысячи кусочков. Глаза потухшие, волосы грязные, лицо опухшее от слёз и ударов. Это была не я. Это был кто-то другой, кто-то сломленный.

Боль и обида не отпускали меня ни на секунду. И всё же я не могла избавиться от вопросов, которые крутились в голове.

Что мой отец сказал преподавателям и друзьям? Он вообще что-то сказал? Может, придумал какую-то историю, чтобы скрыть, что случилось? Может, просто пожал плечами и решил, что я не заслуживаю упоминания?

Адам… что делает Адам? Этот вопрос резал сильнее всех. Он ищет меня? Сказал кому-то? Или просто смирился?

Меня вообще кто-то ищет? Это было самое страшное. Что если нет? Что если моя жизнь никого не волнует? Если всем всё равно? Эта мысль душила меня больше, чем их руки или верёвки.

И вот снова я слышу этот смех. Громкий, мерзкий, полный самодовольства. Это звук людей, которые сломали меня, убили то, кем я была. Их голоса заполняют всё пространство, отскакивают от стен, словно ножи, режущие слух.

Дверь со скрипом открывается, и я инстинктивно сжимаюсь. Стараюсь стать меньше, незаметнее, но это не помогает. Шаги приближаются, тяжелые, уверенные. Они знают, что я не сопротивляюсь. Уже нет. Один из них подходит ближе, его рука грубо хватает меня за подбородок, поднимая моё лицо вверх.

– Открой рот, – шипит он, и его пальцы впиваются в мою кожу.

Я пытаюсь сжать губы, но это бессмысленно. Ещё один удар, и моя голова откидывается назад. Три таблетки грубо запихивают в мой рот, силой заставляя проглотить. Горький вкус остаётся на языке, обжигая горло.

У меня больше нет сил. Я даже не знаю, что это за таблетки. Наркотики? Снотворное? Что-то новое, чтобы сделать меня ещё слабее? Это уже не важно. Ничего не важно. 

Они начинают рвать на мне остатки одежды. Если это вообще можно назвать одеждой. Лоскуты ткани, которые уже давно потеряли вид, слетели за секунды. Я чувствую себя ещё более униженной, ещё более беспомощной. Их руки грязные, грубые, цепляются за меня, оставляя синяки.

Они снимают свои штаны, приближаясь ближе. Их глаза блестят, полные предвкушения. Они не стесняются обсуждать моё тело, свои планы, свои «идеи», как они выразились. Я слышу каждую насмешку, каждое отвратительное замечание.

– Сегодня ты будешь кричать громче, – произносит один из них, ухмыляясь.

Я закрываю глаза, пытаюсь отключиться, уйти куда-то глубоко в себя, но их голоса, их прикосновения, их смех – всё это вырывает меня из попыток спрятаться.

Не знала, что в жизни может быть столько фантазии. Это кажется странным – как в какой-то книге или фильме, где всё настолько абсурдно, что невозможно поверить, будто это правда.

За что они так со мной? Почему, несмотря на мои усилия, не получается просто понять, что происходит?

Лежа на этом грязном полу, я чувствовала, как холод и вязкость проникают в кожу. Я была мокрой от пота, грязи и слез. Все вокруг казалось расплывчатым, мутным. Была лишена всякой силы, каждое движение дается с трудом.

Тело, всё тело, болело, и не просто от физических ран, а от того, что оно стало частью чего-то ужасного, чего-то, что мне не хотелось переживать, но пришлось.

Их потные тела были так близко, что я могла чувствовать их дыхание на себе, их запахи, которые смешивались в воздухе с этой горькой тошнотой.

Я закрыла глаза, пытаясь отгородиться от этой реальности, от их рук, от их взглядов, от этого давления, что заставляет меня чувствовать себя настолько беспомощной. В голове было пусто, лишь какой-то шум, постоянное ощущение страха, которое не отпускало, сжимая грудь.

Хотела снова умолять их, чтобы они остановились, чтобы они хоть на мгновение позволили мне снова быть человеком, но слова не выходили. Все, что я могла – это надеяться, что какой-то другой момент, какое-то другое вмешательство спасет меня.

И тут, как по волшебству, из-за двери донесся шум, как будто кто-то вошел, кто-то или что-то, что отвлекло их. И в одно мгновение все четверо натянули одежду и метнулись туда, забыв обо мне.

Пожалуйста, пусть они не вернутся. Пусть этот шанс будет настоящим, пусть это будет мой выход, пусть это будет конец тому аду, в котором я нахожусь.

Выстрел, и еще один, и снова громкий звук, эхом отголоском в ушах. Время как будто растянулось, а звуки наполнили все вокруг, изнутри и снаружи.

Кажется, что каждый выстрел – это не просто звук, это еще один удар по моей коже, по моим нервам. Я пыталась сосредоточиться, но мир как будто растекался, мои глаза не могли за ним угнаться, а дыхание сжалось в груди, будто оно застряло, не находя пути наружу.

И вот дверь открывается. Мелькание, резкий звук, как будто вырывает меня из этой бесконечной пустоты. Голос, чей-то голос, звучит так болезненно, что мне кажется, я не могу его выдержать.

– Боже…, – и я чувствую, как комок в горле становится все тяжелее. – Адам, я нашел её…

Он кричит, и я пытаюсь что-то ответить, что-то сказать, но не могу. Каждое слово застревает где-то внутри. Этот голос… он так знаком. Слышу его и понимаю, что мой мир только что изменился.

– Лисичка, что они с тобой сделали? – его слова проникают мне в сердце, и слёзы начинают катиться по щекам, медленно, как будто вся боль, что накопилась, теперь вырывается наружу.

Я не могу удержать их. Не могу скрыть свою слабость. Он здесь.

– Я убью каждого… – продолжает он, и его голос становится твердым, решительным, – Каждого, кто сотворил это с тобой.

Я чувствую, как глаза начинают тяжело закрываться. Тело теряет силу, и какая-то страшная туманность накрывает меня. Мир рассыпается на куски. Это всё?

Это конец? Я не знаю. Возможно, это галлюцинации. Но мне хочется верить, что это не так. Хочется верить, что Адам здесь, что Уолтер тоже здесь. Плевать на то, что произошло.

Накрыв меня чем-то теплым, я чувствую, как теряю сознание.

Время для меня как будто перестало существовать – всё, что осталось, это темнота. Она не была пугающей, скорее, она была тягучей, необъяснимо спокойной. Это было ощущение освобождения.

Освобождения от боли, от страха, от всего, что меня мучило.

Слышала, как сердце перестало биться. Возможно, я ушла. Может, это был конец. Но вдруг, среди этой темноты, среди пустоты, я подумала: «Я освободилась?»

Глава 1

Уолтер Коллинз За полтора месяца до этого

Когда я приехал к детскому дому, сердце начало биться быстрее. Я припарковал машину у обочины, выключил двигатель и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить себя перед тем, как выйти наружу. В воздухе витал слабый запах листьев и травы, смешанный с чем-то едва уловимым.

Я открыл дверь машины и ступил на асфальт. Холодный ветер пробежал по коже, заставив меня слегка вздрогнуть. Подняв глаза, я увидел здание – массивное, но одновременно какое-то пустое, словно оно потеряло свою душу за долгие годы службы. На мгновение мне стало немного грустно, ведь эти стены видели столько детских судеб.

Около входа заметил пожилую женщину. Её седые волосы были аккуратно собраны в пучок, а лицо казалось усталым, но добрым. Она сидела на деревянной скамейке, погруженная в свои мысли, и, казалось, даже не заметила моего появления. Я почувствовал, как внутри поднимается волна тепла и сочувствия. Возможно, она была кем-то важным для этих детей? Воспитательницей или няней?

Медленно приближаясь, я старался не нарушать её спокойствия. Каждый шаг отдавался эхом в моей голове, будто напоминал о том, насколько важен этот момент. Вдруг она подняла голову и посмотрела прямо на меня своими мудрыми глазами. В них читалась история многих лет заботы и любви, но также и усталость от всего пережитого.

Подойдя ближе, я вежливо кивнул и присел рядом с женщиной на краешек скамейки. Слегка напрягшись, я ощутил, как внутри поднимается желание закурить – привычка, которая помогала справиться с волнением. Но тут же понял, что это было бы неправильно. Здесь, рядом с этим местом, где живут дети, такие вещи неуместны.

Женщина повернулась ко мне, внимательно всматриваясь в мои черты лица. Её взгляд был тёплым, но в то же время проницательным, словно она пыталась разглядеть что-то важное глубоко внутри меня.

– Это с вами я разговаривала? – спросила она мягким голосом, в котором звучало лёгкое удивление. – Вы моложе, чем я ожидала…

Эти слова вызвали во мне странную смесь смущения и благодарности.

– Да, это я, – ответил я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё ещё что-то бурлило. – Простите, что не сразу представился. Меня зовут Уолтер Коллинз.

Вспоминая прошлое, я ощущаю, как ком подкатывает к горлу.

Моя дочь родилась, когда мне было всего двадцать, как и Мелони. Эти годы пролетели так быстро, что иногда кажется, будто они прошли мимо меня, оставив лишь размытые воспоминания и множество вопросов без ответов.

– Но я всем сердцем любил Изабель… – тихо шепчу я.

Но женщина слышит каждое слово, несмотря на тихий шёпот.

Она внимательно смотрит на меня, и в её глазах появляется понимание. Видимо, ей знакомо чувство потери и боли, которое я пытаюсь скрыть.

– А что произошло тогда? В тот день? – начинает она осторожно расспрашивать, словно боится потревожить старые раны.

Честно говоря, я и сам до сих пор не могу полностью понять, что именно случилось в тот день. Услышав слова Мелони, я словно потерял контроль над собой. Всё вокруг закружилось, мир стал расплывчатым, и я больше не мог думать ясно. Эмоции захлестнули меня, словно бурная река, которую невозможно остановить.

– Когда она сказала, что сделала… – произнес я, чувствуя, как дрожат руки. – Я просто не смог сдержаться. Что-то внутри меня сломалось. Как будто весь мой мир рухнул в одно мгновение.

Тяжело. Я никому не говорил об этом. Но если я хочу вернуть Изабель, то это меньшее, что я могу сделать.

– Моя бывшая девушка просто оказалась не той и при этом ужасной матерью… – произнес я, тяжело вздохнув.

Эти слова, казалось, повисли в воздухе, вызывая в памяти образы прошлого, которые я предпочёл бы забыть навсегда.

Женщина хмыкнула, и я заметил, как её взгляд стал задумчивым. Она скрестила руки на груди, словно защищая себя от холода, который уже начал проникать сквозь одежду. Ветер трепал её седые волосы, но она казалась невозмутимой, погрузившись в собственные размышления.

Что-то изменилось в атмосфере вокруг нас. Может быть, это было связано с моим признанием, или, возможно, с тем, что я чувствовал себя уязвимым перед этой незнакомкой. Почему она захотела встретиться? Что она хотела увидеть? Она даже не представилась, хотя я впервые столкнулся с человеком, работающим в детском доме. Кто она такая?

Её молчание начинало тяготить меня. Внутри нарастало беспокойство. Я хотел узнать больше о дочери, о её жизни. Но в то же время боялся задать слишком много вопросов, чтобы не показаться навязчивым.

Наконец, она прервала тишину:

– Иногда люди оказываются не теми, кем кажутся, – мягко произнесла она, глядя вдаль. – Особенно когда речь идёт о материнстве.

Здесь женщина права. Моя мать бросила меня, а Мелони избавилась от дочери. Точнее, я так думал.

– Я вижу, что вы любите девочку, но её также любят и родители, – проговорила она, и в её словах прозвучала теплота, которая неожиданно вызвала у меня раздражение.

– Они не её биологические родители! – выпалил я резко, чувствуя, как гнев поднимается изнутри. – Я мог бы обеспечить свою дочь!

Меня охватила злость. Почему она говорит о других родителях, как будто они имеют право на мою дочь? Я вскочил со скамьи, готовый уйти, но внезапно услышал её слова:

– Я могу организовать вам встречу.

На секунду я замер, не веря своим ушам. Встреча? С дочерью? Сердце бешено застучало в груди, и я обернулся, не в силах поверить тому, что услышал. Женщина смотрела на меня с пониманием, и её глаза светились добротой.

– Что? – выдавил я, почти шепотом. – Вы можете устроить мне встречу с ней?

Я снова опустился на скамью, чувства переполняли меня. Радость, надежда, страх – всё смешалось в одну неразбериху. Возможность увидеть свою дочь после стольких лет казалась невероятной. Я не мог поверить своему счастью.

– Да, – ответила она, улыбнувшись. – Если вы согласны, я всё организую и позвоню вам.

– Конечно! Господи, конечно, я согласен! – торопливо произнёс я, едва справляясь с эмоциями.

Мысли путались, и единственное, что я мог сделать, – это согласиться. Но я не удержался и спросил:

– Почему вы так добры ко мне?

Это было странно. Никто раньше не относился ко мне с такой теплотой и заботой. Обычно люди держали дистанцию, особенно когда дело касалось таких сложных ситуаций. Но сейчас, после разговора о моей Изи, эта доброта казалась естественной и искренней.

– Потому что я понимаю, как важно для вас видеть свою дочь, – мягко ответила она. – И потому что я верю, что любовь всегда найдёт путь.

Попрощавшись с женщиной, я медленно направился к своей машине. Сердце тяжело билось в груди, мысли путались, словно клубок нитей, который невозможно распутать. Я открыл дверь машины, сел за руль и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Заведя двигатель, я выехал со стоянки, стараясь сосредоточиться на дороге, но воспоминания продолжали крутиться у меня в голове.

Изабель… Она не помнила меня. Не помнила того времени, когда мы были счастливы вместе. Не помнила тех моментов, которые навсегда остались в моей памяти. Но я помню каждое её прикосновение, каждую улыбку, каждый взгляд. Я любил её всем сердцем, и эта любовь не исчезла, несмотря ни на что. Как можно перестать любить своё дитя? Невозможно…

Телефон завибрировал в кармане, отвлекая от тяжёлых размышлений. Я машинально достал его и посмотрел на экран. Уведомление от Эллисон заставило меня замереть на мгновение:

Моя лисичка:

Давай встретимся?

Мы не общались уже несколько дней. Я был настолько погружён в работу, готовился к этой встрече, что даже не заметил, как пролетело время. Её слова… Они задели меня глубже, чем я мог себе представить. Почему мне было больно слышать эти слова? Мы ведь не вместе – это был факт. Я сам сказал ей, что между нами ничего серьёзного, просто встречи, секс… Но почему тогда я чувствовал себя таким опустошённым? Почему внутри всё кипело от злости и обиды? Почему я вдруг захотел всё изменить?

Даже сейчас, когда мысли метались в голове, я осознавал одно: мне хотелось увидеть её снова. Всё остальное – слова, недоразумения, разногласия – казалось неважным перед этим чувством. Оно тянуло меня к ней, словно магнит притягивает железо.

Я бросил телефон на пассажирское сиденье. В этот момент мне хотелось только одного – избавиться от этого напряжения, которое сковывало меня изнутри.

Я включил музыку, чтобы заглушить шум собственных мыслей. Гул двигателя стал громче, когда я резко вдавил педаль газа в пол. Машина рванула вперёд, оставляя позади городскую суету и бесконечные огни фонарей. Скорость успокаивала, позволяя хоть немного отвлечься от бурлящих эмоций.

Нужно развеяться. Может, позвать парней выпить что-нибудь крепкое? За последние дни случилось столько всего, что голова шла кругом. Нужно было как-то сбросить этот груз, иначе он раздавит меня. Да, так и сделаю.

Я точно знал, что Майкл в городе. Его бои закончились, и теперь у него, кажется, отпуск или что-то вроде того. Не особо разбираюсь в этих терминах. Найдя его номер, набрал его без колебаний.

– Что надо, Уолт? – голос Майкла прозвучал хрипло и устало, будто он только что проснулся.

– Не хочешь встретиться со старыми друзьями? – я позволил себе едва заметную ухмылку, хотя знал, что он её не увидит.

На другом конце линии послышалось какое-то шуршание, словно Майкл копается в вещах. Спустя несколько мгновений он ответил:

– Завтра свободен, так что давай, – голос его слегка потеплел, и я уловил знакомую усмешку.

Мы быстро договорились о месте встречи, и я повесил трубку. Затем сразу же набрал сообщения для Адама и Итана. К моему удивлению, оба ответили почти мгновенно и согласились прийти. Видимо, им тоже нужно было развеяться.

***

Подъехав к своему дому, я остановил машину и выключил двигатель. На улице было тихо, лишь легкий ветерок шуршал листьями деревьев, создавая ощущение уединения. Я сделал глубокий вдох, наслаждаясь прохладным воздухом, и вышел из автомобиля. Дверца мягко закрылась за мной, и гул улицы снова окутал меня.

В голове мелькнула мысль о предстоящей встрече с друзьями, но до неё еще оставалось время. У меня была возможность немного отвлечься от суеты дня и заняться чем-то важным. Нужно было закончить разработку кода для компании – они обещали щедрую оплату, и мне хотелось сделать всё идеально. Код был сложным, требовал внимания к каждой мелочи, но именно такие задачи всегда приносили удовлетворение.

Я задумчиво посмотрел на свой дом. Внутри ожидала лишь тишина и одиночество. Достал свой телефон и посмотрел на время, замечая уведомление от банка. Проверив баланс, я увидел сумму, которая давно перестала удивлять – шесть миллионов рублей. Деньги лежали там, словно мертвый груз, ожидающий своего часа.

Они были заработаны тяжелым трудом, но почему-то я не спешил их тратить. Возможно, потому что знал: однажды они понадобятся для чего-то важного. Может, для открытия клуба или какого-то другого проекта, который станет моим следующим шагом вперед.

Но пока что мне предстояло завершить текущую задачу. Слегка ухмыльнувшись, я направился к двери здания.

***

Я открыл дверь своей квартиры и вошел внутрь, ощущая, как привычная атмосфера обволакивает меня. Включив свет, я бросил ключи на столик возле входа и прошел в комнату. Там стоял мой рабочий уголок – просторный стол с компьютером и множеством мониторов, окружённый полками с колонкой для музыки и старыми книгами для программирования.

Первым делом я включил компьютер. Пока система загружалась, я подошел к музыкальному центру и выбрал плейлист со своей музыкой. «Stephen – Crossfire» начала звучать, заполняя пространство мелодиями, которые помогали настроиться на нужный лад. Звук был негромким, но достаточным, чтобы создать атмосферу.

Вернувшись к столу, я сел в удобное кресло и откинулся, делая глубокий вдох. Экран компьютера засветился, приглашая начать работу.

Я смотрел в монитор, окруженный мягким светом от светодиодной ленты. Мой взгляд был устремлен на экран, пальцы легко скользили по клавиатуре, как будто они знали каждый символ наизусть. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тихим звуком компьютера и редкими щелчками по мышке.