banner banner banner
Палач, скрипачка и дракон
Палач, скрипачка и дракон
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Палач, скрипачка и дракон

скачать книгу бесплатно


– П-п-п-престиж? – Энрика затряслась снова.

– Угу. – Рокко подобрал с пола жакет и туфли Камиллы Миланесе, помог Энрике одеться и обуться. Ходить в доме колдуна босиком могло быть смертельно опасно. – Всем казалось, что мы – жених и невеста, а ты за Гиацинто собралась. И, будь по-твоему, все бы начали смеяться – мол, вот, колдуну нос натянули. Ванесса и выступила за честь семьи. Народ-то тупой, им поди объясни, что нас женить – только портить. Да уж выхода нет теперь. Ты согласна?

– На что?

– Рика, я тебя умоляю, начинай уже думать! Здесь я тебя от казни не укрою – ни сил, ни прав таких у меня нету! Выйдешь за меня замуж?

– А это поможет? – Губы Энрики задрожали.

– Тебе, я смотрю, ничего уже не поможет! – разозлился Рокко. – Не знаю я, пробовать будем. Хуже не станет, по крайней мере. Ну? Готова?

Энрика закивала, вытянула обе руки. Рокко сжал их своими и, глядя подруге в глаза, громко и четко произнес:

– Энрика Маззарини, согласна ли ты выйти замуж за меня, Рокко Алгиси, дабы пребывать вместе и в жизни земной, и в жизни загробной, доколе не будет воли Дио нас разлучить?

– Согласна, – шепнула Энрика.

Ничего не произошло. Рокко нахмурился, покосился на черную метку.

– Давай-ка еще раз, – вздохнул он. – Я попробую вознести еще одну молитву. Сила Дио, к тебе из тьмы взываю! Помоги уберечь грешную душу, ибо кается она. Припиши мне грех ее, а ее – очисти…

Тут все лампы в доме погасли, и даже камин. В наступившей темноте пророкотал спокойный голос:

– Рокко, прекрати мне досаждать. Ее грех – и так твой.

Загорелись лампы, вспыхнул огонь в камине. Рокко и Энрика смотрели друг на друга, широко раскрыв глаза.

– Это был Дио? – пролепетала Энрика.

– Нет, – шепотом отозвался Рокко. – Это Аргенто издевается. Тише говори, мы ему отдыхать, видно, мешаем. И про Дио молчи – ему от этого неприятно.

Отпустив ладони Энрики, Рокко встал, прошелся по комнате, потирая подбородок. Остановился, наткнувшись на шкаф.

– Темпоральное смещение? – пробормотал он в задумчивости. – Смогу ли я?.. Смогу!

Он заметался, подхватил с пола древнюю книгу с выпадающими листами, раскрыл на нужном месте и бегло просмотрел запись. Потом рванулся к полке, взял последний мешочек порошка из коробки, рассыпал его под шкафом. Повернулся к Энрике:

– Слушай сюда. Я отправлю тебя в прошлое.

– Зачем? – ахнула Энрика.

– Я слушать велел, а не «зачемкать»! Проще всего, чтоб с расчетами не мучиться, на двенадцать часов назад. Как раз после того как мы у церкви поссорились. Бежишь ко мне, извиняешься – а я обидчивый! – проведем брачный обряд и, как только увидишь кольцо у себя на пальце, тут же заставляешь меня тогдашнего вернуть тебя в зад. Поняла?

Энрика неуверенно кивнула, кутаясь в жакет. Согреться все никак не получалось.

– Только, прошу, безо всякой чепухи, – взмолился Рокко. – Никаких разговоров с Гиацинто или киданий на Ванессу. Вообще ничего лишнего не делай. Со временем шутки плохи. Перенесешься – и сразу сюда. Готова? Полезай в шкаф!

Он распахнул дверцу черного шкафа и сделал приглашающий жест рукой. Энрика поднялась, сделала несколько шагов и остановилась.

– Смелее, – подбодрил Рокко и вдруг, спохватившись, сунул руку в карман. – Вот… Все как-то не до того было. Подарок тебе. Ну, с днем рожденья, с Новым годом, в общем…

Энрика взяла шарик темного стекла, осмотрела его и подняла недоумевающий взгляд на Рокко:

– Что это?

– Волшебный шар. Их заговаривают на одного человека. Этот – твой. Некоторое время он будет молчать, но однажды заговорит, и тогда уж слушай его. В трудной ситуации подскажет, какой выбор сделать. Ну, надеюсь, в прошлом он тебе не понадобится. Хотя, от тебя всего ждать можно. Новый год, вон, отметила так, что чуть голову не отрубили.

Прижав шарик к груди, Энрика всхлипнула:

– Рокко… А я твой подарок со злости Нильсу подарила!..

– Ах ты, дрянь, – ласково произнес Рокко, обнимая Энрику. – Ну все, оскорбила смертельно, иди отсюда, пусть тебя на куски порубят. Погоди… Это тот шарфик, что ли?

Энрика закивала.

– Вот, значит, какая участь меня миновала… Пожалуй, большего от Дио сегодня просить – бессовестно. Ладно, все, не реви!

Рокко притопнул ногой, и Энрика одним прыжком от неожиданности запрыгнула в шкаф. Повернулась, бросила прощальный взгляд на Рокко. Тот улыбнулся:

– Все будет хорошо, Рика! Мы справимся. Удачи!

Он захлопнул дверь. Не теряя ни секунды, подошел к столу, отыскал стилет, испачканный кровью колдуна, отер его о штаны. Ритуал предстоял сложнейший. Темпоральное смещение – это не трех блудниц из преисподней вызволить.

***

Агата Маззарини плакала, сгорбившись за столом, Герландо стоял в углу, и на него шипел Ламберто, потрясая книгой Дио, найденной на полу.

– Ничего они не знают, – заметил стоящий у входа в столовую Томмасо. Нильс, прищурившись, посмотрел на него:

– Ты тут, внизу, ничего не заметил?

– А что я должен был заметить? – усмехнулся Томмасо.

– По существу отвечать!

– Ну… Видел ли я снежинки, залетающие в раскрытую дверь и тающие на теплых досках пола? Да, конечно. Видел ли я Энрику Маззарини, босиком, в одном платье убегающую из дома? – Томмасо фыркнул, сочтя высказанное предположение до такой степени нелепым, что и отвечать на него смысла не имеет.

Нильс еще несколько секунд пристально смотрел на подчиненного, потом отвел взгляд.

– Идем, – сказал он громко, чтобы услышал Ламберто. – Здесь ее нет.

Младший жрец отвернулся от Герландо и посмотрел на Нильса, широко раскрыв глаза.

– Что значит – «идем»? А как же…

– Нюхач, – коротко сказал Нильс, и лик Ламберто просветлел.

Запустив руку в карман теплой зимней рясы, он вынул нечто, напоминающее спутанный клубок из щепочек и веревочек.

– К колдовству заставляете прибегать, грешники! – укорил он родителей Энрики.

Агата обратила к нему заплаканное лицо:

– Оставьте вы ее, прошу! Уж коли сбежала… И так – не жизнь, а горе сплошное. Ну чем не наказание?

– Прошу вас, женщина, не подвергайте сомнениям законы Дио! – погрозил пальцем Ламберто. Для этого ему пришлось положить книгу на стол. – И не разбрасывайтесь впредь священными текстами – это тоже можно расценить как прегрешение.

Высоко подняв руку, он швырнул на пол клубок. Лишь только тот коснулся досок – подпрыгнул и завис в воздухе. Заметались щепки, поползли веревки, сплетаясь во что-то, что вдруг встало на четыре лапы и, повернув нелепую морду к Ламберто, тявкнуло веревочно-щепочным голосом.

– Предоставьте следствию какую-либо вещь, принадлежащую, либо сделанную руками Энрики Маззарини! – потребовал Ламберто.

Руки Нильса дрогнули, дернулись по направлению к алому шарфу, окутавшему шею, но тут же вытянулись по бокам. Ни Агата, ни Герландо не тронулись с места.

– Ну? – Ламберто нахмурился. – Я что, сам должен искать? Синьоры карабинеры!

– Что? – вяло откликнулся из угла Армелло. – Ткните пальцем, куда стрелять, да мы побежали. А в девчачьем бельишке ковыряться нас не нанимали.

Эдуардо и Томмасо, склонив головы, выразили полнейшее согласие с Армелло. Ламберто перевел взгляд на Нильса:

– Синьор палач?

– Готов рубить головы, ваше святейшество. – Нильс пнул носком ботинка стоящий у стены футляр с гильотиной.

– Прекрасно, – буркнул Ламберто, направляясь к лестнице на второй этаж. – О вашем поведении будет доложено Фабиано.

Когда шаги младшего жреца стихли, Герландо беззвучно приблизился к жене, сел рядом, взял ее за руку. Нильс посмотрел на них.

– Мне очень жаль, – сказал он, полагая, что выражает мысли не только свои, но и троих карабинеров.

Агата сверкнула на него глазами, столь похожими на вечно пылающие очи Энрики:

– Да пошел ты! Щенок фабиановский.

Герландо шикнул на нее и крепче сжал руку. Нильс отвел взгляд, уставился в окно. Шло бесполезное время. Как будто оно может что-то изменить для несчастной скрипачки. Не большим ли благом будет разыскать ее скорее и оборвать мучения?

– След взят! – завопил сверху восторженный Ламберто. – Ну что, синьоры карабинеры, синьор палач? Идемте, я покажу вам, куда стрелять и где рубить!

Моток веревок и щепок скатился по ступеням, вновь превратился в щенка и повторил свой невероятный «тяв», трясясь от нетерпения.

***

Нильс первым заметил припорошенные падающим весь день снегом следы босых ног и до крови закусил губу. Несчастная девчонка! Да что ж за жизнь-то такая несправедливая?

– Ага! – завопил Ламберто, углядев следы минуты через две. – Видели?! Скоро уже!

– Радость-то какая, – проворчал Томмасо.

«Щенок» ковылял по рыхлому снегу, за ним, поднимая полы рясы, торопился Ламберто, на пятки ему наступал Нильс, в затылок которому дышали трое карабинеров. Путь освещали факелами – на этой улочке фонари не приживались. Поговаривали, колдун не любил свет.

Вскоре к следам прибавились другие, возникла какая-то заминка, а потом босые следы исчезли. Ламберто ничего не сказал – видать, не придумал ни одного объяснения. А Нильс приободрился: кажется, у Энрики появился защитник.

Щенок же не обратил на перемену внимания. Ковылял и ковылял себе, ни на миг не останавливаясь. Мелкая безжалостная скотина, подумал Нильс. Дать бы пинка, чтоб на другой край земли улетел!

– След ведет к дому колдуна! – обрадовался неизвестно чему – наверное, просто завершению пути – Ламберто.

Бесформенная громада в конце улицы светила окнами в нарушение всех установлений Фабиано. И если со второго этажа сочился лишь мягкий свет свечей и метались тени, то первый этаж буквально сиял, сделав ненужными факела.

– А разве мы уполномочены обыскивать дом колдуна? – поинтересовался Томмасо.

– Со мной – уполномочены! – Ламберто побежал быстрее, но добраться до крылечка не успел. Одновременно распахнулись все окна в доме, дверь – тоже. Что-то громыхнуло, зеленый свет прянул на улицу, ослепляя. Порывом ветра повалило всех, кроме Нильса, который лишь отступил на шаг. Щенок-нюхач, взвизгнув, распался на составляющие и разлетелся по улице, но больше в нем не было необходимости.

– Йу-х-х-ху-у-у-у! – восторженно взвыл кто-то, кого колдовской волной вынесло на крыльцо. – Кажется, я накосорезил так, как никогда в жизни! Наверное, это от святой воды. Да. Да, однозначно, надо отлить. О! Здравствуйте, девочки, а вам кого?

– Синьор Алгиси? – Нильс шагнул навстречу Рокко. – Согласно нашим сведениям, вы укрываете у себя осужденную на смерть преступницу Энрику Маззарини.

– Я?! – изумился Рокко, прижимая кровоточащую руку к куртке. – Преступницу?! Да вы что! Неужто я бы супротив воли Дио со своим немытым рылом сунулся?

– Вы позволите обыскать дом?

– Он позволит! – взвизгнул Ламберто. – И уж на сей раз от ответственности не отвертится!

Оттолкнув Рокко, младший жрец влетел в дом. Рокко, как радушный хозяин, поклонился и сделал приглашающий жест. Сначала вошли три карабинера, последним – Нильс. Он задержался, глядя Рокко в глаза, и парень этот взгляд спокойно выдержал.

– Энрика здесь? – тихо спросил Нильс.

– Как можно! – возмутился Рокко. – Нет, конечно. Знать не знаю никакой Энрики, гражданин начальник. Заходите, убедитесь. Отличный шарфик, кстати. Где брали? Тоже бы себе такой прикупил, да увы – мужиком родился.

– Укрывательство преступницы – серьезное нарушение, – еще тише заметил Нильс. – Аргенто не прикроет.

Рокко на секунду задумался, потом выдал:

– Сколь помню закон, укрывательство преступницы можно доказать, только обнаружив оную во владениях обвиняемого. Проходите, изыскивайте.

Нильс зашел. Впервые оказался он у колдуна дома и остановился на пороге, пораженный царящим в помещении бардаком.

– Я тут мальца поколдовал, – доверительно сообщил Рокко. – Но вы не заморачивайтесь, ребята. Заходите, садитесь. Угостить, правда, нечем, но…

– Ага! – крикнул Ламберто, дальше всех ушедший в глубину комнаты. – Что, думал, так просто отвертишься? А ну, открывай!

Рокко с готовностью подбежал к шкафу, несколько секунд демонстративно рылся в карманах и, наконец, извлек ключ, которым тут же отпер дверцу.

– Как видите, синьоры, – сказал он, показывая пустой шкаф, – ни малейшего следа Энрики Маззарини.

Ламберто нахмурился и зачем-то опустился на колени, пытаясь заглянуть под шкаф. Вытянул руку, провел ладонью по полу и задохнулся от возмущения. Но сказать ничего не успел – сверху донесся совершенно определенно женский стон. Нильс поднял голову.

– Кто это?

Когда его взгляд упал на Рокко, он впервые в жизни понял смысл выражения «с лица спал». Лицо ученика колдуна не побледнело даже – сделалось серым. Глаза округлились, рот приоткрылся.