Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Такого просто. Не должно. Случиться.

Ни здесь. Ни на Земле. Нигде и никогда.

За узкими потолочными окнами Зеркального зала сгущалась такая же колдовская темнота, как и в коридорах, хотя до заката оставалось ещё довольно много времени. Я видела странные вспышки в небе и всем телом ощущала низкий вибрирующий звук. Бесконечно выли сирены. Издалека раздавались крики и рёв дракона.

Мир Гало рушился. Долбаный карточный домик. И единственный, кто мог спасти его, уже не дышал.

–Артур! Пожалуйста! Пожалуйста, останься!

Когда я услышала тихий стон, моё сердце от радости замерло. Но тотчас с болью забилось вновь: я поняла, что это был голос Отченаша. Борис пошевелился, потом тяжело вздохнул и, не в силах подняться на ноги, пополз ко мне по осколкам.

– Фак, Вилка, только не говори, что чудо-парень умер, – сипло пробормотал он, приближаясь.

Я молча подняла на него заплаканные глаза.

– Почемуты не ранен, Бор?!

– Моего охранника убило сразу. Руки освободились, и я успел жахнуть взрывом. Это отбросило от меня летящие осколки…

Я почувствовала горькое разочарование.

Я надеялась, что Бор скажет, что на самом деле его ранило, но он знает исцеляющие заклинания и применил их. И что вообще он великий лекарь под прикрытием, или добрый бог, заблудившийся среди людей, или любой другой сюжетный рояль, мажорно выехавший из-за кустов, что сейчас было бы очень кстати.

Но Борис не оправдал эти надежды. Зато мне внезапно почудилось слабое биение пульса у Эдинброга. Затаив дыхание, я крепче сжала его запястье, пытаясь понять: правда или нет?

Борис тем временем поднял какой-то мелкий предмет, валявшийся рядом с нагрудным карманом пиджака Эдинброга.

– А это что такое? – нахмурился Отченаш.

На его ладони лежал маленький лиловый кристалл, при виде которого я на мгновение прикрыла глаза, вознося безадресную благодарность.Спасибо за данный мне шанс. Ведь это был один из той пары кристаллов, что нам дал дракон, с помощью которых я могу вернуть нашу связь.

Теперь всё будет хорошо. Я знаю, как всё исправить. Артур будет жить.

Непослушными озябшими руками я выхватила из кармана второй кристалл, свой. Взяла оба и под удивлённым взглядом Отченаша разломила их.

Как и обещал Ойгонхарт, на сей раз не было никаких спецэффектов. Я просто вдруг судорожно вдохнула воздух, который продрал мои лёгкие изнутри, будто тысяча морозных иголок, а потом почувствовала, как в меня вливается сила.

– Вилка! Ты что натворила?! Вот теперь он натуральный мертвец!! – истошно заорал Отченаш.

– Жди и смотри! – резко приказала я.

Всё было правильно: ведь в первое мгновение колдунотдаёт фамильяру силу. Зато потом…

Мне вспомнились слова Артура, сказанные перед нашей первой тренировкой в лесу.«Когда рана в бою смертельна, и смерть жадно дышит тебе в затылок, колдун сможет отдать последний приказ своему фамильяру. Он звучит очень просто: «Умри за меня». И фамильяр умрёт, отдав не только вложенную при обряде силу и все набежавшие проценты, но и – самое главное – всего себя заодно… Так маги нашего мира обретают вторую жизнь».

И да, конечно, Артур не сможет сейчас отдать мне такой приказ.

Но у меня была фора перед классическим фамильяром.Я умею говорить. И я могу сказать это сама. Принять это решение – за нас двоих.

Подобный прецедент в мире Гало уже случался: с той самой парой, где фамильяром был эльф – я читала об этом в ночь после ангелов. И теперь не сомневалась в том, что всё получится.

– Бор, – попросила я, глядя в глаза землянина, – поклянись мне, что поможешь ему.

– Не понял? – Отченаш нахмурился.

– Поможешь ему выбраться отсюда. Что бы там ни происходило снаружи… – Снова грохот и алая молния. – …Вы найдёте способ покинуть мир Гало. Как можно скорее. Плевать на Тварей. Плевать на Форван. Артур должен жить, ясно?

– А почему ты сама… – непонимающе начал Бор, но в этот момент я положила руки колдуну на глаза, поцеловала его в лоб и звонко сказала:

– Я умру за тебя, Артур Ван Хофф Эдинброг Третий.Dexeo.

На секунду стало тихо-тихо.

А потом в груди у меня как будто пробили дыру. Удивительная пустота угнездилась между лопатками, ледяным языком слизнула сердце и, прорвавшись через грудину, ухнула к Эдинброгу в объятия. Артур и я – мы будто окаменели, и вокруг нас двоих заплясали серовато-чёрные, похожие на пепел, хлопья колдовства. Я почувствовала, что теперь меня как магнитом тянет к нему – мои ладони приклеились к Артуру, и при всем желании я не смогла бы их оторвать.

Так и будет длиться, наверное, пока я не исчезну.

– Ты чего, блин!!! – заорал Борис, увидев, как мои руки стремительно выцветают: из персикового в пыльно-серый. Под истончившейся кожей стал проступать скелет, а платье начало превращаться в саван, рассыпающийся пеплом, что уносил невидимый ледяный ветер.

Отченаш схватил меня за плечи и резко дёрнул назад, пытаясь отцепить от заклятья и Эдинброга.

– Отвали, Бор! – просипела я. Голос был какой-то чужой и доносился будто издалека.

– Ещё чего! А ну отмени свой чёртов приказ! Умирать она вздумала!

– Ни за что!

– Даже если Артур выживет, он тебя не простит! И что хуже – меня не простит!

– Перебьёшься!

– Сдохнуть – это слабость! Так нормальные люди не поступают! Ты же не хочешь стать кидалой, а, Виолетта?!

Я хотела объяснить, что я так и так вскоре умру, если погибнет Артур – такова специфика бытия фамильяром, – но в этот момент Борис дёрнул меня совсем яростно. Будто репку рванул, со всем отчаянием изголодавшейся саблезубой мыши.

Чёрный пепел заклятья как-то обиженно взвился в воздух, что-то хищное покинуло меня, а мои ладони, вернувшиеся к прежнему виду, оторвались от лица Эдинброга. Я врезалась в Бора, как распрямившаяся пружина. Мы вместе опрокинулись на холодный пол.

– Ты!! Гад! Ублюдок! – орала я на Бориса, осознав, что последний приказ не сработал – ко мне возвращаются силы.

– Хватит меня колотить! Встань для начала в очередь! – кричал Бор, пытаясь поймать меня за руки.

– Мне придётся убить тебя, идиот, чтобы ты не помешал мне попробовать снова!

– Если он умирал, то он уже умер, Вилка! Смирись с этим! – рявкнул Бор, хорошенько встряхнув меня за плечи.

Я замерла. Землянин смотрел на меня, тяжело дыша. Я не могла моргнуть. Я не могла поверить.

Слёзы лились не переставая.

Смирись с этим.

Звенящая тишина повисла в разбитом Зеркальном зале.

– Кхм-кхм, Бор, а давай ты не будешь выдавать желаемое за действительное? – вдруг слабо пробормотали у меня за спиной.

51. Путь в столицу

Я вздрогнула всем телом, услышав этот голос.

Потом в глазах Отченаша, над которым я всё ещё нависала, как разъярённая тигрица, отразилась моя болезненная, какая-то кривая – от избытка чувств – улыбка. Я медленно обернулась.

– Сколько меня не было? – вскинул брови Эдинброг. – Две минуты? А вы уже в таком неприличном положении. Ну и как тут позволить себе умереть, а?

– Ты жив!!! – взвизгнула я и метнулась к нему.

Выглядел Артур ужасно – что есть, то есть: бледный, в крови, без сил.

Хотя мы все тут были похожи не столько на супергероев, сколько на хатифнаттов из книг Туве Янссон. Но ничего. Думаю, апокалипсис – уважительная причина для того, чтобы забыть припудрить носик.

Артур, морщась, нашёптывал заклинания и слабо шевелил пальцами, и сообразно этому осколки выныривали из его ран, и самые большие из них неохотно, но стягивались.

– Так мой приказ сработал? – когда с первичным лечением было закончено, на всякий случай уточнила я. И неуверенно коснулась своей груди – вдруг сердце сейчас перестанет биться?

Не то чтобы я передумала спасать Артура, но хотелось немного ясности.

– Он аннулировался, когда Бор оттащил тебя. Но мне всё равно хватило импульса, который ты успела задать, – Артур заправил мне прядку за ухо. – Так что приказ сработал ровно на столько, чтобы получился хорошенький… как у вас говорят? Хеппи-энд? Однако не вздумай делать так ещё раз, Вилка, – он посерьёзнел.

– Но ведь отлично получилось! – Я развела руками.

– Ай да я! – удовлетворённо сказал Бор.

Казалось, весь Зеркальный зал осветился нашей радостью от внезапного спасения.

Но, к сожалению, это была иллюзия. За узкими потолочными окнами продолжала сгущаться тьма. Мелькали какие-то вспышки, слышались крики, тяжёлый гул, вой сирен: жуткий саундтрек, к которому я уже успела – страшное дело – привыкнуть.

Меня замутило, когда я вновь сфокусировала взгляд на телах трёх мёртвых охранников.

– Да, кажется, с хеппи-эндом я поторопился… – сконфуженно пробормотал Эдинброг, посмотрев туда же. – Надо узнать, что происходит снаружи.

Он попробовал подняться, но оказался слишком слаб. Борис пренебрежительно фыркнул, но помог бывшему другу встать и даже закинул руку Артура себе на плечо.

– Пойдём, бедолага, – потом землянин повернулся ко мне и сделал приглашающий жест. – И ты двигай сюда, немочь. Хвала всем богам, что у меня есть целых два великолепных плеча.

Очень странной шатающейся троицей мы вышли из зала и добрели до ближайшего окна. Открывавшийся из него вид был, мягко говоря, неутешительным.

По всему небу до самого горизонта висели какие-то странные багровые яйца. Очень аккуратно висели, почти что в шахматном порядке, вызывая ассоциации с «Голкондой» Магритта.

Все эти яйца слабо пульсировали. По ним медленно разбегались белые трещины – пронзительно сияющие на фоне почерневшего неба.

– Что это?.. – прошептала я. – И почему их так много?..

– Порталы в измерение Тварей, – прикусил губу Артур. – И боюсь, мы видим лишь малую часть. Такие сейчас появилисьпо всему миру.

– И что теперь? – это уже спросил Борис.

– И теперь они открываются, – вздохнул Эдинброг.

И, как будто в подтверждение его слов, прямо у нас на глазах одно из этих яиц треснуло окончательно. Короткая белая вспышка – и на его месте зияет тёмно-красная дыра, а из неё выползает нечто, напоминающее осьминога.

Вернее, осьминога, которого обмакнули в чернила, потом обваляли в паутине и поставили под вентилятор, чтобы всё это красочно вокруг него развевалось. И не забудьте огромные красные глаза и пасть, которой может позавидовать акула-убийца.

Так вот вы какие, Твари.

Что ж, очень неприятно познакомиться.

Я сморгнула набежавшие слёзы. Потому что помимо яиц, которые первыми привлекли моё внимание, на улице ещё многое происходило. И оно отдавалось в душе болью.

А именно: некоторые из белоснежных башен университета осыпались… Вокруг них кружил Ойгонхарт в своём драконьем обличье. Иногда он выпускал струи пламени или кидался на фигурки людей, хаотично бегающих по кампусу. Люди тщетно отбивались заклинаниями, вызывая у ящера ещё больше ярости. Другие колдуны пытались как-то замедлить созревание прото-порталов. Третьи боролись с теми Тварями, которые уже проникли в мир Гало. Чародеям помогали Безликие – экзаменаторы покинули свои бассейны и теперь плавали прямо по воздуху, как странные белёсые медузы, вступая с Тварями в рукопашные бои…

Мой любимый, дорогой мой Сироппинг полыхал. Вместе с ним пылали сосновый лес с русалочьим озером. Поднимающийся дым стоял столбом в середине неба, и я не сразу вспомнила, что весь университет сейчас находится ещё и под куполом, боже милостивый…

Который запрещает телепортацию.

– Чёрт. Нам надо срочно попасть в Антрацитовую библиотеку, – скрипнул зубами Артур. – Вилка, у тебя ведь осталось желание, которое тебе подарили Безликие?

– Да, – я продемонстрировала рисунок цветка на ладони.

– Отлично. Время его потратить.

– Но… Они сказали, что я могу попросить максимум академическую поблажку? – замешкалась я.

– Именно поблажка нам и потребуется, – кивнул Эдинброг. – А именно: ты ведь помнишь наших нойдичей? По идее, студенты имеют право летать на них только в горы, иначе лазоревые всадники просто не слушаются. Но твоё желание станет нашим скоростным билетом в столицу.

На ходу договорившись о том, с какой «вертолётной площадки» стартовать, мы разделились. Артур и я умеренно-активно поковыляли сразу на место встречи, а вот маршрут живчика Бориса удлинился – он побежал в нашу спальню.

Там нужно было взять оставшиеся кристаллы-цэйры: ведь они помогали побороть магическое истощение. На варку Тонусного зелья у нас не будет времени, но из курса зельеварения (до чего всё же полезная штука оказалась!) я помнила, что в боевых условиях их можно просто растолочь и прожевать. По ощущениям будет схоже с попыткой поесть стекловаты, но что поделаешь. В нынешнем состоянии Артур никого не спасёт, а песок в Часах Судного Дня, кажется, уже просыпался вниз до конца.

А ещё, конечно, я попросила Бора прихватить с собой моего кота.

* * *

К моему ужасу, Борис задерживался, хотя я была уверена, что уж ему-то, в силу характера, семь вёрст не крюк.

Мы с Артуром уже стояли на улице возле нойдича – синий дракончик и впрямь послушно прилетел и нормально отнёсся к идее полёта в столицу. Думаю, учитывая царящий вокруг кошмар, нойдичу и самому хотелось поскорее отсюда смыться.

– Ждём ещё минуту и улетаем вдвоём, – решился Артур.

– Блин, – сказала я. – Блин-блин-блин. Неужели правило «не разделяйтесь» из голливудских ужастиков работает неизменно?!

– М-м-м?

– Расскажу, когда выживем.

– Мне нравится твой оптимизм.

– Мне тоже. Он, правда, искусственный.

Бббах! На небе лопнуло ещё одно яйцо… Дракон разрушил ещё одну башню… Моё сердце болезненно сжалось, но…

Из бокового входа главного здания выбежал Борис. С Уорхолом, с кристаллами и… с отпечатками красной помады во всё лицо.

– Ты совсем идиот? – холодно спросил его Артур, логичным образом интерпретировав это безобразие.

– А что? – ни капельки не смутился Борис. – Вам привет от Мэгги. Точнее, «пока». Просит найти способ послать весточку из другого мира, раз мы туда уходим. И говорит, что верит в тебя, Эдинброг. Мол, ты точно справишься. Передаёт поцелуи.

– Вижу, – с неопределяемой интонацией вздохнул колдун.

* * *

Мы забрались на спину нойдичу, и он, пару раз тяжело хлопнув крыльями (почти две сотни килограммов сверху плюхнулось, шутка ли!), вскоре взмыл над Форваном.

Я была нашим пилотом. Правильный выбор, думаю.

Ведь я хоть что-то знала о полётах, тогда как Артуру всё ещё было плохо, а Бор, как выяснилось, до ужаса боялся высоты. Про Уорхола молчу: в общем-то, кот и землянин хором орали благим матом и, кажется, проклинали меня всеми доступными способами.

Ведь я вела нойдича прямо на купол. Тараном.

Артур уверенно сказал, что мы сможем пробить его и при этом даже не повредим наш транспорт. («А себя?! Себя мы тоже не повредим?! Хотя ладно, чёрт с ним! Скажи лучше – мы при этом хотя бы с дракона не свалимся?» – стонал Бор у меня за спиной. Я сочла за лучшее счесть его вопросы риторическими.)

– Давай, малыш! – увещевала я нойдича, похлопывая его по шее. – Не бойся!

– Курлык! – отвечал дракончик.

И мы уже почти влетели в молочно-прозрачное стекло, когда нам наперерез бросилось нечто алое, огнеупорно-бронежилетное, непробиваемое и полыхающее огнём.

Мастер Ойгонхарт, давно не виделись…

Огромный ополоумевший дракон взревел, разевая пасть. Он рванулся к нам, как подожжённая с хвоста петарда. Нойдич пискнул. Я малодушно взвизгнула, но… внезапно Ойгонхарту в подмышку впилась ледяная сапфировая стрела. Он поперхнулся пламенем и на мгновение притормозил, отсрочив наше бесславное уничтожение.

Трыньк!

Вторая стрела.

Я чуть наклонилась, чтобы увидеть как там, на земле, стоит нимфин со своим лесным луком, а рядом – огромная пума Пустыня. Каприз бросил взгляд на меня, неопределённо хмыкнул и выпустил третью стрелу.

– Ррррааааа!!! – взбесился Ойгонхарт, уходя в пике. И освободил нам путь.

Трыньк! – услышала я, когда мы пробивали купол.

Мы улетели, так и не узнав, что стало с Капризом. Но я верила, что они с Пустыней нашли способ спрятаться от бешеного дракона. А может, ещё лучше – натравили его на чёрных мерзотных клякс, уже сыплющихся на землю из очередного прорванного портала…

Форван горел у нас за спиной.

«Прощай», – с болью подумала я.

52. Шшшшшшурх

Антрацитовая библиотека и впрямь была похожа на бункер.

А ещё на серверную ферму.

Огромное подземное помещение, залитое холодным светом сотен ламп и заставленное чёрными рядами стеллажей. Тысячи, миллионы книг, переплетённых в тёмную кожу. Святая святых великих магов.

– О боги… – ахнула я, когда открылись двери старого гномьего лифта, и моим глазам предстало это мрачное, бесконечное великолепие. – Ичто именно из этого ты должен выучить?

Артур шумно сглотнул в ответ, что было красноречивее всяких слов.

Мы сбежали вниз по винтовой лестнице и рванули по библиотеке, пытаясь сориентироваться и найти хоть какие-то подсказки в монотонных линейках шкафов. Совершенно непонятно, по какому принципу их расставляли – но точно не по алфавиту.

Если бы в мире не случился фальстартный армагеддон, то Эдинброга сюда привёл бы колдун-привратник – официальный хранитель и защитник библиотеки. Он бы провёл экскурсию и выдал необходимые формулы в лучшем виде.

Но когда мы прилетели в столицу на своём нойдиче, здесь уже царили хаос и паника из-за вторжения Тварей. Нам ещё повезло, что мы вообще увидели привратника – поймали его на пороге верхнего зала, где мужчина спешно запирал все двери, готовясь присоединиться к бою, разгоравшемуся на улицах.

Сначала колдун недоумённо уставился на Артура, потом вскрикнул, поняв,кто к нему пришёл:

– Держите! – Он протянул студенту секретный ключ. – Но… Вы же ничего не умеете, мастер Эдинброг… Даже ваш отец учил это плетение целый год, прежде чем применить, и то… В общем-то, я боюсь, что у вас не получится, – скомканно закончил он.

– Получится. Удачи в бою, – Артур пожал ему руку. – Постарайтесь дожить до того момента, когда я выйду и зашью ткань мироздания, – и, глядя на трясущиеся пальцы хранителя, он убедительно добавил: – Это будет скоро, не переживайте.

– О, – лицо привратника просветлело. Настрой Артура, пусть и фальшивый, его определённо воодушевил. – Хорошо. Тогда я буду верить в вас, господин Эдинброг. И во что бы то ни стало доживу до вашей победы. Не подведите!

И, взбодрившись, он вприпрыжку убежал.

– «Это будет скоро, не переживайте»! – Борис передразнил Артура, когда мы оказались перед адским скопищем бесконечных и совершенно одинаковых шкафов. – Всего-то через годик-другой при хорошем раскладе!

– Заткнись, а? – огрызнулся Эдинброг.

Его напускная самоуверенность погасла, сменившись отчаяньем.

– Нет, ну правда? Как ты будешь искать чёртову формулу? Иголка в стоге сена нервно курит в сторонке! – бубнил Отченаш.

– Чем нагнетать, лучше сам подумай над алгоритмом поиска! – процедил Артур. – Ты же умеешь работать с цифрами.

– Штааа? – Бор опешил. – Дурацкие гуманитарии, хватит грести всех образованных людей под одну гребёнку! То, что я умею считать деньги, не значит, что я умею применять формулы! У меня другие приоритеты!

– Это какие же, интересно?

– Комфортное выживание! И, может быть, забота о всяких котиках, – гордо заявил Бор, вздымая спящего Уорхола над головой, словно Симбу из диснеевского мультфильма.

– Отличные приоритеты, – неожиданно серьёзно кивнул Артур, будто пять баллов ответу поставил.

Бор глянул на него удивлённо: он-то ждал продолжения стычки.

– Нашла! – воскликнула тем временем я, прерывая их спор окончательно.

Пока эта пара взвинченных олухов препиралась, я всё-таки решила осмотреться. И обнаружила между рядами письменный стол, заваленный бумагами, книгами и артефактами. Это был стол Эрика Эдинброга. Здесь отец Артура работал вплоть до того рокового дня, когда по ошибке размножил порталы. И ушёл после этого. Жаль лишь, что не в другой мир…

Артур на мгновение оцепенел, увидев рабочее место отца. Затем медленно приблизился. В его глазах появилось странное выражение: будто бы предвкушение встречи с некими священными для него текстами боролось со страхом –а что, если я недостоин их?

– Так, – сглотнул он, открывая книгу с формулой. – Так. Сейчас будем разбираться. И… Лучше отойдите подальше.

Мы отступили, замерев послушными тенями, в то время как Артур Эдинброг закатал рукава, готовясь к изучению формулы.

* * *

– Это жесть. Он не справится, – глухо сказал Борис много часов спустя.

Я промолчала в ответ. Вообще-то я была согласна с землянином, но мне слишком не хотелось произносить это вслух.

Тыдыщщщщщ!.. Очередное заклятье схлопнулось, разбив несколько ламп и погрузив библиотеку в полумрак.

– Чёрт! – Эдинброг в ярости саданул кулаком по стене и вновь упрямо продолжил листать книгу.

У него не получалось ни-че-го. Какой-то полный провал. Он чертил в воздухе колдовские знаки, а они обжигали его, превращаясь в стрелы. Он рисовал на полу пентаграммы, но их контуры таяли и растворяли камень. Он пел формулы – и книжные шкафы вокруг обращались в пыль.

Лишь один раз мне почудился некий проблеск надежды: Артур создал нечто диковинное, фигурное, зависшее над залом, как модель галактики. Мы с Борисом затаили дыхание: получается?.. Но неведомая штука бесславно осела под собственной тяжестью и растворилась в воздухе.

Тогда Эдинброг утёр пот со лба, бросил на нас быстрый взгляд и вернулся к своим взрывчато-губительно-тоскливым экзерсисам. Совершенно бессмысленным. Абсолютно отчаянным.

Очень плохо…

И что самое страшное, время играло против нас: на улице лопалось всё больше порталов, из них вылезало всё больше Тварей, гибли люди. Артур плёл очередное неудачное заклятие, а я никак не могла перестать считать про себя: вот сейчас мы проиграли ещё немного… и ещё… и ещё… Утекающее время плюс избыточная важность – комбо, которое сносит крышу и разъедает изнутри.

Моё сердце поминутно сжималось от ужаса.

– Он не справится, – всё-таки выдохнула я, почти непроизвольно. Борис понимающе-горько усмехнулся, и даже кот, разочарованно мяукнув, отвернулся от Артура.

Тот будто почувствовал, что его маленькая армия окончательно сдалась. Эдинброг перестал колдовать и захлопнул книгу. Поднял глаза на нас. Его пальцы еле заметно тряслись от перенапряжения.

– Как дела? – тотчас фальшиво улыбнулась я. – Выглядит неплохо! – умею переобуваться в полёте, что есть, то есть.

– Да, вроде бы у тебя уже лучше выходит! – также неискренне поддакнул Борис.

– Мря! – распушив хвост, лицемерно одобрил Уорхол.

Артур молча поднялся к нам по ржавым скрипящим ступеням и долго смотрел сначала на Бориса, потом на меня.

– Так я не справлюсь, – бесстрастно сказал он наконец. – И вы это знаете. Плетение моего отца слишком сложно для того, чтобы применять его с наскока. Для него нужны заготовки, а для них – время. А его-то как раз и нет. Ну и корректировка, которую предложили королевские маги, – это, если честно, какой-то убогий бред. Как пририсовать карандашную голову к старинной картине маслом. Она не сработает, вы сами это видите. В общем, – Артур замялся и выдохнул, как в ледяную воду прыгнул, – считайте, что нет у нас формулы. Можно было и вовсе сюда не ехать.

В библиотеке надолго повисло траурное молчание.

Бор беззвучно выругался. Я закрыла лицо руками.

Конечно, никто и не обещал, что мы победим в этой битве. Нам просто хотелось в это верить, ведь надежда – первый признак человека. Она заставляет нас жить, созидать, любить, бесконечно толкает вперёд, пусть даже мы и подозреваем, что кончатся все наши сказки жирной точкой и долгой темнотой нахзаца. Очень смешная и горькая, странная штука – надежда.

Артур уселся между нами на ступеньке, и мы втроём принялись бездумно смотреть, как с потолка библиотеки сыплется каменная крошка – конец света постепенно пробивал себе путь даже сюда, в бункер.

– Но нельзя же просто взять и сдаться! – неожиданно вырвалось у меня.

Эхо моих слов безнадёжно и как-то жалко разнеслось по библиотеке.

– Нельзя, – спокойно согласился Эдинброг. – И поэтому я предлагаю альтернативное решение. Я хочу выйти наружу и сплестисвою формулу. Оригинальную. С нуля, – пауза.

До меня даже не сразу дошло.

–Чегоо?! – взревел Бор, тогда как я просто захлопала ртом, как выброшенная на берег рыба. – Ты с дуба рухнул?! Твой отец годами тренировался, а потом облажался, а ты хочешь без подготовки мир спасти?! Ты хоть раз что-то сам сочинял вообще?! Не по мелочи, а настоящее?!