Полтергейст в Прошмыркине

– Хорошо, я всё понял… Но мне ведь от этого не легче! – Майкл рванул ворот рубахи. – Мне от одной лишь мысли, что она – единственная, неповторимая, какой больше нет во всём мире!!! – будет принадлежать кому-то другому, хочется испепелить всё и вся! Я не могу согласиться с тем, что кто-то победил, а я – проиграл… Слушайте, мне говорили, что есть какой-то колдовской приворот, какое-то присушивание? – он с надеждой взглянул на колдуна.

Тот с оттенком иронии улыбнулся, и чуть заметно отрицательно качнул головой.

– Есть… Но, опять же, не наша сфера. Этим занимаются чёрные маги, а здесь их ни одного. Мы с ними не дружим. Но если ты вдруг надумаешь обращаться к чёрному, вначале ответь себе на один вопрос: тебе нужно её тело, или её душа? Понимаешь, присушить-то можно. Только счастья-то не увидишь! Ну, присушил. Ну, женился. А дальше что? Да, формально, она будет с тобой, сама не понимая почему. Да, днём она твоя. А вот уснула – и плачет по другому. Из-за этого и с ума сходят, и с собой кончают. Тебе это нужно? Разум обмануть можно, душу – не обманешь…

– Так, что же мне делать?! – Стронхолд скрипнул зубами, глядя в уже залитое вечерней синькой окно.

– Или смириться, или бороться, – доставая ещё одну сигарету, маг Бхагхи пожал плечами. – Рискни, попытай счастья. Сходи к ней утречком, пораньше, распусти перед ней свои пёрышки. А вдруг?! Сегодня идти бесполезно – луна сейчас стареющая, реакция может оказаться непредсказуемой. Может так послать!.. Но если откажет и утром – выход один: ехать к себе домой, жениться, заняться делом, и через месяц – гарантирую! – вся эта дурь вылетит без остатка. И ещё. Не воспринимай происходящее с тобой как несчастье. Поверь – тебе неслыханно повезло! Некоторые и этот мир покидают, даже не узнав, что такое любовь. Это самые несчастные люди…

На следующий день Майкл спозаранок был на ногах. Две вчерашние потасовки напоминали о себе ощутимо ноющей поясницей и ломотой в левом плече. После утренних процедур и завтрака на бегу, он облачился в тонкий, облегающий, спортивного покроя костюм, выгодно подчёркивающий его атлетическую стать. Мобилизовав всё своё мужество, Стронхолд зашагал в сторону уже знакомой ему улицы. При виде дома той, из-за которой он сегодня полночи проворочался без сна, он почувствовал, как у него вдруг пересохло во рту, а сердце заколотилось о грудь маленькой, сильной боксёрской перчаткой, словно хотело вырваться из своего вместилища.

Неожиданно сзади Майкл услышал какой-то непонятный шум. По-мотоциклетному тарахтя маломощным двигателем, его обогнала плоская, как портсигар, небольшая зелёная машинёшка. В его душе отчего вдруг ворохнулись неприятные предчувствия, и он остановился как вкопанный, увидев, что странной конструкции тарантас неожиданно свернул к дому… «Русалки»! Раздался громкий, пронзительный сигнал, и из кабины выбрался долговязый парень аристократичной наружности с большим букетом цветов. Звякнула щеколда, хлопнула калитка и, как-то несерьёзно, по-детски подпрыгивая на бегу, с радостным возгласом:

– Сашка-а-а!!! Наконец-то!.. – к нему бросилась «русалка».

У Майкла перехватило дыхание и потемнело в глазах, когда она повисла у долговязого на шее, а он, легко, словно пушинку, подхватил её на руки и понёс к калитке, навстречу вышедшей следом статной женщине в годах. Стронхолд понял, что опоздал, и опоздал, теперь уже, навсегда.

Неожиданно кто-то слегка толкнул его в плечо. Майкл оглянулся. Рядом, напряжённо улыбаясь, стоял вчерашний «абориген». Держа в зубах травинку с пушистым колоском на конце, Мишка пытался изобразить безмятежно-равнодушный вид. Однако чёрные круги под глазами говорили совсем об ином.

– Ну, что скажешь, Джон Бэби? – «абориген» мотнул головой в сторону скрывшейся во дворе счастливой пары. – Прямо, сюжет для голливудской мелодрамы – прощание с несбывшейся мечтой.

К удивлению Стронхолда разозлившее его вчера «Джон Бэби» на сей раз не вызвало и тени раздражения. Да и сам «абориген» вдруг показался вполне нормальным, свойским парнем. Может быть потому, что они оба сейчас испытывали одно и то же?

– Какая нелепость! – на лице Майкла промелькнула горькая усмешка. – Она могла бы стать богатейшей женщиной мира! Я в состоянии купить не только это, но и все сёла вместе с землёй в радиусе десяти миль. Но…Не имею ни единого шанса добиться её взаимности. И теперь она станет женой человека, который приехал к ней на жестянке, не стоящей и одного колеса моего «Линкольна». Как же смешно и глупо устроен этот мир!..

– Что поделаешь? – Мишка пожал плечами и, выбросив травинку, философски добавил. – Кулаки и деньги здесь бессильны. Ну, всё, делать тут больше нечего. Будь здоров, Джон Бэби. Привет статуе Свободы. Чао! Гуд бай!..

– Да, кулаки и деньги здесь бессильны… – глянув вслед «аборигену», грустно повторил Стронхолд.

…Маг Бхагхи, в конечно счёте, оказался прав. Примерно через месяц после описанных выше событий, Майкл Стронхолд, и в самом деле, окончательно пришёл в себя, и с жаром налаживал работу, теперь уже, своей корпорации. За это время они с «милашкой Дэзи» успели стать супругами. Как и ожидалось, их бракосочетание вылилось в очень и очень громкое шоу. К счастью для Майкла, его избранница, в общем и целом, женой оказалась неплохой. Она ни разу не упрекнула его в том, что он, по сути, забыл о ней, когда находился в далёкой России. Да и он не поминал о её былых, всякого рода громких заявлениях в СМИ.

Далёкая, Богом забытая деревня, со странным для американского слуха названием «Прошмыркино», и всё с ней связанное, в памяти Стронхолда постепенно стушевалось под напором новых, свежих впечатлений. Однако нельзя было бы сказать и то, что время, проведённое им в краю бездорожья и лесов, не оставило в его душе никакого следа. Майкл избавился там не только от изрядной доли своей самоуверенности (что Дэзи весьма одобрила), но и от что-то из своего былого «компьютерного» практицизма (что ею было отмечено с огорчением). Нет, романтиком и мечтателем он не стал, но… Как-то так, всё-же, переменился. Как назвал бы это дед Антип: «Обрусел маленько…»

О «русалке» Майкл старался не вспоминать. И лишь иногда, оставаясь в кабинете совершенно один, он украдкой доставал из ящика стола спрятанную там глянцевую журнальную страницу с отпечатанным на ней ярким снимком, на котором девушка, теперь уже, словно, увиденная им в какой-то другой жизни, уводит его прочь от своих ворот. И тогда он невольно ощущал тихую благодарность к ушлым папарацци из Страны восходящего солнца. Стронхолд забросил так и не дописанную им книгу о поисках Атлантиды (к чему писать, если она всё равно не найдена?!), и в свободные минуты начал работу над другой, которую, не комплексуя, озаглавил без затей: «Приключения Джона Бэби».

* * *

Глава 9

свидетельствующая о том, что в жизни возможно даже то, что невозможно вообще

Командировка Ирен Дюбуа в Прошмыркино, затянувшаяся на всё лето, стала для неё, с одной стороны, хорошим трамплином служебного роста (впечатлённый её корреспондентскими материалами, босс уже пообещал Ирен неплохое назначение), с другой стороны – достаточно нелёгким «марафоном». Несмотря на то, что жизнь в этой русской деревне для неё стала чем-то привычным, тем не менее, многое и тяготило, и даже раздражало. И если бы не дружба с Виктором Завадовым, который, как мог, её опекал и поддерживал, то она, наверное, уже давно добилась бы возвращения в «родные пенаты». Этот, безусловно, толковый, сообразительный, очень неглупый парень, стал для неё чем-то вроде старшего брата. Хотя в селе все уже ждали того часа, когда они, наконец-то, поженятся.

Как это повелось с самых первых дней её прибытия в село, Ирен продолжала в любую погоду ежеутренне посещать Червонку, где совершала свои чемпионские заплывы по просторам омута. Виктор, из солидарности, тоже выполнял заплыв, хотя в скорости ей заметно уступал. Впрочем, что тут удивительного? Ирен владела отшлифованным тренерами кролем, тогда как Виктор владел лишь деревенскими «саженками». Зато когда они садились за шахматную доску, Ирен понимала, что в этом состязании ей с ним не потягаться. Впрочем, в Прошмыркине вообще, едва ли кто бы мог поставить Завадову мат. Уже в июле по предложению Ирен Виктор в клубе провёл деревенский турнир по шахматам. К её удивлению, в этом селе и среди полеводов, и среди тех, кто работал на ферме, нашлось достаточно много умеющих двигать фигуры.

Поскольку участников турнира оказалось, как бы, не человек сорок (попробовать свои силы решили и члены экспедиции, и даже некоторые колдуны с шаманами), первенство пришлось разбить на два тура. Впрочем, некоторые из участников сразу предупредили колдунов, чтобы те вздумали «колдунячить» ради своей победы. А Федя Колотушкин, который тоже участвовал в турнире, вообще пригрозил, что если кто-то смахлюют, то он такого «колдуняру» высечет ремнём.

С недавней здешней знаменитостью – Фёдором Колотушкиным Ирен немного уже была знакома. Ей рассказывали, что недели за две до её появления в Прошмыркине, он, говоря официальным языком, вступил в законный брак с гражданкой Нескучаевой. Кстати сказать, свидетелем в ЗАГСе, «дружкой» на свадьбе, а также шафером во время венчания пары в храме св. Варвары Великомученицы довелось быть именно Виктору Завадову. Стоило бы отметить, венчание четы Колотушкиных стало возможным не без титанических усилий неугомонного отца Артемия, поскольку ни Фёдор, ни, тем более, Тоня, набожностью не отличались.

Вскоре после съёмок сюжета про «колодезного беса» Виктор привёл Ирен к Колотушкиным в гости. Он представил Фёдору и Тоне свою спутницу (мельком чета Колотушкиных с ней уже виделась на улицах села), сразу же предупредив, что они с Ирен – только лишь друзья, и не более того. Но эти заверения были напрасны. И Фёдор, и Тоня укорили их за то, что (уж им-то!) эти двое «засекреченных» могли бы сказать о своих настоящих отношениях! Понимая, что Колотушкины им всё равно не поверят (ну, такая ж завидная пара!), и уже несколько огорчены тем, что их гости вовсе не жених и невеста, Завадов шепнув Ирен: «Ладно, пусть думают, будто между нами что-то есть!»

– Ну, хорошо, – решительно «саморазоблачился» Виктор, – В общем, об этом, ну, насчёт пожениться, мы уже подумываем. Но пока это всё ещё, как говорится, вилами на воде писано. Поэтому, не будем торопить события!

– Ну, во-о-т, это – совсем другое дело! – обрадовались Колотушкины. – А то заладили: «просто друзья, просто друзья»!..

Дальнейший разговор протекал уже за столом, украшенным бутылкой отменного вкуса марочного вина.

Наблюдая за Колотушкиными, Ирен не могла не отметить, что эта пара в полной мере соответствовала русской поговорке «нашла коса на камень». Темпераментная, подвижная как ртуть Тоня была совсем не похожа на основательного, монолитного Фёдора. Супруги постоянно находили повод для взаимной пикировки, иногда доходящей до резких тонов, чтобы тут же, минуту спустя, разговаривать дружелюбно и миролюбиво, как ни в чём не бывало.

Когда пир был в самом разгаре, в дверях появился не кто иной, как отец Артемий. Благословив присутствующих и их трапезу, батюшка под напором приглашений хозяев согласился сесть за стол. Впрочем, «причаститься» отказался наотрез, мотивируя это не столько божественными заповедями, сколько правилами дорожного движения.

Узнав из разговора с хозяевами дома о, якобы, грядущих переменах в жизни их гостей (кстати, отчасти ему уже знакомых), отец Артемий тут же изъявил настоятельное желание скрепить узы их брака таинством церковного венчания. Слушая его, Виктор взглянул на Ирен, и прочёл в её глазах лёгкий упрёк (зря ты «саморазоблачился» – маленькая ложь создаёт большие проблемы!), на что он лишь чуть заметно виновато пожал плечами – бывает… Но теперь уже деваться было некуда, нужно было доигрывать роли «жениха» и «невесты» до конца. А супруги Колотушкины, услышав предложение отца Артемия, дружно рассмеялись.

– Ну, всё! Батюшка оседлал своего любимого конька, – качая головой, констатировала Тоня. – Теперь, друзья, держитесь! Пока не обвенчает – не успокоится.

– Но, к сожалению, не всё тут так просто… – явив свойственную ему смекалку, Виктор решил сделать «ход конём». – В данном случае у Артемия Петровича может возникнуть проблема с вероисповеданием Ирины. Она-то ведь родом не откуда-нибудь, а из Франции. А в их, французский монастырь, само собой разумеется, с нашим уставом не ходят.

Судя по удивлённому взгляду отца Артемия, услышанным он был сильно озадачен.

– Вы – католичка, дочь моя? – поинтересовался батюшка.

Ирен на это, сожалеюще улыбнувшись, развела руками.

– Ну, вообще-то, да… – приняв удачный «пас» Виктора, она решила продолжить «розыгрыш комбинации» уже «на своей половине поля». – А насколько мне известно, венчать-то можно лишь людей одной веры. Это же так?

– Да, это верно… – вздохнул отец Артемий. – Однако Господь милостив, и сие недоразумение вполне можно исправить, окрестив вас в веру православную. Тогда не будет никаких препятствий к бракосочетанию с сим достойным юношей по законам божьим.

– Да, я бы не против, но мне нужно на этот счёт узнать мнение своих родителей, получить их согласие, – Ирен огорчённо вздохнула. – Я не хотела бы нарушить заповедь о почитании отца и матери…

Отец Артемий понимающе кивнул, поднялся с места и размашисто перекрестился на икону Георгия Победоносца.

– Что ж, мнение родителей надо узнать обязательно… – согласился он и, попрощавшись, отправился дальше по своим душеспасительным делам.

Снова переглянувшись, Ирен и Виктор облегчённо вздохнули – слава богу, выкрутились из этой, весьма щекотливой ситуации.

…И вот, вечерней порой в деревенском клубе закипели шахматные баталии. К удивлению Ирен, в числе лидеров турнира оказались даже двое шаманов. По итогам первого тура большая часть игроков отсеялась. В финальный тур прошли два доцента, один из шаманов, один колдун (тот самый Бхагхи), Федя Колотушкин и ещё трое колхозных механизаторов. Ну и сам Завадов, который очков набрал больше всех

Следующим вечером состоялся финал. В чём-то он был предсказуем. С разгромным счётом первое место занял Виктор Завадов. К удивлению очень многих вторым стал.. Маг Бхагхи! Третьим – доцент Едрилов. Федя Колотушкин, уступив всего пол-очка Едрилову, оказался четвёртым. Но, как могла заметить Ирен, Антонина, которая приходила поболеть за своего супруга, всё равно была несказанно довольна – среди своих, сельских (не считая Виктора) как шахматист он, всё равно, был сильнее всех.

Когда Завадов вручил магу Бхагхи приз за второе место, тот, явив неплохое чувство юмора, обернулся к Колотушкину и поинтересовался:

– Что, ремень для порки готов? Штаны уже снимать?

Над этой шуткой смеялись все, долго и от души…

…Следующий после чемпионата день оказался днём очередной сенсации. Утром, встретившись с Ирен, Завадов объявил, что сегодня у них есть шанс снять настоящего йети, то бишь, снежного человека.

– У вас здесь в лесах водятся йети? – вновь удивилась она, хотя, казалось бы, к этому времени уже едва ли могла бы чему-то удивляться.

– Не скажу, чтобы они тут жили постоянно, – неспешно разъяснил Виктор, – но проходящие встречаются. Они же иногда кочуют по миру, хотя бы, в пределах континента… С Гималаев бегут в сибирскую тайгу. Из тайги – на Валдай, с Валдая – куда-нибудь в Альпы… Ну и у нас, случается, проскакивают…

– А откуда ты узнал про йети в ваших лесах? – согласно кивнув, снова спросила Ирен.

– Так, Ириночка, ты же знаешь, что у нас в селе полно грибников, – Завадов изобразил многозначительный вид. – Они, бывает, и вёрст за десять от села уходят. Вон, иной раз, аж за Кривулинские болота идут. Там – чего только не увидишь! Мне много чего рассказывают и наши колхозные полеводы, и животноводы… Скажем, коллега моего бати – теперешний ветеринар Топорин, он не так давно возле колхозной птицефермы видел настоящую чупакабру.

– Ты имеешь в виду таинственного зверя-вампира, который в Мексике убивает коз, высасывая из них кровь? – Ирен услышанным была ошеломлена. – А что эта чупакабра делала возле здешней птицефермы?

– Как это – что? – Виктор даже расширил глаза. – Жертву себе присматривала. Она же и у птицы, и у кроликов кровь выпивает. В прошлом году утром птичницы пришли, а с полсотни кур лежат мёртвые. Вызвали Топорина, он глянул – что-то непонятное. Позвал моего батю. Мой батя, хоть уже и на пенсии, но, если попросят, помочь не отказывает. Они вместе вскрыли кур. Крови ни в одной нет. И видно, что кур кто-то прокусывал почти насквозь. Батя говорил, что длина зубов этого хищника – больше десяти сантиметров! Представляешь? Вызывали сюда и районных ветеринаров, потом возили убитых кур в районную ветлабораторию – там установили то же самое. У них сейчас есть официальный акт вскрытия птицы…

– Кошмар! – Ирен знобко передёрнула плечами и огляделась по сторонам. – А на людей она не нападает?

– Не слышал о таком… Похоже, людей она и сама побаивается. А Топорин её увидел – как? Пошёл вокруг фермы проверить – нет ли лисьих нор. Лиса, она очень любит курятиной полакомиться. Идёт он через бурьяны, и тут впереди него что-то – как подпрыгнет! Смотрит, а это зверь какой-то непонятный – что-то вроде помеси собаки и кенгуру. Морда длинная, из пасти вниз клыки торчат, длинные, как гвозди. Мчится прыжками – на лошади не угонишься. В момент исчезла, словно её и не бывало. А про «снежного человека» мне дед Костя Трофимов рассказывал. Он его видел в стороне Кривулинских болот. Если хочешь – давай, сегодня сходим.

И они пошли. Ирен оделась в камуфляжный костюм сестры Виктора (та с мужем живёт в Дуболобове, сюда приезжает в гости, и в этом костюме ходит по грибы), кроссовки, и они пошли вглубь лесных чащоб. Шли больше получаса. У лесного ручья Завадов вдруг остановился, и указал своей спутнице на отпечатавшийся в мягкой глине след огромной босой ноги. Внезапно, где-то выше по течению ручья, раздался непонятный звук, словно недовольно промычала корова. Но откуда ей тут взяться? И тут… Ирен едва успела нажать на кнопку включения видеозаписи своей камеры, как метрах в сорока от них из чащи выбежал некто огромный, человекообразный, от макушки до пят заросший бурой шерстью, с гориллобразным лицом. Увидев людей, этот «некто» издал что-то наподобие: «Ух! Ух! Ух!», и скрылся за кустами.

Не отрываясь от камеры, Ирен спросила:

– Он для нас не опасен?

– Ну, если не будем его преследовать, то и он – ничего…

Они подошли к тому месту, где выбежал йети, и тут… Ирен вдруг увидела лежащую в оставшемся у самого ручья отпечатке ноги «снежного человека» новенькую зажигалку! Она некоторое время, хлопая глазами, никак не могла понять – а это-то откуда тут могло бы взяться? И тут, до неё вдруг дошло… Ирен выключила камеру и, взглядом прокурора, взглянув на Завадова, строго спросила:

– Виктор! Это розыгрыш? Берусь предположить, что все эти загадочные существа, все эти сенсационные события – твои фокусы? Это так?

Огорчённо улыбнувшись, Виктор подобрал зажигалку, и сунув её в карман, громко крикнул:

– Лёха, ты – лошара! Выходи, представление закончилось.

Немного помолчав, он отрицательно качнул головой.

– Нет, не всё – липа, и это не только моё… Давай, вон, на валежину присядем, я всё расскажу.

Вскоре, обливаясь потом, из-за кустов к ним вышел здоровенный парняга в костюме сшитом из старых, синтетических шуб. В руке он держал силиконовую маску Кинг-Конга. Его ноги были обуты в «ступни» из мягкого пластика огромного размера. Ирен несколько раз его уже видела в составе компании приятелей Виктора, и от кого-то слышала, что он работает в колхозе трактористом на «Кировце». Окинув его ироничным взглядом, Завадов укоризненно покачал головой.

– Вот теперь, Лёха, ты мне веришь, что курение – это вред и зло? Хотя бы в этом смысле? А-а-а… Потерял, балда, свою зажигалку. На, возьми её. Теперь весь наш проект «накрылся медным тазом»…

Тот, виновато засопев носом, взял у Виктора зажигалку, и, с ненавистью стиснув её пальцами, куда-то в сердцах забросил.

– Всё, сегодня же брошу! – пообещал он.

– Ну, хоть какой-то плюс! – резюмировал Завадов с нотками иронии в голосе.

Сидя на толстенном дереве, поваленном ветром, Ирен слегка толкнула его локтем:

– Ну, Виктор, я слушаю! Что там у вас за проект?

И он рассказал, как всегда, вдумчиво, простецки, по его словам, без «слёз и соплей». Как явствовало из повествования Виктора, случилось так, что когда он вернулся в Прошмыркино после того, как его начали преследовать бандиты, он был крайне расстроен тем, что всего за четыре года его отсутствия (два года в армии, и два – в цирковом училище) село заметно пришло в упадок. Очень многие молодые его покинули, старики умерли, колхоз, руководимый райкомовским «маяком» Нероновым шёл к полному краху… Виктор очень хотел помочь своему родному селу, но не знал, как это сделать. Став завклубом (чему очень противился парторг Аврорский), он устраивал там праздники, вечера, даже ставили спектакли.

И вот, этой весной, в апреле, вдруг началась шумиха вокруг «приземления летающей тарелки». Завадов понял сразу, что это – всего лишь выдумка пацанов, которые наврали три короба, чтобы избежать дисциплинарной «экзекуции». И тогда-то у него впервые мелькнула мысль: а что, если ему самому попробовать что-то похожее? Он внимательно наблюдал за тем, как развивается ситуация вокруг «пришельцев с тау Кита».

Как он и ожидал, врать Кольке и Женьке пришлось и дальше, когда в Прошмыркино прибыли репортёры областных газет и телевидения. Ещё больше врать пришлось, когда приехали сюда представители федеральных СМИ и иностранцы… Кстати, своей выдумкой парни сами загнали себя в, своего рода, «мышеловку»: поскольку им то и дело приходилось общаться с немалым числом приезжих, а выглядеть безграмотными и тупыми было стыдно, им пришлось в пожарном порядке подтягивать учёбу. Сейчас они уже в твёрдых «хорошистах».

Когда уже затих шум вокруг «тарелкиады», Федя Колотушкин как-то раз пожаловался своему хорошему приятелю времён дплёкого детства Виктору на одолевающие его проблемы с организацией фермерского хозяйства. И тогда Завадова осенило: а почему бы не рискнуть? Не без его помощи, в доме Колотушкина и началось «буйство нечистой силы». Он же, из старой мотоциклетной катушки зажигания и транзисторного вибратора сработал устройство, которое «щипало» током тех, кто прикасался к холодильнику. Он же придумал и то, как сделать, чтобы сами по себе из дома Фёдора выпрыгивали половники и мясорубки, а по полу ездили столы и стулья.

Успех этой затеи подкреплялся ещё и тем, что местные и губернские бюрократы вдруг начали латать дорогу из райцентра в Прошмыркино, а сюда чаще стал ходить рейсовый автобус. Потом поменяли глубинный насос артезианской скважины, и в колонках теперь всегда была вода. Это Завадова окрылило. Особенно, когда даже свет стал без перебоев, благодаря замене подгнивших столбов линии электропередач… И Виктор решил: а теперь пусть полтергейсты разойдутся по всему селу! Пусть Прошмыркино станет мировым центром сенсаций, пусть весь мир узнает, о творящихся здесь мистических событиях.

И это ему в самой полной мере удалось. Разумеется, очень многие сельчане ему помогали, как тот же Лёха. Впрочем, участвовать в своём проекте Завадов предлагал не всем подряд, а только наиболее надёжным. Тем, которые не напьются и не разболтают главный прошмыркинский секрет…

Немного помолчав, Ирен грустно улыбнулась, глядя в синеющее меж листвой небо.

– Я всё поняла. Меня ты решил использовать, как говорят у вас, «в тёмную», – с долей сарказма произнесла она. – Чтобы меня задействовать, ты придумал тот фокус с «водяным». Да?

– Нет… – Виктор мотнул головой. – Нет, нет, с «водяным» –тут по-другому всё было. Просто, у нас с парнями был спор: а слабо, кому-то первому поцеловать француженку? Пока все остальные чесались да думали, как это сделать, Лёха сделал по-своему, и спор выиграл…

Лёха, смущённо сопя носом и, не зная, куда деть руки, спотыкаясь, произнёс:

– Ты, это, Ир, извини, что тогда так тебя напугал… Я это – не со зла…

– Теперь ты всё знаешь, можешь дать своим СМИ новую сенсацию: всё, что происходит в Прошмыркине – сплошной обман и мистификация, – Завадов пожал плечами.

– Но тебя тогда могут наказать? – Ирен покосилась в его сторону.

– Не-е-е-т, насчёт этого и заморачиваться не стоит, – Виктор коротко махнул рукой. – А кому я, и какой нанёс ущерб? Нет, тут другое… Дорога, которая – вон уже, близится к селу, закончена не будет. Газовая труба, которая уже в километре от околицы, газом никогда не заполнится. Ты же не знаешь, наших бюрократов. Они теперь назло, в наказание селу, могут обрубить финансирование, и похоронить даже то, что уже было вложено. Люди останутся ни с чем.

После долгого раздумья, покачав головой, Ирен толкнула Завадова в плечо.

– Ладно, «Копперфильд», не расстраивайся. Не выдам я тебя. Будем считать, что я тоже вошла в ваш проект. Так… Сейчас я сделаю материал об йети, и отправлю своим через соседей-японцев, Шумумоту и Дзуцуобу.