Чёрная кошка и другие катастрофы

Мы шлепали босыми ногами по ледяной воде уже минут сорок и по моим расчетам скоро должны были сворачивать в сторону суши и дальше пробираться сквозь тонкую полоску леса к нужной нам трассе. Там есть шансы поймать попутку и добраться до цели. Обсудить примерный маршрут мы с Лешкой успели за время нашего мокрого путешествия, Андрей, было дело, попытался принять участие в нашей конструктивной беседе, но вскоре махнул на всё рукой. Кажется, он решил взять время на самостоятельное осмысление, свалившейся на него информации и пока не придет к каким-либо собственным выводам, полностью довериться нам… Сомнительный выбор провожатых по Теневому Миру… Но других у него пока нет.

Можно что угодно и сколько угодно говорить о выносливости оборотней, но наше восприятие мира со всеми его погодными условиями и суровостью среды ничем не уступает человеческому, а подчас оно даже острее. Вот и сейчас я всей кожей ощущала обосновавшиеся на ней зябкие мурашки, но списывала свое нынешнее состояние на истощенный резерв и, стиснув предательски стучащие зубы, шагала дальше.

Уловив мое состояние, Алекс снял с себя куртку и, обмотав ее вокруг моих ног, подхватил на руки дрожащую карательницу, обладающую хваленой выносливостью. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Неси меня, лесной олень, в конце концов, держать путь по воде —твоя идея.

В небе повисла полная луна, как ни странно, не затянутая тучами, темную синь неба периодически перечеркивали следами самолеты, а рядом с моим ухом мерно билось Лешкино сердце. Согревшись в коконе из двух мужских курток, а точнее, из одной кожанки и пуховика, я задремала.

Спала я недолго и проснулась уже на руках Андрея, который каким-то неведомым образом умыкнул меня у напарника. Сомневаюсь, что Леша самолично передал спящую меня с рук на руки.

Заметив мое пробуждение, Андрей улыбнулся и шепнул мне в самое ухо:

– Котя, да ты, оказывается, соня не только в кошачьем обличье.

После этих слов о мою щеку ласково потерлись холодным носом, вызвав в душе смешанные чувства. Протеста не было, но и одобрения тоже. Андрей – добрый малый, подобравший на улице замерзающее животное и подаривший ему, то есть мне, дом и заботу, определенно нравился. Нравился он мне и как увлеченный своим делом программист, а еще – как слегка безалаберный сосед по квартире. Как я отношусь к Андрею, вырванному из привычного образа жизни и вынужденному учиться воспринимать мир иначе, я пока не знала, и торопиться с выяснением этого момента не планировала.

– Очнулась, Мелкая, – прозвучал сзади голос Леши. – Сама топать способна? А то этот герой тебя уже час тащит. Кажется, с выносливостью у него тоже все в полном порядке.

Не знаю, как складывалось общение парней, пока я спала, но меня приятно удивили дружеские нотки в голосе напарника и не менее теплое настроение в ответе Андрея:

– Спасибо за высокую оценку. И раз я такой выносливый, то давай не будем тревожить Котю, пусть себе отдыхает.

– Что значит «час тащит»? – зацепилась я за выхваченную из разговора информацию. – Почему мы не взяли попутку на трассе, как и собирались?

– Решили прогуляться, – усмехнулся Лешка. – Да тут уже недалеко.

Я приподняла голову и взглядом дала понять Андрею, что, мол, спасибо, дальше я своим ходом пойду, но в ответ он лишь покачал головой и хитро улыбнулся.

– Поставь меня на землю, – настойчивым шепотом потребовала я.

– У тебя ноги босые, а тут полно щепок и колючек, – деловито пояснил Андрей, крепче прижав меня к себе.

Я осознала, что мы идем по сосновому лесу вдоль трассы, ведущей в поселок, где обитает сейчас моя мать. Мельком глянула на песчаную почву, усеянную иголками, шишками и сухими ветками. Лешка, шагавший теперь рядом и, несомненно, настроивший свои локаторы на наш разговор, откровенно забавлялся ситуацией. Ему-то было прекрасно известно, что я способна неделями бродить по более диким лесам, выслеживая врагов, да и ступни мои не столь изнежены. Бывало, и по битому стеклу приходилось бегать босиком, и по гравию.

– Кать, где ты откопала такое сокровище? Андрюха, может, ты и меня заодно понесешь?

– Перебьешься, – беззлобно ответил ему мой добровольный транспорт. – И никто меня не откапывал, я сам нашелся. – А дальше он шепнул исключительно мне: – И теперь я в ответе за ту, кого приручил, так ведь, Котя?

Лешка, явно услышавший эту несусветную чепуху, адресованную мне, фыркнул, но комментировать не стал. И на том спасибо.

Я посмотрела в довольное лицо Андрея, устремленное вперед, и нахмурилась: как же, приручил он меня. Ха! Это мы еще посмотрим, кто кого приручил! Между прочим, именно кошки заводят хозяев, а не хозяева кошек, так что…

Домыслить я не успела. Мое тело выгнулось от резкой боли и задрожало от неожиданно возникшего холода, окутавшего все моё существо.

– Мелкая, что с тобой?! – взволнованно спросил Алекс, вырывая меня из легкомысленных размышлений.

Я осознала на себе два напряженных взгляда, и все… Меня затянула в себя блаженная пустота.

Глава 7

В сознание я приходила медленно, и настигло оно меня в теле кошки. Практически не шевелясь, сонно осмотрелась. Просторная гостиная, декорированная и обставленная в духе старины, но явно современной и дорогой мебелью. На потолке висела внушительных размеров люстра, имитирующая старинный подсвечник для дюжины свечей, которые в данном случае были заменены лампочками, имитирующими пламя. На стенах – картины, среди которых угадывались работы известных мастеров.

– Говорите, до обморока была дрожь? – деловито осведомился женский голос, принадлежавший Кире Гатон, той самой женщине, что произвела на свет меня и Макса.

– Да, черт возьми, вы можете, наконец, объяснить, что с ней?! По глазам вижу, что знает! – практически рычал Леша.

– Что тут объяснять? – нараспев, по-кошачьи произнесла родительница. – Девочке двадцать шесть, а она только месяц назад открыла для себя свою вторую суть, на дворе апрель… весна… Ну, сами понимаете, не самое спокойное время в жизни кошки.

– Конкретнее! – потребовал хмурый голос Андрея, который, вероятно, как и я, уже догадался, к чему клонит Кира.

– Давай я попробую, – вступил в беседу уже незнакомый мужской голос, тембр которого напоминал рокот мощного двигателя… – Трясло девочку, потому что звериная суть рвалась на волю, а значит, начался гон. Кошка уже вырвалась наружу и скоро затребует утоления своих инстинктов и не позволит Кате вернуться в человеческое обличье до тех пор, пока эти самые желания не исполнятся. Я доступно объясняю?

– Более чем! – мрачно отреагировал Леша.

Я непроизвольно выпустила коготки и впилась ими в обивку явно дорогого диванчика, на котором возлежала все это время, подслушивая занимательную беседу о моем нынешнем незавидном состоянии.

– И что, она совсем не сможет совладать с инстинктами? – спросил Андрей, явно готовясь услышать неприятную новость.

– Животные живут рефлексами. Оборотни и так почти целиком и полностью контролируют своего зверя, но в период гона наши природные инстинкты берут верх. С ними тоже можно справиться, но для этого нужен опыт, которого, к сожалению, у Кати нет, – печально, но без особого драматизма поведала мамуля.

Она словно сожалела о том, что не успела обучить меня всем азам оборотничества, но не видела ничего ужасного в том, что в ближайшее время ее дочь будет разгуливать в звериной шкуре, требуя банального кошачьего секса.

– Я, хоть и выросла в Прайде, где котят готовят ко всем трудностям, но оказалась совершенно беспомощной в борьбе с внутренними инстинктами в период первого гона, хорошо хоть удалось сохранить человеческое состояние, а с результатом того срыва вы, ребята, хорошо знакомы. – В этот момент Кира указала всем присутствующим на меня и встретилась с моими распахнутыми глазами.

«Что же ты замолчала, мамочка? Значит, я – результат срыва, незапланированное и нежелательное последствие?»

Странно, я всегда считала, что мои детские обиды уже давно иссякли, но нет… Сейчас, я снова ощутила себя пятилетней девчонкой, впервые осознавшей, что далеко не все дети живут такой же жизнью, как и я, что у большинства моих ровесников имеются родители, которые готовы отдать жизнь за своих отпрысков.

Кажется, никто, кроме Киры, не обратил внимания на мое пробуждение, всех больше волновал вопрос моего скорейшего возвращения в строй двуногих.

– И как нам быть? Есть какой-нибудь способ ей помочь? – устало вздохнув, поинтересовался Алекс.

– Разумеется, – обрадовал меня ее голос. – Алик, ты ведь поможешь моей дочери?

– Какие могут быть разговоры?! – решительно ответил незнакомец, а в мою душу закралось неприятное подозрение…

Кажется, закралось оно не только в мою душу, так как два знакомых мужских голоса синхронно и грозно вопросили:

– Что значит «поможет»?

– Алан – тоже оборотень, тоже кот. Он поможет Кате пережить первый гон, а до следующего я успею объяснить малышке, как удовлетворять потребности своей звериной сущности правильно, не теряя контроля над ситуацией.

Послышался шорох, затем падение чего-то увесистого, и я решилась подать голос, громко мяукнув, затем села и внимательно посмотрела на присутствующих.

Кира Гатон гордо восседала в кресле, за спинкой которого стоял тот, кого, по всей видимости, величают Аланом. Леша стоял напротив моей матери, буравя ее недобрым взглядом, а злость стоявшего рядом с моим напарником Андрея была направлена на мужчину за креслом, а также на ни в чем не повинную вазу, которую, по-видимому, снес с тумбочки тоже Андрей. Жаль, но из своего тогдашнего положения моему зрению не была доступна вся собравшаяся компания.

Я решила рассмотреть того, кого мне прочила в одноразовые любовники родная мать. Рослый, подтянутый мужчина с угольно-черными волосами, в которых виднелись две белоснежные пряди, слегка раскосые глаза темного, трудно определимого на расстоянии цвета. Пришлось признать, что мамин приятель недурен собой, но это вовсе не значит, что я с радостью побегу утолять с ним свой кошачий голод.

– О, Мелкая, как ты вовремя проснулась! – обратился ко мне Алекс – А мы тут с как раз обсуждаем, как нам лучше и поскорее совладать с твоим первым гоном. Твоя родительница, например, предлагает тебе уединиться с этим кошаком.

Эх, имела бы я сейчас возможность говорить, пришлось бы всем присутствующим занимать очереди к пластическим хирургам, дабы раскрутить уши, свернувшиеся в трубочки от моих озвученных вслух мыслей насчет сложившийся ситуации и предлагаемого способа ее решения.

– Я лишь сообщила, что имеется отличная возможность скоренько разобраться с этой проблемой. Насколько мне известно, у вас полно других дел, не требующих отлагательств, – важно заметила моя матушка, грациозно закинув стройную правую ножку на не менее стройную левую. – Но если у вас имеются идеи лучше, я готова снять свое предложение. Андрей, хотелось бы для начала услышать ваши мысли на сей счет.

Я посмотрела на своего недавнего соседа с надеждой. Очень странно, но надежда эта принадлежала даже не мне, а кошке, которая сейчас воспринималась как отдельная единица моей души. Сама же я пребывала в шоке от перемен во внешности Андрея. Смотрела на своего милого и скромного некогда очкарика и не узнавала его в хмуром мужчине с пылающим хищной злостью взглядом. Его брови были сведены, скулы напряжены, а ладони сжаты в кулаки. Мне стало не по себе, а моя полоумная кошка была готова заурчать от удовольствия, созерцая это дикое зрелище.

– Вот видите, конструктивных предложений у вас нет, – мило улыбнулась Кира, совершенно не опасаясь агрессии своего собеседника. – А вас, Алексей, уж простите, я даже спрашивать не буду.

Я вполне разделяла негодование Алекса. В конце концов, именно он имел право голоса в вопросах, касающихся моей скромной персоны, пока персона эта не способна говорить и лишь мяукает. Как-никак, он мой напарник, лучший друг, практически воспитавший меня с малолетства. Признаться честно, его мнение меня волновало намного больше, чем мнение той, что отказалась от своих детей. Я силилась понять логику родительницы, но моя кошка не давала сосредоточиться на мыслительном процессе, эта зараза толкала наше общее тело навстречу к нервному и совершенно не безопасному на вид Андрею.

– Кирюша, – обратился к моей матери Алан своим низким рокочущим голосом, – предлагаю не терять драгоценное время. Мы пока с твоей дочуркой проследуем в спаленку, а ты здесь сама объясни этому ведьмаку, почему ему не стоит совать нос в дела оборотней. А этого порывистого юношу постарайся не подпускать к вазам старше восемнадцатого века.

Договорив, этот малознакомый тип двинулся в мою сторону с явным намерением схватить не вполне вменяемую кошку на руки и любезно отнести в упомянутую спальню. Осознав это, я предпочла не спорить с желанием своего звериного «я» оказаться на руках у Андрея и позволила этому самому «я» в один грациозный прыжок перенести наше тельце на плечо недавнего соседа.

Оказавшись рядом с тем, на кого моя кошка возлагала надежды, я впилась в его вязаный свитер коготками, надеясь, что так меня будет сложнее оторвать от героя грез моего внутреннего зверя. Герой, кстати, не бездействовал: он аккуратно пересадил меня со своего плеча в уютную колыбель из своих рук, загораживая плечами от посягательства посторонних кошаков.

– Молодой человек, имейте совесть! – строго произнесла Кира. – Вы только что признали свою неспособность утолить потребности моей дочери, так не мешайте другому. Катерина… – На сей раз мать обратилась ко мне. – Не глупи. Алан знает, что и как нужно делать. Поверь, тебе очень повезло, что в первый же раз рядом оказался такой опытный самец.

Я придирчиво посмотрела на предлагаемого мне самца, фыркнула и потерлась мордочкой о теплые и уютные руки Андрея. «Ты ведь не отдашь меня никому? Ты не можешь меня никому отдать!» – бесновалась моя кошка, все крепче прижимаясь к его твердой груди. В сложившейся ситуации я ощущала себя невольным зрителем разыгрываемого представления. Управлять телом стало совершенно невозможно, и я оказалась узницей, заточенной внутри мартовской, а точнее, апрельской кошки.

Случившееся далее повергло меня как безмолвного и безвольного участника действия в истинный шок. Алан хмыкнул, буравя взглядом Андрея, который бережно держал на руках ценный живой груз, и начал процесс превращения в зверя. Его уши заострились, на руках появились острые когти, зрачки вытянулись, радужка заполнила глаз, нос стал слегка приплюснутым, а щеки покрылись темно-серой шерстью. Получившееся существо издало протяжный рокочущий звук, в котором моя кошка уловила призыв. Она с надеждой взглянула в лицо Андрея, прося не отпускать ее, но затем с сожалением спрыгнула с таких знакомых рук и направилась к Алану. Я не могла понять всех чувств, царивших в кошачьей душе. Казалось, что моя звериная часть потянула надежду, и была вынуждена признать превосходство кота, отвечая на его призыв.

– Вот сразу бы так! – улыбнулся Алан, обнажив заостренные зубы, и поднял меня на руки.

Я видела, как Андрей попытался дернуться, но его остановил Алекс, которому моя мать последние пару минут что-то нашептывала в ухо. Понять, что происходит и почему Алекс поддержал идею об утолении моего голода за счет друга матери, было невозможно.

Меня доставили в соседнюю комнату, которая оказалась спальней. Оценивать интерьер в моем положении было недосуг, но я все же заметила лаконичность цветов и поняла, что комната принадлежит мужчине. Поставив свою добычу возле шкафа, Алан закрыл дверь на ключ и улыбнулся полузвериной- получеловеческой улыбкой.

– Не бойся меня, девочка, – шепнул он, мурлыча и успокаивая, его голос действовал на мою кошку как-то очень странно и гипнотизирующе.

Меня это категорически не устраивало, ведь сейчас парадом, а точнее, нашим телом, командует именно она. «Катерина, соберись и отними у этой мохнатой и усатой заразы бразды правления!» – мысленно приказала я себе, но кошка продолжала внимать Алану как зачарованная.

– Поверь, твоя мама не желает тебе зла, – уверял этот недоделанный мохнатый Кашпировский, медленно расстегивая пуговички на белоснежной рубашке и обнажая подтянутое тело, постепенно покрывающееся кошачьей шерстью. – Все, что сейчас будет происходить, нужно именно для твоего счастья. Ведь, как я понимаю, ты хочешь быть вместе с этим странным пареньком в очках.

О чем это он? Не знаю ничего! Мне сейчас не до этого весеннего обострения. У меня брат в вынужденной ссылке в тонких гранях, на хвосте куча преследователей из числа бывших сослуживцев, готовых уничтожить меня за убийства собратьев по оружию, да еще и неведомые враги, желающие уничтожить Максима, а теперь, значит, и меня как потенциальную наследницу могучей силы.

– Теперь слушай меня внимательно, – приказал Алан, наклонившись к моей кошачьей мордочке. – Сейчас я буду усиленно пытаться утолить потребности твоей кошечки, и будь добра, не чини мне препятствий, подыграй. Давай вместе сделаем все, чтобы твой ненаглядный потерял рассудок от ревности и злости.

Лично я не прониклась речами этого кота (именно кота, ведь, как только Алан договорил, процесс оборота был завершен, и передо мной сейчас стоял огромный холеный представитель породы мейн кун дымчатого цвета). В отличие от меня моя внутренняя зверюшка, кажется, осталась довольна полученным предложением, я ощущала ее готовность к сотрудничеству и предвкушение победы. Но над кем?

Между тем огромный котяра начал свое грациозное наступление, плавные движения, явно относящиеся к некому древнему как мир брачному танцу. Описав несколько кругов, он протяжно мяукнул, призывая к действиям и меня. Движимое кошкой тело включилось в игру, выгибалось, демонстрируя изящество фигурки и выгодно подставляя свету шелковистую шерстку.

Алан заурчал, подходя все ближе и ближе… Я жалобно заныла внутри своей кошки, умоляя эту озабоченную идиотку вернуть мне право голоса. Весь ужас заключался в том, что я-человек была не просто сторонним наблюдателем, а выступала в роли безвольной жертвы насилия, моя вторая суть предательски отдавала мою же девичью честь в лапы первого встречного кота. Хотя нет… Когда я ощутила на своей спинке две тяжелые лапы подминающего меня под себя, зверя, мы с кошкой вполне синхронно взвыли дурниной, задействовав всевозможные голосовые возможности своего звериного тела.

Не прошло и нескольких секунд, как дверь распахнулась так, словно открывали ее ударом ноги, и на пороге появился ОН – тот, при виде которого моя внутренняя кошка радостно подпрыгнула, совершив неслабый по мастерскому исполнению кульбит, и блаженно заурчала, напрочь игнорируя все еще нависшую над нашим хвостом угрозу в виде Алана. К слову, угрозу эту с меня сбросили практически сразу и очень грубо, а меня тут же прижали к твердой и очень теплой груди.

Но тут оскорбленный котяра начал частичную обратную трансформацию в человека и через пару секунд предстал перед нами эдаким двуногим и высоченным зверем с заостренными ушами и с недовольно раскачивающимся из стороны в сторону хвостом. Этот монстр яростно зашипел на Андрея и начал наступать, попутно выпуская острые когти.

Я затряслась от напряжения, силясь вернуться в свою человеческую форму и защитить своего очкарика от превосходящего по силе оборотня. За прошедшие мгновения я даже успела предпринять попытку ментального воздействия на Алана, но тщетно. Вжалась в грудь Андрея, из которой вдруг вырвался оглушительный, истинно животный рык. Я удивленно вздрогнула и посмотрела в лицо, державшего меня на руках парня. Оно слегка расширилось и тоже частично покрылось шерстью серебристого цвета, зрачки увеличились, а в нос мой ударил мощный звериный, но не совсем кошачий запах. Запах в котором, ощущалась недюжинная сила и от которого млела моя вторая сущность. Алан еще раз нерешительно шагнул в нашу сторону, но после повторного рычания Андрея отступил, полностью превращаясь в человека. Теперь мамин приятель, уже в обличье совершенно обнаженного мужчины, уважительно смотрел на моего спасителя, а после короткого кивка удалился, оставляя меня наедине с тем, кого я совсем недавно считала своим милым и безобидным соседом. Очки, кстати, все еще были на нем, и этот факт заставил меня несколько расслабиться.

За дверью послышись звуки возни и ворчливый голос Алекса:

– Меня, наверное, должно утешить, что с Андреем Катя знакома больше пяти минут?

Потом все стихло. Я вглядывалась в лицо своего спасителя, которое медленно, но верно возвращало себе человеческий вид, а его черты снова становились привычными и мягкими.

– Катерина, слышишь меня? – Андрей обратился ко мне по имени, а не по кошачьей кличке, значит, взывал сейчас именно к человеку.

Я неуверенно кивнула, все еще пребывая в шоке от происходящих на моих глазах метаморфоз.

– Ну тогда брось дурить и превращайся обратно! – строго потребовал он от меня.

И я в очередной раз честно попыталась подчиниться голосу разума, глаголившего через Андрея, но не смогла. Хоть мне и удалось вырвать власть над кошачьим телом, все прелести гона никуда не делись. Все мое существо сотрясалось от неведомых мне до сели животных инстинктов, шкурка зудела, а в нос бил неожиданно появившийся у Андрея аромат зверя, такой приятный и волнующий. Озабоченное сознание моей кошки жалобно заныло внутри, а я, вторя ей, грустно мяукнула, сообщая своему собеседнику, мол, прости, ничего с собой поделать не могу. Но, Создатель всего сущего, как же от него пахнет!

«Нет, что я несу? А точнее, о чем я думаю? Где мои принципы и гордость? Да какая, к демонам в бездну, гордость, когда внутри все переворачивается, требует утоления самых низменных инстинктов?!»

Стоило мне лишь на мгновение позволить своим мыслям расшалиться, как кошачья натура снова взяла надо мной верх – подтянулась к лицу Андрея, впиваясь коготками в его свитер, и начала тереться носиком о его щеку.

– Эй! Так дело не пойдет! – запротестовал объект моего интереса и самым наглым образом отодвинул меня от себя, вытянув руки. – Если хочешь, чтобы я тебя поцеловал, быстро превращайся в женщину.

От такого сказочного свинства опешила не только моя кошка, но и я сама. Ведь он прекрасно знает, что не могу пройти оборот: мамуля выдала моим спутникам все нюансы нашей физиологии. Даже обидно, что мне она о них раньше не рассказывала, а им сдала все сокровенное с потрохами.

– Что хмуришься?! – строго спросил Андрей. – Я не собираюсь целоваться с кошкой: а вдруг ты линяешь, а мне потом шерстью чихать? Ну уж нет!

От такого нахальства моя звериная суть стушевалась и забилась в глубины сознания, подавляемая праведным гневом меня-человека. Да нужны мне его поцелуи?! Самовлюбленный, занудный очкарик! И как мне только в голову могло прийти, что этот мерзавец милый и симпатичный?! Ха!

В следующий момент я осознала себя уже двуногой, яростно, но совершенно не профессионально, скорее, по-женски, отбивающейся от настойчивых объятий расплывшегося в довольной улыбке Андрея.

– Пусти! Не трогай меня! – кричала я, упершись в грудь прижимавшегося ко мне наглеца. – Ты самоуверенный, отвратительный! Какая еще линька?! У меня шерстка идеальная! А ты…

Продолжить выплескивать наружу поток гневных и несвязных мыслей мне не дали, закрыв мой болтливый рот поцелуем. Как порядочная оскорбленная девушка я еще для приличия посопротивлялась, но потом расслабилась и удовлетворенно замурлыкала. Урчащие звуки принадлежали моей внутренней кошке, которая предательски выдала Андрею и мои чувства. Благо его зверь, вторя моей Котьке, блаженно пророкотал нечто одновременно напоминающее и рык, и стон удовольствия.

– И шерстка у тебя идеальная, и кожа шелковистая, а пахнешь ты так чудесно… – шептал Андрей, водя прохладным носом по моей щеке. – Ты мой ершистый котенок, как же легко тебя разозлить.

И тут я сообразила, что дразнили меня умышленно, побуждая к обороту. И как этому, до сего момента далекому от Теневого Мира, с позволения сказать, человеку пришла в голову эта гениальная мысль?

– Кто ты? – спросила я, слегка отстраняясь от Андрея.

Он пожал плечами, озорно улыбнулся и ответил:

– Кажется, не совсем человек…

На уединенное общение мне и Андрею дали всего четверть часа. Затем в комнату ввалились два оборотня и один темный ведьмак. Андрей сориентировался быстрее меня и резво закутал мою обнаженную после оборота в человека фигурку в покрывало, сорванное с хозяйской постели.

Алекс изучил нас напряженным взглядом карих глаз, под одним из которых расплылся внушительных размеров синяк, сделал правильные выводы и успокоился. Алан, успевший привести себя в идеальный порядок, смотрел на нас веселыми глазами с видом творца, удовлетворенного своим трудом, а моя мать украшала собой помещение, совершенно не выказывая эмоций.

Кирой залюбовалась даже я, привыкшая воспринимать мать… даже не так – не привыкшая ее воспринимать в принципе. Но она действительно была чертовски хороша! В свои сорок четыре, хвала генам оборотней, ей нельзя было дать больше тридцати: блестящие волосы холодного оттенка блонд, голубые, такие же, как у меня, глаза и точеная фигурка, упакованная в элегантную одежду, созданную, чтобы подчеркнуть каждый изгиб тела.