Error

Виденье исчезло.

– Иди ко мне, – Роза притянула меня к себе и обняла своими нежными и горячими руками, и я тут же погрузился в глубокий сон в ее объятиях.

– Вставай завтракать. А то когда родители приедут, я точно не знаю. Заявятся, а тут такое, отец меня сразу прибьет.

Я соскочил с постели и хотел было одеваться.

– Стой! – скомандовала Роза. – Дай хоть на голого тебя посмотрю.

Она хотела меня потрогать, но тут увидела что-то за моей спиной и крикнула на своем родном языке:

– Лизарахмар!

Я повернулся и увидел, что на простыне было пятно крови.

– Вот я дура, ну такие вещи забыть, – она содрала с постели простынь, пятно было и на матрасе. Мы перевернули матрас. Роза засунула простынь под кровать. – В понедельник мамка на работу уйдет, застираю.

Вечно крутящаяся подле меня Ия непривычно отсутствовала, и это отсутствие создавало тяжелую пустоту и нервировало. Надо было пойти к ней самому, видимо, она обиделась на то, что я с Розой, и сидит дома и по обыкновению дуется. Нужен был какой-то предлог, и вскоре его нашел: это был старый фотоаппарат ФЭД моего отца, который я отдал ей. Она фотографировала все подряд – цветы, дома, ребят на лавочке, иногда фотографировал я, показывая, как правильно это делать, недавно даже ее сфоткал, когда были с ней на речке и купались. Но что-то с ним случилось, и он у нее заел вместе с пленкой, и Ия принесла его на починку. Я его так и не починил, уже давно, месяц, лежал на полке с книгами. Взяв фотоаппарат, я направился к ее дому. Как обычно, я открыл калитку и направился к двери ее дома, но собака меня почему-то не узнала, и я еле успел отбежать назад за калитку, избежав быть покусанным. Вскоре на крыльце появился ее отец.

– Здравствуйте, Эдуард Артемьевич! А Ия дома?

– Кто? – удивленно спросил он.

– Ия!

– Что еще за Иля?

– Не Иля, а Ия, дочь ваша! – я решил, что он шутит надо мной.

– Бросали бы вы, молодой человек, эксперименты всякие надо мной ставить. Нет здесь никакой Ии, и дочери у меня нет. Уходите, я после смены, устал, а вы тут ходите.

Мне стало немного не по себе, я вернулся домой, как раз пришла с работы мама.

– Мам, ты случайно не знаешь, что с Ией? – спросил я ее, так как она работала вместе с ее мамой.

– Какой Ией? – удивленно посмотрев на меня, спросила она.

– Ну как с какой, с дочкой Сенкевичей?

Мама потрогала мой лоб, посмотрела в мои глаза.

– Ты чего, сынок? Не было у них дочки никогда, да и несчастная тетя Лида вообще не может иметь детей после той аварии.

Я не стал спрашивать, про какую она аварию, а просто глупо улыбнулся и, сказав, что перепутал, пошел пройтись по городу. Бесцельно пройдя до станции, я вспомнил про черный дом и решил его осмотреть. Дверь была открыта, войдя внутрь, я увидел кучи мусора, бутылок и старую ржавую панцирную кровать, обычно в таких местах собирались алкаши, все явно отличалось от виденного мною. Странный запах исходил из повсюду валявшихся железных алюминиевых не то банок, не то бутылок, от него у меня начала кружиться голова, и я быстро покинул дом. Я встал на крыльце, жадно хватая свежий воздух. Как вдруг на душе стало как-то неприятно и даже страшно от того, что мне вдруг показалось, что кто-то меня тронул сзади за плечо, да я готов был поклясться, что видел даже девичью руку на своем плече. Я вылетел из чертового дома и направился к ребятам на лавочку возле дома Розы, я застал там Вовку и Светку, моих одноклассников.

– Привет, видел кто Ийку?

– Че эт ты Розку так чудно обзываешь? – спросила Света.

– Да никого я не обзываю. Я про Ию, с которой ты в младших классах за одной партой сидела, пока она ко мне не пересела.

Вовка вылупил на меня глаза и как-то громко моргал.

– Ты че, Егор? Я всю школу вот с этим вот тормозом просидела за одной партой, – ответила она, указывая на Вовку.

– А че я тормоз-то? – обиженно возмутился Вовка.

– Да нет же! – уже нервничая, воскликнул я. – В нашем классе и в наше компании была еще одна девушка – Ия Сенкевич, а теперь ее нет!

– Да, дом на тебя реально повлиял, может, тебе к психиатру? – предложила Светка.

Тут вмешался Вовка.

– Да ничего он не сумасшедший, это все от стресса, видать, ему в доме приснилась эта Ия, вот сон с реальность перепутался. Я бы, наверное, вообще бы сейчас инопланетян искал.

– Да ты сам как инопланетянин, – скрывая напряжение, крикнула на него Светка.

– Ладно, не ругайтесь. Наверное, Вовка прав, чет приснилось, прям как наяву, – загладил я тему.

Мне доставило это дискомфорт, казалось, что меня разыгрывают или что-то недоговаривают, по всему телу была мелкая неприятная дрожь, и я быстро вернулся домой, где нашел все школьные фотографии, но ни на одной не было Ии. Ни на одной.

Видимо, действительно, я просто сошел с ума. Но во избежание того, чтобы меня приняли за съехавшего, я решил больше не спрашивать про Ию.

Вернувшись к ребятам, я заметил, что Розы еще нет.

– А Роза где? – спросил я.

– Да, может, чем родители напрягли, – ответила Ольга.

В это же момент открылась воротина, из-за которой вышла мама Розы и, не здороваясь, сказала:

– Егор, зайди-ка к нам.

Чувствуя что-то неладное, я зашел во двор, а затем и в дом.

– В ту комнату проходи, – указала она на кабинет ее отца. В кабинете стояла опустившая голову Роза, я никогда не видел ее такой беззащитной и слабой, она, ссутулившись, смотрела в пол и теребила мокрый от слез носовой платок. На письменном столе отца горой лежала скомканная простынь. Мама зашла следом и, скрестив руки, села в кресло. Отец молча перебирал бумаги, по его лицу было видно, что он весьма недоволен.

– Ну что, Егор, какие намеренья твои в отношении моей дочери?

У меня не было никаких намерений, у меня перед глазами начали всплывать сны, пережитые мной в этом проклятом доме, плюсом меня беспокоило то, что я сходил с ума и у меня из головы не выходила эта девушка Ия. Но я посмотрел на простыню и сказал:

– Я хочу жениться на вашей дочери, потому что люблю ее.

Отец оторвал взгляд от бумаг и пристально посмотрел на меня.

– Жениться – это хорошо. Но что, нельзя было до свадьбы потерпеть? Как я в глаза людям буду смотреть, когда они узнают, что ты мою дочь…

– Прошу, не надо об этом, – вступилась за нас мать Розы.

– Как не надо. Надо! – он швырнул бумаги на пол и встал.

– Сейчас другие времена…

– Причем тут времена? Ааа, – он в отчаянье махнул рукой и снова сел.

– Ты предохранялась? – спросила мать Розу.

– Нет, я же уже сто раз тебе отвечала на этот вопрос. Ты думаешь, если задашь его еще раз, то случайным образом вдруг окажется, что я предохранилась, – вытирая мокрый нос, ответила Роза.

Отец хлопнул по столу рукой так, что мы все вздрогнули, и спросил у меня.

– Если ты говоришь, что любишь мою Розу, тогда, надеюсь, не откажешься пройти ритуал?

– Какое хатна! А если на работе узнают, что ты религию поддерживаешь? – возмутилась мать Розы, даже вскочив с кресла.

Отец сурово взглянул на нее, и казалось, что он взглядом усадил ее назад в кресло.

– Это традиция такая у нас, она не нами начата и не нам ее обрывать. Что мы родителям нашим скажем, что наша дочь, их внучка, вышла замуж за иноверца?! Ты сможешь им это объяснить?

– Я пройду нужный вам ритуал, – ответил я, понятия не имея, что это за ритуал.

Он довольно посмотрел на меня и спросил у Розы:

– А ты пойдешь замуж за Егора?

– Да! – со слезами крикнула она.

Тут же расплакалась ее мать, и даже я еле сдерживал слезы. Отец отвернулся к окну и, глядя в сад, сказал:

– Свадьба в августе будет. Егор, скажи родителям, пусть завтра сватов засылают, чтобы хоть со стороны все по правилам было. А сейчас уйдите с глаз моих.

Мы оба тут же пулей вылетели из дома.

– Погоди, – держа меня за руку, сказала Роза. – Не хочу, чтобы меня зареванной видели, пойдем в саду постоим, я успокоюсь.

– А что нашим скажем?

– Ну явно не то, что мать простынь нашла. Скажем, что ты руки просил моей у отца моего.

– А ты это вправду сказала, что замуж за меня хочешь?

– Я бы тебе и не дала, если б не хотела. Просто как-то быстро все завертелось. И чего мать под кровать полезла.

– Ну тогда вроде обошлось?

Она хмыкнула, подняла подол и показала сине-красные полосы по всей попе.

– Относительно. Благословление отцовским ремнем я получила по полной.

Я растерялся и спросил:

– Чем я могу помочь?

Мой дурацкий вопрос рассмешил ее до слез.

– Завтра родители уйдут, придешь кремом помажешь. Ты, кстати, насчет ритуала не переживай, самое страшное в нем моя мама тебе сама сделает, как-никак она у нас хирург. А сейчас пошли к нашим.

Я пришел домой, когда родители уже собирались спать и пили на кухне свой традиционный чай на ночь.

– Мама, папа, завтра нужно сватов заслать, – заявил я с порога, скидывая непослушные кроссовки.

Папа решил, что это очередная моя шутка, а вот мама сразу поняла, что нет, и застыла с ложкой варенья в руке, с которой капали на стол ярко-красные капли малинового сиропа. Папа, видя ее реакцию, кажется, тоже понял, что это не шутка, и сказал:

– Может, институт хоть вначале закончишь. Никуда она не денется, все равно каждый день видитесь.

– Я женюсь на Розе.

– Таак, – вступила в разговор мама, так и не съевши варенье, а бросив ложку с ним в чай. – А ее родители в курсе ваших грандиозных затей?

– Сын, ее отец – не простой человек, к нему так нельзя с бухты-барахты сватов слать, нужно с ним вначале встретиться, поговорить, я, конечно, схожу с ним потолкую по-соседски, но не думаю, что он согласится…

– Он сам мне сказал, чтобы завтра сватов вы прислали, – перебил я отца.

Мама догадалась, откуда причины моей спешки с женитьбой, и спросила:

– Вы что, того? А?

– Да, – смущаясь и краснея, ответил я.

– Значит, легких путей не ищем? – то ли спросила, то ли просто констатировала мама, отодвинув в сторону чашку с так и не выпитым чаем.

– Ну он-то как раз легко отделался, – сказал отец и полез в шкаф за вишневой настойкой.

– Мне тоже, – сказала ему мама.

От всего произошедшего я долго не мог спать и потому просто сидел в кресле, выключив свет. Пытаясь понять все то, что произошло в черном доме, и мои странные воспоминания девушки Ии. Все эти воспоминания были слишком реальны, все, ведь я помнил ее сидящей в этом кресле, лежащей на моей кровати и читающей книгу, помнил ее голос, смех и даже дыхание. Но не было ничего и никого в этом мире, что могло бы подтвердить ее существование, и это указывало только на то, что я сошел с ума. Но если я сошел с катушек, то почему она лишь в моих воспоминаниях, в воспоминаниях… Только я подумал об этом, как увидел, что Ия лежит в моей кровати и зовет к себе. Я послушно пошел и залез под одеяло и тут же почувствовал прохладу, Ия прижала меня к себе, ее холодные руки обхватили меня, и ледяной холод сковал мое тело.

– Пойдем, пойдем со мной, – нежно шептала она мне в ухо.

Я хотел выскочить из кровати, но мое тело настолько замерзло, что не могло пошевелиться, я попытался крикнуть, но ничего не получилось, челюсть не двигалась.

– Скажи только «да», и все мы уйдем с тобой из этого черного дома, – умоляла она, и я чувствовал, как холодные ледышки ее слез падали мне на лицо.

Я было уже попытался сказать «да», но почувствовал, как что-то горячее прикоснулось к моей голове, и тут же словно удар тока прошел по всему моему телу, я вздрогнул. Открыв глаза, понял, оказывается, я спал, но, когда я лег в постель, я абсолютно не помнил. Тело по-прежнему дрожало от холода.

– Тебя не дождешься, ждала, ждала, пришлось самой идти, – сказала Роза, положив баночку с кремом на стол, села рядом и засунула свои руки под мое одеяло

– Привеет! – сказал я дрожащим голосом.

– Да ты холодный, как ледышка. Как можно быть таким холодным в такую жару, – причитала Роза, забираясь ко мне. – Сейчас я согрею тебя.

От ее тепла и ласк мне стало намного лучше. И в этот момент я принял решение больше не пускать в свою голову никаких странных воспоминаний, никаких мыслей о черном доме и Ии. А чтобы мысли и воспоминания не приходили, надо что-то делать постоянно, что-то делать – работать. Я взял баночку с кремом и принялся мазать Розины синяки.

– Тебя снятся сны? – спросил я ее.

– Да, каждую ночь, и, чтобы запомнить их, сперва вспоминаю, а потом открываю глаза.

– Значит, чтобы не помнить, надо вставать сразу! – чуть ли не крича выпалил я.

Роза повернулась и посмотрела на меня:

– Ну и чудной же мне достался.

Через два месяца, к большому удивлению всех тех, кто не был в курсе, состоялась наша с Розой свадьба. А еще через два месяца мы с ней уехали в столицу, куда пригласил нас ее дядя, имеющий хорошую должность и связи в столичных кругах. Правило вставать рано без всяких утренних нег в постели и постоянная активность настолько прочно вошли в мою жизнь и так изменили меня, что я сам себя не узнавал. Нам удалось переводом перевестись на третий курс института, еще через год нам каким-то образом благодаря ее отцу и дяде дали новую квартиру. Через три года у нас родилась дочь Кристина, потом хорошая работа на ведущем предприятии. Не жизнь, а мечта обывателя, и все шло гладко, и все давалось само, я готов был прожить так всю жизнь. Главное, не давать себе расслабиться, а то придут воспоминания.

Но тут началось.

Видения.

Ни с того ни с сего я вдруг среди белого дня обнаруживал, что нахожусь в одной из комнат черного дома, или среди улицы я видел призрак девушки Ии, который звал за собой, и с тем, что волей-неволей постоянно думал только об этой маленькой щуплой девушке, которая попала из-за меня в беду. Если я самостоятельно справился со снами, заставив их замолчать, то с такими видениями в одиночку я справиться уже не мог. Пришлось все рассказать Розе. Она довольно серьезно отнеслась к моей проблеме, сама проштудировала море литературы по психологии и психиатрии, искала способы помочь мне и поддерживала меня в особо тяжелые моменты жизни, когда я даже не мог выйти из дома. В конце концов она вышла на очень известного психотерапевта, который смог избавить меня от этого странного наваждения.

– Эта девушка – персонификация защитного механизма твоей психики, который оказался в стрессовой ситуации, вызванной самовнушением о том, что тебя ждет в том доме. Твои сны были слишком опасны для твоей психики, и вот подсознание создало Ию. Но теперь она уже не нужна, как, например, лодка, когда ты уже переплыл реку. Но твоя психика, увидев, как хорошо она тебя спасла однажды, предпочитает тащить ее за собой, – он так красиво преподнес мне это объяснение, что заучил его наизусть и периодически повторял, как молитву.

С помощью сеансов суггестии и лекарств ему удалось, по словам Розы, спасти меня от психушки, правда, дорогой ценой. Валерий, так звали его, увел у меня Розу. Наваждения меня, конечно, больше не беспокоили, но мне казалось, их не было не из-за его терапии, а из-за той боли, что у меня нет Розы. Просто одна боль затмила другую. Некоторое время я находил утешение в алкоголе, но Роза поставила жесткие условия: либо алкоголь, либо мои встречи с дочерью, благодаря этому мне удалось взять себя в руки и завязать.

И вот через двенадцать лет я приехал домой, поезд медленно останавливался, казалось, что машинист специально оттягивает момент моего приезда, будто боясь нарушить спокойный ход вещей.

На перроне меня встретил довольно располневший Вовка, начались объятия, тут же подбежала Светка, которая стала его женой. Загрузившись в машину, они повезли меня до родительского дома, где меня ждали мать и отец.

– Вован, а как ты решился Светке предложение сделать?

– Кто, он! – возмутилась Светка указывая на него пальцем. – Я сама сделала ему предложение, сама трахнула и сама свадьбу организовала. Ты че, не помнишь? Он же тормоз!

– Че сразу тормоз, – проворчал Вовка, чем вызвал у нас со Светкой смех.

Но все же она на него тепло посмотрела и, гладя по голове, сказала:

– Нее, не тормоз. Хороший муж у меня, и детишки тоже, у нас их трое – два пацана и девчонка, мы тебя с ними познакомим еще.

Я смотрел в окно и не узнавал город: все перестроили. Проезжая мимо того места, где был черный дом, Вовка пояснил:

– На месте черного дома уже построили новую школу. Но что-то пошло не так, и ее никак не могут сдать в эксплуатацию.

– У местной детворы и молодежи уже возникли свои страшилки, но уже связанные с этим новым зданием. Кто видел приведения в окнах пустующей школа по ночам, кто странные огни и звуки, – добавила Светка.

– Кстати, а ты знаешь, что Роза тоже приехала…

– Все-таки ты тормоз! Вот зачем человеку настроение портить? – ударив себя ладошкой по ляхе, возмущенно выругалась на Вовку Света.

– Да нормально все, я не буду рыдать, как в новомодных латинских сериалах, развелись уже ведь давно, даже видимся раз в год, на день рождения Криски.

Наступила неловкая тишина, затем я спросил:

– С новым своим приехала?

– Да ну, ты что! Ее отец сказал, что секир башка ему сделает, если появится на пороге его дома, – довольно доложил обстановку Вовка.

На следующий день, поддавшись ностальгии, я решил перебрать свои старые вещи и книги. Разгребая полки, я наткнулся на фотоаппарат, судя по всему, пленка была еще там. Мне пришла в голову мысль: а что, если ее проявить и напечатать фотки, наверняка, там будет что-то из молодости. Я отнес фотоаппарат в старое фотоателье при доме быта. Там работал, сколько я помню, неизменно Авраам Исакыч.

– Вот, капсула времени, даже не знаю, что там, на пленке, – протянул я ему старый ФЭД. – Там кассета больше десяти лет как застряла, посмотрите, возможно, получится что-нибудь напечатать.

На удивление мне, он довольно легко извлек из него кассету с пленкой, а фотоаппарат отдал мне.

– Скорее, коробка Шредингера, – сказал он, улыбаясь, я не очень понял, о чем он, но мне было это неважно.

Он взялся вытащить пленку и проявить и, если получится, напечатать фотографии, вручив мне по старинке квитанцию.

Вовка подговорил мою мать устроить мою встречу с одноклассниками и друзьями у нас дома, как раньше, когда у меня на праздники собирался весь класс. Пришлось заняться приготовлениями. Отправив Вовку с Лехой на базар, я попросил, чтобы они забрали фотографии.

К вечеру стал подтягиваться народ.

– Ты только не нервничай, – отводя меня за руку в сторону, прошептала Света. – Там Роза…

– Ой, Розочка, здравствуй, дорогая! – услышал я голос матери.

– Здравствуйте, Надежда Викторовна, вот вам подарок из Москвы… Франция.

– Спасибо, спасибо. А что без Кристинки?

– Да сегодня решила посидеть молодость вспомнить, а то, если она с Егором встретится, пропала посиделка, сопли, нюни разведут… А завтра приведу, пусть хоть до конца отпуска у вас будет, сама хоть отдохну.

– Дай обниму тебя, родная, – послышался голос отца.

Как только Роза вошла в комнату, она сразу подошла ко мне.

– Здравствуй!

– Привет!

– Держи, на, вот тебя мама шебакии передала, – она отдала мне пакет, в котором лежали мои любимые сладости. Я было хотел ее обнять, но она тут же отвернулась, видимо, чтобы не заплакать, и ушла помогать на кухню.

Нас посадили по разные стороны стола, словно боялись, что мы окажемся рядом, все внимание по обыкновению перешло на нее.

– …Кстати, я фотки-то привез, прикольно.

Их тут же выхватила Ольга.

– Ух ты! Это же мы…

– …Э, а вон лавочка наша.

Я, так понял, что мне они достанутся последними, фотографии передавали по кругу, Роза пропустила свою очередь, так как мы в этот момент просто сидели и смотрели друг на друга, и все остальное нас не волновало.

Наконец, взяв их, она медленно и не комментируя начала быстро их просматривать, остановившись на одной из фоток, она подняла глаза и посмотрела на меня, все притихли, она еще некоторое время разглядывала ее, потом быстро просмотрела остальные и отдала мне. Не все фотографии получились, где фокус был неправильно выставлен, где просто неудачно. Я смотрел на фотографии, в основном дома нашей улицы и цветочки. И тут мои руки затряслись. Я вскочил и, стараясь не смотреть на фотографию, словно обжегшись, бросил ее на пол, забегал по комнате, все испуганно смотрели на меня, лишь Роза, оперившись на стол локтями и плотно ладонями сжав свои виски, просто пялилась в тарелку.

– Нет! Нет! – вырывалось из моих уст.

Наконец я решился вновь посмотреть на фотографию, которая лежала на полу. Я встал на колени и нежно обеими руками поднял ее с пола. На фотографии была Ия.

Игорь Красовский. 22.02.2022.