скачать книгу бесплатно
ЖЕНА. Хоть я на тебя и сержусь, но пообедать ты все-таки должен.
ПОЛКОВНИК. Разрешите идти выполнять задание?
ГЕНЕРАЛ. Иди. Но прежде свяжись с Махмудом. Путь он срочно появится.
ПОЛКОВНИК. Слушаюсь. (Выходит.)
ГЕНЕРАЛ. Ну что, твои котлеты все еще стынут?
ЖЕНА. Во-первых, не мои котлеты, а твои. Свои я съела. Во-вторых, они уже давно остыли.
ГЕНЕРАЛ. Так пойди подогрей снова.
ЖЕНА. С любимой женщиной так пренебрежительно не разговаривают.
ГЕНЕРАЛ. Во-первых, ты не любимая женщина, а жена. Во-вторых, я тебя нежно люблю и потому прошу: оставь меня в покое! Если бы ты знала, что сейчас творится…
ЖЕНА. А что творится?
ГЕНЕРАЛ. Я бы сказал, но не имею права.
ЖЕНА. Даже мне?
Входит Полковник.
ПОЛКОВНИК. Махмуд не отвечает ни по одному телефону.
ГЕНЕРАЛ. Каждый раз, когда он нужен, его не найти. Дайте объявление по радио.
ПОЛКОВНИК. Слушаюсь. (Выходит.)
ЖЕНА. Ты так и не сказал мне, что случилось.
ГЕНЕРАЛ. Пока ничего не случилось. Но если ты не перестанешь меня дергать, со мной случится инфаркт. Куда девался этот проклятый Махмуд?
ЖЕНА. Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
ГОЛОС ПО РАДИО. «Внимание! Террориста Махмуда Селимова просят подойти в бюро пропусков секретной военной базы номер 14. Повторяю: террориста Махмуда Селимова просят подойти в бюро пропусков секретной военной базы номер 14.»
ГЕНЕРАЛ. Идиоты!! (Громко зовет Полковника.) Полковник!
ЖЕНА. Зачем тебе Махмуд?
ГЕНЕРАЛ. (В сердцах.) Да перестань же путаться у меня под ногами! Сколько можно говорить?
Входит Полковник.
Полковник, немедленно арестуйте эту женщину и отправьте ее в карцер.
Полковник в нерешительности мнется.
ЖЕНА. (Обиженно.) Я сама уйду. (Выходит.)
ГЕНЕРАЛ. Что за объявление вы дали?
ПОЛКОВНИК. Как было приказано.
ГЕНЕРАЛ. Идиоты! Не «террориста», а «гражданина»! И не «секретной военной базы», а просто позвонить!
ПОЛКОВНИК. Куда?
ГЕНЕРАЛ. Он знает, куда. Немедленно объявите снова!
ПОЛКОВНИК. Слушаюсь! (Выходит.)
ГОЛОС ПО РАДИО. «Внимание! Не террориста, а гражданина Махмуда Селимова просят не приходить в бюро пропусков секретной военной базы номер 14, а просто позвонить генералу по телефону. Повторяю: не террориста, а гражданина Махмуда Селимова просят не приходить в бюро пропусков секретной военной базы номер 14, а просто позвонить генералу по телефону.»
ГЕНЕРАЛ. Господи, какие идиоты! Какие идиоты!
Звонит мобильный телефон.
Алло!
ГОЛОС МАХМУДА. Генерал, чего твои люди говорят всякий глупость так, что слышно на весь базар?
ГЕНЕРАЛ. Махмуд, наконец-то! Приходи, дело есть. Приходи прямо сегодня.
ГОЛОС МАХМУДА. Сегодня не могу. Занят.
ГЕНЕРАЛ. Ну, завтра.
ГОЛОС МАХМУДА. Завтра тоже не могу. У нас горячие дни. Лепестки мака осыпались, понимаешь? Нельзя время терять.
ГЕНЕРАЛ. А когда сможешь?
ГОЛОС МАХМУДА. Не знаю. Лепестки мака осыпались, понимаешь?
ГЕНЕРАЛ. Не понимаю.
ГОЛОС МАХМУДА. Извини, начальник, некогда. Когда освобожусь, позвоню.
ГЕНЕРАЛ. Махмуд, постой! Махмуд!..
Разговор прерывается. Раздосадованный Генерал кладет телефон.
Сцена 2
В расположении штаба. Николай стоит навытяжку перед Старшиной.
СТАРШИНА. Вот я наблюдаю за тобой уже две недели. Парень ты, вроде бы, неплохой: не скулишь, не ноешь, не жалуешься… Одного не могу понять: откуда в тебе такое упрямство? Армия основана на дисциплине, а ты подчиняться не любишь.
НИКОЛАЙ. Подчиняться я готов. Не готов сгибаться.
СТАРШИНА. Но я все-таки тебя согну. В бараний рог.
НИКОЛАЙ. В прошлый раз вы обещали сделать из меня баранье рагу. Почему у вас все обещания бараньи?
СТАРШИНА. Знаешь, Николай, почему я тебя не люблю? Потому что ты меня не любишь.
НИКОЛАЙ. А почему я должен вас любить?
СТАРШИНА. Потому что я старший по званию.
НИКОЛАЙ. И, как я понимаю, чем начальник старше по званию, тем больше я должен его любить. Например, полковника гораздо больше, чем старшину, а генерала больше, чем полковника.
СТАРШИНА. Нет, старшину больше.
НИКОЛАЙ. Почему?
СТАРШИНА. Потому что я к тебе ближе. Полковник далеко, а я всегда рядом. Вот возьму и впаяю тебе сейчас еще один наряд вне очереди. Пойдешь сегодня на квартиру к генералу и почистишь сортир. Как надо ответить?
НИКОЛАЙ. Слушаюсь.
СТАРШИНА. Теперь понял, кого надо больше любить?
НИКОЛАЙ. Так точно.
СТАРШИНА. Вот, ты говоришь «так точно», но я по твоей морде вижу, что мой приказ тебе не по нутру.
НИКОЛАЙ. Так точно.
СТАРШИНА. А вот в этом-то твоя беда. А ведь приказ начальника – это приказ Родины.
НИКОЛАЙ. Так точно. Никак нет. Слушаюсь.
СТАРШИНА. Издеваешься? Знаешь, что сказал знаменитый русский генерал Антон Иванович Деникин? «Каков народ, такова и его армия». Понятно? Или тебе не нравится наш народ?
НИКОЛАЙ. Нравится.
СТАРШИНА. Значит, тебе должна нравиться и наша доблестная армия.
НИКОЛАЙ. Разрешите спросить?
СТАРШИНА. Валяй.
НИКОЛАЙ. А где она проявила свою доблесть, наша доблестная армия?
СТАРШИНА. Кретин, ты не знаешь, как сражались наши отцы и деды?
НИКОЛАЙ. Как отцы и деды, я знаю. А вот как дети и внуки…
СТАРШИНА. Еще три наряда вне очереди!
НИКОЛАЙ. За что?
СТАРШИНА. Молчать! Не знаешь, как отвечать по форме?
НИКОЛАЙ. Слушаюсь.
СТАРШИНА. Ты что – не знаешь, что бы было, если бы, например, Наполеон победил Россию?
НИКОЛАЙ. Знаю. Он бы отменил крепостное право, ввел разумное законодательство, известное как кодекс Наполеона, устранил бы взятки, прекратил засилье чиновников и поощрил свободу предпринимательства. Не было бы ужасов аракчеевщины и николаевского режима. Россия была бы процветающей страной, как, например, Франция.
СТАРШИНА. Но во главе России он мог бы поставить француза.
НИКОЛАЙ. Ну и что? А Николай Первый был немцем, как и его отец и как его бабушка. Чем это лучше?
СТАРШИНА. Больно ты умный. Может, ты и сам немец? Или, того хуже, еврей?
НИКОЛАЙ. Ничего плохого в том, чтобы быть евреем, я не вижу. Но я не еврей.
СТАРШИНА. Насчет того, кто ты есть, может знать только твоя мать. Я уверен, что она…
НИКОЛАЙ. Можете оскорблять меня, но не смейте оскорблять мою мать.
СТАРШИНА. Я сейчас тебе покажу такую мать…
НИКОЛАЙ. (Резко.) Заткнись. Хватит. Ничего ты мне не покажешь.
СТАРШИНА. Что за разговорчики? Лечь!
Николай не торопясь, уютно ложится.
Встать!
Николай еще медленнее, с вызовом, встает.
Лечь!
Николай не реагирует.
Лечь, говорю!
НИКОЛАЙ. Ложись сам.
СТАРШИНА. Что?! Ты у меня под суд пойдешь! Устава не знаешь?
НИКОЛАЙ. Знаю. «За действия, унижающие человеческое достоинство подчиненного, начальник несет ответственность». Статья тридцать вторая.
