скачать книгу бесплатно
– Да… – озабоченно сказал Ваня. – Только я боюсь, что намокнет мобильник. У меня уже было так в мае, в Москве. Попал под ливень, и телефон отказал. Его починили, но он с той поры крякает… как простуженный селезень. Я даже не жалею, что забыл его дома. А этот – дедушкин…
– Если дедушкин, то конечно… Тогда надо отсидеться. – Девочка сказала это с такой серьезностью, что на миг почудилась усмешка.
– Где тут сидеть-то? – буркнул Ваня. Сверху уже падали капли.
– Вон там… – Девочка потянула его за локоть назад, к повороту.
В кирпичной толще стены у самой земли виднелась квадратная ниша. Высотой и шириной около метра и чуть поменьше в глубину. Ваня мельком подумал, что, наверно, стена была когда-то противопожарной защитой. Называется «брандмауэр». А в нише в ту пору стояла бочка с запасом воды.
2
В убежище влетели с разбега, завозились, устраиваясь. Девочка угодила Ване коленом в бок, он зашипел. Наконец уселись рядышком.
Сверху хлынуло. Ливень падал отвесно, стена не заслоняла от него землю. Но в углубление струи не попадали, только редкие брызги покусывали ноги. Ваня втянул их поглубже, согнул посильнее, охнул.
– Что? Руку жжет? – посочувствовала девочка.
– Бок… Ты мне врезала коленкой между ребер, она у тебя как деревяшка, – слегка дурашливо объяснил Ваня.
– Да, я костлявая, – печально призналась девочка.
Ваня ощутил себя виноватым. Неловко утешил:
– Не костлявая, а… худощавая.
– Нет, костлявая… Всегда натыкаюсь суставами на что попало. Вот и на тебя… Ой!
Это сильно сверкнуло снаружи. И сразу грохнуло так, будто стена раскололась сверху донизу. Девочка вздрогнула и притиснулась к Ване – щуплым своим плечиком к его плечу (рядом с которым была эмблема «Айвенго»). Он высвободил из-под себя руку, обнял девочку за спину, пальцами охватил ее другое плечо. Без всякого стеснения. До сих пор он был «тем, кого спасала она», а теперь спасал он. Стал смелее и уверенней и как бы отдавал девочке долг.
– Не бойся.
– Ага, «не бойся»… – Она не стала освобождаться из-под руки. – Я грома и молний боюсь пуще всего на свете… Пуще пауков и мокриц…
Ваня тоже побаивался грозы, но в меру. И сейчас деловито объяснил:
– Сюда молния не влетит. Ей ведь нужно для разгона расстояние, а здесь тесно. А гром – это просто звуковой эффект…
«Звуковой эффект» грянул так, что девочкино плечо под Ваниными пальцами затрепетало, будто подбитое крылышко.
– Да не бойся ты. Здесь безопасно. Даже… хорошо.
Было и правда неплохо. Кто-то расстелил здесь сухую траву, а на нее бросил старый мешок.
– Видать, это обжитое местечко, – сказал Ваня, чтобы отвлечь девочку от страха.
– Ага… Раньше здесь жил беспризорный пес Каштан. А год назад его забрал себе Квакер…
– Значит, Квакер знает это место! – сразу встревожился Ваня.
– Его многие знают. Но Квакер же не знает, что это место знаешь ты, – обстоятельно рассудила девочка. – И не будет искать тебя здесь… Тем более сейчас…
Подтверждая это «сейчас», гроза ударила снова. Правда, уже не так страшно. Шум ливня стал ровнее, хотя и оставался сильным. Лариса Олеговна при таком дожде обязательно говорила: «Разверзлись хляби небесные…» И заводила разговор о капризах нынешней погоды, о всеобщем потеплении климата, которое на деле оборачивается похолоданием, о бестолковых прогнозах синоптиков; о своей знакомой, которая работала на местной метеостанции и уволилась, потому что поругалась с начальником: он велел объявить, что на выходные ожидается прекрасная погода, хотя по всем данным следовало ждать снежных зарядов… А также о муже этой знакомой, которому недавно сделали безболезненную операцию на почках, и о его сестре, купившей у какого-то проходимца кольцо с бриллиантом, оказавшимся простой стекляшкой…
Лишь бы не вздумала позвонить сейчас. Пришлось бы тянуться к карману за телефоном, беспокоить девочку.
Она словно угадала Ванину мысль, шевельнулась, будто хотела освободить плечо из-под ладони, но тут гром ударил с новой силой, и она опять прижалась. Надо было успокаивать снова.
– Послушай… Ты про меня столько знаешь: и откуда я, и где живу, и как зовут… А тебя как звать?
– Лариса, – быстро сказала она.
– Как мою бабушку… Но ты же не бабушка. Есть имя покороче?
– Да. Иногда зовут Лора. Или даже Лорка. Это не обидно, мне нравится.
– Конечно, чего обидного… Наоборот, красиво даже. Был такой испанский поэт, Федерико Гарсия Лорка. Его фашисты расстреляли. Очень известный поэт…
– Ты его читал? – шепотом спросила Лорка.
– Нет, – признался Ваня. – Мне мама рассказывала. Она готовила выставку иллюстраций к его стихам. В Обществе российско-испанской дружбы… Я спросил: а что по-испански значит «Лорка»? А она говорит: не знаю, посмотри в словаре. Я полез в словарь, но там такого слова нет. Есть только похожее, «лоро»…
– А это что такое?
– Это значит «золотистый». Только не ко всякому существительному относится, а к полю, к хлебам. Например, «золотистая рожь»… Или… – Он запнулся, но сразу храбро сказал: – «Золотистая Лорка».
– А… что это значит?
Он сказал еще храбрее:
– Не ясно разве? Золотистая ты.
Лорка засмеялась – не очень весело, но звонко.
– Разве я золотистая? Вся белобрысая. В классе даже дразнятся иногда: седая…
Ваня не стал говорить, что дразнятся дураки, – это было бы слишком просто. Он разъяснил с ученой ноткой:
– Они плохо смотрели. Все зависит от угла зрения. Я вот сегодня глянул на тебя на крыльце и увидел в волосах золотые искорки.
Лорка помолчала и шепнула:
– Правда, что ли?
– Ну подумай, зачем мне врать?
– Никогда не замечала.
– Потому что не смотрела на себя в зеркало при ярком солнце. Ты попробуй…
Лорка ничего не ответила. Повозилась, освободилось из-под Ваниной руки, попыталась натянуть на коленки подол, не сумела, уперлась в них подбородком.
– Ваня, послушай. Дождь потише стал, да?
– Потише…
Гроза кончилась так же стремительно, как началась. Вмиг ослабел и через минуту прекратился ливень. Гром прощально порокотал где-то в отдалении. Солнце окрасило желтизной край уходящей тучи.
– Кажется, отбой, – сообщил Ваня и бодро завозил ногами. – Подождем еще или будем выбираться?
– Будем, – решила Лорка. – Парамоныч спрятался от дождя, и надо успеть, пока не появился снова.
3
Они успели.
Воздух был сырой, плетень, сквозь который они продрались на огород, – тоже. Широколистная трава, что росла рядом с грядами, цапала ноги мокрыми ладонями (Лорка даже повизгивала). Зато огород миновали за несколько секунд. С натугой раздвинули прутья-палки в другом плетне и выбрались на дощатый тротуарчик – он тянулся по краю лога, огибал могучие кривые тополя. Пахло дождем, тополиной листвою, влажными травами. Миллионы капель в зарослях лога сияли радужными искрами. Ваня хотел постоять, подышать. Но Лорка потянула его за руку:
– Идем скорее… – Кажется, она не до конца доверяла этой прохладной благодати.
И… правильно не доверяла. Когда они свернули с тротуарчика и оказались на тропинке рядом с сетчатой изгородью спортплощадки, навстречу им вышли из-за трансформаторной будки Квакер и его дружки. Пешком. Велосипеды держали за рули…
Перехитрили, гады! Переждали где-то грозу, вычислили путь беглецов, перекрыли дорогу. Для них, видать, это была очень важная охота. Интерес, азарт! «Смысл жизни», как выразился при первой встрече Квакер. Сейчас он с откровенной радостью улыбался лягушачьим ртом. Его дружки тоже улыбались, но как-то невыразительно. Лица их были туповато-одинаковые.
– Какая встреча! – Квакер широко развел руки, словно готов был обнять Ваню и Лорку. – Впрочем, ожидаемая. Девочка думала, что она умнее всех, но Квакер тоже не дурак, знает каждую тропинку. И тропинки сошлись…
«Владеет речью, гад…» – опять подумал Ваня.
– Чего надо, Квакер? Большие, крутые, да? – сказала Лорка без боязни, но и без надежды, что все кончится хорошо.
– Ага… – Квакер улыбнулся еще шире. – Ты, девочка, иди домой, там волнуются… А мы поговорим с мальчиком. Нам интересно, откуда он такой. Видно, что не здешний…
– Лорка, иди… – шепотом попросил Ваня.
Если бы она ушла, он рванулся бы назад – и головой в заросли лога. Плевать на сырость, ветки-колючки и всякую там татарскую крапиву, это не смертельно. И «ковбои» небось не стали бы догонять, с великами-то… Но Лорка никуда не пошла. Стояла бок о бок с Ваней и даже чуть впереди. Мало того, она подняла с тропинки обломленной грозою тополиный сук. Сказала тонко:
– Лучше не подходите.
Квакер и его дружки посмеялись. Не сердито, сочувственно даже. «Ненормальная», – жалобно подумал Ваня. Но сказать: «Уходи, я от них сбегу», – было теперь стыдно. Кстати, большого страха он не чувствовал, только опять жгуче зачесалась ужаленная рука да малость ослабели ноги.
Квакер отдал руль своего велосипеда приятелю, перестал улыбаться и сделал шаг вперед…
В этот момент грохнуло!
Нет, не гром, а что-то вроде взрыва. Тугой и короткий, без раскатистости, удар.
Квакер замер. У него округло приоткрылся широкий рот.
Лорка дернула плечами и шепотом спросила:
– Ваня, какое нынче число?
Более дурацкого вопроса задать не могла!
Но он так же быстро ответил:
– Двадцать второе… А что?
– Ага… – выговорила она с тихо-торжественной ноткой. И смотрела теперь в упор на Квакера. – Ну что, Квакер? Будешь продолжать охоту? Забыл закон, да? Может, уже волосы растут между пальчиками? – Она вдруг стряхнула со ступни плетенку и пошевелила над лужицей голыми пальцами. Ехидно так.
Рот у Квакера медленно закрывался. И проступала на лице явная досада.
– Ваше счастье, головастики… – выговорил он.
Один из его дружков сунулся вперед (пухлощекий такой, с розовым следом отлетевшей болячки на подбородке).
– Да чо такого! Давай хоть отвесим пендаля по ж… и башкой в репейники…
– Цыц, – угрюмо сказал Квакер.
Он опять перехватил руль, двинул свой велик назад и в сторону и заставил сделать это своих дружков. Освободил проход по тропинке. Хмыкнул.
– Идите, пока я добрый… – И добавил, глядя на Ваню: – Считай, милый мальчик, что судьба подарила тебе еще полсуток жизни.
Лорка отбросила палку, подняла с земли плетенку, взяла Ваню за локоть и храбро повела его мимо «ковбоев». Ваня ничего не понимал. Однако он чувствовал: сейчас его не тронут. Правда, один из приятелей Квакера (не тот, что с пятном от болячки, а другой, похожий на гусака) слегка замахнулся, но у Вани хватило характера не вздрогнуть.
Тропинка вывела их к белому зданию университетского общежития. Лишь тогда Ваня оглянулся: без боязни, а так, из любопытства. Но «ковбоев» уже не было видно: остались за углом.
– Сегодня уже не тронут, – успокоила его Лорка.
– Я понял… Но почему не тронут? Лорка, что это за закон? – Ване было почему-то неловко.
– Ты же слышал выстрел. Это самодельная пушка, у здешних мальчишек. Они стреляют из нее раз в году, в самый длинный день лета, называется «солнцестояние». В полдень стреляют. Это обычай такой. После выстрела и до заката нельзя затевать драк и кого-нибудь обижать… В общем, такое правило в здешних местах…
Вот это правило! Ни о чем подобном Ваня раньше не слыхал.
– И его все выполняют?
– Ну… не все, конечно. Для всяких отморозков оно не указ. Например, для Рубика или для Репы. Но Квакер… он, конечно, балда и хулиган, только все же помнит про закон… Это как в книжке про Маугли. Читал?
– Читал. Только давно, плохо помню… – признался Ваня. – При чем там… волосы какие-то…
Лорка засмеялась.
– Там разные были звери! Волки, с которыми жил Маугли, знали законы джунглей. Они не нападали ради крови, не были слишком жестокими. А их враги, дикие собаки, никаких законов не признавали. И у них между пальцами на лапах росли волосы. У волков их не было, а у собак были. И Маугли дразнил их за это. Прыгнет на дерево и вот так… – Лорка приподняла ступню и опять пошевелила пальцами (она все еще была без плетенки на левой ноге).
Ваня засмеялся. И Лорка засмеялась, стряхнула вторую сандалетку.
– Снимай и ты, а то промочишь. Сейчас лужи кругом…
