скачать книгу бесплатно
Он усмехнулся:
– Все та же тетушка! Она раньше работала переводчицей. А меня натаскивала с трех лет. В общем-то правильно делала…
Тетушка Чибиса представилась мне этакой сухопарой дамой вроде постаревшей Мэри Поппинс.
– Строгая особа, да?
– Угу… – охотно согласился Чибис. И вдруг объяснил: – По правде говоря, она даже не родственница. Просто соседка. Но мы живем вместе с давних пор. Она еще мать воспитывала в ее девчоночьи времена. Та ей до сих пор ни в чем не перечит. И меня отдала ей… в полное распоряжение. Тем более что самой некогда меня учить уму-разуму…
– Почему? – машинально спросил я.
– Она проводница на дальних поездах.
– А… отец? – дернуло меня за язык.
Чибис ответил коротко:
– Сапер был. Под Грозным…
Я выругал себя и заткнулся. А Чибис проговорил беззаботно (может, излишне беззаботно):
– Наверно, пора закусить… – и вытащил из рюкзачка пачку печенья. Видимо, он, как и я, не ел школьные обеды.
– В столовую не ходишь?
– Ну ее… эти сосиски тошнотворные…
– Я тоже не люблю…
– Хочешь? – Он протянул пачку.
Я взял две твердые галеты… Хорошо, что не сладкие. Но плохо, что сухие. У меня в рюкзаке была баночка спрайта, я вытащил, оторвал язычок. Брызнуло в нос.
– Глотнешь? – спросил я Чибиса.
– Сначала ты…
Я поглотал тепловатую шипучку, тогда и Чибис приложился к банке.
Мимо сновали ребята, но на Чибиса и меня не обращали внимания. И только Натка Белкина остановилась и наклонила кудрявую, как у куклы, головку. Пропела:
– Чи-ибис! Я сразу хотела сказать. Какой ты сегодня симпатичный… Особенно эти пуговки… – и нахально так подергала желтую пуговицу у него на животе.
– Убери лапы, – ровным голосом сказал Чибис.
– Ну чего ты! Я же по правде… А хочешь поиграть в лошадки?
– Как это? – опрометчиво спросил Чибис.
– Разве не знаешь, как жеребчики кусаются?
Она изобразила скрюченными пальцами «зубастую пасть», хихикнула и цапнула Чибиса повыше колена. Чибис взвизгнул и вскинул колени до ушей.
– Дура!
– Ой, да ты боишься щупалок! Вот смешно! Как девочка…
– Наталья, глянь сюда! – быстро сказал я.
Зажал пальцем отверстие в банке, взболтнул жидкость. Наташка удивленно глянула, а я убрал палец, и ей в лицо ударила пенная струя.
– А-а-а! Идиоты!..
Она закрыла щеки и побежала прочь, мелькая белыми гольфиками и бантами на кудряшках. Наверняка жаловаться Маме Рите.
– Сама виновата, корова, – сказал я вслед Белкиной, вовсе не похожей на корову.
Чибис дышал виновато. Признался:
– Я правда щекотки боюсь больше боли… Если попаду в плен к врагам, из меня запросто вытянут все тайны…
– Не вытянут, – утешил я. – В этих случаях организм ставит нервную блокировку. Я читал… Глотни еще.
Мы допили спрайт и увидели, что можно уже идти в кабинет. Но продолжали сидеть. Мне хотелось спросить: чего такого натворил Чибис, что тетка решила «укоротить его взрослость». Но, конечно, я не решался.
Чибис вертел в ладонях пустую банку.
– Можно я возьму ее?
– Возьми, пожалуйста… А зачем она тебе?
– Я собираю такие… И сдаю в одну кафешку. Хозяин платит пятьдесят копеек за штуку…
Я не знал, что сказать. Неужели у Чибиса такая обездоленная жизнь? Наконец выговорил:
– Это же гроши…
– Да… Но все же хоть какие-то карманные деньги. И кроме того, просто интересно. Вроде как рыбацкий азарт: какой будет улов… – Он повозился, быстро глянул сбоку и вдруг признался: – На этом я вчера и погорел…
– Как?
– Ходил по бульвару недалеко от цирка, там веранда со столиками. Те, кто пиво лакает, кидают банки в урны или оставляют на столах. А я незаметно подбираю… И вот с одного стола смёл сразу четыре посудины. Три пустые, а в одной остаток булькает. Пустые я – в сумку, а недопитую… думаю, надо вылить. А жарища такая же, как сегодня. Ну, меня будто под локоть толкнули: присосался и давай глотать. Гадость, конечно, зато холодная… Ну и… ничего же не случается безнаказанно. Глядь, мимо движется мадам Инесса Мефодьевна, знакомая моей тетушки. «Ах, Максим! Как ты можешь! Я все расскажу Агнессе Константиновне!»
– И рассказала?
– Как видишь… И началось: «Это ранняя склонность к алкоголизму!.. Чем это кончится!.. Ты прежде срока вообразил себя мужчиной, причем пьющим мужчиной!.. Это требует немедленного пресечения!..» И не поленилась ведь, и денег не пожалела: поехала в «Детский мир» за этим нарядом… «Отныне ходи вот так. Пробовать алкогольные напитки в таком виде тебе не захочется!»
– Ты не упирался?
– С ней бесполезно… Да и зачем? В общем-то так даже удобнее. Лишь бы не дразнились…
– Никто не дразнится. Некоторые даже завидуют.
– Ну да… Только Белкина эта…
– Она чокнутая… Ты знаешь что? Рубашку заправь поглубже, чтобы пуговиц не видно было, а сверху надень поясок. Тогда будет нормальный спортивный вид.
– Нету же пояска…
– Подожди… – Я полез в рюкзак. Там у меня лежал среди мелочей свернутый ремешок от старого футляра для мобильника. – Вот, продерни в петли.
– Спасибо… – Он чуть улыбнулся, взялся за пуговицу, и вдруг: – Ой, а из чего этот ремешок? Натуральная кожа?
– Да что ты! Клеенка… А не все ли равно?
– Ну… – скомканно сказал он. – Не люблю я, когда вещи из настоящей кожи. Противно…
Я сразу понял:
– Да! У меня так же бывает! Начинаешь думать: когда-то это была шкура живого существа, а потом ее содрали…
– Вот именно! – Чибис живо блеснул сине-зелеными глазами, и я вдруг увидел, что они слегка разные: один более синий, другой более зеленый. Он стал суетливо продергивать ремешок в петли от пуговиц. Застегнул, прыгнул с подоконника. Одернул «прикид». – Во… Нормально, да?
– В самый раз, – похвалил я. И осторожно сказал: – Слушай… Макс… Кожа кожей, а как насчет мяса? Ты его совсем не ешь, да? – Я вспомнил слова про «тошнотворные сосиски» и с уколом совести подумал о своей любви к пельменям.
Чибис поморщился:
– Приходится есть… То и дело слышишь: «Мясо необходимо детям для нормального роста. Посмотри на себя, ты и так худой, как пенджабский нищий…»
– Со мной так же… А тебе это тетушка твоя твердит?
– Ну да!
– С ней, видать, не поспоришь…
– Это невозможно. Во-первых, у тети Аги абсолютное чувство логики, она всегда оказывается права… А кроме того, у нее больное сердце, старая уже… Как разволнуется, уходит к себе в комнату, и оттуда сразу – вонь всяких капель. Вот и думаешь: вдруг случится что-нибудь – всю жизнь будешь совестью маяться…
Я кивнул: понятно, мол. А Чибис вдруг добавил:
– И вообще… Всякий лишний скандал увеличивает дисбаланс в этом мире…
– Чего увеличивает?
– Дис-ба-ланс… Он расшатывает равновесие Вселенной… Я бестолково говорю, да?
– Вполне толково… Но… – Я и сам был не прочь поразмышлять о проблемах мирового масштаба, однако сейчас не согласился с Чибисом. – Только… ну какой там дисбаланс от спора с тетушкой на фоне всеобщего финансового кризиса? Или по сравнению с проблемами черных дыр?
Чибис глянул на меня с уважением, но возразил:
– На кризис есть антикризисные меры. Дыры возникают по законам космического развития. А вот какая-нибудь непредвиденная мелочь может вызвать колоссальное обрушение. Вроде как легкий камешек вызывает лавину. Или… ну помнишь бабочку на штанге?
– Какую бабочку?
– Мультик есть такой, про волка и зайца. Волк там штангу выжимает, тренируется, а над ним бабочка. Сядет на левый край штанги – волка тянет влево, сядет на правый – беднягу туда же…
– Да! А когда она села посередке – он вместе со штангой бряк на землю! – развеселился я.
И Чибис засмеялся. Я хотел сказать, что бабочка – это все-таки шутка режиссера, но забренчал звонок…
В этом кабинете нам разрешали садиться кто с кем хочет. И мы с Чибисом сели рядом.
Программа шестого класса по биологии в нынешнем году уже закончилась, и старенькая Анна Сергеевна занимала нас рассказами об ученых. Нынче она принялась читать занудный очерк о Пржевальском и его лошадях. А я тихонько сказал Чибису:
– По-моему, никакого равновесия во Вселенной нету. Сплошной кавардак. Чем дальше, тем больше. Будто каша в котле. Галактики разлетаются, черные дыры там и тут, а недавно еще какое-то серое пространство открыли… У меня есть книжка японского ученого Мичио Накамуры «Новый взгляд на старый мир». Он там много пишет про все такое. И главное, что почти все понятно, без лишних мудростей… Максим, хочешь, дам почитать?
– Хочу, конечно… Клим, только знаешь что? Ты не говори мне «Максим». Говори, как раньше, «Чибис». Я привык, меня так с первого класса зовут. А свое имя я не люблю…
– Почему? Хорошее имя…
– Кому как… Мне вспоминается пулемет на Гражданской войне. В кино «Чапаев». Как из него по тысячам живых людей…
– Что поделаешь, если война… – осторожно проговорил я. – Там никуда не денешься: кто кого…
– Вот оттого и не люблю, – сказал Чибис в сторону.
Мне стало почему-то неловко, и я не придумал ничего другого, как сообщить о себе:
– Мое имя тоже связано с Гражданской войной. Немного…
– Как это? – шепнул Чибис.
– Был красный полководец, Клим Ворошилов. Не слышал про такого?
– Слышал, конечно…
– А у моего отца был дед, мой прадед то есть. Очень любил прежние времена. Держал дома древний патефон с ручкой для завода и старинные пластинки. И была у него любимая, называлась «Терская походная». Эта пластинка у нас до сих пор хранится, только патефон давно сломался. Но отец мне эту песню на электрическом проигрывателе крутил. Там есть такие слова:
Красный маршал Ворошилов, погляди
На казачьи богатырские полки.
Прадед все просил отца: «Родится у тебя сын, дай ему имя Клим, Климентий». Хотя вообще-то Ворошилов не Климентий, а Климент… Ефремович…
Чибис молчал с минуту и смотрел не на меня, а за окно. Потом сказал неохотно:
– Казачьи полки были всякие… В Отечественной войне многие из них воевали за немцев… Про это раньше молчали, а теперь уже не скрывают. Целые книжки написаны.
– Но не все же были изменники! Были и герои! Например, генерал Доватор. Про него тоже книжка есть…
– Я знаю… А те, кто против Красной армии, они ведь не считали себя изменниками. Потому что воевали не за Гитлера, а против советской власти. Эта власть им столько всего натворила…