скачать книгу бесплатно
– Радио «Орфей» приветствует своих слушателей. С вами в студии Елена Шмелева. Далее наш эфир украсит бессмертное творение Моцарта – концерт для двух скрипок с оркестром…
Заиграла музыка. От нее сразу стало веселей. «Амадеус – это наше все», – сказал как-то Грицаев, преподававший сольфеджио на старших курсах. И она не могла с ним не согласиться.
Анжела набрала в электрический чайник воды, открыла форточку и закурила.
Зазвонил телефон. Как и вчера вечером, он лежал на столешнице рядом с сахарницей.
– Алло! – она затаила дыхание, ожидая услышать гнусавое и глухое: «Теперь он твой».
– Анжела, привет.
Впервые в жизни она была рада услышать Терентьева.
– Здравия желаю, товарищ начальник.
– Трудишься?
– Так точно, товарищ начальник. В поте лица и других частей тела.
– А Люда?
– Прибудет через десять минут.
– Я в десять зайду. Хорошо?
– Так точно, товарищ начальник. Будем ждать. Конец связи, – Анжела сбросила вызов.
Терентьев был их крышей. А может, и не он сам, а другие люди – этого Анжела не знала. Да и какое это имело значение? Значение имели только сумма и гарантии. Сумма ее устраивала, проверить гарантии случай еще не подвернулся.
Повернулся ключ в замке, и трижды стукнули каблуки по ламинату.
– Эй, привет стахановцам. В две смены пашешь? Как некстати. Это было ее любимая часть, когда скрипки сначала перекликаются и подхватывают друг друга, а потом играют вместе. Но если не ответить Людке, она повторит вопрос так, что на крик сбегутся соседи. Анжела нехотя вышла в коридор.
– Ага. И тебе с утра решила помочь.
На Людке были новые ярко-красные ботфорты на высоченных каблуках. Это был ее ответ на вчерашнюю обновку Анжелы – крупные серьги-кольца ценой в тридцать восемь тысяч рублей.
– Спасибо, но я как-нибудь сама справлюсь. Что новенького?
– Вчера воскрес Маркиз де Сад и зашел на огонек. Пришлось задержаться до трех.
– Ого, – Людка подняла брови. – Думаю, таким марафоном ты его загнала обратно в могилу.
«Он и без моего участия туда направлялся», – подумала Анжела.
– У тебя что? Как твоя новая пассия?
Люда второй месяц встречалась с депутатом Городской думы преклонного возраста и неумолимой сексуальной фантазией.
– То же самое, что на работе, только матрас жестче, обои синие и выхлопа ноль. Правда, вот сапоги подарил. А вообще пора с ним завязывать. Надоело, – она хотела добавить что-то еще, но в дверь позвонили, и в дверном проеме появилась плешивая голова Терентьева. На кухне пропищало радио. Капитан был точен, как московские куранты.
– Привет, девчонки!
Его искусственное радушие, как всегда, раздражало.
– Здрасьте.
Косо взглянув на полицейского, Анжела полезла в сумку за кошельком. Пальцы с длинными аккуратными ногтями отсчитали десять тысячных купюр и сунули деньги капитану в лицо.
– Держи. Скоро прикроется ваша лавочка. Вчера в новостях депутаты обещали легализацию.
– Ну, обещать – не значит жениться. Да и лучше тебе от этого не будет. Так у тебя червонец в месяц плюс два субботника, а как легализуют, половину заработка налогами забирать будут, а из-под проверяющих инспекторов даже по нужде не вырвешься. Придет пожарник, за ним эколог, за ним санитар-эпидемиолог. В общем, всех перечислять язык отсохнет. И притом бухгалтерию вести придется. Отчеты, знаешь ли, всякие. Как в анекдоте, – Терентьев рассмеялся как стервятник.
– А что, гражданки-барышни, может, и натурой сейчас? На четверть суммы.
– У нее клиент через десять минут, а мне надо домой. Так что передерни затвор где-нибудь в подъезде и спокойно дожидайся субботы.
Анжела приоткрыла дверь, шагнула в сторону и кивнула в сторону лестничной площадки.
– Да иди ты, – Терентьев с силой захлопнул за собой дверь, и сверху на пол упали два кусочка крашеной штукатурки.
– Вот дрянь. Так и дверь поломать можно. Люда небрежно стянула сапоги с ног и швырнула их в угол.
– Иуда. Родного брата за решетку упек. За три года четырех начальников слил, и за каждого ему по звездочке добавили. Женат в четвертый раз – тоже неспроста. С такой гнидой не всякая уживется. Ладно, пойду переодеваться. У меня и вправду клиент через пять минут.
Информацию о Терентьеве Людка черпала из надежного источника – Олега Клюева, сослуживца Терентьева и ее постоянного клиента.
– А я только чайник поставила.
– Ну и пей себе спокойно. Нам кухонный стол не нужен. Тумбочки и подоконника вполне достаточно.
Анжела кивнула и отправилась на кухню.
Через пять минут в дверь позвонили. Ни слова приветствия. Только шорох одежд. Маленькой серой мышкой клиент прошмыгнул в комнату.
– Я готова. Иди ко мне, мой тигр, – голос Люды звучал вызывающе знойно, и Анжела представила ее фирменную зубастую улыбку. Звякнула бляха ремня. Из комнаты донеслись томные женские стоны. Люда явно переигрывала.
3.
Судья слушала потерпевшего и посматривала в окно. Самая обыкновенная женщина с широким лицом и высокой кучерявой прической. Ничего в ее внешности не выдавало ту власть над людьми, которой она была наделена, за исключением разве что черной пыльной мантии, из-под которой выглядывал красный ситцевый сарафан.
Как это вообще могло произойти? Если бы кто-нибудь месяц назад сказал Вале, что его будут судить, он бы рассмеялся. Он не считал себя пай-мальчиком, но и до хулигана ему было очень далеко. Он и водку пил второй раз в жизни. Опять же с Витькиной подачи. Хотя дело не в водке, не в Витьке и даже не в нем. Просто очень неудачное стечение обстоятельств. В третий раз за этот год.
Хозяин машины, небритый дед, изо всех сил выгораживал их:
– Господа хорошие, я к паренькам не в претензии. Ошиблись пацаны. По пьяни с кем не бывает. Они и повинились сразу. Крыло пообещали сами отремонтировать. А других бед наделать не успели. Я вот что думаю – отпустить их надо. Ребята хорошие.
Дед испугался не меньше них – очень жалостливый человек оказался. Уже на следующий день после всей этой истории он просил участкового вернуть заявление об угоне. Но процесс уже был запущен. Ему пообещали статью за дачу ложных показаний. Дед замолчал и заговорил только сейчас.
Витька сидел, склонив голову. Это была его дурацкая затея. «Давай, Валюха. Че ты стремаешься? Покатаемся и вернем. Очко сыграло? Один раз живем». Вот и покатались.
Валя в сотый раз повернулся и посмотрел на дверь. Парень в форме по ту сторону решетки подергал за нее, чтобы убедиться, что она заперта. Чудак. Неужели он подумал, что Валя собрался бежать? Хотя, что еще может прийти в голову, когда подсудимый поминутно оглядывается на входную дверь.
Слава Богу, она не пошла с ним. А собиралась. Даже платье из шифоньера достала. Черное в крупный горох. Она не надевала его с тех пор, как перестала ходить на работу. Теперь платье висело бы на ней как мешок на пугале. За минувшие полгода она сбросила не меньше двадцати килограммов.
С утра вызывали скорую. Укол, две таблетки, кровать. Перед уходом врач сказала, что если она действительно хочет узнать, чем закончиться дело, следует оставаться дома.
Часы на стене показывали четверть двенадцатого. Скоро будут заканчивать. Даже если отпустят, сегодня на работу он уже не пойдет. Ефимову он сказал, что заболел. Ну да, соврал. А что он должен был сказать? Извините, сегодня у меня суд? Могут впаять года четыре, так что к обеду не ждите.
– Обвиняемый Жуков Валентин Григорьевич, раскаиваетесь ли вы в содеянном преступлении?
Валя поднялся.
– Да, конечно, раскаиваюсь. Извините. Вышло очень глупо. Мы не собирались красть эту машину. Только покататься.
4.
Водопроводчика уже не было, а новые формы еще не были толком готовы, когда его разбудили. Именно разбудили. Впервые за долгое время он проснулся не сам.
Он пришел в себя и миллионами глаз взглянул на человека за стеклом.
Лучше бы ему продолжать спать. Чертовы насекомые! Форма была невероятно тесной. Он чувствовал себя слоном, которого засунули в трехлитровую банку.
Чисто теоретически муравьи могли бы послужить мостом к более сложным формам (насекомые намного перспективнее, чем мертвые камни, сваленные под землей), если бы не человек за стеклом. Он исключил эту возможность. Герметичный сосуд, резиновые перчатки, плотно прилегающая крышка.
Форма душила его своими мизерными размерами. Казалось, еще немного, и он вновь окажется за пределами сознания. Но теснота – это пустяки, настоящие неприятности начнутся после взаимного проникновения форм. Он миллионы раз оказывался в этой ситуации, и ни разу заполнение сверхтесных форм не прошло без последствий. Насекомые почти наверняка, используя вдруг возникшую связь, начнут проникать в заполненные сложные формы. Для глубокого сознания вышвырнуть из себя муравья будет несложно, но для мелких поверхностных форм – а таких будет большинство – муравьи станут настоящим бедствием.
Еще была крыса. Еще одно мучительное проклятие. Он не мог заполнить ее в принципе. Геном грызуна исключал возможность правильной репликации вирусного ДНК. Одно утешение – крыса должна была скоро сдохнуть, и своей смертью прекратить его мучения.
Но ни крыса, ни дискомфорт малых форм и ни виднеющийся на горизонте тупик этого пробуждения не раздражали его так, как человек за стеклом. Вот кто взбесил его по-настоящему. Тот, кто должен был стать рабом, вдруг оказался хозяином.
5.
Валя раскрыл телефон и взглянул на неподвижную красную точку на карте. Мама была дома. А где еще быть человеку, которого с утра откачивала скорая? На танцах или в фитнес-клубе?
Услугу «Ребенок под присмотром» он подключил к ее телефону год назад. Определение местоположения с точностью до ста метров плюс маршрут за день. Двести рублей в месяц и небольшие угрызения совести в придачу – не столь дорогая плата за то, чтобы вволю погулять и оказаться дома за пять минут до прихода матери.
Он хотел было немного посидеть на лавке у подъезда, но передумал. Что толку? Перед смертью не надышишься, как любит повторять чертов философ Павел Артемович.
Валя нажал две затертые клавиши кодового замка и вошел в подъезд.
На лестничной площадке рядом с электросчетчиками стояла новенькая темно-красная детская коляска. Шесть лет назад точно на этом месте стояла крышка гроба такого же цвета. Гроб в то время находился в квартире, и в нем лежал Валин отец.
Валя позвонил дважды и прислушался. За дверью громко острил Иван Ургант: «Спрашивают у старого еврея: “Почему вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?” – “Разве?”» На бородатую шутку студия ответила взрывом смеха.
Валя отомкнул замок, потянул на себя дверь и вошел в квартиру.
В прихожей пахло корвалолом. На тумбочке у входа лежала пачка неоплаченных квитанций ЖКХ с цветной рекламой на обратной стороне. Пластиковые окна «КВЕ» по сверхнизкой цене, скоростной Интернет всего за восемьсот рублей в месяц, комплексные ритуальные услуги (организация и проведение похорон, возможен кредит).
– Мама?
Никто не ответил. Ургант продолжал веселить публику, и Валя представил себе его сдержанно улыбающееся небритое лицо.
Телевизор заменил ей мир. Двенадцать часов в сутки. Последние полгода она жила по ту строну экрана.
– Мама.
Нет ответа. Наверное, уже приняла таблетки.
Валя разулся и теперь уже, напротив, стараясь не шуметь, прокрался в ванну.
Если бы можно было с ней вообще сегодня не встречаться. Поговорить обо всем завтра.
В унитазе плавали пучки длинных седых волос. Побочный эффект химиотерапии, как объясняли врачи. Он нажал слив. Телевизор за стеной замолк.
– Валя, это ты?
Он закрыл глаза и выдохнул. Прятки кончились.
– Да, мам.
– Иди сюда, сынок.
Кресло, в котором сидела мать, стояло спинкой к двери. Бледная сморщенная рука с вздувшимися синими венами и короткими старческими ногтями лежала на подлокотнике ладонью вверх. Фигура нищего, просящего милостыню у Бога (у кого еще ее можно просить в пустой квартире?). Черная манжета плотно обтягивала тонкий дряблый бицепс.
– Опять высокое?
– Сто сорок восемь на девяносто, – голос звучал звонко и твердо. Вечернюю порцию таблеток она еще не приняла. – Как все прошло?
Он не знал, что ответить. Год условно за пьяную выходку, которую суд, вопреки прогнозам адвоката, определил как угон автомобиля, – это хорошо или плохо?
– Ты слышишь, о чем я спрашиваю?
– Да. Все нормально. Меня оправдали. Я же говорил, что не виноват. Судья даже удивилась, почему следователь не закрыл дело. Никаких доказательств. Просто мы оказались в неподходящее время в неподходящем месте.
– А Витька?
– Ну и его оправдали тоже.
– Значит, все закончилось, – она шумно выдохнула, и он успел подумать, что смог обмануть ее, прежде чем она задала следующий вопрос. – О чем ты думал, когда лез в чужую машину?
Вот так, без споров и доказательств, она вынесла собственный вердикт: «Виновен».
Честный ответ выглядел как признание в собственном идиотизме. Они решили угнать машину, потому что Витька знал, как это можно сделать. «Это же элементарно, – заплетающимся голосом шептал он, склонившись над рулем. – Поддеваем колечко, вытаскиваем личинку. Красный провод отдельно, остальные в скрутку и замыкаем цепь».
– Не знаю. Не думал, что так выйдет.
– А если бы тебя посадили? Даже на полгода. Что стало бы со мной?
