Меланхолия ундины

Алиса Крафт

Меланхолия ундины

Часть первая

Глава 1. Жестокая игра

Меланхолия была ко мне невыносимо беспощадна, особенно в этот мучительный месяц. Она пожирала краски, душу и свободное дыхание, нашептывая мерзкие мысли. Надежды на летнее солнце, которое должно было вытравить из меня это дурное настроение, не оправдались.

Я ехала в машине, подставив лицо горячему воздуху с ароматом степной полыни, врывающемуся в открытое окно. Изредка поглядывала на Макса за рулем, который явно не разделял моей идеи отключить климат-контроль, дабы насладиться густыми знойными ароматами прибрежной растительности. Я же хваталась за любой шанс почувствовать хотя бы скудный призрак удовольствия и жизни.

Мы приближались к заливу, серебрящемуся под полуденным солнцем, на берегу которого стройной полосой расположились частные мини-гостиницы и гостевые дома. Каждый домик отличался оригинальным архитектурным стилем, оформлением дворов и названием, образуя пёстрые узкие улочки, неизменно ведущие к ухоженной тихой набережной.

В небольшой гостинице нас ждал номер и друзья моего парня: Ваня и Оля – молодая семейная пара. Они были неплохими ребятами, однако я предпочла бы провести этот отдых только вдвоем, а то и вовсе в одиночестве. Меня угнетала сама мысль о необходимости поддерживать вежливые разговоры, но Макса тоже можно понять: в последнее время со мной было непросто. Я не проявляла особого интереса к окружающим событиям, безразлично принимая пресную действительность, раздражаясь от чрезмерно навязчивых попыток завязать со мной диалог. Ему определенно нужен был друг, чтобы пережить этот отпуск, поэтому я смирилась. Вот бы ещё понять, где мне самой искать спасения.

Вечером меня вытащили в караоке-бар. Выбор увеселительных заведений на заливе был невелик: единственный супермаркет и бар-ресторан находились в здании одного относительно крупного отеля «Ундина». Несколько ночей в неделю здесь проходили вечера караоке. Невысокая полукруглая деревянная сцена так и манила любителей покричать в несчастный микрофон. Стоило отдать должное местному звукооператору и отличной аппаратуре: даже самые пьяные и разухабистые вопли звучали настолько приглушённо и аккуратно, что почти не резали слух остальным гостям.

В помещении царила приятная интимная атмосфера: приглушенные светильники на столиках и тусклые гирлянды на пальмах в горшках позволяли спрятать в полутьме своё паршивое расположение духа.

– Лия, ты слышишь меня? – наклонился ко мне Макс. – Что тебе заказать в баре?

– Как обычно – белую сангрию, – устало улыбнулась я, силясь изобразить радость.

– А мне космополитен, – бодро отозвалась Оля.

Мужчины отошли к бару делать заказ, а я с какой-то завистью посмотрела на Олю: она, кажется, неимоверно наслаждалась моментом, с упоением рассматривая обстановку и людей вокруг. Ей даже хватило энтузиазма нанести яркий вечерний макияж и выпрямить свои длинные рыжие волосы – удивительное количество жизненной энергии. Мне оставалось лишь недоумевать, откуда она черпает эти силы и беспечность, я же совершенно позабыла каково это быть счастливой и задорной, и уже казалось, что никогда этого не испытывала.

Рассматривая жену Вани, мне стало искренне неудобно перед Максом: я действительно могла бы немного постараться и накраситься для него, но эта мысль даже не мелькнула в моей голове. Я всего лишь приняла душ после дороги, позволив русым волосам высохнуть привычными непокорными завитками, нанесла на губы бальзам ягодного цвета и надела короткий вишневый сарафан с оголенными плечами. Я определённо не была главным страшилищем этого заведения, но выглядеть более празднично и ярко не помешало бы, всё-таки Макс с таким трудом выхватил этот отпуск, чтобы отвезти меня к морю.

Ну вот, я снова начинаю винить себя за своё состояние и поведение. Бесконечное чувство вины – ещё один дрянной симптом этой душевной болезни.

На столе передо мной поставили коктейль: большой бокал с белым вином, в котором плавали дольки яблока, персика, апельсина и лайма, украшенные веточкой свежего тимьяна.

– Благодарю, – посмотрела на Макса, севшего рядом со мной.

Он не изменял своим привычкам и заказал себе любимый виски со льдом.

– Это тоже тебе, – протянул мне какую-то карточку и брошюру.

– Что это? Меню?

– Не совсем. При заказе трех коктейлей одна песня в караоке в подарок.

– С каких пор двойной виски считается коктейлем? – ухмыльнулась я.

– Чтобы не толпиться лишний раз у бара, я сразу заказал две сангрии и ещё один виски, принесут через пятнадцать минут, ну и плюс заказ Оли.

– Хитрец. Только вот я не уверена, что хочу сегодня петь. Да и вообще, может лучше уступить Оле? – протянула девушке каталог песен, надеясь избавиться от этого великодушного предложения.

– Мне? Ни за что! – испуганно замахала руками рыжая девица. – Мне медведь на ухо наступил, да и сцены я панически боюсь!

– Вот видишь, Лия, не отвертишься, – засмеялся Макс. – Ты единственная из нас вокальный гуру, да к тому же я слишком давно не слышал твоего обворожительного голоса.

– Музыкальная школа – это ещё не гуру, – буркнула я, осознавая, что выдумывание дальнейших отговорок не возымеет никакого эффекта.

– Это не отменяет того, что ты прекрасно поёшь. Прошу, ради меня, я хочу, чтобы весь ресторан видел какая у меня талантливая и красивая девушка. Выбери песню под настроение, если нет желания задорно выплясывать на сцене. Я не тороплю, вначале выпей коктейль, – мужчина нежно сжал мою ладонь, ласково заглядывая в глаза.

– Думаешь, что после сангрии я буду сговорчивей? – я игриво потянулась к коктейльной трубочке.

– Я в этом уверен, – подмигнул Макс.

Я нарочито медленно пила сладкое вино, оттягивая своё выступление. Ребята активно общались, пока я прятала взгляд в песенном каталоге, будто ничего на свете не было интересней. На столе уже давно появился второй напиток, в этот раз с пучком ароматной мяты, и я наконец решилась. Отставила в сторону пустой бокал и встала. Нужно просто спеть, а потом вернуться на место и увидеть довольную улыбку своего парня. Это не сложно, необходимо сделать над собой усилие и заглушить эту серую тоску внутри, дабы порадовать близкого человека.

– О-о-о, сейчас будет фурор, – донесся в спину комментарий Макса.

– Здравствуйте, – протянула карточку звукооператору. – Можно спеть?

– Нужно, – приветливо улыбнулся молодой мужчина. – Вам подсказать или вы уже определились?

– Определилась. Крис Айзек – Wicked Game.

– Чудесный выбор, лучший за сегодня, – искренне обрадовался тот. – Проходите на сцену.

– Уже?

– Да, очереди нет, прошу, – мужчина указал на две небольшие ступеньки, ведущие на компактный деревянный помост.

Я несмело приблизилась к стойке микрофона и отрегулировала её, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Загорелся мягкий свет напольного софита, и знакомый музыкальный ритм с гитарными переливами разлился по помещению. Большой экран на противоположной стене подсказывал мне слова песни, но я в этом не нуждалась. Опустив глаза на микрофон, я приблизила к нему губы и начала петь, погружаясь в какой-то транс. Прикрыла веки, наслаждаясь каждой фразой, доставая нечто из своей души и вкладывая эти чувства в столь глубокую и такую близкую мне песню.

Да, мой мир был в огне, и я жаждала сладкого спасения, о котором оставалось лишь мечтать, не понимая даже сути и образа этого желания.

На последнем куплете я все же подняла взгляд на зал, чтобы убедиться, что никому кроме Макса не было дела до моего скромного выступления. Однако меня слушали, многие прервали свои беседы и с легкими улыбками смотрели на сцену, одна немолодая пара даже танцевала. Это удивляло и радовало, всё же не все предпочитали глупые застольные песни.

Не улыбалась лишь одна яркая блондинка в неоновом розовом топике, не отрывая от меня широко распахнутых карих глаз. Она сидела в трёх шагах от сцены и всем видом показывала, что удивлена до глубины души и даже напугана. На её столике стояла белая сангрия.

Холодный пот мгновенно выступил на спине, пальцы до боли вцепились в микрофон, и я допела припев, смотря на эту знакомую незнакомку. Наши взгляды ухватились друг за друга и не желали отпускать. Всё вокруг погасло, исчезли люди и само пространство, были только мы и песня, которую я пела уже только для неё, для своей первой слушательницы, для своей первой и единственной…подруги. Нет, так не бывает! Откуда она здесь? Кира…

Аплодисменты и восторженный свист Макса отрезвили меня. Я отошла от стойки микрофона, скрываясь от света софитов в полутьме ресторана.

– Это было круто, – отметил звукооператор, когда я, пошатываясь, спустилась со сцены. – Не желаете спеть ещё раз? За счёт заведения.

– Благодарю за комплимент, но на сегодня хватит, – скупо отозвалась я, чувствуя, как меня обнимает подбежавший Макс.

– Шикарное исполнение, Лия! – поцеловал меня в щеку. – Ты всех поразила! Даже Ваня заслушался затаив дыхание, отчего получил нагоняй от Оли.

– Я рада, что тебе понравилось.

Мы вернулись за столик, и я припала ко второму коктейлю, гася приступ жажды и тревоги. Непокорные глаза то и дело соскальзывали в сторону Киры, убеждаясь, что она тоже продолжает смотреть на меня. Сколько прошло лет? Кажется, больше десяти. Стоит поздороваться с ней и перекинуться парой фраз, иначе вся эта ситуация выглядит крайне неадекватно, мы ведь не враги, просто больше не друзья. Давно не друзья.

– Вам передали бутылку шампанского, – надо мной наклонился официант, удерживая в руках ведерко со льдом с бутылкой розового Cristal.

– Вы уверены? – несколько взволновано спросила я, понимая примерную стоимость данного вина родом прямиком из французского региона Шампань.

– Абсолютно уверен.

– Кто именно передал? – оглянулась по сторонам, рассчитывая, что даритель хотя бы помашет мне рукой.

– Данного джентльмена сейчас нет в зале. Не переживайте, это искренний и безвозмездный комплимент вашему выступлению.

– Но я не могу…

– Отказ не принимается, – отрезал официант и, наклонившись чуть ниже, прошептал: – Поверьте, он от этого нисколько не обеднеет и преследовать вас не будет. Вам принести бокалы?

– Не нужно, спасибо.

Мужчина в белом фартуке кивнул и оставил ведерко на столе.

– А вот и первые поклонники дают о себе знать, – Макс с деловым видом достал бутылку изо льда и принялся изучать маленькую наклейку на русском языке, совершенно не представляя, что держит в руках, как минимум, свою зарплату.

– Гляди, уведут твою певицу, – подначивал Ваня.

– Я всё контролирую, не волнуйся, – буркнул мой парень. – Наверняка какой-то очередной французский кисляк. Лия, тебе должно понравиться.

– Должно, – я аккуратно забрала шампанское и поставила перед собой. – Послушай, я тут случайно увидела свою старую знакомую. Ты не расстроишься, если я отойду с ней поздороваться?

– Вот эту знакомую? – Макс указал на Киру, стоящую прямо у нашего столика. – Не такая уж она и старая. Добрый вечер, старая знакомая.

– Добрый, – пухлые губы девушки растянулись в улыбке.

– Ребята, это Кира, моя… подруга детства, – поспешила представить худую спортивную блондинку. – А это Макс, Ваня и Оля.

– Присаживайтесь, Кира, – предложил Максим.

– Спасибо, но я пришла украсть у вас свою… подругу детства. Мы давно не виделись, и было бы неплохо поболтать о своём, о девичьем. Лия, ты не откажешь мне в прогулке по набережной?

– Прогулке? – опешила я, сама не понимая отчего.

– Отличная идея, после второй сангрии тебе просто необходим свежий воздух, – подбодрил меня мой мужчина.

Он прекрасно знал, насколько нелюдимой я стала в последние полгода и, кажется, был рад моему общению с относительно новым человеком.

Отступать было бы неприлично, почти глупо, поэтому я медленно поднялась, позволяя себе принять приглашение Киры.

– В таком случае, шампанское я забираю с собой, отметим встречу, – дерзко схватила золотистую бутылку. – Прогуляюсь и сразу вернусь в гостиницу, звони, если потеряешь меня.

– Вот это боевой настрой! Веди себя прилично, не утони в заливе, – иронично пролепетал Макс и махнул рукой.

Утопление мне точно не грозило: ближайшие двести метров от берега глубина залива едва доходила до метра. Волны сюда не захаживали вовсе, зато стояла тёплая, удивительно прозрачная вода, в которой мелькали мелкие серебристые рыбки и деловито шныряли крабики, а над всем этим царил лёгкий, бодрящий морской эфир, пропитанный солью.

Мы вышли на пустынную набережную и медленно пошли по мощёной дорожке, освещённой мягким светом невысоких фонарей. На горизонте тонкой золотисто-оранжевой полосой догорал поздний летний закат, подсвечивая водную гладь.

Я сжимала в руке бутылку неприлично дорого шампанского, и знать не знала с чего начать нашу непринужденную беседу. Да и будет ли она непринужденной?

– Ты по-прежнему отлично поёшь. Вернее сказать, даже лучше, чем я помню, – прервала тишину Кира. – И мурашки по телу так же разбегаются.

– Просто у тебя слишком короткий топик, не замёрзни, – отшутилась я, ощущая сковывающую неловкость от её комплимента. – А ты по-прежнему любишь розовый цвет и белую сангрию.

– Ты права, – блондинка посмотрела на свой яркий кроп-топ. – Вот только сангрию, как я успела заметить, люблю не только я одна. Помнишь, как мы её изобрели у меня на кухне? А через два года узнали, что это популярный испанский напиток и возмущались, что они украли у нас идею гениального коктейля.

– Помню, – улыбнулась я, ловя себя на мысли, что это первая искренняя улыбка за этот вечер, если не за неделю. – Хорошее было время. А я не сразу тебя узнала с этим цветом волос и каре. Тебе идёт.

– Спасибо. Сменила прическу года четыре назад и не пожалела, короткая стрижка – моё лучшее решение. Знаешь, я почти не смотрела на сцену: там то и дело появлялись отчаянные аматоры вокального искусства, от которых я успела устать, как вдруг услышала знакомый голос. Подняла глаза и долго не могла поверить, что вот так ярко и внезапно ты появилась прямо передо мной, и гадала, заметишь ли ты меня.

– Какой вариант предпочла бы ты? – зачем-то спросила я.

– Тот, который случился.

– Тогда я спокойна. Предлагаю пойти на тот деревянный пирс и отметить нашу встречу! – повертела золотой бутылкой в руке.

– Не жалко? Может лучше оставить его на особый случай?

– По-твоему этот случай недостаточно особый? Встретиться в караоке-баре в отдалённом малоизвестном месте за десятки километров до ближайшего города? Нет, лично я требую официально признать этот случай особым! – театрально заявила я.

– Официально признаю! – расхохоталась Кира.

Мы прошли на причал, подсвечивая себе дорогу фонариками в смартфонах. В этом уединённом месте не было искусственного освещения, и если не знать, где именно оно находится, то ночью с набережной разглядеть данное невысокое сооружение было довольно непросто. Умостившись на край дощатого настила, мы единогласно стянули обувь, цепляя пальцами ног поверхность тёплого залива.

Кира вызвалась открыть шампанское, клятвенно пообещав не выбить мне пробкой глаз, и я ей доверилась. Негромкий хлопок оповестил об успешном завершении этой непростой миссии.

– Первый глоток твой, Лия, как покорительницы сердца какого-то богача, умеющего делать тактичные и шикарные комплименты, – блондинка протянула мне бутылку, и я только сейчас поняла, что не догадалась взять хотя бы стаканчики.

– Только вот не хватает таких же шикарных бокалов, – озвучила свою мысль.

– Брось, это уже лишнее. Когда ещё доведется пить Cristal из горла с босыми ногами на краю ночного пирса? Такая непозволительная свободолюбивая роскошь случается нечасто. Так что насладить моментом.

– С этой точки зрения, бокалы, действительно, не нужны, – согласилась я и поднесла бутылку к губам, ощущая тонкий аромат розовых лепестков и свежих кислых цитрусов.

Сделав несколько глотков, я задержала дыхание, позволяя ягодному послевкусию медленно растаять на языке, а шаловливым пузырькам щекотать нёбо острой минеральной свежестью. Шампанское было безупречным: тонким, живым, оно словно создавалось, чтобы сплетаться с солёным дыханием моря и с теми водянистыми, солено-жасминовыми аккордами парфюма, что доносился от Киры. После сангрии даже небольшое количество более крепкого алкоголя ложилось на благодатную почву и волнующе кружило голову.

– Какой идеальный вечер, – мягко и тихо пролепетала Кира, пристально смотря на меня.

Меня больше не смущало её присутствие. Было достаточно темно, чтобы наши разговоры стали довольно откровенными. Запахи, слова и силуэты ощущались остро и притягательно. Тонкий серп молодого месяца, выплывший из-за черной линии горизонта, никак не мешал уединённой обстановке, а лишь скромно её украшал.

Смешные и яркие воспоминания из нашего совместного детства постепенно сменились разговорами о юности, о тех моментах, когда невинность в наших головах и телах трансформировалась в нечто новое и важное. Многое не требовало слов: мы молчаливо помнили об этом, берегли и, возможно, стыдились. Мы всегда испытывали бесхитростную и честную привязанность, нелепо ревнуя друг друга к знакомым, друзьям и возлюбленным. Объяснить эти чувства трудно и по сей день, мы просто ощущали себя единым целым, словно между нами тянулась невидимая нить – родственная, но не кровная, и тёплая, как летний вечер. Сейчас, спустя десятилетие, это кажется чем-то ненормальным, странным пережитком незрелой психики.

Вспомнилось, как Кира рассказала мне, что больше не девочка, что прошлой ночью она поддалась любопытству, эротическому желанию и настойчивым ласкам своего парня. Тогда я наивно считала, что прежде чем принять такое решение, она всенепременно должна была посоветоваться со мной и всё обсудить, что все вехи становления в этой жизни мы должны проходить вместе, как раньше. Конечно, мы были далеко не детьми и перешагнули порог совершеннолетия, но это ошеломило меня. Вспыхнувшая ярость и обида быстро улетучились, когда выяснилось, что приятного в этом процессе было мало, и что мужчина не особо заботится о переживаниях девушки, когда у него стоит. Свой познавательный монолог Кира закончила тем, что не позволит мне совершить такую ошибку, испытать подобный глупый и болезненный опыт с каким-то проходимцем. И когда я была готова, когда желания моего тела уже не поддавались контролю, а достойных кандидатов так и не нашлось – я приняла решение. Да, я абсолютно осознанно не хотела ждать того единственного, я хотела как можно быстрей полноценно наслаждаться запретными удовольствиями, о которых пишут в плохих книжках. Теперь я понимаю: никто не смог бы почувствовать меня так тонко, как это сделала я сама: наедине с собой, в тишине своей комнаты, без чужих рук и чужих ошибок.

Немногим позже своего первого мужчину я выбирала хладнокровно, точно зная, чего я хочу. Я не боялась боли, и мне не нужно было предупреждать парня о невинности, ведь с ней было покончено, я просто жаждала настоящей близости, страсти и мужских ласк.

Леша был неотесанной деревенщиной, кровь с молоком, немногословен и груб, но безумно красив. Он искренне старался относиться ко мне как к леди, насколько ему позволяли манеры, перенятые у героев кинофильмов. Я же млела от его высокого роста, широких плеч, силы, несвойственной молодым мужчинам его возраста, и от по-женски красивого лица: тёмных бровей и длинных ресниц, подчеркивающих синие глаза, выразительных мягких губ, взлохмаченной темно-русой шевелюрой. В нём было всё, чтобы вызвать желание, но не любовь. И это меня устраивало.

Мой первый секс оставил лишь хорошие воспоминания, без болезненных и кровавых подробностей, и я знала, кого за это благодарить.

Кира была моей единственной близкой подругой, которая всегда с каким-то отчаянием и трепетом заботилась и волновалась обо мне. Осталась ли я такой же единственной для неё? Сейчас я практически ничего о ней не знала и не особо стремилась расспрашивать. Слишком прекрасна была эта ночь для лишних разговоров.

Мы лежали на прогретых за день досках причала и любовались звездами, вспоминая наши собственные созвездия, выдуманные неукротимой детской фантазией много лет назад. Рядом стояла допитая бутылка шампанского.

– Ли, – Кира назвала меня почти забытым сокращенным именем, которое когда-то мне очень нравилось.

– Что? – отозвалась я.

– Можно тебе кое в чем признаться? – несмело спросила девушка.

– Если ты не пожалеешь об этом на трезвую голову, то можно, – спокойно ответила я, а у самой кровь запульсировала в висках.

– Не так давно один человек задал мне интересный вопрос: если бы мне пришлось полностью потерять память, но осталось всего лишь одно воспоминание, каким бы оно было? Я, конечно, ответила какую-то тщательно продуманную версию, но первое истинное воспоминание, вспыхнувшее в моей голове, было связано с тобой. Как мы, лет в двенадцать, пробрались в заброшенный соседский двор, предварительно скупив в маленьком магазине все большие леденцы на палочках, и учились на них целоваться как в сериалах. Была весна, сладко пахла цветущая сирень, а во рту был вкус моего любимого чупа-чупса с колой. Кажется, тогда я была абсолютно счастлива, – Кира приподнялась и нависла надо мной, непонимающей, как реагировать на такое откровение. – Ты – моё лучшее воспоминание и лучшее лето, моё детство и становление. И сейчас мне кажется, что не было этих долгих лет без тебя в моей жизни, словно мы не повзрослели.

Девушка перевернулась на бок, опасливо и робко сжала мою ладонь. Казалось, что та пропасть между нами и пустые долгие дни взрослой жизни остались где-то за пределами этого места. Безмерно хотелось провалиться в эту безмятежность. Но я знала: это лишь ностальгия. Детство не вернуть, и мы давно не те девочки, что делили леденцы и мечты.

Звонок моего мобильного бесцеремонно пробился сквозь чувственное марево, и я быстро поднялась на ноги, отстраняясь от блондинки, возвращаясь в неумолимую реальность. Вместе с тем нахлынуло скорое осознание себя и своей нынешней жизни, наполнившее моё тело нервной дрожью. Я поспешила ответить Максу и пообещала быть в номере через пять минут.

– Уже поздно, Кира. Меня ждут.

– Да, – согласилась погрустневшая девушка и принялась обуваться, – нам пора…в эту жизнь.

Мы вернулись на набережную, чувствуя себя неловко и растерянно.

Попрощались скомкано и отчужденно, не решившись спросить номер телефона или адрес мини-отеля, не оставив друг другу ни единой зацепки или надежды на возможное продолжение нашего общения. Каждой казалось, что ей давно нет места в размеренной взрослой жизни своей бывшей подруги.

И всё же – нам просто казалось. Страшно было думать иначе.

Тогда я ещё не подозревала, что совсем скоро в моём мире отыщется местечко не только для неё, но и для причины нашего давнего раздора.

Глава 2. Розовая устрица

Широкая песчаная полоса с редкими зарослями серебристых диких маслин отделяла наш тихий залив от моря, предоставляя возможность выбирать пляж под настроение и погоду. Сегодня по гостиничному городку прошел слух, что течение наконец принесло тёплые воды, и мы, повинуясь стадному инстинкту, ринулись на морской берег.

Ноги тонули в мягком чистом песке удивительно светлого оттенка. Море здесь было необыкновенным: чистейшую аквамариновую воду пронизывали солнечные лучи, рисуя на песчаном дне завораживающую солнечную сеточку. Смелые стаи мелких рыбок резвились в мелководье у самого берега, поблескивая драгоценной чешуей. Забавные раки-отшельники тянули свои раковины, бойко перебирая ножками, оставляя длинные пересекающиеся дорожки.

Обилие цветных ракушек от разных моллюсков вдохновило меня на подводную охоту за лучшими экземплярами. Дома непременно создам какой-нибудь стильный коллаж для ванной комнаты. Сегодня я успела несколько раз поблагодарить себя за то, что не забыла маску и могла полноценно насладиться морским безмятежным царством.

Стоило признать, что моя отчаянная увлечённость природой и отдыхом была, так или иначе, связана с событиями прошлой ночи. Всеми силами я изгоняла из своей головы мысли о Кире, убаюкивая в себе тоску и мечты о новой встрече. А потом приводила себе более чем явные аргументы, что продолжать наше общение, а уж тем более дружбу, спустя столько лет просто глупо.

– Лия, – Макс отвлек меня от принятия солнечной ванны, – там случайно не твоя вчерашняя подруга загорает?

От этого вопроса внутри всё сжалось. Я сняла с лица тёмные очки и сощурилась, разглядывая отдыхающих. Не далее чем в пятнадцати метрах от нас смуглая блондинка в ярко-розовом купальнике лежала на соломенной подстилке и кому-то энергично махала. Я перевела взгляд на море, замечая высокого шатена стоящего на сапборде. Красивый мужчина медленно грёб длинным желтым веслом, подплывая к кромке воды, словно морской бог. Паническое волнение и растерянность жаркой волной прошлись по моему телу. Они по-прежнему вместе!