Чаровесть Храбреца: Предания и сказания о Грязи

KOZURNOY TYZ

Чаровесть Храбреца: Предания и сказания о Грязи

М. Г. Китаев

= KOZURNOY T Y Z =

Для ясности

Книга не основана на музыкальном рэп-ошиве «Предания и сказания о Грязи», а написана по мотивам истории «Тапра Озринеамида». И эта книга, и альбом – самодостаточные произведения, которые являются частями моей тапры.

И помните: Изжившие слова – это не слабость языка, а величайшая сила, которую мы осмелились отвергнуть! Они – мост между тем, что мы едва не растеряли, и тем, что сможем сберечь…

Приятного чтения!

(А после чтения обязательно послушайте сам рэп-ошив!)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Отпрыск благоверга

7543 год после рождения мира. Материк Свободы.

Я возвращаюсь с долгого путешествия, тая в душе неподдельный восторг. С самого детства мой отец рассказывал мне любопытные истории, которые запали мне в душу и въелись в мозг.

Мой отец – Ценсолл Коора, один из самых известных благовергов1 нашего волшебного мира. Совершил много подвигов, и люди знают об этом. Но, они не знают того, чего знаю я.

Ещё пару лет назад собирался взяться за перо. Правда! Пытался писать через силу, но быстро бросал это дело. Моя цель – вспомнить об этих благовержских и трагических событиях, освежить свои знания и память.

Во время странствий я повидал много памятников храбрецов, которые когда-то подарили людям свободу. Слыхал много былин, которые заставляли кровь в моём сердце и в сердцах народа кипеть.

Я вдохновился ими, и сейчас, кажется, готов начать свой рассказ.

Моё имя – Чарвес Коора, сын великого волшебника, благоверга Ценсолла Коора.

Чтобы понимать, как всё это началось, нужно вернуться на целый век назад. В то время, когда звёзды в небе сверкали даже днём. А при свете луны, они озаряли небосвод своей красотой.

7403 год после рождения мира. Материк Рассвета. 20 сентября.

На свет появляется человек, имя которого помнят только духи того времени. Я сам смутно припоминаю, как его звали и боюсь оставить некрасивое пятно на белом листе. Так что его имя, пока что, останется в тайне. Будем называть его просто – Грязь.

Это прозвище ему дал народ после того, как узнал о его подвиге. Нет-нет, он не совершал ничего плохого, а скорее наоборот – стал образом смелости, силы и добра. Он сделал первый шаг к светлому будущему! Но об этом – позже. Вы всё сами поймёте.

Родился Грязь в небольшом, но оживлённом царстве – Первополь. Месте, которое, казалось, опережало своё время. А деревня, где он провёл часть детства, звалась Контропом. Там пылала жизнь: строились прочные дома, золотилась пшеница на полях, на рынке звенели чеканы, а у пристани толпились купцы со всех концов материка.

Здесь тебе и кузница – вдруг оружие откажет. Зернохранилище – чтобы мука и зерно не кончались. Пекарня, что принадлежала маме Грязи. Она была большая умница – и пироги у неё пахли так, что слюнки текли у каждого, кто проходил мимо. В тёплых коровниках мычали молодые коровы. Из овчарни доносились забавное блеяние. Стояла церковь, куда люди ходили молиться за здравие родных.

Но самое чудное – большая ветряная мельница. Подойдёшь ближе – и кажется, что она уходит в небо, как лестница к звёздам. А если взобраться на самый верх и посмотреть на Контроп – увидишь такую красоту, что не поверить глазам. Всё как на ладони: река, поля, домики, будто вышитые нитками света.

Вдоль деревни тянулась длинная река. Даже с самого высокого холма не разглядеть её конца. По ней приплывали торговые корабли – и, наверное, именно поэтому Контроп был процветающей деревней.

Небольшая, но дружная. Развивающаяся. Райское место.

Семья Грязи была примером усердия, отваги и трудолюбия. Их добрым и счастливым сердцам завидовали многие. Хотя… нет. В этом не было нужды. Каждый человек здесь был таким.

Дом Грязи – двухэтажный. Внизу – кухня со столовой, где мама творила свои поварские чудеса. Наверху – жилые комнаты. Одрина2 Грязи была небольшой: уютная кровать, высокий книжный шкаф – скорее украшение, ведь читать он пока не умел, – стол, за которым рисовал с удовольствием, и небольшой половик.

Двор украшал мамин прекрасный сад. Там росли молодые яблоньки и цветы, от которых пахло так, будто сама весна приходила в гости. С другой стороны – постройка для нужд, рядом с сараем, и мишенями отца, куда он ставил цели для обучения сына.

Первые неосознанные годы жизни Грязи пролетели незаметно, как и у большинства детей. Когда ему исполнилось восемь, мать начала учить его письму, а отец – ведению боя. Конечно, в начале у него получалось… скажем так, скверно. Но надежда в душе родителей была бессмертной. Они хотел сделать из сына настоящего защитника деревни. И достойного гражданина своей страны.

Время шло. Но почти ничего в жизни Грязи, увы, не менялось. Ему исполнилось двенадцать. Письму он был обучен. А вот битвы… Ему, как и, наверное, его отцу, казалось, что бои – это не его. Но отец не сдавался. Продолжал учить. А Грязь, в свою очередь, старался, как мог – лишь бы не огорчить отца. В остальном всё было даже лучше, чем раньше.

Именно в этом, 7416 году, наступает самая тревожная пора для Грязи. 24 июля. Наверное, самый долгожданный день в его жизни. Он просыпается в своей кровати с улыбкой на лице. Сегодня отец купит ему новую куклу. Он очень любил игрушки. Особенно – куклы. Отец, не сильно одобрял это. Считал, что куклы – для маленьких девочек. Но обещал – и ему придётся закрыть на это глаза.

Днём, после обеда, Грязь идёт к рынку вместе с отцом. Он редко выходил на улицу. Боялся, что с ним никто не будет дружить. Отец много раз говорил ему: «Дети здесь добрые. Ты не будешь лишним». Но страх Грязи был сильнее любых слов. А теперь он – на улице. Идёт по недавно проложенной каменной дорожке. И, кажется, внешний мир не такой уж и страшный.

Незаметно для себя он уже на то́ржище. Лавки с обеих сторон. Запахи, голоса, звон чеканов. Его глаза загорелись огнём – он хочет посмотреть на всё, чем торгуют в таком месте.

Перед тем как купить для Грязи игрушку, отцу нужно было зайти в лавку к его давнему знакомому – Дучо Ре́дмету, который торговал самыми необычными вещами в этой деревне, а может, и во всём мире. Подойдя к торговой точке, Грязь заметил, что Дучо уснул на своём рабочем месте. Но стоило его отцу раз стукнуть кулаком по столу – тот вскочил с места.

– «Доброе утро, Дучо», – поздоровался отец.

– «Здравствуй, мой друг, чем могу помочь?» – ответил Дучо, ещё сонный.

– «Ты что, забыл? Я же вчера попросил отложить для меня очень важную вещь!»

– «Какую же, не припомню», – сказал Дучо, проглотив слюну.

Отец Грязи замахнулся на Дуча.

– «Тебе врезать, Дучо, или сам вспомнишь?»

Дучо посмотрел на друга, перевёл взгляд на его сына, всплеснул руками – и мигом ответил:

– «Ах, точно. Важная вещь…»

Грязь не обратил внимания на изменившееся лицо Дуча, на котором появилась ехидная улыбка. Он смотрел по сторонам, любуясь этим местом.

– «Вот, держи!» – выкрикнул Дучо, и Грязь вздрогнул.

Он посмотрел на стол. Там лежал небольшой сосуд с фиолетовой жидкостью внутри и надписью «Оревий».

– «Пап, а что такое «Оревий»?» – спросил Грязь.

Отец, не успел договорить с Дучем. Он взглянул на сына, потом на сосуд, потом снова на Грязь.

– «Оревий?» – сказал он с растерянным выражением лица.

– «Это… Это маме подарок!» – ответил он, бросив взгляд на Дуча.

– «О, как завернул!» – ответил Дучо, всё с той же дурацкой улыбкой.

Но Грязь ничего не заподозрил. Он с нетерпением ждал, когда отец отведёт его к лавке с игрушками.

«Вот и настало это мгновение», – подумал Грязь, глядя на игрушки. Что там только не было: деревянные и металлические изделия, мягкие игрушки животных и людей.

– «Выбирай, сынок, только быстрее», – торопил отец. – «Мама уже заждалась».

Но он не знал, что Грязь уже выбрал. Для себя, как он думал, самую красивую куклу в мире.

– «Вот эту, папа!» – воскликнул Грязь, показывая на куклу.

Отец посмотрел на игрушку. Она была сшита, как он думал, из льна, наряжена в белую рубаху, а на её лице красовались два глаза – бусинки.

– «Хорошо», – сказал он. – «Очень красивая кукла».

Он даже удивился самому себе.

После этого они сразу же направились домой.

Прошло время. Грязь сидит в своей комнате и с огромной радостью смотрит на куклу. Она казалась ему живой. И поэтому он даже начал с ней беседу. Расспрашивал о погоде, о своём доме, о родителях. Конечно, кукла не могла ответить. Грязь сам додумывал её слова.

Весь оставшийся день он играл с ней. Отец видел, как сын счастлив, – и потому решил отложить тренировку до завтра.

Закат. Рыжее солнце плывёт по небу вниз и совсем скоро скроется за холмами. Птицы летят в сторону великой звезды и кричат, словно хотят просят её не торопится.

Грязь лежит вместе со своим новым и единственным другом – куклой – на кровати. Думает о различных вещах. Да, для своего возраста он был очень смышлёным ребёнком.

Через мгновение раздался крик матери – звала на ужин. Оставив все свои мысли на потом, он спустился к родным.

Ужин был прекрасным. Но Грязь не придал этому особого значения. Ведь каждый ужин был чудесным – мама готовила лучше всех в деревне, особенно пироги. Она этому долго училась. И позже даже открыла свою пекарню.

А может… и зря он не придал этому ужину особого значения!

Да и потом – он ведь не знал, что это был его последний ужин в родном доме…

Начинает темнеть. Люди зажигают фонари возле своих домов и потихоньку готовятся ко сну. Грязь уже лежит в кровати, в обнимку с куклой.

В эту ночь он долго не мог уснуть. Это совсем на него не похоже.

Представлял, как вместе со своим другом будет помогать людям в деревне. Как они будут бегать по полянке на рассвете и любоваться цветами. После сегодняшней прогулки он забыл о страхе улиц. Но не о страхе перед другими детьми. Хотя… был уверен, что это больше не такая большая беда.

Перед сном он сказал сам себе: – «Теперь всё будет иначе!»

Затем мигом уснул.

Как же жаль, что всем его детским мечтам – никогда не сбыться. Его больше никогда не будут волновать его прежние хлопоты. В эту ночь ему придётся стать сильнее…

И чтобы вы поняли, что он почувствовал, позвольте мне умолкнуть.

Позвольте Грязи рассказать всё самому.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Время, когда мир погрузился во тьму…

Внезапный мучительный крик матери заставил тело вздрогнуть. Сердце облилось кровью и заколотилось так быстро, что казалось – вот-вот лопнет. Я вскочил с кровати. Побежал вниз по лестнице. От бешенного страха, даже не заметил, как оказался на улице – в одной только рубахе. Меня пробирало до самых костей. То, что увидели мои глаза, забыть невозможно. Всю деревню охватил безжалостный огонь. Деревья, дома, животные, люди – всё умирало на моих глазах. Я осторожно пробирался к воротам своего двора. Выглянув за перевес3. И услышал родной голос слева от себя:

– «Сыно-о-ок…»

Медленно перевёл взгляд на землю. Увидел отца. Он выглядел так, будто самое страшное чудище из сказок вселилось в его тело. Всё лицо – в яркой крови, изуродовано до неузнаваемости. Казалось – это не мой отец. Из глаз хлынули слёзы. Сердце забилось ещё быстрее. Губы дрожали, будто в танце. За невысоким деревом что-то шевелилось. Огромное чудовище, похожее на гнилой пень, развернулось мордой ко мне. Его пустой взгляд – будто меч пронзил мою душу.

– «Сынок… Бе… Беги!» – выкрикнул отец, выплёвывая кровь.

Как только уши уловили его слова, ноги сами понесли меня к реке. Подкосились – и побежали. В голове – сумятица. Мозг будто отключился. Я просто бежал вперёд. Чувствовал, как схожу с ума.

Переправившись через старый мостик, который мог развалиться в любое время, я рванул к густому лесу. Тени плясали вокруг, принимая чудовищные очертания. Мир рассыпался на куски, как разбитое зеркало.

В одно мгновение тело не выдержало такого напряжения. Сознание дрогнуло. Я покатился кубарем по лужайке и остановился возле поваленного дерева. Ещё несколько секунд слышал своё бешеное, хриплое дыхание. Потом – тишь. Она поглотила мой разум.

– «Это конец», – произнёс внутренний голос. Очень тихо.

Как позже понял, я пролежал на этой лужайке всю ночь. Среди теней. Среди пепла прошлого. Утром меня нашёл грибник из деревни за рекой. Его руки – крепкие, как камни – подняли меня над землёй.

– «Вот ведь беда!» – донёсся голос, пробиваясь сквозь пустоту.

28 июня того же года.

Вернувшись в сознание, я сразу же почувствовал отвратительный запах. Тогда он был мне не знаком. Ни на что не похожий.

Тело, словно плавало в море из пота.

Охрипшим голосом я промычал:

– «Воды… Дайте воды…»

– «Божечки! Он очнулся!» – промолвила женщина справа от меня.

– «Потерпи немножко, сейчас принесу», – продолжила она.

Подняв голову, увидел миловидную здравсестру. Она протянула мне стакан. Я осторожно сжал его дрожащими пальцами – боялся обронить – и жадно глотнул. Холодная вода обожгла пересохшее горло.

– «Фу-у-ух… хорошо!»

Здравсестра продолжала изучать меня, будто я – неизвестная картина.

– «Тебе стало лучше?» – спросила она.

– «Да, спасибо!» – улыбнувшись, ответил я.

Мой взгляд перешёл по больнице. Койки, на которых лежали люди. Тишина. Слабый свет.

– «Чем это пахнет?» – спросил, не отводя глаз от койки напротив.

– «Чем же?» – она отвела глаза. – «Я ничего не чувствую.»

Это был запах смерти. Но не в бою. Тот, что наполняет душу безысходностью. Я решил сменить сутицу4.

– «Как я сюда попал? Где мои родители?»

– «Прости…», – грустно сказала она. – «Но я не знаю, где твои родители. Ты не пугайся… Тебя нашёл грибник. Ты лежал, точно мёртвый. А он спас тебя».

Чему мне пугаться сильнее? Тому, что произошло с моими родными? Или этому?

– «Ладно…» – сказал я, опустив голову.

Голова была тяжёлая, как валун. Прилёг на холодную подушку. Хочется спать. Но мысли не давали покоя ни на миг. Пылающие огни той ночи – снова и снова – вставали перед глазами.

Пролежав неподвижно, я всё-таки заснул.

«Что же теперь мне делать?

Мои родители мертвы.

Как это вообще могло произойти?

Какого это – быть мёртвым?

Я не хочу проверять на себе…

Да и зачем?

Рано или поздно я тоже умру…»

Такие, как мне казалось, серьёзные мысли закрадывались в голову.

Таким разбитым я пролежал ещё день. А потом ко мне пришли гости.

– «Вот он», – сказала здравсестра кому-то за спиной.

Открыв слипшиеся глаза, я увидел молодую девушку.

– «Приве-е-ет!» – она улыбалась, но уголки губ дёргались.

– «Здравствуйте…» – ответил я тихо. Неуверенно.

– «Я знаю, что произошло с твоими родными… Это такое горе!» – она закрыла лицо руками.

– «Я хочу забрать тебя к себе. Сейчас у тебя нет никого, кто бы мог позаботиться. А своих детей у меня нет… И, скорее всего, никогда не будет», – продолжила она.

На глазах у неё выступили слёзы. Я не понимал, что значит «никогда не будет». Поэтому не знал, как ответить.

Вытерев слёзы, она посмотрела на меня и тихо сказала:

– «Пойдём со мной, хочешь?»

Сомнения прокрались в мои мысли. Но я понимал – за мной некому присмотреть. И мне просто некуда деться.

– «Да… Я пойду…»

Девушка посмотрела на здравсестру. Та – на неё. Врач улыбнулась и сказала мне:

– «Тогда одевайся, дружок.»

Выйдя на улицу, я увидел дома. Они совсем не похожи на избы из моей деревни. Хижины здесь выглядели старыми.

Моя новая мама держала меня за руку. Мы шли очень медленно – мне было тяжело ходить.

С виду люди казались добрыми. Каждый занимается своим делом. Никто не обращал на нас внимания. А я всё думал: как я буду жить в новом доме?

Пройдя от лечебницы мимо кузницы и нескольких домов, мы остановились на против двухэтажного жилища.

Оно выглядело хорошо: древесина не выцвела, окна были целыми. Подойдя ближе, я заметил в окне высокого мужчину с русыми волосами и усами. Он сидел за обеденным столом.

Моя новая мать, которую позже стал называть тётей, постучала костяшками пальцев по двери. Через мгновение дверь отворилась. Перед нами предстал тот самый мужчина. На первый взгляд – уставший. Но, увидев меня, он поменялся в лице.

– «Неужели ребёнок!» – воскликнул дядя, протянув руки.

Он бережливо взял меня на руки и стал разглядывать. Я испугался – закрыл глаза.

– «Да, теперь он будет жить с нами!» – радостно сказала тётя.

Вот так я познакомился со своим новым папой.

Он работал кузнецом. И был единственным в этой деревушке – его знал каждый. Наверное, его главным недостатком было лишь то, что он много пил. Но в то время я не понимал всей злополучности этого качества.

Шли годы. С каждым годом боль в моем сердце становилась всё яростнее. Глаза будто бледнели, когда вспоминал те события. Но я не мог их отпустить. Не мог забыть.

Бесконечно долго тосковал. Бескрайне долго плакал. Ненависть обжигала сильнее любого пламени.

Я мечтал о мести. И понимал: рано или поздно отправлюсь в путь, чтобы потушить этот огонь в душе.

С тех пор, как я стал жить у дяди и тёти, прошло девять лет. Конечно, случилось много чего любопытного. Например, у меня появились настоящие, живые друзья. Мы часто ходили в лес – собирать ягоды. Или к реке – порыбачить до поздна. Нередко устраивали битвы на деревянных мечах. Я стал не плох в этом деле. Но до настоящих сражений мне ещё как до горы «Тайгор».

А когда мне исполнилось восемнадцать, дядя сковал мне новый меч и щит. Это был обычай в этой деревне.

Но из плохого – дядя стал пить ещё больше. Теперь он мог неделями гулять по деревне со своими друзьями. Обстановка в семье накалялась. Тётя и дядя стали ругаться из-за его гулянок.

Честно – мне было плевать на дядю. Даже хотелось, чтобы он вовсе не возвращался домой. Я его терпеть не мог.

А вот тётю было жаль. Она часто плакала. Выглядела разбитой. Я подбадривал её, как мог. И мне казалось – я стал единственный смыслом в её несчастной жизни.

18 августа 7425 года. Я проснулся поздно днём – из-за криков на первом этаже. Тётя и дядя вновь выясняли отношения.

Встал с кровати, выглянул в окно.

– «Хах, мне двадцать один год, а я до сих пор ничего не сделал толкового», – пронеслось в голове. Первая мысль. И она, как ни странно, взбодрила.

Входная дверь с грохотом захлопнулась. Кто-то ушёл.

Заправив кровать, я спустился на кухню. Дядя сидел за столом. Лицо закрыто руками. Дышал тяжело, будто задыхался.

Я решил: лучше вернуться в одрину. Не хватало ещё, чтобы он бросил в меня пару язвительных слов.

– «Ты куда пошёл?» – сказал дядя, как только я развернулся.

– «Я иду в свою комнату», – ответил серьёзным тоном.

– «Как же ты бесишь меня, сынок», – неожиданно для меня произнёс дядя. – «Ничего не делаешь, занимаешься непонятно чем».

В тот миг всё перемешалось. Я бешу его? Ничего не делаю? Как же?

Вероятно, он не знает, что каждый день я помогаю тёте со всеми делами – с тем, о чём она меня просит, пока этот нахлебник гуляет в брождоле5.

– «Дядя, ты сейчас слышишь себя?» – сжав кулаки, спросил я с огромной досадой. – «Знаешь, ты вымораживаешь меня ещё сильнее!»

Он ударил кулаком по столу. Потом встал.

– «Уходи прочь из моего дома, неблагодарный ребёнок!» – выкрикнул он. – «Ты мне не нужен. Только лишняя трата денег».

Его слова не имели смысла. Я не делал ему ничего плохого. Тогда почему он так обо мне думает?

В последний раз посмотрел ему в глаза. Развернулся. Поднялся наверх.

Сев на кровать, я задумался. Дядя сходит с ума. Поганит жизнь мне и тёте. Никогда не прощу его за те слова.

Эти мысли ненавязчиво заставили вновь вспомнил о родителях. О чудесной жизни, которую у меня отняли.

– «Мне надоело!» – выкрикнул я на весь дом. – «К чёрту всех вас!»

Под лежанкой пылились меч и щит, которые сковал дядя. Подарок дяди – пьяницы? Но единственные вещи, которые я готов принять от него.

Достал их из-под кровати. И твёрдо решил для себя: «Всё. Я ухожу!».

Дверь на первом этаже снова хлопнула – дядя ушёл. Мне стало легче.

Посмотрев на деревню сквозь окно, я увидел своих друзей. Печально. Мне придётся их покинуть. Верных друзей найти – тяжело. А бросать – ещё тяжелее.

Я достал из пыльного сундука тёмно-зелёный плащ и накинул его на плечи. Взял старый местёж6 и большой мешок с едой и водой.

Раскрыв местёж, стал размышлять, куда отправиться. Сначала обозначил цель: найти логово чудовищ. Хорошо. Значит, чтобы разузнать, где их обиталище, нужно отправится в город. Там точно знают о них больше.

«Златоло» – мой выбор. Находится далековато. Но делать было нечего.

Надев сапоги, я перешагнул порог дома. Погода была хорошей: солнце ярко светило, а на небе не было ни одной тучи. Ноги стремительно понесли меня к воротам внешней стены.

Я стал замечать, что люди смотрят на меня. Некоторые перешёптывались:

– «Куда он собрался?»

– «Не знаешь?»

– «Уходил, что ли?»

Такие слова доносились со всех сторон.

Поняв, что стоит разъяснить, куда я путь держу, решил остановиться на площади возле выхода. Люди уже собрались там, будто ждали моих слов.

Я взобрался на судейскую площадку. Они молчали, но трепетно следили за каждым моим движением. Поправив плащ вокруг шеи, я сказал:

– «Народ, услышьте меня. Я отправляюсь в дальний путь. Не потому, что вы мне не милы. А потому что чувствую холод, исходящий откуда-то далеко.»

Голос дрогнул. Я сжал кулаки и продолжил:

– «Я заражён местью. И обязан что-то сделать! Сколько ещё людей погибнут от лап чудовищ?»

Они явно понимали, о каких чудищах идёт речь. Хоть на их деревню те никогда не покушались.

Подняв меч над головой, я выкрикнул:

– «Либо благовергом я стану, либо, как падаль, помру! Либо наступит время, когда мир погрузится во тьму…»

Я замолчал. Опустил голову. Люди были удивлены моей речью. Но никто не сказал ни слова.

Взглянув на всех ещё раз, я ушёл с площади. С каждым шагом казалось – я становился свободнее.

Неожиданно, кто-то схватил меня за руку. Я обернулся. Передо мной стоял мой друг Урд.

– «Мы верим в тебя», – сказал он, сжимая мою руку в кулаке.

– «Ты всегда был лучше нас. Так докажи это ещё раз. Принеси спокойствие в наш мир».

Я обомлел. Он пожал мне руку. Улыбнулся. Ударил по плечу – и стал пятиться назад. Народ позади него хлопал мне. Старики молились. Матери прижимали детей к груди. Будто моё обращение уже сделало мир безопаснее.

Теперь я не чувствовал обиды, что внушил мне дядя утром. Теперь – тепло. Я понимал: в целом мире есть место, где мне всегда будут рады.

Так ничего и не сказав, я усмехнулся. И развернулся лицом к жизни, которая ждала моего первого шага всё моё детство.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Замшелая тропинка

Уйдя с деревни, я направился в сторону степного леса. Люди обычно отдыхают в этом месте. Но сегодня здесь была тишина. Только где-то в небе раздавались чириканья птиц.

Я бродил по лесу очень-очень долго – просто довольствовался необъятной красотой моей родины и собирался с мыслями. А затем вышел к длинной тропе, которая вела в королевство Златоло.

Стало темнеть. Я решил устроить привал возле яблоньки. Бросил мешок у ствола. Взглянул на толстую ветку – на ней весело одно-единственное яблоко. К сожалению, оно было червивым.

– «Эх, ты… червяк ненасытный!» – вырвалось у меня.

Не стал беспокоить червячка. Сел на землю.

Вещей с собой у меня было немного: меч, щит, книжка, которую я недавно начал читать, питяжка7 с водой, местёж и буханка хлеба, которой должно хватить на пару дней. Небогатый набор. Но, думаю, достаточно для дороги.