Наша юность

Потому что они оба знали, что любят друг друга, и оба не спешили делать первые шаги. Значит, сейчас им это было не надо.

Всю субботу я провела в постели. Заняться мне было нечем. Я смотрела сериалы, слушала музыку, жалела себя и думала, какая же я несчастная.

С одной стороны, меня можно было понять. Девочки были неправы, они не должны были заставлять меня удалять книгу. Особенно если вспомнить, что сюжет я искала очень давно.

Но, с другой стороны, неправа была я. Я не должна была писать про них, не спросив разрешения, тем более описывать какие-то личные фрагменты их жизни.

Но что теперь делать? Они снова заговорят со мной, только если я удалю рукопись, а я её ни за что не удалю. Разрешить наш конфликт способно было только новогоднее чудо, которое я и ждала.

В воскресенье вечером, когда я была в ванной, ко мне постучали.

– Алиса, к тебе Женя пришла, – сказала мама.

На Женино счастье, я успела только набрать воды в ванну, поэтому с лёгкостью накинула куртку и вышла к ней в подъезд.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

Женя села на лестницу.

– Встань! – приказала я. – Она же бетонная, холодно!

Женя встала, я постелила куртку, и мы сели на неё. Женя протянула мне какую-то тетрадь.

– Что это? – не поняла я.

– Конспекты по истории, – пояснила подруга.

– Ага… – проговорила я. – Понятно.

– Родители увидели мои полугодовые оценки и наказали. Теперь я из дома могу выйти только в магазин. Поэтому, кстати, и не ходила на дискотеку в пятницу. Лина сказала, что ты там была. Так вот, я попросила у родителей передать тебе конспекты по истории, и меня отпустили на двадцать минут.

– А твоих родителей не смутило, что ты уже очень давно не была в школе?

– Я сказала, что тебе нужны старые конспекты.

– Так, ладно. Выкладывай, что случилось.

Женя стала неотрывно смотреть в одну точку, потом взяла мою руку и заговорила.

– Валера приехал. Они с Соней теперь всё время вместе. Я спросила у Сони, мол, почему Валера не с Лёшей, на что получила ответ: Лёша заперся дома, никуда не выходит, запретил родителям кого-либо пускать к нему. Он сидит в своей комнате и не понятно что там делает. Может, пьёт, а может, и нет. Но главное, что у него сессия, а он вообще ничего не делает, чтобы сдать её. Ну и я, конечно же, как виновница всех его проблем, пошла к нему. Надеялась, что его мама пустит меня поговорить с ним, но дверь мне открыл он. Пустил меня, чай налил. Дома у него никого не было. Сидел, слушал всё, что я говорю ему. Но таким равнодушным взглядом смотрел… А потом… Мы стали ругаться, и я поцеловала его. Сама. Я просто… Не знаю. Просто почувствовала, что должна поцеловать его. Потом всё закрутилось, я смутно дальше помню. Помню, мы оказались в его комнате, он целовал меня в шею, потом ниже… И, да, у нас всё случилось, и это было волшебно.

– Замечательно же, что всё волшебно! Значит, всё не зря!

– Но мы ведь перестали общаться.

– Можно начать ещё раз.

– Думаешь, мы после этого сможем просто общаться?

– Не знаю… Попробуйте не просто общаться.

– Но я всё ещё не хочу отношений!

В этот момент у Жени зазвонил телефон.

– Да, папа, – ответила она, – отдала. Иду уже обратно. Через пять минут буду.

Она положила трубку и посмотрела на меня.

– Иди, – сказала я, – потом договорим. Подумай сейчас сама, чего ты хочешь дальше.

Женя обняла меня.

– Прости, что мы устроили тебе этот дурацкий бойкот. Но мы не можем его закончить, пока ты не удалишь книгу.

Я чмокнула Женю в щёку.

– Я всё понимаю. Беги давай.

Женя ушла, я подняла с лестницы куртку, отряхнула её и зашла в квартиру.

– Чего Женя хотела так поздно? – спросил папа.

Я показала тетрадь.

– Конспекты по истории принесла.

***

В понедельник поговорить со мной решила Соня. На одной из перемен я сидела в пустом кабинете Светланы Викторовны. Девушка пришла и села ко мне.

– Как ты? – поинтересовалась она.

– Отлично, – с сарказмом сказала я, – вы со мной не разговариваете, Новый год мне отмечать не с кем. Просто супер!

– Я попытаюсь заставить девочек пойти на компромисс: ты не удаляешь свою книгу, но никуда и не выставляешь её. Надеюсь, согласятся.

– Спасибо, – улыбнулась я, – ты как?

– Алиса… Я…

– Тоже с кем-то переспала?

Соня кивнула.

– С Валерой?

Соня помотала головой.

– Так, – оживилась я, – а это уже интересно. Только не говори, что с Кириллом.

– Что? Фу, нет! Как ты могла обо мне такое подумать? С Денисом. В субботу. Я поехала к нему, чтобы поговорить про наш поцелуй.

– Все вокруг со всеми спят, – вздохнула я, – у вас новогоднее обострение?

– Возможно. Я поняла, что люблю Дениса, и теперь точно это знаю.

– А Валера?

– А Валера предложил мне встречаться, и я согласилась.

– Чувствуешь-то ты к нему что?

– Больше, чем ничего. А как это называется… Симпатия… Влюблённость… Я не знаю.

Я посмотрела на Соню.

– А к кому чувства больше?

– До того как у нас случилось с Денисом, к Валере были больше. Теперь всё изменилось, и я не знаю.

Зазвенел звонок.

– Ладно, пойдём на урок, – сказала девушка, – потом разберусь со всем этим.

Я поняла, что за время бойкота все три мои подруги не смогли без меня. Не знаю, делились ли они проблемами друг с другом, но они делились ими со мной, что было очень важно для меня. Я была им нужна!

Наступило тридцать первое декабря. Самый волшебный день в году. Но всё, что радовало меня, когда я проснулась утром, – это то, что сегодня был последний учебный день, а потом было девять дней каникул.

Когда я сидела на четвёртом уроке, у меня закружилась голова. Я попросилась выйти и, оказавшись в коридоре, села на скамейку.

Чувствовала я себя откровенно плохо: меня тошнило, и кружилась голова. Я ещё раз напомнила себе, что три моих самых близких человека объявили мне бойкот, что сегодня Новый год, а отмечать мне не с кем, и что я даже если очень сильно захочу, всё равно не смогу издать свою книгу. Из-за всего этого из моих глаз потекли слёзы.

Неожиданно я услышала, что дверь кабинета, где у меня был урок, хлопнула. Подняв глаза, я увидела Глеба. Он подошёл и сел рядом со мной.

– Ты чего плачешь? – поинтересовался бывший лучший друг.

Я попыталась быстро вытереть слёзы.

– Что? Нет, глупости. Просто глаз зачесался.

– Ты думаешь, я не вижу? Неделю уже ходишь одна, поругалась с подружками своими?

– Они объявили мне бойкот.

– Ух ты, неплохо. А я всегда говорил, что ты и мёртвого достанешь.

– Спасибо, – кивнула я.

– Ладно, всё, прости. Я максимально серьёзен. Рассказывай, что произошло у вас.

– Помнишь, я очень долго искала сюжет для книги, а когда находила и писала, то спустя какое-то время считала всё написанное бредом?

– Конечно, помню, – вздохнул Глеб.

– Так вот, я наконец нашла идею, которая очень понравилась мне и которую я никогда не сочту бредом.

– Так, и что это за идея?

– Описание жизней четырёх подруг. Всё как есть: мальчики, отношения, любовь, друзья.

– О вас, что ли?

Я кивнула, Глеб спросил ещё раз:

– Ты написала книгу о жизни вас четверых?

– Да, – ещё раз кивнула я.

– И зачем ты это сделала?

– Глеб, милый, ну подумай – зачем писать книгу про юность? Нам шестнадцать лет один раз в жизни, а я уже сейчас знаю, как сильно буду скучать по этому возрасту. Я думаю, что я не одна такая. Я хотела, чтобы каждое важное воспоминание было запечатлено. Юность одна, она медленно проходит и больше никогда не вернётся. Сначала я просто вела дневник, а потом поняла, что хочу большего… Если бы ты прочёл, ты бы понял…

– Кажется, Алиса, я и так понимаю, о чём ты.

– А девочки не поняли. Они объявили мне бойкот, сказали, что не заговорят со мной, пока я не удалю книгу. А как я могу её удалить? Хотя, знаешь, мне кажется, что я уже близка к тому, что подчиниться им. Ну что книга? Да, важная. Да, ценная. Да, я очень долго шла к тому, чтобы написать её. Ну и что? Я ведь умею писать, напишу ещё одну, позже. А вот если я потеряю друзей, этого я не переживу.

Глеб опустил глаза. Я удивилась тому, что он смутился.

– А я есть в той книге? – спросил он.

– Конечно, ты же часть моей жизни.

Повисло молчание. Спустя пять минут я встала со скамейки и сказала:

– Спасибо, что поговорил со мной. Мне стало лучше.

– Не переживай из-за этого, – попросил Глеб, – сегодня будете отмечать Новый год и поговорите, никуда не денетесь.

Я тяжело вздохнула.

– Если бы всё было так просто. Я не с ними буду отмечать.

– А с кем?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Сначала с родителями, а потом, наверное, спать лягу.

– А почему не с ними?

– Они сказали искать себе другую компанию.

– Какие-то они слишком жестокие у тебя. Вот что. Давай мы сейчас кое-что попробуем с тобой, если это не сработает, то можешь отметить праздник с нами.

– С вами? – переспросила я. – Надеюсь, не с тобой и Ларисой?

– Нет, мы к Мише пойдём отмечать.

– Ох, спасибо, но я всё-таки лучше дома. А что мы, кстати, сейчас попробуем?

Глеб взял меня за руку и быстро побежал вниз по лестнице. Я еле успевала за ним. Спустившись на первый этаж, мы пришли к кабинету директора, Глеб постучал.

– Что ты задумал? – спросила я.

– Здесь жди, – приказал он и открыл дверь в кабинет, – здравствуйте! А у меня просьба…

Он зашел вовнутрь, и больше мне ничего не было слышно. Вышел обратно он спустя несколько минут и затащил меня.

– Это громкоговоритель, – сказал он, указывая на маленький микрофон на подставке. В каждом классе, в коридорах, в общем, по всей школе висят колонки. Как только ты заговоришь в микрофон, в каждой из колонок раздастся твой голос. Можешь сказать девочкам то, что хотела.

Я растерялась.

– Но меня же услышит вся школа…

– И? – не понял Глеб. – Наплюй на всю школу. У тебя есть шанс сделать так, чтобы они тебя выслушали. Готова попробовать?

Я хотела ответить, но директриса меня перебила:

– Прежде чем говорить, нажми на кнопку. Ничего не сломай. А впредь всегда думай, что делаешь, остаться без друзей очень легко. Я не буду мешать вам, пойду. С Новым годом!

– Спасибо, и вас тоже, – в один голос сказали мы с Глебом.

Как только директриса вышла из кабинета, я умоляющим взглядом посмотрела на Глеба.

– Давай не нужно, прошу тебя! Это услышат слишком много людей, я сама найду способ поговорить с девочками…

– Алиса! – строго сказал бывший лучший друг. – Не факт, что они захотят слушать тебя, а тут у них просто не будет выбора. А ещё завтра начнутся январские праздники, и как минимум девять дней тебе будет сложно найти их. Если не попробуешь сейчас, потом возможности может не быть!

Мне очень не хотелось этого делать, мне было страшно, но я понимала, что просто так выйти отсюда Глеб мне не даст. Я подошла к микрофону, взяла его в руки и увидела, как сильно они дрожат.

Впрочем, дрожали у меня не только руки, я вся тряслась. Я подумала несколько мгновений и решительно нажала на кнопку.

– Я… Меня… В общем, простите, что прерываю учебный процесс, просто я не могла упустить шанса извиниться перед близкими мне людьми. Меня зовут Алиса, и я хочу сказать вам: прежде чем что-то делать, подумайте несколько раз. Очень многие наши действия, которые кажутся нам безобидными или даже хорошими, могут оказаться для других совсем не такими. Я насчитала шестеро друзей у себя, и перед каждым мне есть за что попросить прощения.

Начну с тебя, Женя. Это ты, неуклюжая, не послушала моё предостережение и шлёпнулась около моего рабочего стола. Если бы не ты, вся эта история так бы и не случилась. А если бы её не случилось, то я бы опубликовала книгу и натворила гораздо больше плохого. Прости меня. Не только за книгу, а вообще. Я иногда бываю грубой по отношению к тебе. Шучу про синдром Жени и прочее. Я не со зла, ты же знаешь. Я очень люблю тебя, Женечка. Ты невероятная. Ты правда всё делаешь, опираясь на своё сердце. Послушай его и сейчас. Я понимаю, ты запуталась, тебе сложно, но ему тоже нелегко. Подумай, ты хочешь, чтобы вы распутывались вместе, или ты всё-таки хочешь распутываться сама. И главное, помни: я… Да и не только я, девочки тоже. Мы примем любой твой выбор и никогда тебя не осудим.

Соня. Прости меня… Правда, скрывать тебе нечего, да и если кто-нибудь узнает, что… (ты поняла кто) Не очень хороший человек, то тебе будет только лучше, но я всё равно должна извиниться, ведь и твою жизнь я описала, не спросив разрешения. Ты, Соня, всегда поступаешь так, как считаешь нужным. И учишь этому нас. Это не может не восхищать. Ты тоже сейчас запуталась, тебе тоже сейчас сложно, и ты не знаешь, чего хочет твоё сердце. Но зато ты знаешь, чего хочет твой разум. Ты будешь с ним счастлива, я уверена в этом. О ком я говорю? О том, о ком ты сейчас подумала. Люблю тебя, самая боевая из всех подружек.

Каролина. Прости, что кто-то помимо близких тебе людей мог узнать о твоём большом секрете. Хотя вообще-то на дворе двадцать первый век, и в этом уже ничего такого нет… Но всё равно прости меня. Ты даёшь мне колоссальную поддержку, и пусть ты осуждаешь меня, но ты всегда на моей стороне. И я бы очень хотела давать тебе столько же поддержки, но, увы, я не умею быть такой, как ты. Помнишь, я обещала тебе новогоднее чудо? Так вот, это оно. Ты знаешь, кого ты любишь, и ты знаешь, кто любит тебя. Заканчивай глупить, упущенное время никогда не вернёшь. Не сомневайся в своих чувствах. Признайся себе: ты давно уже всё решила, просто не знала, как сказать. И, конечно же, я люблю тебя.

Игорь. Спасибо большое, что перед тобой мне извиняться не за что. Хотя… Прости, что я иногда бываю такой навязчивой, постоянно лезу в твою личную жизнь. Я это делала, исключительно чтобы помочь. И вот сейчас я тоже хочу помочь. Сейчас время для чудес. Я уверена, что она сейчас смотрит на тебя и улыбается, а ты думаешь о том, как любишь её. Так не пора ли стать смелее?

Саша. Прости, тогда, в торговом центре, я была грубой. Я не со зла. У меня была температура, я нетрезво мыслила. Но, к сожалению, мой ответ останется прежним. Я не буду сейчас громко оглашать всего, просто скажу, что люблю тебя.

Что же, вы, наверное, насчитали только пятерых друзей, а я сказала, что их шесть. Шестой не совсем друг, но заслуживает, чтобы я сказала о нём.

Глеб. Прости, что я была не самым лучшим другом. Прости, что редко расспрашивала тебя про твою… Подругу. Я просто знаю, как ты не любишь навязчивость, и потому не хотела навязываться. Я думала, что если ты захочешь – ты обо всём расскажешь. Всё это время я продолжала по тебе скучать. Эту дружбу я запомню на всю жизнь. А ещё спасибо, что подарил мне веру в новогодние чудеса. Ведь то, что я сейчас стою и говорю в микрофон, а меня слышит вся школа (очень надеюсь, что я нажала правильную кнопку и меня всё-таки слышат), это и есть самое настоящее чудо.

К чему я всё это. Нужно уметь просить прощения и прощать. Это два очень важных качества любого человека. Нужно уметь давать второй шанс. Ведь все мы порой нуждаемся в этом втором шансе, и все мы его заслуживаем. Давайте именно сейчас, в Новый год, мы сделаем всё то, что так боялись. И пусть у вас не было выбора, всё равно спасибо, что выслушали меня. Всем счастья.

Я отпустила кнопку, вытерла рукавом слёзы и робким взглядом посмотрела на Глеба.

– Зря ты сказала, что я твой друг. Мы просто одноклассники.

Я улыбнулась.

– Нет, мы не просто одноклассники. Просто одноклассники иногда разговаривают, шутят друг с другом, мы же просто перебрасываемся взглядами, общаемся через Сашу или ещё кого-то. Просто одноклассники могут сесть за одну парту, могут попросить друг у друга ручку, мы же никогда не сядем за один стол и скорее умрём, чем попросим что-то друг у друга. И самое главное, у просто одноклассников есть шанс в будущем стать лучшими друзьями, у нас же его нет. Так что мы с тобой, Глеб, бывшие лучшие друзья. И как бы ты ни ненавидел эту фразу, тебе придётся смириться с ней и научиться произносить в отношении нас.

– Почему у нас нет шанса стать ещё раз лучшими друзьями? Ты сказала, что все заслуживают второй шанс, почему же исключаешь нашу дружбу?

Я стала мыслить вслух.

– Весь чёртов год я ждала этих слов. Я продолжала бороться за эту дружбу, даже когда ты говорил, что я «заслуживаю плохого отношения к себе». Я принимала слишком близко к сердцу, когда ты улыбался мне, когда ты помогал мне. Я считала, что ты скучаешь по мне и так даёшь об этом понять…

– Я скучал по тебе и так давал об этом понять.

– Я всё ещё понимаю тебя без слов спустя год! Послушай, ты правда думаешь, что нам нужен ещё один шанс?

– Не зря же ты весь год за него боролась.

Я закрыла лицо руками.

– Как раньше уже ничего не будет. Лариса, Миша, девочки… Это всё будет помехой. Знаешь, до каких пор существует дружба между мужчиной и женщиной? Пока они оба свободны. Когда у них появляются отношения, дружба не может продолжаться. И сейчас именно тот момент, когда мы лучше поговорим по душам и закончим всё мирно и спокойно, чем дадим мёртвой дружбе ещё один шанс и окончательно разругаемся. Я как раньше люблю тебя, как раньше буду с тобой в трудную минуту, если что, но дружить я уже вряд ли смогу. А ты?

– Ты ведь знаешь, Лиса, я не умею красиво говорить, поэтому я просто…

И он подошёл ко мне и обнял.

Иногда нам приходится прощаться с близкими людьми. Просто в какой-то момент с тебя падают розовые очки, и ты понимаешь, что перед тобой не тот, кого ты знал раньше. Все люди меняются. И так случается, что когда вы меняетесь оба, вы перестаёте быть на одной волне, перестаёте понимать друг друга. Видимо, так и случилось со мной и Глебом. Подростки меняются даже чаще, чем взрослые люди, поскольку они обязаны меняться. Они взрослеют, меняют своё мировоззрение, своё окружение. Я стояла, обнимала Глеба и впервые осознавала всё это. Я понимала, что последний год боролась за мёртвую дружбу. Да, он изменился, но он не стал хуже, он остался таким же хорошим человеком, как раньше, просто во мне тоже произошли изменения, и я больше была не в силах понимать всё то новое, что случалось с ним. Наши изменения показали нам, насколько мы разные люди, показали, что дальше наши пути расходятся. И я впервые за долгое время думала об этом с улыбкой облегчения. Я радовалась, что, наконец, смогу отпустить его и жить дальше без терзаний совести, что была ему плохим другом. Я сделала всё, что могла, просто случившееся было ни мне, ни ему неподвластно.

– Спасибо тебе за письмо, – вдруг сказал Глеб, всё ещё обнимая меня, – после него я понял, что ты чувствовала весь этот год. И я правда хотел бы всё вернуть назад, но ты права. Лучше уж пусть ничего не будет, чем пародия на нашу дружбу.

Я почувствовала, что сейчас разревусь, и закусила губу.

– Ты замечательная, Алиса, – продолжал говорить Глеб, – прости, что я понял это, когда стало поздно.

По моим щекам покатились слёзы, я быстро вытерла их, встала на носочки, поцеловала Глеба в щёку и пошла на выход. Я решила не возвращаться на уроки. Я выключила телефон, пришла домой и легла спать.

***

Родителям я сказала, что буду отмечать с девочками, а сами они ещё днём ушли к бабушке. Когда до Нового года оставался час, меня разбудил салют под окном. Поняв, что мой телефон ни разу за то время, что я спала, не звонил, я расстроилась и решила ложиться спать дальше. Осталось всего полчаса, и этот год кончится. На смену ему придёт другой. В нём тоже будет много радости, горечи, любви. Я не жалела об уходящем. Я ждала перемен.

Я посмотрела на телефон, лежащий на тумбочке, он лежал неподвижно, его экран не горел.

– Может, самой позвонить девочкам? – подумала я и взяла его в руки.

Телефон был выключен. Вот я дура! Зато, несомненно, выключить телефон и ждать на него звонка было моим лучшим решением за этот год. Я включила телефон, и на меня посыпались пропущенные звонки: от Жени, Сони, Лины, от родителей. Я быстро набрала Лину.

– Наконец-то! – закричала она в трубку. – Где ты?

– Дома, – растерянно ответила я.

– Двадцать минут до Нового года! – продолжала кричать в трубку она. – Беги к нам, мы у Жени. Успеешь?

– Успею, – пообещала я, – побегу через дворы.

Я быстро оделась, сбежала по лестнице и вышла на улицу. На секунду я остановилась. Стоял мороз. Небо было чистым и звёздным. Вокруг меня мерцали гирлянды на окнах. Где-то вдали слышался салют. Но я не позволила себе любоваться этой завораживающей красотой, поскольку очень торопилась. Я посмотрела на часы и поняла, что у меня есть всего десять минут. Я бежала как никогда быстро и вдруг поскользнулась и упала. Я ударилась спиной, копчиком и, даже несмотря на то, что замёрзла, уже не могла встать. Я лежала на льду, занесённом снегом, и смотрела на звёзды. Простите, девочки, я не успею.

– Алиса! – услышала я спустя несколько минут. – Мы нашли тебя!

Я приподняла голову и увидела, как ко мне бегут девочки. Они остановились и упали около меня.

– Мы так и подумали, – говорила Соня, – что у тебя что-нибудь случится и ты не успеешь, поэтому решили пойти тебе навстречу.

Подул холодный ветер, рядом с нами распахнулось окно. Вероятно, около окна стоял телевизор, потому что дальше мы услышали бой курантов.

– Один! – мы стали считать вслух. – Два!

Я зажмурилась и подумала о том, что хочу всегда быть рядом с этими девушками. Хочу быть их опорой, поддержкой, хочу любить и защищать их.

– Двенадцать! – закричали мы все вместе. – Ура!

Мы стали громко-громко смеяться, рядом послышался салют.

Тысячу раз потом я, вспоминая этот день, думала о чуде. «Неужели и вправду под Новый год случаются на свете чудеса?» – поначалу думала я, а потом поняла, что дело было не в празднике. Дело было в людях, окружающих меня. Это они устроили мне настоящие чудеса, а я – им.

И всё-таки не важно, какое время года за окном. Если тебе шестнадцать, то для тебя любое время года будет волшебным. Юность – время для чудес.

Я вашей юностью была,

Которая проходит мимо.

М. И. Цветаева

Эпилог

Я хотела, чтобы эта история кончилась хорошо, и потому остановила повествование на том моменте, где мы были счастливы больше всего. Каролина сошлась с Игорем. И пусть дальше их отношения встретили кучу преград, они всё равно были счастливы вместе. Соня осталась с Валерой. Жалела она об этом или нет – узнать не дано, но она любила его. Женя осталась одна. Она не возобновила отношения с Лёшей, она не приняла того, что чувствует к нему. Алиса не помирилась с Глебом, они остались бывшими лучшими друзьями.

И всё-таки какое время лучшее в жизни человека? Беззаботное детство? Бунтарская юность? Зрелость, со всеми открытыми дорогами? Каждый отвечает сам.

Я выбираю юность. Со всеми её проблемами, недостатками. Я влюблена в себя шестнадцатилетнюю: девочку, которая, кажется, может свернуть горы. И пусть головой я знаю, что это юношеский максимализм, но объясните это моему сердцу!

Я обещаю тебе:

Однажды

Всё на свете пройдёт без следа.

В твоей тёмной судьбе,

Я знаю,

Всё изменится навсегда.

И потом,

Когда я стану прошлым твоим,

Когда будешь открывать закрытые дверцы,

Мой друг,

Обещай вспоминать меня, ведь я остаюсь в твоём сердце.

Конец.