Тень, дракон и щепотка черной магии

Окно оказалось не окном, а выходом на крепостную стену, которая убегала в обе стороны и, видимо, соединяла коридор с другими помещениями. Разыскав при помощи стражника дверь начальника канцелярии, Зигфрид долго мешкал у входа – уж больно красивой и внушительной была дверь. Наконец он решился и постучал. Не услышав ответа, Зигфрид шагнул внутрь.

Зигфрид очутился в квадратной комнате скромных размеров и неимоверной высоты. Вдоль трех стен расположились шкафы, на полках которых пестрели книжные корешки всех возможных форм, толщин и расцветок, а четвертая стена была целиком отведена под дверь и прочие удобства. Шкафы взмывали под самый потолок, маня жадных до знаний дракончиков своим содержимым. Те тома, что притаились на самом головокружительном расстоянии от пола, было тяжело разглядеть снизу, однако здесь на помощь приходила чудодейственная лестница на колесиках – устрашающая тонюсенькая громадина, состоящая из четырех столбов, тридцати ступенек и небольшой, огражденной хлипкими перилами платформочки. Пользоваться ею было дозволено только тем сотрудникам Канцелярии, что владели правами на управление «Лестницей-кудесницей», и раз в три года пересдавали экзамен по владению основными плотницкими приемами, которые надлежало применять для экстренной починки конструкции в рабочих условиях.

Напротив двери стоял массивный дубовый стол, на столе горели пятнадцать свечей, а из-за свечей торчал дракончик в очках. То был начальник канцелярии, сэр Точилка. Как можно было рассудить по его имени, сэр Точилка пробился ко власти из самых низов, пройдя путь от ассистента верховного корректора (что заведовал ластиками и промокашками) до рыцаря его дракошества и почетного главы всех канцелярских служб. Причиною тому послужили его рвение, внимательность и хладнокровие, ибо даже в самых напряженных ситуациях этот персонаж сохранял вопиющее, почти сверхъестественное самообладание. С невозмутимою физиономией он сносил гневные тирады своего первого начальника – барона Феликса, который за несдержанность был уволен с должности верховного корректора и заменен своим бывшим подчиненным. На новой службе Точилка отличился еще пуще, ибо он с достоинством выдержал два года распеканий и придирок от заведующего Бумагами и конвертами господина Принстона и весьма предсказуемо занял его место. Так, всякий последующий руководитель видел в Точилке покладистого и преспокойного подчиненного, а потому не колебался, как только наступала нужда подыскать замену фигурам менее покладистым и менее спокойным. Только вот потом на место самого такого руководителя приходил никто иной как Точилка, что заставило в свое время удивленно всползти вверх не одну драконью бровь. Еще через десяток лет в Точилкино ведение перешла вся канцелярия, и он наконец почувствовал, что реализовался творчески. Дальнейшее продвижение по карьерной лестнице было нецелесообразно, ибо казалось очень нервным и подразумевало наличие у дракончиков нездоровых амбиций, коих у Точилки не было. Так Точилка обосновался в этом уютном и необычном кабинете, среди многочисленных кодексов, указов и хроник, присматривая за королевскими печатями, и орудуя королевским пером, и каждый вечер перед уходом скрупулезно задувая одну за другой пятнадцать свечей .

Сейчас он невозмутимо, и даже с некоторою скукою, взирал на Зигфрида, который застенчиво глядел в пол и лишь исподтишка бросал взгляд-другой на восхитительные шкафы, полные таинственные книг.

Видя, что глава канцелярии не спешит прийти ему на помощь, Зигфрид робко откашлялся и сказал:

– Хм, добрый день!

– Да-да! – ответил Точилка неожиданно громким для его комплекции голосом, ибо сам он был невысоким и коренастеньким.

– Здравствуйте! – повторил Зигфрид, не найдясь, с чего бы начать, на что Точилка промолчал.

Зигфрид наконец решился:

– Сэр Точилка, позвольте представиться, я Зигфрид!

Тишина.

– Мне… рекомендовали обратиться к вам по делу… о записи на королевский прием! Ой, то есть на прием к королю. Меня. На аудиенцию.

– Проследуйте к столу! – разразился репликой сэр Точилка и указал нашему герою на стул для посетителей, что незаметно притаился у стола со стороны двери. Зигрфид послушно проследовал вперед по строгому ковру бежевато-болотного цвета и уселся перед сэром Точилкой, испытывая неловкость и смущение.

– Изложите вашу просьбу, господин Зигфрид! – протянул Точилка, смотря при этом ровно перед собой и немного мимо Зигфрида.

– Я хотел бы записаться на прием к королю…

– Да-да! – подтвердил сэр, припоминая, о чем шла речь.

Он залез в ящик своего стола и извлек оттуда перо и чернильницу (хотя парочка чернильниц и три пера уже лежали на краю столешницы), а затем подтянул к себе объемистый Журнал прошений и жалоб, пролистал его до нужной страницы и изготовился писать. Зигфрид непонимающе посмотрел на чиновника.

– Имя? – терпеливо спросил Точилка тоном, который обычно используют в разговоре с маленькими несмышлеными дракончиками.

– Зигфрид!

Странно – можно было подумать, что имя нашего героя Точилка запомнил.

– Цель посещения? – снисходительно продолжал глава канцелярии.

Этот нехитрый вопрос застал Зифгрида врасплох. Он не рассчитывал, что ему придется объясняться до того, как он попадет непосредственно к королю. Что же подумает этот строгий господин? А вдруг его объявят сумасшедшим и вовсе не допустят до аудиенции? Миллион скользких, неприятных вопросов заверещал в его голове. Что же делать? Как быть?

– По… по личному вопросу, – выпалил Зигфрид, не придумав ничего лучше.

– Отклоняется, – скучающе возразил громогласный Точилка, – надобно подробнее, однако не более чем в десяти словах, но чтобы сразу стало ясно.

– Хм… – задумался Зигфрид, – может быть, тогда… «Для обсуждения ужасного происшествия в городе Плаксингтоне и во всей стране и для мольбы о помощи»?

Точилка критически сощурил глаз, примеряясь в ячейку в своем журнале. Он покачал головой.

– Не то! Слишком громоздко, и много субъективизма – одни эмоции. Непонятно, увы! Надобно посуше и почетче.

Зигфрид почесал затылок. Внезапно его осенило.

– Тогда так, – возбужденно воскликнул он, забыв на секунду о своей стеснительности, – «Для беседы о неприятностях Солнышка и путях их счастливого разрешения!»

Вот! Теперь тема визита была сформулирована как нельзя более точно! К удивлению Зигфрида, сэр Точилка вновь покачал головой.

– Одни эмоции! Так не пойдет! Поясните вкратце, о чем речь, – я сам сформулирую! Пока же, увы, вынужден констатировать – совсем ничего непонятно. Как-то таинственно. Не пойдет!

– Видите ли, – растерялся наш дракончик, – мне кажется… То есть, я уверен… Хм! Как мне стало известно, наше солнышко – наше общее солнышко, – в последнее время ведет себя несколько странно – необычно, я бы сказал, и…

– Подождите! Подождите! Я, кажется, начинаю понимать суть вашего прошения! Это нужно сформулировать, – прервал его Точилка. который стал понемногу оживать. – Аномалии в функционировании небесного светила! Правильно я вас понял?

– Да, пожалуй, именно так!

– И каков эффект?

– Простите меня, сэр Точилка… Что?

– Я имел в виду: чем чреват сей феномен?

– Ах, это! Мне кажется, всем от этого станет очень дурно.

– М-да? – окончательно оживился Точилка, – Хм! Итак. «Аномалии в функционировании небесного светила угрожают благополучию населения страны?»

– В некотором роде, да, – нехотя согласился Зифгрид, который был поэтом и терпеть не мог канцелярский жаргон.

– Интересно! – прогромыхал Точилка (к вящему недоумению нашего героя, который ожидал, что его собеседник ужаснется). А затем он спросил:

– Доказательства?

«Экая важная птица», обиделся про себя Зигфрид, «доказательства ему подавай,» и, неожиданно расхрабрившись, отвечал так:

– А доказательства я хотел бы обсудить с глазу на глаз с его дракошеством!

Точилка подскочил на стуле.

– Та-а-ак! «Секретные факты об угрожающих аномалиях в функционировании небесного светила обнаружены юным драконом по имени Зигфрид из города Плаксингтона с применением неразглашаемых технологий и могут быть подвергнуты дискуссии лишь на самом высоком уровне!» Правильно ли я вас понял!

– Примерно, – неуверенно ответил Зифгрид, который вообще ничего не понял.

– Та-а-ак-с! – прогремел Точилка. – Стало быть, цель визита будет сформулирована мною следующим образом! «Для обсуждения природного феномена государственной важности!»

Зигфрид, сам того не желая, восхищенно стиснул кулачки – надо же, гордо звучит!

– Пожалуйста, сэр Точилка. будьте так любезны – запишите мне эту тему!..

Точилка усердно заскрежетал пером, а затем, по старой своей привычке, пустил в ход промокашку: шмяк, шмяк, шмяк! Готово! Конечно, в канцелярии был особый департамент коррекции, который был готов в любую минуту предоставить дипломированного специалиста по промокашкам в распоряжение любого важного дракончика, однако Точилка привык все делать сам.

– Дата визита! – провозгласил он и воздел перо к небесам. Зигфрид же, думая, что от него вновь требуют ответ, с готовностью провозгласил:

– Сегодня вечером!

Перо, которое Точилка уже начал потихоньку опускать вниз с тем, чтобы учинить в своем журнале запись, замерло на полпути.

– Скажите-ка! – только и смог выдавить он. – Скажите-ка! – повторил он, излучая неподдельный ужас.

– Ой, – начал догадываться Зигфрид, – король нынче занят?

– Расписание его дракошества чрезвычайно плотное! – заверил его сэр Точилка, все еще немного не в себе.

– Стало быть, нужно будет немного обождать? Я готов – я снял номер в гостинице, он еще целых три дня будет в моем распоряжении. Я могу подождать, сэр Точилка, только вот дело очень срочное: нельзя ли пораньше провести аудиенцию – скажем, завтра утром!

– Минуточку, минуточку, господин по имени Зигфрид! – воскликнул начальник канцелярии, поправляя очки и делая успокаивающий жест своею опытной лапой. – Спокойствие! Размеренность и спокойствие!

– Да? – настороженно спросил Зигфрид.

– Знаете ли вы, как делаются срочные дела?

– Как?

– Исподволь, юноша, исподволь! Размеренно и спокойно! А знаете, почему так?

– Ума не приложу… – смутился дракончик.

– Чтобы не наляпать! – торжествующе заключил сэр Точилка и с размаху шлепнул кулаком по столу. – Внимательность и усердие – эти важнейшие качества деловой личности вопиюще несовместимы со спешкой и хаосом, ею вызываемым.

– Но дело и вправду очень срочное! – запротестовал Зигфрид, понимая, куда клонит Точилка.

– Милый мой, – снисходительно возразил Точилка, – вы юны и неопытны. Поверьте, что даже самые срочные дела – самые успешные дела, начертанные золотыми чернилами на страницах нашей славной истории, – вершились вдумчиво и с толком. С расстановкой! Поэтому послушайте совет старшего товарища и не ломайте дров раньше времени! Однако же, принимая во внимание вашу юность и рвение (а рвение, как известно, входит в число добродетелей деловой личности, коль скоро оно сочетается с рассудительным и спокойным умом), я готов пойти на так называемые уступки и, оказав сочувствие вашей настойчивости, оказать вам следующую любезность! Я запишу вас на аудиенцию к монарху на третье число следующего месяца, мой юный друг! Да-да, не благодарите, – благородно отмахнулся Точилка, истолковав выражение Зигфридовой морды как проявление крайней признательности.

Однако Зигфриду было не до благодарностей.

– Третье число следующего месяца! – воскликнул он, – так это же через три недели!

– Именно, – закивал глава канцелярии, – через три недели и два дня, если быть точным.

– Но я не могу столько ждать! – воскликнул Зигфрид. – Мы все не можем – дела очень плохи!

Сэр Точилка оторопел. Как так? Этот заносчивый юнец воротит нос от сказочных, беспрецедентных условий, которые не всякому дипломату предлагаются! Вот чем воздается всякому, кто по доброте душевной снизойдет до помощи ближнему своему вопреки всяческим принципам и разумному распорядку дня! Вот что получаешь взамен, когда искренне хочешь помочь!

– Ну-ну! – прогремел Точилка, при этом интонация его не слишком изменилась, но в голосе едва заметно сквозила обида, – вот так раз! Вот так два! Вы, милый мой, видать нездешний и не можете со всею полнотою ощутить щедрость моего предложения, в коей, надо сказать, я сам начинаю раскаиваться! Тем не менее, я закрою глаза на вашу дерзость, и вот сейчас, – он опустил перо, – прям сейчас, – перо заскрежетало по бумаге, – все же запишу вас на указанную мною дату. Так! Третье число! – и он подул на свеженачертанную надпись.

– Однако же! – продолжил сэр, полюбовавшись украдкою на свой чудесный почерк, – однако же, на этом прошу нашу беседу считать оконченной и ставлю вас в известность, что более я такого обхождения не потерплю! – И видя, как опечалился Зигфрид, добавил. – И потом, что такого необычно приключилось с небесным светилом, коли никто кроме юного Зигфрида этого не заметил, а?

Точилка хитро прищурился сквозь очки.

Зигфрид, несмотря на пронзительную обиду и чувство ужасной несправедливости, твердо решился стоять на своем:

– Я буду говорить об этом с королем лично, – ответил он кратко и даже немного резко, потеряв всякую надежду сговориться с неуступчивым чиновником.

– Хм! Что же! Так и быть! Через три недели и два дня будьте у входа в тронный зал! В полдень, милости просим! – отрезал Точилка и взглядом дал Зигфриду понять, что прием окончен. Зигфрид молча поклонился и вышел. В душе его рокотала буря.

Его дракошество Пафнутий

XIV

Зигфрид сразу понял, что с Точилкою каши не сваришь. Что-то в его физиономии, в его поведении – да в каждом его движении как будто умоляло оставить его в покое и не нарушать его размеренное существование даже намеками на всякие необычности и неприятности. Рассказывать ему правдивую историю было бы бесполезно – он мог и вовсе выставить дракончика за дверь и вместо аудиенции у короля назначить ему срок в подземных темницах.

Но теперь… Теперь все пропало! Три недели – это целая вечность. Что за это время произойдет со всем драконьим миром? Что будет с Плаксингтоном?

Зигфрид был предоставлен самому себе. Стражник, проводивший его до канцелярии, испарился по своим обязанностям, а каждый встречный смотрел на него в лучшем случае с прохладцей. Да и не было у дракончика настроения с кем-либо общаться. Нужно было что-то срочно придумать, но что тут поделаешь, когда вся королевская канцелярия стояла у тебя на пути. Время стремительно убегало – еще чуть-чуть, и все. Сколько он просидел у Точилки – час, а то и более? Так и день пройдет, а что потом? Кончится срок, отведенный ему Тибо. Он мог переехать в другую гостиницу, но вдруг ужасный серый дракончик все равно его отыщет? И потом, на что-то нужно было жить, где-то нужно было раздобыть деньги! Найти работу? Дожидаться назначенного часа, озабоченно поглядывая на небо, с каждой минутой тускнеющее все больше и больше, ожидая. что на пороге в любую минут мелькнет зловещее пенсне и фиолетовый шарф в клеточку?

Размышляя таким неутешительным образом, наш герой забрел до самого склона горы, прошел сквозь давно манивший его проем и оказался на крепостной стене. В любой другой день солнечные лучи замерцали бы на снежных пиках, а лес внизу показался бы пестрой, волнующейся массой с яркими осенними вкраплениями. Однако нынче все было неправильно и бесцветно, в каждом листике и камушке жила беспричинная, возмутительная серость. Близился вечер. Зигфрид смотрел на запад и по привычке щурился, ожидая, что закатное солнце защекочет глаза, а горизонт окрасится в сочную красную дымку. Но глазам оставались безразличны к молодому закату, а горизонт едва поманил розовым огоньком и потух, не успев воспламениться. А ведь еще так рано. Даже осенью не должно так рано темнеть!

Зигфрид вздохнул.

– Милорд! – раздалось за его спиной. – Господин Зигфрид!

Дракончик удивленно обернулся. Перед ним предстал лакей, облаченный в лазурную с черным ливрею королевского двора, церемонно откланявшийся и протянувший ему конверт с печатью королевской канцелярии.

Зигфрид неуверенно распечатал конверт и вытащил на свет небольшую бумажку – такую маленькую, что ее даже не пришлось складывать. Лакей, смиренно склонив голову, подождал, пока Зигфрид ознакомится с содержанием записки, а затем обратил на него вопросительный взгляд, услужливо вздернув свой тонкий изящный хвост. Зигфрид, даже не попытавшись скрыть своего изумления, перечитал бумажку еще три раза и вопросительно посмотрел на лакея.

– Как же так? – пробормотал он, – Мне же отказали! Сэр Точилка назначил мою аудиенцию на третье число следующего месяца! Ничего не понимаю…

– Осмелюсь вам сообщить, господин Зигфрид, что, в этом замке есть силы, могущественнее канцелярии.

– Но… – начал возражать Зигфрид.

– Но для того, чтобы поставить печать, можно обойтись и без сэра Точилки! – прервал его лакей и хитро подмигнул. – А теперь – в тронный зал! За мной! Совет скоро начнется!

И, лихо развернувшись, он бросился бежать прочь, вглубь горного замка.

«Ничего не понимаю!» подумал Зигфрид и засеменил следом, сжимая в лапах драгоценный конверт с именным приглашением на вечернее заседание королевского совета.

***

Зигфрид бежал вслед за лакеем. Они спустились в главную залу и бросились наперерез потоку вечно снующих дракончиков. Зигфрид немного задержался, стараясь попасть в ритм, продумывая каждый шаг. Когда он добрался до середины залы, уворачиваясь от придворных и служащих с кипами бумаг и папок, он уже потерял лакея из виду. Зигфрид настороженно осмотрелся – лакей махал ему лапой от противоположной стены, стоя на первых ступеньках одной из лестниц. Зигфрид принялся сосредоточенно работать хвостом и локтями и вскоре они снова были рядом, бежали все время наверх, и снова наверх, игнорируя все новые и новые ответвления. Они очутились в зале поскромнее на одном из самых верхних этажей; кругом висели гобелены, а между гобеленами красовались резные колонны и двери, несчетные двери с таинственными вывесками. Дракончики пробежали залу, не останавливаясь, нырнули в новый коридор, выскочили в еще одной зале, обежали чудесный фонтан, пронеслись сквозь оранжерею и поднялись по богатой парадной лестнице, предъявляя при этом каждому встречному стражнику королевскую грамоту. Зигфрид удивленно смотрел по сторонам, стараясь запомнить хоть что-нибудь, но рой тревожных мыслей не пускал в голову никакие впечатления. Во что бы то ни стало надобно было успеть, нужно было попасть к монарху!

По парадной лестнице они взлетели к не менее впечатляющей двери – арка из вьющихся лоз, изразцовые стены цвета белейшего снега, две массивные створки, украшенные позолоченными фресками славных событий из истории Королевства.

Лакей остановился у одной из створок и поманил Зигфрида за собой, второй лапой толкая дверь внутрь. У Зигфрида душа в пятки ушла. Дверь скользнула дальше.

Его взгляду открылся тронный зал – четыре ряда колонн из черного мрамора поддерживали могучие своды, вырубленные в самом сердце горы. Десятки свисавших канделябров ослепляли своим сиянием. «Кто зажигает их, они же так высоко!» подумалось Зигфриду. И ни одного окна на бесконечной и гладкой поверхности каменных стен. Весь свет создавался канделябрами. «Как жаль, что король не привык видеть солнце!» внезапно решил Зигфрид.

Повсюду были дракончики – между колоннами у стены, и вдоль богатого ковра, обозначавшего прямой путь от дверей до трона. Кто-то, кто поважнее, сидел на кресле, кто-то скромно стоял поодаль. И все как один слушали министра, стоявшего перед возвышением, на коем был установлен трон, и что-то докладывавшего ровным и уставшим голосом.

– Стой здесь, – прошептал лакей, подводя его к самому хвосту очереди из вельмож и чиновников, – тебя скоро позовут. Кстати, меня зовут Густаво.

Зигфрида как будто окатили ведром холодной воды.

– Я же должен был сначала спуститься в кухни! – прошептал он. – Как хорошо, что вы меня нашли! Но погодите минуточку, вы же не повар! И как вы опзнали меня без посоха

– Я могу быть кем захочу, а опознать тебя несложно! – рассмеялся в ответ лакей.

Он подмигнул и скрылся за парадной дверью.

Министр закончил доклад. Все присутствующие принялись переговариваться, но их беседы оборвал пронзительный голос:

– Тишина, тишина на королевском совете!

Дракончики послушно замолкли.

Зигфрид увидел, что голос принадлежал худощавому и невысокому дракончику, облаченному в сочно-зеленую ливрею до самого пола и бархатную лазурную шапочку с золотым пером. Рядом с ним на троне сидел король и имел бесконечно утомленный вид. Взгляд монарха блуждал от потолка к гобеленам, а когти задумчиво поглаживали нос или плясали по подлокотникам. Зигфриду отчего-то стало не по себе. Он уже и не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя комфортно.

– Мы прослушали доклад министра финансов, сэра Мифльтити! – верещал тем временем дракончик в шапочке, разворачивая пергамент. – Его дракошество выслушал и готов задать свои вопросы!

Он ловко сканкул на несколько ступенек вверх наклонился к королю. Король вздрогнул, как будто бы пробудившись от дремоты, несколько раз рассеянно кивнул в ответ на обращенные к нему реплики, что-то сказал и вернулся к созерцанию стен. Дракончик с пергаментом кивнул в ответ, прыгнул обратно к подножию возвышения и провозгласил:

– Его дракошество Пафнутий четырнадцатый выслушал доклад сэа Мифльтити, министра финансов, и просит предоставить полный текст выступления для своего повторного ознакомления и последующего вердикта. На сих порах его дракошество предпочитает воздержаться от комментариев, но благодарит министра за интересный рассказ.

Министр поклонился и побрел вдоль залы. Немного не доходя до середины ковра, он повернул и, пробившись сквозь толпу, примкнул к остальным министрам, расположившимся на широких креслах у стены в сени колоннады. Зигфриду показалось, что, усаживаясь, он немного покачал головой.

– Далее! – прокричал дракончик с пергаментом. – Правом, данным мне королевской печатью, я, верховный советник Вергилий, кавалер сизой ленточки и заслуженный придворный, вызываю следующего докладчика! Для доклада о пропавших ценностях я вызываю верховного сыщика! Прошу вас, герцог Хныкингем!

«Не меня! не меня вызвали!» подумал Зигфрид. «Как же они узнают, что я здесь? Может быть, лакей все организовал!» Оставалось только ждать и надеяться.

Вперед шагнул дракончик, одетый в щегольскую шляпу, изумрудно-золотой камзол и золотой пояс. Он обернулся, чтобы вежливо поклониться залу и Зигфрид заприметил, что герцог носил усики – скорее всего накладные, но тонкие и изящные.

– Ваше дракошество, – Хныкингем поклонился королю, – советник Вергилий, уважаемые коллеги! Я с прискорбием вынужден сообщить, что драгоценности до сих пор не найдены!

По толпе пронесся разочарованный вздох. Герцог подождал, пока все успокоятся.

– Однако, – продолжил он спокойным и поставленным голосом, когда в зале вновь воцарилась благоговейная тишина, – у меня есть для вас новости.

– Новости, новости! Вести! – зашептались дракончики.

Даже король, заметил Зигфрид, немного оживился и внимательно слушал, не сводя глаз с докладчика.

– Я хочу сообщить вам следующее, – сказал герцог, когда толпа снова затихла. – Нынче утром мне поступили вести из темницы. Верховный инквизитор, барон Шлепс, доложил, что злоумышленник путешествует не один, а с сообщником!

Снова возбужденный шепот.

– Сообщник, – герцог повысил голос, заглушая залу, – был недавно схвачен…

Дракончик схватились за головы.

– … и теперь находится в темнице, в распоряжении самых компетентных и безжалостных сотрудников.

– Имя, имя! – взбудоражились дракончики.

– Имя его держится в строжайшем секрете, – отвечал герцог, – и многие будут удивлены. Я запросил эту информацию у инквизиции, но пока не получил ответ, господа. Однако я смею ожидать, что к утру многое прояснится, и на самые таинственные хитросплетения этой истории будет наконец пролит свет.

– А сам вор? – спросил кто-то, – он не пойман?

– Увы, – отвечал герцог, – вор хитроумно скрылся, оставив своего компаньона на милость правосудия. Рундук, который первоначально ввел в заблуждение сотрудников инквизиции, оказался пустым.

Вновь раздался разочарованный гул.

– Но мы уверены, – повысил голос Хныкингем, – что показания второго преступника помогут нам распутать и эту загадку. Никогда еще в этом деле мы не были так близки к успеху.

– Он продал их, а денежки в банк положил! – воскликнул кто-то еще. – Как зовут хоть его, напомните! Мы тоже будем искать, вдруг попадется!

– Его зовут Альберто. Альберто Тортимельо де ля Фрески, если точнее. Он сотрудник табличного департамента нашего замка. Бывший сотрудник, – поправился герцог.

Зигфрид, который к этой минуте уже все понял, все равно чуть было не рухнул в обморок. Земля ушла из-под ног, и только сверхъестественное напряжение воли помогло ему удержаться и не упасть. Во что его впутал этот Альберто?