скачать книгу бесплатно
Анжела в очередной раз оглядела большой праздничный стол, накрытый по случаю дня рождения дочери Лизы в гостиной. Вдруг у нее возникло ощущение, что на нем чего-то не хватает. Она пересчитала количество столовых приборов, проверила наличие ножей для откупоривания бутылок и солонок. Обойдя стол дважды, она поняла, что забыла положить салфетки. Анжела зашла на кухню и, раскрыв дверку навесного шкафа, взяла оттуда пару хрустящих упаковок. Из комнаты, что располагалась над кухней, донесся звонкий детский смех. Там, наверху, с Лизой занималась гувернантка. На какое-то мгновение смех прекратился, и стало слышно, как женщина о чем-то быстро говорит. Когда гувернантка закончила свой короткий монолог, последовал еще более сильный взрыв смеха. Улыбнувшись, Анжела вернулась в гостиную. Посмотрев на камин, она подумала, что не мешало бы его разжечь. Однако за окнами стояла необычная для августа жара, и лишь кондиционеры, установленные в каждой комнате, спасали хозяев особняка.
В этот коттедж они переехали три месяца назад. Всегда мечтавший о собственном доме, муж Анжелы Максим Николаев вначале спроектировал его, а затем, как появилась возможность, воплотил мечту в жизнь. Дом был небольшой, но очень уютный. Более всего Анжеле нравилось то, что теперь они жили на окраине города, вдали от шумных магистралей и чадящих заводов, окруженные плотным кольцом лесопарковой зоны…
Нетерпеливые детские ножки, обутые в сандалии, застучали по лестнице.
–Мама! Смотли! – звонко крикнула по-детски неуклюже спускавшаяся по лестнице со второго этажа Лиза. – Это деда Саса!
Девчушка держала в ручонке альбомный листок, на котором зеленым фломастером была изображена квадратная фигурка человечка с оттопыренными прутиками ножек-ручек. Шедшая сзади с целой кипой ее рисунков гувернантка, придерживая Лизу за платье, говорила:
–У вашей дочери, Анжела Вячеславовна, ярко выраженные художественные способности. Вы только посмотрите, как хорошо она схватывает детали!
Анжела поцеловала подбежавшую дочь в прохладный лоб, бросила беглый взгляд на рисунок и, сказав лаконично «умница», вновь подошла к столу.
«Красников, Леповы, четыре семьи из фирмы Максима, трое подруг из адвокатской конторы со своими бой-френдами…», – мысленно принялась пересчитывать Анжела, глядя в список гостей.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.
«Наверное, праздничный торт принесли», – решила Анжела.
Отправив дочь с гувернанткой наверх, она вышла в прихожую.
На пороге стоял Лепов. По виду гостя Анжела поняла, что тот пришел с недоброй вестью.
Не здороваясь, он тяжелой пошатывающейся походкой прошел прямо в гостиную и сел за праздничный стол. От него сильно пахло спиртным, но пьяным он не выглядел. Без особых церемоний, Лепов налил из графина в рюмку водки и залпом ее выпил. Анжела пододвинула к нему салатницу, но майор закусывать не стал, а лишь сглотнул невидимый комок, подкативший к его горлу. Сделав несколько судорожных вдохов, он, наконец, выдавил из себя:
–Александр Павлович…
–Что! – вскрикнула Анжела, и тут же вспомнив о ребенке, прикрыла ладонью рот.
–… в больнице в крайне тяжелом состоянии.
–Что с ним? – уже умоляющим шепотом спросила Анжела.
–Дэ-тэ-пэ… Он хотел вас всех увидеть напоследок. Я на машине…
Глаза Анжелы растерянно забегали. Она схватила мобильник, торопливо набрала номер Максима. Тот не отвечал. Тогда она перезвонила на его рабочий телефон. Через пару секунд раздался голос секретарши Максима:
–Максим Ильич выехал в город по важному делу. В офис сегодня он не вернется…
–Ольга Николаевна! – крикнула Анжела гувернантке. – Собирайте Лизу. Мы выезжаем…
Служебная машина Лепова в считанные минуты домчала Анжелу с дочерью до Центральной областной клинической больницы. Лепов остался ждать в автомобиле, а Анжела, накинув на плечи поданный медсестрой халат, поднялась с Лизой на третий этаж в реанимационную палату, где под капельницей умирал ее дядя.
–Не более пяти минут, – строго предупредил ее хмурый и усталый врач, впуская в палату Красникова.
Александр Павлович лежал накрытый белоснежной простыней, на которой отчетливо виднелись свежие пятна крови. Голова его была забинтована. На осунувшемся лице застыла маска страдания.
Анжела с дочерью бесшумно подошли к кровати и сели на стулья. Молодая женщина всматривалась в знакомые, до щемящей боли любимые черты лица, и ни как не могла решиться дать знать Красникову, что они рядом. Неожиданно сизые потрескавшиеся губы его дрогнули. Анжеле показалось, будто Александр Павлович хочет что-то сказать. Она нащупала под простыней руку Красникова.
–Видишь, как получилось, – вдруг просипел он.
Услышав дедушкин голос, Лиза потянулась к кровати, но Анжела, обхватив дочку за плечи, прижала к себе. Из ее глаз неудержимо катились слезы.
–Не плачь, – пробормотал дядя.
Анжела ощутила на своей руке его прохладную ладонь.
–Знаешь, – продолжал Красников, делая паузы между словами, – я виноват перед тобой… и Максимом…
–Дядя, что ты такое говоришь! – надрывно всхлипнула Анжела, еще крепче сжимая ладонь Красникова.
Александр Павлович дернулся всем телом – любое прикосновение вызывало в нем нестерпимую боль.
–Не перебивай… Мне и так тяжело… говорить. Я, ведь, тогда хотел разлучить вас с… Максимом.
–Зачем ворошить прошлое!
–Надо!.. Я хочу умереть… со спокойной душой.
–О какой смерти ты говоришь! Мы еще с тобой на Лизиной свадьбе станцуем! – сделала Анжела неловкую попытку ободрить умирающего.
Красников изобразил на своем лице жалкое подобие улыбки.
–Спасибо за поддержку, но… я уже не жилец, – спокойно сказал он. – У меня нехорошее предчувствие по поводу вас. В верхнем ящике моего стола лежит папка… Я хочу, чтобы ты ее внимательно просмотрела. Теперь я понял, насколько это важно…
Александр Павлович умолк и шумно выдохнул.
–Дядя, тебе хуже? – забеспокоилась Анжела.
–Все в порядке, доченька. Вроде… полегчало…
Красников оторвал дрожащую голову от подушки и посмотрел на Анжелу с Лизой прощальным взглядом.
–Езжайте домой… Мне надо побыть одному…
Анжела склонилась к дяде. Его сухие губы коснулись щеки племянницы. Свою розовую щечку подставила и Лиза.
–До свидания, дедуська! – пролепетала она неуклюже.
Красников в ответ лишь слабо улыбнулся и кивнул головой.
Анжела с дочкой направились к выходу. Девочка, оглянувшись через плечо и запинаясь непослушными ногами, помахала Красникову пухлой ладошкой.
Дойдя до двери, Анжела вдруг услышала, как отрывистые сигналы, подаваемые подключенным к Александру Павловичу кардиомонитором, превратились в монотонный, леденящий кровь протяжный звук. Она обернулась – на экране, установленном справа от кровати Красникова, высветилась ровная светлая полоса.
–Мама, – шепотом спросила Лиза, – дедуська уснул?
–Уснул, моя радость, уснул, – ответила Анжела, прижимая к себе дочь и прикрыв полные слез глаза…
Этот день стал для Анжелы самым худшим в жизни после гибели ее родителей. Со смертью дяди оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с безоблачным прошлым. Теперь, кроме Максима и Лизы на всем белом свете у нее не было родственных душ…
Отужинав за так и не состоявшимся праздничным столом и отправив дочь спать, Максим, ошарашенный трагическим известием, и Анжела легли в постель. Анжела чувствовала, будто что-то тяготит Максима. О чем-то он все ни как не мог решиться ей рассказать. Положив свою голову мужу на грудь, Анжела тихо спросила:
–Что с тобой? У тебя проблемы?
Максим провел ладонью по ее шелковистым каштановым волосам и поинтересовался:
–Похороны дяди состоятся послезавтра?
–Да, – настороженно ответила Анжела.
–Дело в том, что я завтра улетаю в Швейцарию на подписание очень выгодного контракта.
Анжела оперлась локтями о его грудь и привстала:
–Как! Значит, ты не сможешь проводить дядю в последний путь!?
–Увы, – вздохнул Максим. – У меня на душе так мерзко!.. Но, изменить уже ничего нельзя. Вчера пришло подтверждение, что послезавтра состоится заседание правления Швейцарского филиала концерна «Shtern». На нем мне кровь из носу, но быть надо. Иначе, сама понимаешь, чем это чревато: потеря имиджа, выгодного партнера и большие убытки. Ведь мы взяли под бешеные проценты кредит на покупку у концерна дешевого строительного оборудования…
–Что ж, бизнес – есть бизнес, – разочарованно сказала Анжела и отвернулась.
–Я знал, что ты рассердишься на меня! – воскликнула Максим. – Ты считаешь, что я до сих пор обижен на твоего дядюшку? Ошибаешься! Я переживаю не меньше твоего. Ведь он и мне был, как отец…
–Максим, – он снова ощутил ее дыхание возле своего уха, – можно я спрошу тебя кое о чем?
–Конечно, спрашивай! У нас никогда не было запретных для разговоров тем.
–Кто были твои родители? Почему ты мне ничего и никогда о них не рассказывал?
Николаев нахмурился. Анжела поняла, что задела потаенную струну в его сердце, и это было для него неприятно.
После довольно продолжительной и тягостной для обоих паузы он ответил:
–Я и сам мало что о них знаю. Мать ведь отдала меня в приют недельным младенцем. А насчет отца, так мне всегда казалось, будто его у меня и не было вовсе.
–И ты ими никогда не интересовался?
–Нет. Я не хотел их видеть. Да и сейчас не хочу этого.
–Тебе не кажется, что ты слишком жесток по отношению к тем, кто дал тебе жизнь?
–Может быть… Но, ничего с собой поделать не могу. Шестнадцать лет жизни на казенных харчах никогда не забываются.
–Ты не можешь им простить предательства?
Максим обнял жену, зарылся лицом в ее волосы, источавшие мускусный аромат, и нежно прошептал:
–Мне кажется, что нам пора спать. Завтра предстоит очень трудный день…
Утро следующего дня началось с больших хлопот. Максим готовился к отлету в Швейцарию, Анжела с Леповым занимались организацией похорон Красникова.
Бывшие сослуживцы Александра Павловича взяли на себя большую часть забот. Подполковника Красникова должны были похоронить со всеми воинскими почестями, после чего в столовой областного УВД друзья заслуженного ветерана устраивали поминальный обед.
В полдень с необходимыми для командировки документами в дом Николаевых прибыли секретарь-референт – сорокалетняя женщина, которую Максим ценил за знание трех иностранных языков, завидную даже для женщины дипломатичность и деловую хватку, и коммерческий директор компании – молодой финансовый гений, балагур и весельчак.
Максим встретил коллег одетый по-домашнему в яркий шелковый халат и тапочки с пушистой оторочкой.
–О, Максим Ильич, вы меня ослепили! – воскликнула с порога секретарь-референт, впервые видевшая шефа в столь неформальной обстановке.
Николаев сдержанно улыбнулся и широким жестом хлебосольного хозяина пригласил гостей в дом.
–Проходите. Как раз обед поспел.
–Очень кстати, шеф! – коммерческий директор прильнул к овалу зеркала, щеголевато пригладил рыжие баки. – Последний раз родную пищу отведаем.
–Ты что, Артур, на тот свет собрался? – мрачно поинтересовался Николаев.
Из кухни вышла одетая в черное платье Анжела и тихо поздоровалась с гостями.
Референт сжала влажную ладонь Анжелы:
–Примите мои соболезнования, Анжела Вячеславовна. Мы все вам очень сочувствуем.
–Спасибо… Располагайтесь.
Она взглянула на Максима, стоявшего за спинами гостей. Николаев жестами дал ей понять, что они очень торопятся. Анжела кивнула и поспешила в гостиную.
Сев за стол, референт осторожно доложила Николаеву:
–Максим Ильич, у нас возникли некоторые проблемы.
В глазах Николаева вспыхнула тревога.
–Что-то в последнее время слишком много проблем! Что случилось?
Артур укоризненно посмотрел на женщину:
–Виктория, может не стоит сейчас о делах? Давайте пообедаем в спокойной обстановке, а после все обсудим.
–Нет, продолжайте! – настойчиво сказал Максим.
Виктория достала из сумочки пачку сигарет.
–Разрешите?
Немного поколебавшись, Николаев позволил женщине закурить у себя в доме.
–После того, как пришел факс из Цюриха, я, по вашему заданию, приобрела билеты и попыталась дозвониться до секретаря управляющего филиалом «Shtern», чтобы подтвердить наше прибытие. Но, странное дело, вот уже третий день в компании ни кто не отвечает. Будто все вымерли.
