Уйти, чтобы возродиться

Вик замер, затем растерянно оглянулся на стоящих позади Риоса с братьями.

‒ Фермер, ты? Спасибо тебе. Это просто невероятно, что я здесь оказался! Обеспечь нам полную защиту по контуру дома, пожалуйста.

Экран по периметру засветился желтым насыщенным цветом. Послышался легкий гул. Вик облегченно вздохнул и устало подвел итог.

‒ Вот и все. План сработал. Осталось лишь дождаться помощи, а пока пойдем, перекусим чем-нибудь. Я что-то сильно проголодался.

Глава 80

Когда смятение, смешанное с удивлением, немного улеглось, все, находящиеся в Зале Аудиенций, пришли в себя. Смятение было связано с внезапным «оживлением» Главного механика космического челнока колонистов «Эосфора». У присутствующих в Зале сразу возникло множество вопросов. Вал лишь успел рот раскрыть и тут же захлопнул его с громким стуком, так как его опередила Дэя Сандерс.

‒ Так вы действительно «электронный вариант» Рэднорда? И он, действительно, только сейчас, таким вот оригинальным способом, собрался нам все рассказать?! А почему он, то есть, вы, никак не проявляли себя раньше, при чтении других записей? Мы-то думали, что информационный кристалл «Эосфора» был давно уничтожен! Так говорится в нашей истории, написанной, кстати, Рэднордом.

Электронный Рэднорд очень правдоподобно улыбнулся, глядя, как его далекий потомок неодобрительно покосился на Дэю. Отставив бокал в сторону, он поднялся, пресекая дальнейшие пререкания между «молодежью».

‒ Ну, что же. Отвечу на все твои вопросы, девочка, одновременно.

Дэя открыла рот, собираясь что-то еще добавить, но, оглянувшись на сидящих мужчин, осеклась и внезапно покраснела. Все откровенно улыбались, а Нэд, явно поддразнивая Дэю, протянул.

‒ Де-евочка…

‒ Да какая я вам «девочка», дедуля?!

Рэднорд улыбнулся еще раз и продолжил свою шутку, ничуть не обидевшись на ее ответ.

‒ Вот такая, маленькая, обиженная девочка. Впрочем, как и мой правнучек, Рэд. Как и все вы, здесь сидящие.

Так вот, вернемся к твоим вопросам, Дэя. Все просто: я очень ценю хорошие шутки. Без них скучно. Они подталкивают всех к необходимости действовать, принимать решения, а не плыть по течению. Это первая часть ответа, Дэя, на твои вопросы. Пусть эта «шутка» и кажется жестокой, однако я решил, отправляясь в другую часть света от космического челнока, оставить возможность назвавшим себя «эримитисами» или «отшельниками» однажды обратиться к нам. Я намеренно зашифровал свой бортовой журнал, а дешифратор мы захватили с собой. Он сейчас и находится перед вами. Чтобы журнал эримитисам не казался пустышкой, и его хранили, как зеницу ока, совсем небольшую часть информации я оставил в открытом доступе. Старшие навигаторы иногда пользовались ею, но никогда не раскрывали тайны кристалла, из которого черпали эту информацию, другим эримитисам…

Вал негодующе воскликнул, грубо перебив Рэднорда.

‒ Тогда получается, что «благодаря» вам, мы, эримитисы, так деградировали!

Рэднорд нахмурился, улыбка пропала с его лица.

‒ Нет, Валентин Сонцев, не мне! Благодаря твоему предку, капитану «Эосфора», Эрику Сонцеву, вы довели себя до такого состояния. Именно он скрыл существование кристалла, закляв меня напоследок не раскрывать место нахождения журнала никому. «Пусть все думают, что журнал утерян», ‒ сказал он тогда. Я согласился, но с одной оговоркой. Когда эримитисы переступят через свои консервативные правила и законы, через дрязги и ссоры, упрямство и гордость, и придут к нам с миром, я открою им информацию, хранящуюся на этом кристалле. Он вынужден был согласиться, прекрасно понимая, что лишь угроза исчезновения эримитисов заставит пойти их на такой шаг. И вот ‒ вы здесь!

Нэд покачал головой, а Дэя высказала общее мнение.

‒ Это было очень жестокое решение. На шутку оно не тянет. Наша «гордыня отвергнутых» и их попытка стать независимыми «вершителями судеб», привели к глубокому расколу нашего народа, а через тысячелетия ‒ и к гибели человечества и самой Земли. Я уверена, будь мы все вместе, мы удержали бы этот мир от разрушения. Теперь поздно…

‒ Может быть, и поздновато, но лучших представителей человечества вы сумеете спасти. А эримитисы… Вы принимаете в гостях их представителей с журналом Главного механика. И им вы в силах помочь, и уже немало сделали для этого. Времени вот только мало осталось совсем. ‒ Рэднорд говорил все это ровным спокойным голосом, словно успокаивая маленьких детей. ‒ Копию журнала вы оставите себе, изучите на досуге, хотя вам и так многое известно. Эримитисы заберут расшифрованный оригинал. Лишь технические данные. Историю вам всем я расскажу сам. Правдивую историю, и только вам! Нужна ли она вам будет, и стоит ли ею делиться с кем-либо ‒ решение примете сами.

Вал и Дэя синхронно кивнули. Белесов с горящими глазами почти закричал.

‒ Нужна!..

Рэднорд слегка улыбнулся и начал свой рассказ, вновь удобно устроившись на диване.

‒ Это было… несколько миллиардов лет назад по летоисчислению этой планеты. А там, в нашей звездной системе, прошли всего лишь миллионы, когда пришлось улетать из нее на поиски другого дома. К сожалению, уже тогда, когда колонисты в спешном порядке покидали свою планету, на «Эосфоре» начинали происходить крупные ссоры и дрязги, грозившие перерасти в бунт. Причиной этих ссор послужило то, что обученный экипаж набирался из бедных слоев населения, а пассажиры «Эосфора» представляли собой элиту общества. Между ними существовал целый ряд различий и понятий. И, хотя эмоции никогда не брали верх над колонистами, все же напряженность чувствовалась и даже росла.

Вал поднял руку, привлекая к себе внимание увлекшегося рассказом Рэднорда. Тот прервался и вопросительно поднял взгляд.

‒ Да, Валентин, о чем ты хочешь спросить?

‒ Рэднорд, скажите, почему колонисты решили стартовать как можно быстрее? Им что-то угрожало?

Рэднорд прикрыл глаза и стал похож на самого обычного задумавшегося эримитиса.

‒ На нашей планете Витаи образовались два политических течения. Лагерь одного из них предлагал позволить жителям самим сделать выбор. Они могли остаться и задыхаться от перенаселения и нехватки ресурсов, но при этом без риска для себя все же жили бы. А могли бы полететь в неизвестность, чтобы избежать этой участи, с риском навсегда исчезнуть в глубинах космоса.

Другой лагерь состоял преимущественно из элиты. Они не желали строить космические челноки, чтобы не тратить ограниченные ресурсы планеты ни на что, кроме поддержания уровня жизни верхушки власти, не желая ограничивать себя ни в чем из-за «лишних, необоснованных затрат».

Между этими лагерями развернулась нешуточная борьба, которая все же привела к уступкам второго лагеря и позволила начать строительство космических челноков. И все же, витайцы со второго лагеря нашли себе сторонников, купив Совет. За это время успели построить и оснастить всего лишь два челнока, «Эосфор» и «Геспер». «Геспер» стартовал раньше, получив на это одобрение главы правительства Витаи и большинства членов тогда еще не подкупленного Совета. Однако когда наступила очередь «Эосфора», желающих улететь стало настолько много, что на Витаи в результате назревшего недовольства, приведшего к критической ситуации на планете, наступил кризис. Забастовки, стычки, использование высоких технологий в попытках шантажа, массовые отказы работать и обслуживать жизненно важные объекты планеты… Все это угрожало самой жизни на Витаи. Мы были на волоске от гибели. А тут еще предательство Совета, в результате которого Правитель оказался в полной изоляции от власти и уже не мог управлять Витаи. Не видя другого выхода, после череды неудачных попыток обуздать эмоциональный порыв повстанцев и заговор предателей из элиты, Правитель принял решение сам с ближайшими друзьями и соратниками улететь на «Эосфоре».

К тому времени маршрут уже был разработан, команда лучших из лучших обученных специалистов Витаи набрана. «Эосфор» стартовал. Во время старта его датчики зафиксировали всплеск освободившейся энергии ядра планеты. С внешних камер мгновенно поступило изображение происходящего на Витаи. Мы смотрели на экран и видели, как целые океаны лавы выплеснулись из недр на единственный материк. Это был конец для всей нашей цивилизации. Витайцы вмиг освободили планету от тяжкого бремени своего существования…

Рэднорд сделал паузу. Скулы на его лице заострились, губы сжались в тонкую полоску, а в глазах застыла боль потери. В этот миг он совсем не был похож на электронное создание. Это был сам Рэднорд, живой, чувствующий ‒ настоящий. Мгновение, и только, Рэднорд оставался таким. Затем продолжил.

‒ Команда и пассажиры были морально опустошены, наблюдая мгновенную гибель всех своих соотечественников. Правитель с ближайшими друзьями, капитан «Эосфора» и я, Главный механик, срочно собрались в Обзорном зале челнока. Тогда-то и была выработана стратегия общения и подчинения всех, кто находился на «Эосфоре». После того, как у всех на глазах произошла эта трагедия, никто не проголосовал «против», ни один колонист. Эту стратегию назвали Сводом неизменных законов, которые должны были действовать вплоть до посадки «Эосфора» на пригодной для жизни планете. Такой планетой оказалась Терра, Земля.

Однако когда мы оказались на Земле, между «аристократами» и «простыми» витайцами вновь произошел раскол. Из-за этих ссор, вражды и недопонимания одними других мы с Сонцевым были вынуждены разделиться, чтобы два враждующих лагеря не уничтожили друг друга. Мне пришлось уйти и увести за собой основную массу «простолюдинов» и поддержавших их немногочисленных колонистов из числа пассажиров. Эрику достались «аристократы» и сам «Эосфор», со временем благополучно погрузившийся в пучину океана. Эрик остался с ними на Эримитисе, используя в качестве жизненного устоя отшельников тот самый Свод неизменных законов, на самом деле изживший себя уже тогда, после посадки «Эосфора».

Я же увел своих подопечных на север, где мы и обосновались, создав этот Город под куполом. Это вся история.

Молчание накрыло Зал аудиенций. Лишь невдалеке звенел ручей, да в тени деревьев пели птицы. Молчали, потрясенные осознанием того, что они являются последними представителями своего народа, последними представителями цивилизации Витаи ‒ планеты, названной, будто в насмешку, «Жизнь». Каждый сидящий понимал, что они находятся на краю пропасти, и, что еще немного, и представителей народа Витаи не станет. Хотя… был же еще и первый челнок «Геспер». Быть может, и им сопутствовала удача?

А Сонцева неожиданно заинтересовал один вопрос.

‒ Скажите-ка, Рэднорд, а правителя Витаи как звали?

Рэднорд усмехнулся и, состроив грустное выражение электронного лица, ответил.

‒ Это имя, Валентин, тебе ни о чем не скажет. Его звали Кинг. Однако, он, насколько я наслышан, ушел от вас на Пангею с несколькими своими друзьями из Совета и их родными. Ближайшим его другом, помнится, был глава Совета, справедливый и честный витаец. Его не смогли купить и не успели уничтожить. Вернером его звали. А вот его брат остался с вами, эримитисами.

‒ Да, вы правы. Эти имена мне ни о чем не говорят. И у нас нет никого с именем Вернер… А почему они ушли? ‒ В своем стремлении к познаниям и любопытстве Вал устроил Рэднорду целый допрос. ‒ Что им мешало жить на Эримитисе?

‒ Они были слишком разными, Валентин. Они не захотели жить по законам, которые действовали во время полета. Не хотели быть «отшельниками», оторванными от целого мира отщепенцами. Очень жаль, ведь только кровное родство Кинга, правителя Витаи, давало нам истинных целителей…

Больше вопросов не последовало, поэтому Рэднорд продолжил.

‒ К сожалению, мое время истекло. Наступил этот момент, и мне пора уходить. Гостям Города под куполом также пора. Прощайте.

Электронный Рэднорд медленно растаял, оставив всех остальных раздумывать над далеким прошлым и туманным будущим. Наконец, Смит мягко проговорил.

‒ Валентин, Иван. Вам действительно пора собираться в путь. Берите кристалл, Шон вас проводит. Шон, отдай кристалл гостям.

Шон снял кристалл с дешифровального устройства и передал его Сонцеву. Последовали крепкие мужские рукопожатия хозяев и прощальные объятия Дэи с гостями. Словно по волшебству, в двух шагах от гостей появилась дверь Зала аудиенций. А Рэд виновато улыбнулся с укором взглянувшему на него Белесову и удивленному Сонцеву и сказал.

‒ Что же, прощайте. И простите нас. Мы также виноваты в том, что произошло. Удачи вам в поисках своего будущего. И еще раз напомню тебе, Валентин, ищите «Эосфор». Он ваше спасение и будущее, и он где-то рядом с эримитисами.

Вал был одновременно расстроен и рад. Они возвращались домой, на Эримитис. И, хотя наверняка больше никогда не увидят гостеприимных хозяев и этот Город, они везут из него ценную информацию. Информацию, которая поможет спастись эримитисам. Нет ‒ витайцам! А еще они везли свое прошлое, свою историю, которую нужно будет обязательно рассказать всем. Нельзя жить без своего прошлого. Без прошлого нет настоящего, а значит, не будет и будущего.

С такими мыслями Сонцев и Белесов покидали гостеприимный город под куполом.

Глава 81

Когда Санди с Маркосом закончили с подготовкой зарядов и установкой «свечек», поделив территорию бывшего купола станции на квадраты, они приступили к реализации второй части плана по расчистке входа в подземный этаж. Для этого Санди, объяснив Гончаренко принцип установки кристаллизаторов, забрал половину из них и начал устанавливать по периметру с обратной стороны. В то же время Гончаренко устанавливал кристаллизаторы с противоположной. Наконец, они закончили. Санди обошел периметр и остался удовлетворенным.

‒ Вот, Николай, все и готово. Как только я дам сигнал, по всей поверхности этого участка активируются заряды, и снег начнет плавиться. Он будет плавиться до тех пор, пока не сработают кристаллизаторы. Вода при помощи них испарится, и участок освободится ото льда. А дальше посмотрим. Маркос, давай быстро шагай к женщинам, пусть подходят сюда. Только слишком близко к периметру не приближайтесь. В рюкзаках находится все необходимое оборудование для взлома двери и запуска автономной станции. Причем, все в единственном экземпляре, и на всю Антарктиду другого такого не найдется.

Маркос послушно кивнул и зашагал в сторону холмиков, за которыми скрывались Эмилия с Лианой. Николай задумчиво и негромко заговорил. Но его слова отчетливо были слышны в звонком морозном воздухе.

‒ Такой молчаливый юноша… сына мне напоминает. Эдмону повезло с племянниками. Моему девятнадцать бы исполнилось вчера…

Санди удивленно поднял глаза на Николая, услышав его слова.

‒ Да это он еще разговорчивый! Он долго вообще не разговаривал, после того, как его отец, брат капитана Вернера, спасая его, утонул в океане на глазах всей семьи. А мать потом умерла от горя. Николай, а что с твоим сыном произошло?

Николай горько усмехнулся.

‒ Вот ирония судьбы! А мой здесь лежит… Он был одним из тех, кто настраивал оборудование станции и ставил купол. Я потому и поехал с вами, чтобы добраться до его тела и похоронить по-человечески, в океане, по нашим традициям…

Санди смущенно откашлялся. Помолчав с минуту, он достал из кармана пульт детонатора и скомандовал сам себе, чтобы скрыть смущение.

‒ Ну, что же? Поехали?!

Через долю секунды весь уставленный зарядами периметр участка вспыхнул яркими отблесками. Лед со снегом, треща, под воздействием высоких температур, начал таять. Вода, образующаяся от таяния, быстро нагревалась и впитывалась в нижние слои. Буквально через несколько минут к Санди и Николаю присоединились остальные. Они заворожено наблюдали, как в прямоугольной рамке изо льда образовывается бассейн с талой водой. Когда вода достигла расставленных по периметру кристаллизаторов, те заработали и стали отбрасывать кристаллики вновь образующегося из пара льда в сторону от «бассейна».

Процесс кристаллизации происходил довольно медленно, однако постепенно, примерно через час-полтора, в остатках луж стали просматриваться очертания полуразрушенного купола. Через какое-то время последняя вода испарилась, обнажив остов купола. В его центре находился бронированный вход внутрь подземного этажа. Последние просевшие во льду заряды потухли. Остывшие остатки луж стали покрываться тонкой корочкой льда. Вдруг что-то заметив у самой дальней точки разбитого купола, Гончаренко бросился вниз. Санди не успел ухватить того за руку и выругался.

‒ Николай! Да стой же ты! Маркос! Достань с рюкзака лестницу-паутинку. Быстро!

Маркос метнулся к Эмилии и Лиане, стоявшим недалеко с рюкзаками. Лиана, не став дожидаться, пока Маркос добежит, достала паутинку и двинулась навстречу, пока Эмилия оставалась с рюкзаками. Она отдала лестницу Маркосу, а тот подбежал к краю ямы и зацепил лестницу, быстро ее размотав. К удивлению спустившихся Маркоса и Санди, Гончаренко был абсолютно цел, не считая быстро замерзающих на комбинезоне влажных пятен. Подойдя к нему, Санди с Маркосом увидели то, что раньше привлекло внимание Николая. Это были три прекрасно сохранившиеся в толще льда фигуры в комбинезонах. Комбинезоны выдержали удар стихии. Их не раздавило опрокинувшимся куполом. Их даже не тронул жар детонаторов. Однако люди в комбинезонах без кислорода выжить не смогли. При детальном осмотре места трагедии становилось ясно, что двое пытались спасти третьего, застрявшего под одним из обломков. Около этого третьего сейчас и стоял Гончаренко.

Санди, подойдя ближе, положил руку на плечо Гончаренко.

‒ Это он?

Вопрос был чисто формальным. Было и так понятно, что он. Просто такое молчание тяготило Санди. Он продолжил.

‒ Мы сейчас вытащим их и заберем в вездеход. Потом похороните их по-человечески. Маркос, поднимись и сходи к вездеходу за специальными мешками. ‒ И, снова обращаясь к Гончаренко, продолжил. ‒ Мне жаль, Николай…

Исследователь так погрузился в себя, в свое горе, что ничего и никого вокруг абсолютно не замечал. Он так и продолжал стоять, словно впал в транс. Даже тогда, когда подошедшие Диего и Маркос достали тела, уложили их в мешки и вытянули к лестнице, он стоял и не шевелился. Санди показал знак братьям отойти, и, подойдя к ним, свирепо взглянул на Диего. Диего опустил взгляд, чувствуя за собой вину.

‒ Санди! Я же здесь вам помочь хотел! А что я там, здоровый бугай, наверху делать буду?! Там Эмилия согласилась посторожить. Ты не сердись, а?

Санди мысленно усмехнулся. Вот же, какой настырный. И все-то он предусмотрел. Ну, ничего… Вслух же сказал.

‒ Раз уж помочь вызвался, тогда поступим так. Пока оттяните тела к вездеходу, а Лиана пусть сюда с меньшим рюкзаком спустится. На обратном пути захватите второй, больший. Все, пошли.

Недовольный Маркос и довольный тем, что не выгнали, Диего, быстро стали поднимать мешки с упакованными в них телами на поверхность. Когда тела оказались наверху, и братья, кряхтя от тяжести, стали носить их к вездеходу, вниз спустилась Лиана с рюкзаком.

‒ Санди, забери рюкзак. Я попробую поговорить с Николаем.

Тот понятливо кивнул и отправился с рюкзаком к подземному входу. Лиана подошла к Гончаренко и остановилась совсем рядом. Он продолжал молчать, казалось, даже не замечая ее присутствия. Лиана глубоко вздохнула и тихо заговорила.

‒ Николай, я знаю, что ваша боль несоизмерима ни с чем. Но, поверьте, мы испытали за последние дни не меньше горя. Вы можете сказать, что я слишком молода и не могла испытать его так много. И будете неправы. Я дочь правителя и его жены. Я потеряла свою страну, свой дом. Многие мои близкие, друзья ‒ они больше уже не скажут ничего… их больше нет. И хорошо, что у меня остались живы родители и несколько друзей, ставших моей семьей. Они ‒ все, что у меня осталось в этом мире.

Но, ведь и у вас, на станции, много друзей. Все они вам как родные. Маркос сказал мне, что вашего сына пытались вытащить из-под купола и спасти двое его друзей. Они тоже погибли… а у них на станции наверняка остались родные! Вы должны понимать ‒ все, кто живет в «Мирном», одна большая семья! Вас немного, так помогайте друг другу, поддерживайте друг друга!

Наконец, после этих слов Лианы, Гончаренко очнулся, повел головой и прикрыл глаза. Постояв так с минуту, он, ни слова не говоря, отправился к Санди, занятому открытием входа. Санди уже заканчивал, поэтому, заметив приближающегося Николая, бодро заговорил.

‒ Почти, я почти закончил, Николай. Еще минуту, и мы будем внутри. Лиана! Зови этих бездельников, Диего с Маркосом! Пусть быстрее тащат второй рюкзак!

Щелкнул механизм замка, стальные пластины двери с легким шипением раздвинулись в стороны. Загорелся свет, высветив идущий вниз спуск в виде пандуса. И тут Николай положил руку на плечо уже было двинувшегося по пандусу вниз Санди и тихо произнес.

‒ Спасибо тебе, Санди. Спасибо вам. За то, что помогаете нам, что дали моей душе успокоение. И, хотя я все еще цеплялся за какую-то призрачную надежду, я осознавал, что это всего лишь моя надежда, и ни что иное. Не будь вас, я бы всю оставшуюся жизнь так и промучился бы… или с ума сошел.

Санди смущенно прокашлялся.

‒ Кхе-кхе… все наладится, Николай. У тебя есть будущее, есть те, кто в тебе нуждается. Ты сильный, справишься. Ну, а теперь пошли вниз.

Они спустились по пандусу вниз. Небольшой зал встретил гостей стерильной чистотой. В центре стояли несколько кресел, и возвышался небольшой подиум, на котором были расставлены парочка мониторов и несколько портативных устройств управления. Дальше в стенах прятались проемы нескольких дверных перегородок.

Гончаренко подошел к мониторам, включил один из них и что-то набрал на повисшей в воздухе виртуальной клавиатуре. Через пару минут что-то пискнуло. Он удовлетворенно повернулся к Санди.

‒ Все системы работают и находятся в режиме ожидания. Парни постарались, как следует. Все это в вашем распоряжении.

Сверху раздался шорох шагов. В проеме появились Лиана и Диего, идущие рядом и несущие рюкзак. Маркос, недовольный, шагал чуть позади.

Санди забрал рюкзак и вытянул из него какой-то блок с разъемами. Вставив разъемы блока в порты одного из находящихся на подиуме портативных устройств, он начал что-то регулировать. Потом замер и прислушался.

‒ Давайте сейчас прослушаем пространство вокруг на всех радиочастотах. Мы ведь не знаем, чем закончилась стычка у станции ВСУ.

Все внимательно прислушались. Сначала раздавались какие-то шорохи, поскрипывания, писки. Затем прорезался голос на инглиш.

‒ Тревога! Тревога! Массированная атака транспортных средств со станции «Мирный» привела к боевым потерям! Противник приближается к куполу нашей станции! Переключите меня на прямую связь со штабом! Немедленно, я сказал!!!

‒ Сэр! Прямой канал подключен. С вами будет говорить сам Маршал.

Буквально через полминуты вместо очередных шорохов и скрипов слушавшие эфир Санди, Лиана, братья и Гончаренко, содрогнулись от сильнейшего звукового удара. Пришли в себя они почти сразу, услышав в эфире спокойный, казавшийся равнодушным, голос Маршала.

‒ Что случилось, Крест? Вы взяли под контроль всю территорию зоны?

‒ Маршал! На нас проведена атака, мастерская атака. Работали профессионалы, почерк сил спецназначения. Часть наших сил обороны и нападения уничтожены. Атака развивалась с исследовательской станции «Мирный» … Маршал, они прорвали оцепление и приближаются к куполу! Нужна ваша помощь! Купол станции взрывают!

‒ Помощи не будет, Крест. Реши эту проблемку сам. Что-нибудь еще?

‒ Маршал! Прошу, наши потери очень велики! Часть бойцов погибла при взрыве купола станции. Стены повреждены, и, хотя противник отходит, ударить им в тыл не получится.

‒ Ладно, Крест. Восстановите купол, сообщите. Я помогу уничтожить «Мирный». Через два дня к вам прибудут десять вездеходов и триста диверсантов под прикрытием двух вертокрылов. Два дня. Готовьтесь. До связи…

Связь оборвалась. Раздался щелчок выключенного эфира, и ошеломленный и донельзя встревоженный Гончаренко забросал Санди вопросами.

‒ Это что было такое?! Какой штаб, какая станция?! Кто эти Маршалы и Кресты, Санди?!

Санди и сам выглядел озадаченным. Впервые в жизни этот матерый боец, прошедший сквозь огонь и воду, повидавший многое на свете, был так удивлен.

‒ Так вот оно что! Я понял!

Лиана резко выдохнула и нервно спросила.

‒ Что ты понял, Санди?!

Маркос и Диего вопросительно смотрели на обоих.

‒ Я понял, где все это время находился штаб убийц во главе с его руководителем! Так вот почему ни одна разведка мира не могла их достать… У нас очень серьезные проблемы, ребята! Через два дня «Мирный» накроют.

Гончаренко рукавом комбинезона вытер мгновенно покрывшийся испариной лоб.

‒ Этого нам еще не хватало! Что же теперь делать? Нужно срочно ехать на станцию и предупредить Изотова!

Санди его поддержал.

‒ А мне необходимо обсудить эту новость с капитаном Вернером и Кингом. Нам поможет только хорошая подготовка к защите и…