Легенда северной Пустоши

– Кровная связь, – кивнул Бранд. – Но тебе всего-то лет четырнадцать…

– Пятнадцать.

– И ты решил, что сможешь в одиночку найти брата?

Мальчик остановился, посмотрел на Бранда с веселым изумлением и после паузы заметил:

– Ты так и не спросил, как меня зовут.

– А, да, – спохватился Бранд, протянул руку: – Бранд.

Южанин пожал протянутую руку одними пальцами – тонкими и горячими, и со смешком ответил:

– Азиза.

Бранд ошеломленно замолчал, глядя на юную принцессу Арифы.

7

Королева Вечных снегов

Пустошь явно злилась на чужаков, посмевших насмехаться над ней. Небо было затянуто темно-серыми тучами, которые цеплялись за выступы скал и закрывали вершины гор. Колючие льдинки собирались в стаи и разъяренными воронками то и дело окружали путников, но встречали ровное тепло защитной магии и бессильно таяли. Ветер тоскливо выл, заблудившись в каком-то из многочисленных ущелий.

– Кажется, мы разозлили Духов, – насмешливо заметил Карим, когда они, вволю выспавшись и отдохнув в пещере, утром вышли наружу. – Видимо, мы должны были умереть сразу, как пересекли реку.

– Ну, у них еще будет такая возможность, – отозвался Роун, посчитав оставшиеся до инициации дни и неприятно удивившись тому, что их осталось всего пять. – Если через пять дней не вернусь домой или не найду Дар, случится что-то нехорошее.

– С кем? – уточнил Карим, уже предчувствуя, что Роун снова начнет винить себя, судьбу и весь окружающий мир в своих бедах.

– Не знаю, – признался Роун обескураженно. Карим фыркнул. – Ну серьезно, не знаю я! Только так получается, что легенды никогда не врут.

– Только ограниченные люди способны соединять все недосказанности и намеки древних слухов, и на этой основе выдумывать собственные легенды, – возмущенно заявил Карим. – Что, Духи Пустоши лично придут по твою душу, если не найдешь свой Дар?

– А если они решат, что надо напасть на Вангейт за то, что я посмел нарушить их покой?

– А если нет? – Карим остановился, а когда Роун сделал то же самое, больно ткнул его в плечо. – Ты постоянно ищешь мрачную сторону во всем, видишь только потерянные возможности даже в будущем, не желаешь поверить, что способен на большее! Знаешь, на месте Духов я бы точно вытряс твою душу только за то, что ты такой нытик!

– А ты слишком высокомерен, считаешь себя всесильным и злишься, когда тебе говорят правду! – не остался в долгу Роун. – Думал, милостиво придешь сюда, и Пустошь тут же подарит тебе все, что хочешь?

– В отличие от тебя, я точно знаю, как желаемое получить!

Какое-то время оба принца стояли друг напротив друга, хмуря брови и метая молнии из глаз. Первым эпичности момента не выдержал Роун: фыркнул и разразился смехом, указывая пальцем на кузена:

– Ты бы себя видел сейчас! Надулся, как воздушный шар, наполненный гонором!

– Выскочка, – Карим все еще пытался казаться раздраженным, но не смог долго сдерживаться и тоже засмеялся.

Роун был рад, что кузен, казавшийся сначала высокомерным недотрогой, оттаял и оказался верным товарищем. Возможно, виновата была магия крови, но у Роуна появилось и крепло чувство, что он знает Карима очень долго – как Бранда, например. И может поделиться тем, что на душе. Карим мог быть язвительным, раздраженным, надменным, но тем не менее, терпеливо выслушивал все и давал совет. Или выволочку, если ему казалось, что Роун порет чушь. Особенно его бесило яростное нежелание Роуна признать, что судьбу человека творит во многом он сам, а не вездесущие Духи. В этом вопросе мнение кузенов различалось и было основным источником их споров.

– И как именно ты собираешься получить то, что хочешь? – спросил Роун, когда они наконец успокоились. – Мы как-то обошли эту тему.

– Вот если ты сейчас опять начнешь ныть, что у нас не получится… – Карим предостерегающе посмотрел на кузена. Роун скорчил гримасу:

– Убедил: если мне не понравится то, что ты скажешь, я просто дам тебе в твой аристократичный нос.

Карима эта угроза, кажется, не впечатлила совсем, но кулак кузену он все-таки показал. Потом стал серьезным, помолчал и негромко проговорил:

– Мне нужно найти Королеву Вечных снегов.

Роун ошеломленно смотрел на него, даже не замечая, что снежная буря тоже притихла. Карим выглядел настроенным решительно, и Роун мрачно подумал, что кузен не отступится от своего решения, каким бы странным оно ни было.

– Мне надо было ожидать чего-то в этом роде, – обреченно отозвался он наконец, вздохнул. – С твоими замашками только так. Сначала ты просто решаешь отправиться в Пустошь, при том, что не можешь пересечь Великую реку без сопровождающего. Потом оказывается, что у тебя нестабильная магия, и ты в любой момент можешь замерзнуть. Потом вдруг ты оказываешься моим кузеном, которого я, наверно, никогда и не видел…

– Видел, – перебил Карим. – Ты приезжал с тетей, когда нам было по одиннадцать. Я этот день надолго запомнил.

– Почему? – Любопытство победило на короткое время. Карим хмыкнул:

– Ну, потому что ты в тот день вздумал из себя короля корчить, я разозлился и стукнул тебя посохом дворцового мага. А ты возьми, да и окаменей. Ох, как меня тогда побили… Неделю сидеть не мог, и все тебя добрым словом вспоминал.

– Так, погоди. А я почему этого не помню? – нахмурился Роун.

– Потому что колдовство еще и памяти на какое-то время лишало.

– Так, не сбивай с мысли! – спохватился Роун. – Я еще не закончил. Как ты мог отправиться в Пустошь без точного плана?

– А что, у кого-то из ваших охотников можно было и точную карту купить? – язвительно поинтересовался Карим. – Я-то думал, они максимум до Третьей развилки доходили. А от нее до Скалистого, как видно на магических картах, еще далеко. Так что тут ты перегибаешь палку, кузен. Я вполне точно знал, куда идти.

– Но мне сказать забыл!

– Так это потому, что ты был занят только собой, не помнишь? Все искал оправдания да бесился, – Карим оставался спокоен, и это еще больше раздражало Роуна, который чувствовал себя нашкодившим ребенком. – Теперь ты все знаешь.

– И совсем не считаю, что это хорошая идея, – пробурчал Роун, наморщил лоб. – Королева – хозяйка Пустоши. Получается, это она сейчас на нас злится.

– По-моему, она как раз сейчас подслушивает, – заметил Карим спокойно. В самом деле, снежная буря успокоилась, и даже ветер утих. Роун пробормотал:

– Это не очень хорошо, наверно…

– Да все равно, – вызывающе сказал Карим, обращаясь не то к Роуну, не то к Пустоши и Королеве. Сейчас он выглядел настоящим принцем, требующим свое, и Роун невольно восхитился смелостью кузена. – Я пришел не взять что-то, а предложить. От такого не откажется даже она.

– Как будто ты ее знаешь!

– Опять ты бурчишь, – заметил Карим. Но вместо того, чтобы нахмуриться и начать читать нотации, он неожиданно протянул руку и похлопал Роуна по плечу. Потом миролюбиво улыбнулся. – Давай просто делать то, что мы можем. И посмотрим, чего мы добьемся.

Роун невольно засмеялся и кивнул:

– Хорошо, брат. А что, не попросить ли и мне у Королевы чего-нибудь?

– Мыслишь в правильном направлении, – одобрил Карим. Роуну эти слова были приятны, и он в очередной раз порадовался, что Пустошь уже подарила ему такого кузена.

И пусть Королева злится, сколько хочет.

– Магические карты могут и соврать, – заметил он спустя некоторое время. Карим возражать не стал:

– Могут, конечно. Тем более, что магия Пустоши настолько мощная. Чувствуешь давление?

Роун прислушался к собственным ощущениям. Действительно, Пустошь словно давила, испытывала на прочность, и чем дальше они отходили от Великой реки, тем сильнее это ощущалось. Он закивал:

– Точно! Как будто пытаешься прорваться в пузырь, который наполнен водой, и тебе все сложнее.

– Магический фон тут – будь здоров, – задумчиво пробормотал Карим, оглядываясь. – Но ничего. В крайнем случае, используем артефакт тетушки.

– В каком это крайнем случае? – захотел узнать Роун. – У тебя что, магия может закончиться?

– Ее могут заблокировать, – серьезно ответил Карим. Выглядел он, несмотря на мрачный прогноз, почти расслабленным, так что Роун решил не беспокоиться раньше времени.

Они уже довольно долго поднимались по узкой тропинке, морщиной прорезавшей заснеженную гору. Лед под ногами неохотно поддавался и трещал; сверху, с уступов, то и дело обваливался снег, разочарованно шипевший при соприкосновении с защитной магией. Вид не менялся: все та же унылая степь внизу, затянутое тучами небо внизу, виляющая тропинка, по которой с трудом идут два человека плечом к плечу.

Усталость навалилась вечером, как-то сразу лишив желания продолжать путь. Ветер усилился, снег валил все гуще, и парни решили остановиться на ночлег в одной из обнаруженных небольших пещер по пути. Установили Завесу, зажгли костер, вытащили припасы и молча поели, после чего Карим вызвался дежурить первым, а благодарный Роун тут же заснул.

…Он не видит лица стоящей у высокого окна женщины, но кожей чувствует исходящий от нее холод и силу. Безмерно уставший, с трудом переводя дыхание, он осторожно опускает на пол товарища, который так и не пришел в себя, и выпрямляется. Меч в руке кажется все тяжелее с каждой секундой, но выронить его значит подписать себе смертный приговор. То же самое случится, если перстень вдруг перестанет работать.

Ее низкий, тягучий голос наполняет сердце холодом:

– Тебе все же удалось добраться до замка.

– Как видишь, – с трудом отзывается он, сосредоточившись на том, чтобы держать меч. Руки дрожат.

Женщина медленно поворачивается к нему и дарит ледяную улыбку, в которой таится обещание скорой смерти:

– Зачем было тратить столько сил? В итоге вы все равно погибнете. Пустошь не терпит чужаков.

– Кому, как не тебе, знать об этом? – насмешливо замечает второй парень. Он с трудом, опираясь о стену, поднимается, тут же хватается за плечо товарища. – Ты ведь тоже чужая, Стейнмунн.

Хозяйка замка, явно пораженная, устремляет горящий взгляд на парня:

– Откуда… откуда ты знаешь? Впрочем, – она быстро возвращает самообладание, – это ничего не значит. Ты унесешь свое знание с собой в могилу.

– Рано радуешься…

…– Стейнмунн!

Она бросает быстрый взгляд – презрительный, морозящий. Осаждает коня, рвущегося в гущу боя, и позволяет всаднику догнать ее. Впрочем, как только он оказывается рядом, снова бросается вперед. Ее ждет битва.

– Стейнмунн, постой! Твой отец…

– Нет у меня отца! – яростно кричит она. – Нет – после того, что он задумал!

– Ты принцесса!

– Я – Королева вечных снегов! – она смотрит на королевского советника взглядом, в котором сплавились воедино темный гнев, разочарование, тоска, высокомерие. – Я буду править Пустошью, и чьи-то приказы не имеют значения.

Она уносится вперед – туда, где кипит бой, слышатся крики людей и ржание лошадей, в воздухе витает запах крови и смерти. А советнику остается только беспомощно стоять и смотреть ей вслед.

…– Ты выйдешь за него замуж, и точка! – Король разгневан, как никогда раньше, и не скрывает этого. Он смотрит на непослушную дочь, посмевшую не согласиться с его решением, а та кусает губы и сжимает пальцы, отвечая ненавидящим взглядом. – Ты – принцесса, и твои желания совершенно не важны, когда дело касается государственных дел.

– Отец!

– Не смей перечить! – прерывает он. – Не смей больше никогда перебивать меня на глазах у послов или советников. Никогда не забывай свое место.

Ее губы дрожат, но она берет себя в руки и высокомерно кивает:

– Как пожелаешь, мой король.

– Роун!

Сновидения не хотели его отпускать, оплетали диким плющом, притягивали.

– Роун, просыпайся!

Чьи-то голоса шептали, зачаровывали, обволакивали, совершенно лишая воли… но стоило только кому-то хорошенько потрясти его за плечи, морок улетучился. Роун распахнул глаза, уставился на Карима с непониманием:

– А что…

– Нас атакуют, ваше высочество! – Карим выглядел разозленным. Он помог Роуну подняться, ткнул пальцем в сторону мерцающего щита.

На них надвигалась беснующаяся толпа гоблинов. Тех самых, что жили в сказках и легендах: низкорослые, широкоплечие, с длинными руками и светло-зеленой кожей. Их было не меньше нескольких десятков, и каждый был вооружен кривой саблей или коротким мечом. Черные глаза смотрели с ненавистью и вожделением. Роуна передернуло, когда он представил, что могут сделать острые зубы и когти, и он покрепче схватил меч.

– Защита выдержит, – не слишком уверенно сказал он. Карим мрачно заявил:

– Что-то быстро ты стал забывать уроки Пустоши. Скамер был один, а их под сотню, а то и больше. Если прорвутся, нам их не сдержать. Нет у нас такого магического резерва.

Роун посмотрел назад, пытаясь найти выход. Гоблины уже подбирались к самой защитной Завесе, скалясь и размахивая оружием. Однако большинство из них подходили спереди и с двух сторон, а вот за спиной у парней еще оставался довольно широкий проход. Роун похлопал Карима по плечу, показал назад:

– Давай отступим вон туда. Можем подняться по тропинке, да и сдерживать натиск там будет проще.

Карим согласно кивнул. Роун секунду колебался, не следует ли усилить защитное поле там же, где оно сейчас, или лучше будет подтянуть его ближе. Он решил оставить все, как есть.

Оба начали отступать к тропинке, не ослабляя внимания. Гоблины все так же шли вперед, окружая их, однако вскоре тропинка стала настолько узкой, что стражам Пустоши пришлось толкаться и идти по двое.

Карим показал наверх:

– Они могут и оттуда напасть.

– Как думаешь, мы уже близко? – Роун шел первым, с некоторой тревогой отмечая, что путь подозрительно чист. – Ну, к ее замку?

– Стейнмунн, – пробормотал Карим. – Да, наверно.

– Ты тоже видел? – Роун посмотрел на него. Карим недоуменно нахмурился. – Сон?

– В отличие от тебя, я не спал.

– Откуда тогда знаешь ее имя?

Карим выглядел почти растерянным:

– Я не знаю.

– Даже северяне зовут ее только Королевой…

– Хватит уже ее призывать! – рассердился Карим. – Тебя сейчас должно волновать, как отбиться от толпы гоблинов, которые мечтают порвать нас на куски!

Действительно, идущие за ними гоблины совсем не скрывали своих намерений, кровожадно скаля зубы. Они то и дело принимались что-то вопить, и этот вопль сразу же подхватывала вся группа. Эхо услужливо дробило крики, разнося их по горным ущельям, отчего казалось, что гоблинов тысячи и тысячи.

Роун смутно себе представлял, что они с Каримом собираются делать, добравшись до замка Королевы. Если гоблины и правда стражи замка, то вряд ли они пропустят незваных гостей. Так что еще вопрос, не идут ли они прямо сейчас в ловушку, из которой уже не выбраться?

С другой стороны, куда еще податься? Пустошь – владения Королевы, куда ни иди, везде ее глаза и уши. А в своем замке она, может быть, даже и не ждет гостей.

Роуну внезапно очень захотелось вернуться домой, и пусть бы все шло, как раньше, пусть бы он даже оставался не Одаренным, даже не принцем – все лучше, чем эта тоскливая вечная непогода, неопределенность, страх смерти от когтей или сабли зеленокожих гоблинов, что шли за ними, не сводя жадных глаз с добычи…

Он разозлился на себя за подобную слабость, да так, что неосознанно увеличил мощность магической защиты. Мерцающий золотистый щит мгновенно засиял тревожно-алым, вспыхнул, а идущие первыми гоблины взвизгнули и тут же сгорели дотла.

Карим тут же схватил его за руку, вгляделся в лицо:

– Что?..

– Ничего, – сквозь зубы процедил Роун, уменьшая мощность.

Ветер донес запах горелого мяса, и Роуна затошнило. Он согнулся пополам, уперся ладонью о скалу. Перед зажмуренными до боли глазами плавали разноцветные круги, голова кружилась так, что путались мысли. Роун не мог понять, что с ним такое. Ему уже приходилось убивать гоблинов, когда те нападали на Вангейт, да и с артефактом обращаться принца учили чуть ли не с пеленок, так что списать все на перепады мощности магии не получилось бы.

Еще более странным было предположение, что ему стало так плохо из-за приступа страха перед будущим. Бояться своей судьбы – ну разве пристало такое наследнику престола? Тем более вышедшему в поход, чтобы изменить эту самую судьбу.

«Неужели ты думал, что путь будет чист, и никто не посмеет противиться?» – ядовито пропел внутренний голос. Злость и отвращение к самому себе поднимались в нем горячей волной. Роун сплюнул. «И что Пустошь будет к тебе благодушна? Какой наивный мальчик!»

– Да что ты опять раскис? – рявкнул Карим в ухо, влепил несильную, но обидную пощечину. – Вставай!

Пощечина привела Роуна в чувство. Странное дело, но никакого раздражения или гнева на кузена он не ощущал. Напротив – был ему благодарен.

Решив, что все эти мутные и бередящие душу переживания могут и подождать, Роун потряс головой, вытряхивая ненужные мысли. Выпрямился, переводя дыхание, и посмотрел на Карима:

– Спасибо.

Карим выглядел чуточку растерянным, но всего на секунду. Потом растерянность сменилась привычным раздражением, и он проворчал:

– Нашел время в себе копаться! Нюня.

Роун хмыкнул, признавая правоту кузена, и быстро пошел вперед. Тропинка вилась змеей между выступами скал, так что невозможно было увидеть, что за поворотом. Позади бесновались гоблины, разъяренные смертью сородичей.

А потом неожиданно тропинка кончилась, и они оказались на огромной ровной площади на ладонях гор.

– Вот это да, – пробормотал Карим, потрясенный увиденным, как и Роун.

С трех сторон площадь обрывалась в никуда, а если идти прямо, упиралась в большой замок с высокими шпилями, за которым пронзала низкое небо высокая вершина. Сам замок стоял на возвышении и был построен, кажется, целиком изо льда – так слепили глаз его стены, окна, шпили. Ко входу вела широкая лестница.

Карим первым справился с шоком и шагнул вперед… и в этот же момент защитную стену позади пробило что-то большое. Роун пошатнулся, когда магический щит за мгновение стал гораздо меньше (теперь осталась только тонкая «оболочка», не дающая замерзнуть принцу), и обернулся как раз в тот момент, когда из-за поворота на него вылетел скамер.

Роун успел увернуться от замаха когтистой лапы, крикнул вслед Кариму:

– Сзади!

Карим развернулся, уже замахиваясь мечом, и нанес сильный удар скамеру. Тот взревел и ударил человека другой лапой. Карим упал. Но на Роуна уже накатывалась первая волна гоблинов, и он стал слишком занят, чтобы следить за кузеном.

«Магия ослабла, когда мы вступили на площадку», – пронеслось у него в голове. Отныне Роун мог надеяться только на собственное умение вести бой. Хорошо еще, ветер утих и не бросал в лицо колючие льдинки.

Сражаться на открытой площади с десятками врагов было бы безумством, поэтому Роун быстро принял решение отступать к замку. Магический резерв накапливался очень медленно, а сдержать гоблинов на тропинке было уже невозможно.

С первыми двумя гоблинами он управился довольно быстро – признавая, что ему повезло: кажется, противник тоже не ждал появления скамера, и это на какое-то время вывело стражей Пустоши из равновесия. Но на площадке появлялись все новые и новые враги, и Роун использовал накопленный резерв, чтобы обрушить скальный выступ, перекрыв путь. Затем он развернулся и побежал к замку.

Карим к тому времени управился и со скамером, и с шустрым гоблином, но тот сумел достать человека острием своей сабли. Роун со страхом увидел, как Карим морщится и держится за плечо, пытаясь остановить кровь.

– Пустяк, – процедил Карим, отмахиваясь от нерешительной попытки Роуна зажать рану. – Побежали.

Позади злобно взревел еще один скамер, раскапывая снежный завал. Его рев тут же подхватили гоблины, и это придало принцам сил.

Скамер вырвался из снежного плена как раз в тот момент, когда Роун и Карим добрались до лестницы, и рванулся вперед, не желая упускать добычу. За ним следовали гоблины, причем теперь среди них были и лучники. Заметивший это первым Роун издал предупреждающий возглас, однако один из лучников уже выстрелил.

Роун в каком-то ступоре наблюдал, как тяжелая стрела летит к нему, и кроме этого словно бы ничего и нет в целом мире. Исчезли все звуки, осталось только собственное неровное дыхание. Почему-то он не мог сдвинуться с места, не мог даже принять какое-то решение. Это было неправильно.

Как получилось, что в последний миг перед ним внезапно появился Карим, и ледяная стрела с мерзким звуком воткнулась ему в раненое плечо, Роун не смог понять. Чары спали, когда Карим застонал от боли. Роун поймал кузена, который дернулся назад, но не стал отвлекаться на вопросы и паниковать.

Вместо этого он собрал весь накопившийся магический резерв, сконцентрировал его и со всей яростью отправил огненный шквал в сторону врага. На этот раз его не смутили ни предсмертные крики, ни запах. Роун, даже не оглядываясь, подтащил ослабевшего кузена к двустворчатой двери, открыл ее с помощью артефакта и перешагнул порог с Каримом, держащимся из последних сил и почти висевшим у него на плече.

Дверь мягко закрылась сразу же, как они вошли, отрезая все звуки. Стало очень тихо и холодно.

– Ну вот мы и дошли, – негромко сказал Роун, больше себе, чем Кариму. Кузен слабо усмехнулся, но промолчал.

Роуна учили разбираться в ранах и обрабатывать легкие ранения, но что-то подсказывало ему, что здесь имеет место магия. А магические раны вдвойне опасны, потому что стоит при лечении использовать не то заклятие – и станет только хуже.

Они стояли перед широкой лестницей, дугой уводящей куда-то наверх, в полумрак. Еще был темный коридор, откуда веяло нестерпимым холодом.

Роун прищурился, разглядывая лестницу и коридор. Потом решил довериться магии и вытянул руку вперед. Перстень замерцал, над ним появился крохотный полупрозрачный мотылек из огня и полетел к лестнице. Роун поудобнее подхватил Карима и шагнул к ступенькам. В дверь никто не ломился.

– Тут все как будто изо льда, – заметил Роун негромко, проверяя, не скользкие ли ступеньки. Мотылек порхал впереди, освещая путь. – И за нами никто не идет.

– Я так и думал, – с трудом выговорил Карим. Роун не видел его лица – Карим опустил голову, тяжело дышал и зажимал рану одной рукой, второй держась за Роуна.

– Сильно зацепили? Давай посмотрим…

– Нет, – Карим сказал это решительно, не позволяя Роуну остановиться. – Времени мало. Идем.

Роун открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент почувствовал исходящее от Карима тепло. Он чуть не споткнулся, ухватился за перила, посмотрел на кузена. Тот по-прежнему держал руку прижатой к плечу, и под ладонью мерцал неяркий золотистый свет. Роун не удержался от усмешки:

– Давно бы так!

– Думаешь, легко? – слабо огрызнулся Карим, не смотря на него.

Лестница привела их к двери, почти такой же большой, как входная. Дверь была украшена ледяными узорами, напоминающими переплетения плюща. Роун подошел и толкнул створку.

Они оказались на пороге огромного круглого зала. Стены состояли из множества граней, и у Роуна появилось чувство, что они попали внутрь большого стеклянного стакана. Пластины прозрачного льда сияли при свете, который исходил от висевшего в воздухе серебристого шара. Пол под ногами тоже был ледяной, как и уходивший в темноту потолок.

У высокого окна спиной к ним стояла женщина в белоснежном платье. Светлые волосы были уложены в замысловатую прическу. Осанка женщины была поистине королевской. Снежные скалы за окном только подчеркивали холодное великолепие этого места и его хозяйки.

Карим что-то пробормотал, высвободился из хватки Роуна и опустился на пол. Роуна вдруг пронзило острое ощущение, что все это он уже видел. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить сон, и он потрясенно охнул. Меч в руке вдруг стал казаться тяжелее.

Он уже знал, что услышит, и все же слова хозяйки повергли его в легкий ступор:

– Вам удалось добраться до замка.

– Удалось, – выговорил он с трудом, борясь с потоком холодной магии, которую направили против него. Карим все так же неподвижно сидел у стены, и Роун впервые по-настоящему испугался за него.

– Это неважно, – равнодушно отозвалась женщина, не поворачиваясь к ним. – Вы все равно умрете. Твой друг – чуть раньше, но мучительнее.

– Почему? – Роун сжал рукоять меча, и это придало ему сил. – Что ты с ним сделала?

Женщина издала смешок, за который Роуну захотелось ударить ее. Паника внутри росла.

– Пустошь не любит чужаков.

– Но ведь и ты… – прохрипел Карим, – ты тоже чужая, Стейнмунн.

Как Роун и ожидал, хозяйка растерялась, услышав свое имя. Пусть и мимолетная, но ее растерянность позволила скинуть с себя морок, так что Роун снова был настроен решительно. Не сводя глаз с женщины, он наклонился к кузену: