Легенда северной Пустоши

Призраки начали двигаться по кругу быстрее, словно закручивая воронку. Роуну начало казаться, что защитный круг подрагивает. Он кинул быстрый взгляд на перстень. Тот сиял ровным светом. Значит, защитная магия действовала без препятствий.

Карим что-то проворчал, но Роун не успел переспросить. Призрачная воронка резко замедлила ход, и в тот же миг из общей толпы вырвался и буквально нырнул в круг головой вперед огромный снежный монстр.

Ни Роун, ни Карим не успели что-либо сделать, ошеломленные прорывом защитного круга. Монстр с оглушительным ревом рванулся к парням. Роун едва успел поднять руку, чтобы заново активировать перстень, но монстр налетел на него, сгреб в объятия и помчался дальше.

Карим выругался, активировал огненную магию и встал в боевую позу, отчаянно желая побыстрее выбрать, следовать ли ему за монстром, или готовиться к отражению атаки. Однако призраки почему-то не воспользовались шансом хлынуть волной через прорыв в круге. Они еще мгновение стояли и смотрели на Карима, а потом все, как один, развернулись и исчезли в завихрениях снега.

Карим выдохнул и рванулся за монстром – но перед тем нагнулся и поднял оброненный Роуном перстень. Надев его, Карим только мгновение колебался, а потом решил использовать магию артефакта.

Буря не страшила его. Чтобы снег не слепил, Карим увеличил радиус действия артефакта, так что снежные хлопья теперь таяли метрах в двух перед бегущим парнем. Куда именно бежать, подсказывал все тот же артефакт: следы монстра удивительно быстро заметало.

Карим мрачно подумал, что как-то все это очень походит на хорошо организованное действие: и собрание призраков, и визит монстра, и вот теперь еще прекрасно скрывающая следы непогода.

Перстень едва заметно замерцал, а через секунду Карим заметил впереди очертания горной гряды. Это точно был не Скалистый хребет, но вот до его предгорья они вполне могли уже добраться. Тем более, что Вторая развилка была как раз у входа в горное ущелье.

След вел к одной из пещер. Карим довольно бодро поднялся по узкой тропинке, недоумевая, как монстр преодолел этот склон – а потом посмотрел вниз и увидел, что он идет к черному ходу, а сам хозяин пещеры только что зашел через основной вход.

– Что ж, тем лучше, – пробормотал Карим, осторожно спрыгнул вниз и побежал ко входу. Чем раньше он освободит Роуна, тем быстрее они смогут продолжить путь.

У самого входа Карим остановился, рассудив, что не следует вламываться без разведки. Да и неясно, как монстр отреагирует на огненную магию, не станет ли от этого агрессивнее – и не сделает ли Карим хуже Роуну.

Монстр небрежно бросил добычу на землю, а сам бродил по пещере, издавая странные горловые звуки. Он ходил на двух лапах, сгорбившись и косолапя, обросший длинной грязно-белой шерстью. Крепкая шея и большая голова, острые загнутые когти на передних лапах, низкий лоб, под которым горели желтые глаза – такого чудовища Кариму еще не доводилось видеть, хотя до него доходили слухи о грозном повелителе Пустоши, который иногда осмеливается переходить Меревинд и нападать на скот. Вангейтцы называли его скамером и уважали в достаточной степени, чтобы не выходить на скамера в одиночку или вдвоем. И глядя на снежного монстра, Карим вполне понимал, почему. Но у него самого выбора не было: без защиты огненного артефакта Роун замерзал на глазах.

Карим сделал глубокий вдох, вытащил короткий меч и вышел навстречу скамеру. Тот явно обрадовался добавке к обеду и затопал к парню. Карим приготовился к бою. Его учили биться в любых условиях, с разными противниками, но никогда еще ему не доводилось выходить в одиночку на снежного монстра Пустоши.

Это было страшно. Карим не скрывал это от себя. Но упрямо ждал встречи с монстром, не двигаясь с места. И только когда скамер подошел на расстояние, с которого мог ударом лапы снести голову наглому гостю, парень высоко подпрыгнул и в полете взмахнул мечом снизу вверх. Скамер взревел от ярости: острие меча провело довольно глубокую борозду, зацепив подбородок. Монстр замахнулся с удивительной для такого громоздкого существа грацией, но Карим увернулся и снова атаковал.

Было очень сложно атаковать и уворачиваться, искать все новые способы дотянуться до врага в ледяной пещере, рискуя поскользнуться. Скамер, кажется, скоро понял это, и двигался уже осторожнее, пользуясь тем, что Карим не мог подобраться к нему близко, чтобы не попасть под удар лапой.

Карим отпрыгнул назад, чтобы отдышаться, кинул быстрый взгляд на Роуна. Тот лежал на спине, раскинув ноги и руки, с закрытыми глазами и посиневшими губами.

Карим вздохнул, принимая решение. Закрыл глаза, словно не стоял напротив оскалившегося в предвкушении чудовища. Выронил меч и соединил ладони вместе. А потом резким движением выбросил вперед правую ладонь и дотронулся до занесенной лапы скамера.

Вспыхнул синий огонь. Скамер заревел от боли, отдернул лапу и прижал к груди – огонь тут же благодарно охватил его туловище, заставив чудовище взвыть и броситься на пол. Это не помогло, и скамер выбежал из пещеры, оглашая окрестности воем.

Карим поморщился: паленым пахло так, что на глаза наворачивались слезы. Он помотал головой, борясь с головокружением, а затем тяжело опустился на пол рядом с Роуном и взял его за руку.

– Ну вот, опять я тебя спасаю, – пробормотал он устало. Глаза закрывались, клонило в сон, но Карим упрямо сжал зубы, прикусив до боли губу. Это помогло.

Дым и запах горелой шерсти вымело из пещеры снежной бурей. Карим без усилий поставил защитную Завесу и злорадно усмехнулся при мысли, что если Пустошь вредит им намеренно, то сегодня она получила в нос увесистый щелбан.

– Странно, – раздался негромкий голос Роуна, и Карим посмотрел на него, недовольно отметив, что почти уже заснул.

– Что странно?

– Сидишь себе и бормочешь что-то, – Роун выглядел изрядно помятым, на щеке красовалась глубокая царапина, а рукав куртки был оторван, но лицо уже не было таким пугающе бледным. Он слабо улыбнулся и сел, прислонившись спиной к стене.

– Ты бы на себя посмотрел, – проворчал Карим, с облегчением надевая перстень на палец хозяину. – Этот комок шерсти чуть не слопал тебя.

– Подавился бы…

– И мне бы не пришлось с тобой нянчиться, ага, – Карим тоже сел удобнее, глядя на выход из пещеры. Снаружи бушевала непогода, словно Пустошь и в самом деле разозлилась не на шутку.

– Знаешь, почему я за тобой пошел?

– Славы захотелось?

– Нет, – Роун был серьезен. – Просто ты показался мне человеком, который не струсит бросить вызов судьбе. А я так не мог. Мне хотелось стать таким же.

Карим заговорил не сразу. Роун, кажется, уже решил, что разговор окончен, и собрался заснуть, но тут Карим все же произнес с неохотой:

– А ты мне показался человеком, который может перевернуть мир, если захочет. Только он сам об этом еще не знает.

– Я-то? – Роун рассмеялся почти без горечи. – Не Одаренный принц на пороге провальной инициации – что уж может быть лучше для переворачивания мира? Ты ошибся, южанин. Я всего лишь гонюсь за призрачным шансом стать хоть кем-то. Но, похоже, Пустошь не хочет отдавать мне это.

– Так забери у нее, – Карим посмотрел на него без улыбки, и Роун тоже посерьезнел. – Нужно брать то, что тебе нужно, а не ждать, пока кто-то преподнесет тебе это. Я думал, тетушка обучит тебя этому, – он покачал головой, сам не понимая, на кого сейчас злится: на тетю, которая слишком трепетно относилась к сыну и вырастила его легкомысленным и избалованным, или на самого Роуна, который не желал становиться тем, кем мог бы стать.

Роун недоуменно нахмурился:

– Тетушка? Ты о ком это?

Карим вздохнул, помолчал. Потом посмотрел в глаза Роуну и негромко проговорил:

– Твоя мама, сестра моего отца. Принцесса Арифы, королева Вангейта – Далия. Меня зовут Карим, сын Алима, второго принца Арифы.

Он получил некоторое удовольствие от растерянности на лице Роуна, и пока тот собирался с мыслями, продолжил:

– Да, мы с тобой кузены, маленький принц. Прими это как-нибудь.

Роун похлопал глазами, кажется, не зная, как к этой новости отнестись – а затем внезапно радостно разулыбался и крепко пожал руку Кариму:

– Приму это как честь, кузен. Мог бы, конечно, и раньше сказать, чего уж там…

– Раньше я считал тебя нюней и маменькиным сынком, и не мог смириться с мыслью, что мы родственники, – Карим скорчил гримасу, и Роун рассмеялся. – Теперь-то мы на равных, так что…

Роун ничего не сказал, только смотрел так, что Кариму стало неловко за молчание и высокомерное отношение к нему. Но он предпочел оправдать себя тем, что ведь Роун и был тем самым нюней. И только Пустошь дала ему толчок к развитию.

В любом случае, Карим тоже был рад, хотя и скрывал это гораздо лучше, чем Роун.

6

Посольство Арифы

Во дворце готовились к приему послов из Арифы: спешно проверялись и перепроверялись важные документы, которые могли понадобиться на встрече с послами; убирались комнаты для гостей; королю же Совет предложил организовать небольшую охоту. Бьерн с неохотой согласился. Но на душе у него было тревожно.

Хотя магия крови показывала, что с Роуном все в порядке, он жив и здоров, но Далия и Бьерн, разумеется, не могли не переживать за сына. О том, что вместе с принцем Вангейта в Пустошь отправился и принц Арифы, пусть даже не наследный, знали только Айварс и Бранд. Бьерн понимал, что любое упоминание имени Карима может стать для Каида и других метящих на трон поводом для новых интриг.

Далия надеялась, что юноши подружились – так им было бы легче в Пустоши. Даже если учитывать колючий характер Карима и вспыльчивость Роуна, наверняка, общие невзгоды могли их сблизить.

– Интересно, знают ли они истинную личность друг друга? – как-то полюбопытствовал Бранд, когда помогал дяде с документами. Бьерн быстро улыбнулся:

– Если так, то Карим наверняка не будет терпеть капризы кузена, и Роун много чего нового о себе узнает.

– Но зачем они туда пошли? – Бранда давно мучил этот вопрос. Бьерн помолчал, прежде чем негромко сказать:

– Они хотят добраться до Скалистого хребта.

– Безумие! – вырвалось у Бранда. Он смотрел на дядю широко раскрытыми глазами и не мог поверить в услышанное. – Роун не мог не знать, что дальше Третьей развилки никто не может пройти. А до Скалистого…

– Боюсь, именно это и стало для них вызовом, – хмуро ответил король. – Не знаю, чего добивается Карим, но Роуна давно терзало отсутствие у него Дара. Ты ведь знаешь легенду Пустоши?

– Что Пустошь может что-то дать, если ты докажешь свою храбрость, – кивнул Бранд. – И что может забрать твою жизнь. И никто не знает, кому повезет.

Бьерн молчал, глядя в окно, за которым лениво падал снег. Бранд сдавленным голосом продолжил:

– Роун считал, что ему нечего терять. И если Карим предложил ему поход в Пустошь, он мог ухватиться за этот шанс добиться чего-то. А я, эгоистичный глупец, только ворчал и спешил поменять тему! – Он опустил голову и зажмурился. Бьерн положил руку ему на плечо.

– Даже Далия не могла отговорить Роуна от чего-то, если он уже вбил это себе в голову, а ты хочешь, чтобы тебе это удавалось? – он улыбнулся, потрепал племянника по голове, ероша светлые волосы. – С ним все будет в порядке, и он обязательно найдет то, что ищет.

– Но какую цену он за это заплатит?

Ответа на этот вопрос никто не знал.

В тронном зале в день прибытия посольства собралось много народа: советники с помощниками, адъютанты, охрана, прислуга. Было довольно шумно, и только когда открылись большие двери, впуская гостей, народ притих.

Гостей было трое, все – мужчины среднего возраста, тепло одетые, державшиеся с достоинством, но без надменности. Дождавшись, пока послы приблизятся, Бьерн спустился навстречу им, признавая равными себе, и с легкой улыбкой обратился к главе посольства:

– Рад снова видеть вас, эр Джинан. Как добрались?

– Должен сказать, ваши границы успешно защищает сама природа, – отозвался с добродушной усмешкой Джинан, пожимая руку королю. Далия подошла к нему и с улыбкой приобняла, прошептав:

– Добро пожаловать, брат.

Своего старшего брата Далия всегда любила больше, чем младшего, и Джинан платил взаимностью, оберегая сестренку и балуя ее. Когда Далия вышла замуж и уехала на север, Джинан переживал за нее, но верил, что его сестра справится с любыми невзгодами. Да и Бьерн ему сразу понравился: смелый, верный и справедливый. Роуна он видел всего несколько раз, и со смехом говорил Далии, что упрямством парень пошел в нее.

После торжественной приветственной церемонии Бьерн, Далия, Каид и Джинан с помощниками удалились в отдельную комнату. Окна выходили на северную сторону, и Джинан не мог не заметить, что Далия то и дело смотрит наружу, и между ее бровями появляется морщинка. Бьерн пару раз наклонялся к жене и что-то шептал, Далия отвечала быстрой, вымученной улыбкой. Однако присутствие советника и помощников не давало Джинану задать мучивший его вопрос. И только когда они обсудили программу на завтра и наметили ряд вопросов, Каид ушел готовить документы, и Джинан отпустил помощников.

В комнате остались только трое. Джинан не замедлил спросить:

– Что случилось? – Он подошел к сестре, сел напротив, чтобы видеть ее лицо. Бьерн остался стоять у окна, за которым сгущались сумерки.

Далия посмотрела на брата. Губы у нее чуть заметно подрагивали.

– Роун ушел в Пустошь, – проговорила она тихо. Джинан моргнул, раскрыл рот, но не успел ничего сказать. – И Карим с ним.

Несколько мгновений Джинан собирался с мыслями. Как бы горяч и вспыльчив ни был Роун, совершить подобный поступок без должной причины он не мог. Значит, случилось что-то серьезное.

– И Карим? Он-то как здесь оказался? Его посылали на восток!

– Очевидно, перепутал направление, – Бьерн беззлобно усмехнулся. – Мы предполагаем, что знаем причину, по которой Роун пересек Меревинд. А ты ответь, зачем это нужно Кариму.

Джинан перевел взгляд на Далию.

– Ты знаешь, сестра.

– Да, я знаю, – прошептала она, – но хотела убедиться.

– Значит, это правда, что у него неконтролируемый Дар, – подвел итог Бьерн. – И он хочет, чтобы Пустошь забрала его. Но вряд ли он понимает, на какой риск идет.

– Они оба, – Далия с трудом удерживала себя на месте, – они оба не знают ничего!

– И до инициации всего несколько дней осталось…

– Если об этом узнают, борьба за трон развернется раньше, чем… – Бьерн осекся, глубоко вздохнул и отвернулся. Джинан посмотрел на него, потом на сестру, прикидывая, чем может помочь.

– Кого ты отправил за ними?

– Лучшего, – отозвался Бьерн, садясь в кресло. Вид у короля Вангейта был усталый, и Джинан искренне сочувствовал ему. – Айварс найдет их.

– Что, если Пустошь найдет их раньше? – Далия закрыла глаза; ее била дрожь. Джинан набросил ей на плечи теплый плед, приобнял.

– Они не так глупы, чтобы просто взять и сдаться, – уверенно сказал он. – И раз уж мы не можем до дня инициации покинуть Вангейт, давайте подготовимся к их возвращению.

Он посмотрел в глаза сестре, ободряюще улыбнулся:

– С ними все будет хорошо, Далия. Не изводи себя. Каждый из моих племянников даст фору самому отчаянному головорезу, когда дело касается смелых поступков. А уж вместе они самой Пустоши покажут.

– Для тебя Пустошь – пустяк, южанин? – шутливо рассердился Бьерн. Джинан хмыкнул:

– Так же, как для тебя – песчаная буря, северянин.

Далия смотрела на двух мужчин и слабо улыбалась, кутаясь в плед.

К своей задаче – найти шпиона в посольстве и следить за ним – Бранд отнесся предельно серьезно. Когда посольство прибыло во дворец, Бранд стоял позади и чуть левее королевы, внимательно разглядывая подходящих к трону гостей. Тем же самым занимался стоявший за плечом короля Каид.

Брат королевы Бранду понравился: сразу видно, что человек благородный, а если хоть чуточку похож на сестру, то справедливый и великодушный. В детстве Бранд был влюблен в Далию, и с возрастом это чувство превратилось в огромное уважение и стремление быть верным рыцарем. Роун подтрунивал над кузеном, но Бранд оставался несгибаемым.

Перед тем, как распустить советников и уйти вместе с королем и братом, Далия подозвала Бранда к себе и негромко сказала:

– Я полностью доверяю Джинану, а он клянется, что лично отобрал самых верных людей. Но вместе с ними в Вангейт приехали еще несколько человек из Арифы – дядя приставил к Джинану своих людей. За ними проследят. Но я хочу, чтобы ты тоже присмотрелся.

Бранд с готовностью кивнул. Далия смотрела на него с такой понимающей улыбкой, что Бранд вспыхнул и поспешил склонить голову. Далия шепнула:

– Но в передряги не лезь, понял?

Бранд поднял голову. Далия уже отвечала на заданный одним из советников вопрос, но кинула на Бранда быстрый взгляд и улыбнулась.

Найти присланных королем Арифы людей оказалось не так просто. До дворца они не доехали, сразу после прибытия предпочтя отправиться в город. Бранду пришлось довольно долго ходить по улицам и опрашивать знакомых, прежде чем он напал на след послов, которые таковыми на самом деле не являлись.

Четверо мужчин остановились на постоялом дворе в одном из восточных районов города. Хозяин постоялого двора, давний знакомый Бранда, рассказал, что южане все, как один, неразговорчивы, сразу же поднялись в отведенные им комнаты, и даже на обед не спускались. Ждать ли их к ужину, тоже вопрос.

– Страсть как таких загадочных гостей не люблю, – признался трактирщик. – То ли есть они, то ли причудились? Вроде и заплатили за ночлег, но коли я всего раз их лица видел, как быть уверенным, что потом узнаю, случись чего?

– Да уж, – согласился Бранд, – мутные какие-то.

– Южане, – презрительно заметил трактирщик, скривившись. Потом заметил возмущение Бранда и пояснил: – Не всем же быть такими, как наша королева!

Расспросив служанок, Бранд узнал, что четверо гостей никуда из своих комнат не выходили, на стук отозвался только один и мрачно посоветовал оставить его в покое, если служанке не хочется внезапно стать калекой. Бранд подумал и решил подождать южан в общем зале. Должны же они когда-нибудь спуститься?

Получасом позже, немного оглохший от нескончаемого шума и песен, он выбрался из толпы вечерних посетителей на улицу и жадно глотнул свежего воздуха. Южане все так же не показывались, и у Бранда начало появляться четкое ощущение, что все это неспроста. Четверо мужчин, ведущих себя так странно и не показывающихся на людях, вполне могли оказаться не шпионами, а диверсантами. Что может им помешать в день инициации совершить что-нибудь опасное для правящей семьи или народа? И он решил немедленно отправить Далии весточку и попросить ее прислать кого-нибудь на подмогу.

Чтобы не привлекать внимание прохожих, Бранд отошел в переулок и активировал Дар. Магическая способность у него была довольно слабой, но для отправки сообщения королеве вполне годилась. Бранд постарался объяснить свои подозрения как можно более четко, отчаянно пытаясь казаться взрослее и мудрее, чем он себя ощущал.

Далия приняла сообщение, но ничего не ответила, так что Бранд решил подождать ответ, не возвращаясь во дворец. Но идти обратно в трактир не хотелось, так что он стал прогуливаться по улице. Мороз к ночи усилился, щипал щеки и нос, призывая отправиться домой как можно раньше и посидеть у огня. Бранд упрямо подтянул шарф повыше, сунул руки в карманы и с сочувствием подумал о Роуне, который прямо сейчас мерз где-то в Пустоши.

То, что Карим оказался кузеном Роуна, почему-то вызвало у Бранда приступ ревности, который он поспешил заглушить раздражением: как наследный принц мог поступить так опрометчиво? Однако Бранд прекрасно знал, почему так получилось, и раздражение быстро сменилось стыдом и гневом на себя: если бы он был чуть умнее и предусмотрительнее, Роун не сбежал бы в снежную тьму.

Еще непонятно, как относиться к Кариму, который наверняка и потащил с собой готового рисковать принца Вангейта. Конечно, племянник Далии, по ее словам, благородный и храбрый, но что с того, если Пустоши все равно, какого ты звания и зачем пожаловал. Пустошь морозит всех.

Людей на улице становилось все меньше, и Бранд с неохотой решил вернуться в трактир. Однако его внимание привлекло движение на самом краю освещенного фонарем пространства. У входа в переулок невысокая фигурка молча боролась с кем-то куда крупнее. Бранд нахмурился и поспешил туда.

Их было трое: двое рослых мужчин, по виду местных, и смуглый мальчишка с острым носом и большими карими глазами. Один из мужчин пытался удержать мальчика, а второй обыскивал его карманы. Бранд не колеблясь подошел ближе, но не успел ни окрикнуть грабителей, ни атаковать их.

Мужчина, который держал мальчишку, издал предупреждающий возглас, и его сообщник развернулся, вытаскивая нож. Бранд вздохнул и приготовился активировать магию. Шансов справиться с двумя взрослыми мужчинами голыми руками у него было бы мало.

– Снова ты, – выдохнул один из грабителей, и Бранд мимоходом удивился, когда это успел насолить ребятам. А потом на него напали с ножом, и стало не до размышлений.

Бранд отскочил назад, вытягивая руку ладонью вперед, и когда нападавший оказался в пределах досягаемости, хлопнул его по плечу. Грабитель взвыл от пронзившего руку холода, выронил нож и схватился здоровой рукой за обмороженное плечо. Бранд ударил его ногой в живот, отчего грабитель рухнул наземь, но словно бы и не заметил этого, продолжая баюкать онемевшую руку.

Второй грабитель отбросил мальчика в сторону и ринулся вперед, тоже держа нож, но двигаясь осторожнее. Бранд понимал, что если окажется недостаточно быстрым, то Дар не спасет его от удара ножом, поэтому не спешил и ждал действия противника.

Ни один из них не ожидал, что освободившийся мальчишка внесет свой вклад. И только когда грабитель вдруг ойкнул, закатил глаза и неизящно грохнулся на землю, Бранд заметил, что мальчик держит в руках палку. Он выглядел очень сердитым, и посмотрел на Бранда так, будто тот был обязан спасать младших.

– Какой гостеприимный город, – язвительно заявил мальчишка, отдуваясь. – А ты такой медлительный – стоишь себе и ждешь чуда.

Несмотря на стоны валявшегося с замороженной рукой грабителя и на ситуацию в целом, Бранд не мог не улыбнуться, глядя на спасенного (и спасшего его) мальчика. На вид тому было лет четырнадцать.

Мальчик отбросил палку, отряхнул одежду и, гордо задрав подбородок, пошел прочь – на освещенную улицу. Бранд постоял немного, глядя то ему вслед, то на грабителей, пожал плечами и тоже направился ближе к свету.

– Ты с юга? – полюбопытствовал он, догнав паренька. Тот глянул так, словно Бранд задал неприличный вопрос:

– Угадал.

– Послушай, а ты случайно не…

– Случайно не, – отрезал мальчишка, не сбавляя шага. – И не случайно тоже не. Отстань.

Бранд отстал на шаг, растерянно поморгал. Потом снова пошел следом за надменным мальчишкой, который отчего-то вызывал у него неясные подозрения.

– Тебе лучше остановиться, – предупредил он, глядя в спину южанину. Тот презрительно фыркнул:

– А то что? Заморозишь?

– Подморожу, чтобы ты не смог ходить, но мог ответить на вопросы, – пообещал Бранд, надеясь, что его голос звучит убедительно.

Южанин остановился, медленно развернулся и насмешливо улыбнулся, вытаскивая руку из кармана, и пропел:

– Да неужели?

Бранд ошеломленно смотрел, как над ладонью мальчишки танцует огонек пламени, и размышлял, почему ему столь часто стали встречаться Одаренные.

– Ну что? – нетерпеливо спросил южанин. – Так и будем тут стоять и народ привлекать?

– Куда ты идешь?

Мальчишка сразу стал серьезнее, потушил огонек:

– Мне надо во дворец. Проводи меня.

– Кого-то ищешь? – Бранд задал вопрос, подозревая, что уже знает ответ. И когда получил его, то удивился совсем немного.

– Я ищу своего брата, – ответил южанин четко. – Его зовут Карим, и он по своей глупости решил, что Пустошь может ему помочь.

Бранд понимающе покивал:

– Ага. И он такой не один…

– Связь между нами становится хуже, – недовольно проговорил мальчик. – Значит, он уходит все дальше. А я не могу пересечь Меревинд, и все из-за этого глупого дня инициации!

Бранд хорошо знал, о чем речь. Правящий род Вангейта был связан с магией Пустоши неразрывной и необъяснимой связью. Пустошь влияла на жизнь королевства, устанавливала свои законы. И по одному из этих законов, за неделю до дня инициации река Меревинд становилась своего рода границей, которую никто не мог пересечь – до самой инициации.

– Мы ничего не сможем сделать, – тревога в голосе Бранда была искренней. Он понятия не имел, смог бы почувствовать появление у Роуна Дара, или это под силу только родителям. – А зачем тебе во дворец?

– К дяде, – неохотно отозвался южанин. – Он будет недоволен, конечно. Но, может быть, только я смогу найти брата.