скачать книгу бесплатно
– Можно я закажу немного водки, – лихо произнесла Катя, подумав про себя: «А, была – не была!»
Олег остановил удивлённый взгляд на девушке, затем с усмешкой кивнул и подозвал официанта:
– Двадцать граммов водки для девушки, будьте добры.
Катя залпом выпила принесённую водку и метнула на мужчину отчаянный взгляд:
– Скажите, Олег, я вам нравлюсь? – произнесла она.
– Да, – прямо ответил он, – Я уверен, ты поняла это сразу ещё там на остановке.
– Чего вы хотите от меня? Просто скрасить ваше одиночество во время командировки?
– Я часто бываю в командировках, но никогда не ищу себе девушку для развлечений, Катя, – произнёс он, внимательно рассматривая выражение её лица. Катя почувствовала, как начинает краснеть от неловкости и смущения. А мужчина продолжал, – Я хочу узнать тебя получше, хочу ближе с тобой познакомиться.
– Извините, Олег, но у меня на это нет времени, – перебила его Катя взволнованно, – Только, прошу вас, не удивляйтесь, не перебивайте, дослушайте меня до конца! Мне нужна ваша помощь, очень нужна. Скажите, вы, кажется, приехали из Петровки? Где вы там живёте? У вас есть своя жилплощадь?
– Что, так сразу, Катя?! – не сдержался от смеха Олег, – Ты хочешь встречаться со мной по расчёту?
– Нет, не встречаться… – Катя запнулась, взяла с вазочки бумажную салфетку, нервно скомкала её в руках, – Помогите мне, пожалуйста. Я вам обещаю, что не причиню вам хлопот.
– В чём же должна состоять моя помощь, Катя? – спросил он уже явно заинтересованно.
– Согласитесь вступить со мной в фиктивный брак, ненадолго. Я вам обещаю, что как-только вы попросите, я сразу же подам на развод.
– Так, это уже интересно… – протянул Олег, забыв об отбивной, которая остывала на тарелке, – Зачем тебе это нужно, девочка?
– Мне нужно… Для опеки. Мне нужно предъявить им прописку и то, что у меня есть жилплощадь, подходящая для того, чтобы взять ребёнка.
Олег смотрел на неё долго. И что было в его оценивающем взгляде, она не знала и мучилась от неизвестности, которая всё тянулась и тянулась…
– Мне не нужна фиктивная жена, Катя, – наконец сказал он, – Выйдешь за меня замуж по-настоящему?
– Как это?… – изумилась Катя, а её сердце забилось быстро и громко, готовое выпрыгнуть из груди.
– Выйдешь за меня замуж и станешь мне настоящей женой, что непонятного? – усмехнулся он, – И да, Катя, у меня есть жилплощадь. У меня большой частный дом в Петровке, правда, там кроме меня, проживают ещё мама и младший брат, но у каждого свои отдельные комнаты. Так что, думаю, опеку устроят условия, которые я могу предложить ребёнку.
– Хорошо, – со страхом выдохнула Катя, – Когда мы оформим отношения?
Олег достал из кармана мобильный телефон, открыл на экране календарь, немного подумал, что-то просчитывая, и уверенным деловым тоном ответил:
– В среду у меня есть окно. Я пришлю тебе эсэмэску во сколько тебе нужно подъехать к Загсу. А сейчас давай, всё-таки, спокойно поедим, раз уж мы всё уже решили.
Катя склонила голову над тарелкой, но от волнения не смогла есть. Она неумело пыталась отрезать кусочек отбивной и решила сперва съесть салат. Девушка ела и чувствовала на себе внимательный взгляд Олега, но он ничего больше не сказал, только налил в свой бокал ещё вина.
Катя металась по комнате, казавшейся ей тесной, как птица в клетке. Что у неё есть? Только эта комнатушка-клетушка! И то – съёмная. И сколько лет ей нужно будет работать, чтобы приобрести себе жильё на скромную зарплату учительницы?! Десять лет? Пятнадцать? А может и все двадцать! Да Миша не сможет столько ждать! У Кати начиналась истерика. Она сжала тонкие пальцы, прислонилась лбом к холодному тёмному окну. В её голове стучали слова Татьяны Степановны, произнесённые в тот роковой день. Пожилая учительница тогда тяжело опустилась на стул, вздохнула и сказала: «Сиротская доля – она ведь не сахар». От её слов у Кати заныло сердце, стало тяжело в груди, слёзы опять вот-вот готовы были брызнуть из глаз.
Катя сама не помнила своей матери. Нет, она не была сиротой, просто её мама после развода уехала на север зарабатывать деньги, а маленькую дочку оставила на брата. Тётя Даша, жена маминого брата, по сути, чужая тётя, воспитала племянницу мужа. И так как в семье дяди были ещё и родные дети, Кате мало что перепадало, особенно душевного тепла и ласки, простого человеческого участия. А после того, как Катя окончила девятый класс, тётка не позволила ей больше оставаться в посёлке и заставила поступить в педколледж. В педколледже Кате нравилось, да и учиться было не трудно. К тому же она успевала ещё подрабатывать вечерами, устроившись уборщицей в офисы, неподалёку от педколледжа. Платили небольшую стипендию, как раз только на проезд в автобусе её и хватало. Тётка и дядя Витя помогали иногда продуктами, то мешок картошки из деревни привезут, то домашнего варенья с мёдом. Так Катя и перебивалась, давно научившись обходиться самым минимальным. Только недавно позволила себе глупость – не удержалась, купила дорогущие французские духи, вместо того, чтобы отложить эти деньги на новые зимние сапоги.
В воскресенье Катя промаялась сомнениями и страхами, а в понедельник поделилась своими переживаниями с подругой по педколледжу Машей Петренко. Девушки сидели за столом в учительской одни и проверяли тетради, когда Катя произнесла:
– Я замуж выхожу, Маша.
– Ух ты… – подняла голову от тетрадок подружка, – За Костю? Всё- таки уломал тебя?
– Да при чём здесь Костя, – перебила с раздражением Катя, – Зачем мне выходить замуж за Костю? Его родители никогда этого не допустят.
– Родители-то не допустят, но вы бы и без их помощи на ноги встали. Костя парень пробивной.
– Не люблю я его, Маша. Это было бы нечестно по отношению к нему. Да и времени ждать, пока мы встанем на ноги, катастрофически нет, – и Катя рассказала Маше всё.
Подруга молча слушала, не перебивала и только когда Катя закончила рассказ, спросила с укором:
– Ты же практически не знаешь этого мужика! А если он совершенно тебе не подходит? Ты же сама вот сейчас сказала, что вам с ним в ресторане и поговорить-то не о чем было.
– А это не важно. Важно то, что он пропишет меня в своём доме, и мне будет, что предъявить опеке.
– А жить-то ты как с ним будешь, ты не подумала, Катя? Ведь он же с тобой как с настоящей женой жить собирается, – возразила Маша и посмотрела на подругу, как смотрят на неразумное дитя.
– Ничего, подстроюсь как-нибудь. Ведь тётке угождать привыкла! – произнесла Катя, сжимая в руках карандаш.
– Тётке – это одно, а мужику – это другое. Ты рискуешь, Катя.
– Всё, закончим этот разговор, Маша. Я уже всё решила, и переубеждать меня бесполезно.
– Ну, как знаешь, – сочувственно вздохнула Маша, с тревогой взглянув на подругу.
Поздно ночью откроется дверь,
Невеселая будет минута.
У порога я встану, как зверь,
Захотевший любви и уюта.
И опять по дороге лесной
Там, где свадьбы, бывало, летели,
Неприкаянный, мрачный, ночной,
Я тревожно уйду по метели…
Николай Рубцов
Матвей прошёл через веранду тихо, стараясь, чтобы старые деревянные половицы не скрипели под его ногами. Мать, наверняка, уже спит. Но открыв дверь на кухню, он запнулся о пустое ведро, оно с громким радостным звоном покатилось по полу, извещая о том, что пришёл хозяин.
– А хозяин ли? – пьяно усмехнулся Матвей, не заметив, что сделал это вслух.
В соседней комнате зажёгся свет, ещё секунда и на пороге возникла пожилая статная женщина в шёлковом халате, украшенном расписными драконами.
– Матвей! Где тебя опять носило? – и, приглядевшись к сыну, раздражённо заметила, – Ты что, напился? Вот изверг! И за что только мне такое наказание!
– Не заводись, мать, – поморщился Матвей, схватившись ладонью за голову. От громкого въедливого голоса матери разболелась голова, – Ты это… мать, спать иди. Я сам тут как-нибудь…
Парень нетвёрдой походкой приблизился к обеденному столу и сел на стул.
– Ну, ну… Сам, конечно, сам, – усмехнулась женщина, – Тебе же завтра на работу, изувер! Вот брат твой серьёзным уважаемым человеком стал, начальником! А ты позоришь его! Да как не стыдно-то, Матвей! А ведро почему уронил? Я же его поставила, чтобы ты увидел, и воды из колодца принёс! Утром чай сварить – а ни капли воды нет!
– Щас, мать, принесу, ты иди, спи, – Матвей сжал голову ладонями, как будто хотел спрятаться от навязчивого раздражающего голоса.
Мать скрылась в комнате и выключила свет. Опять наступила темнота. Парень тяжело поднялся, подобрал валявшееся пустое ведро, прошёл на веранду, обулся, накинул пуховик и вышел во двор. Ночь была звёздная, морозная. По всему тёмному небесному пространству ярко мерцали ночные светила. Где-то рядом, где просёлочная дорога бежала на пригорок, вился дымок из печной трубы. Вдохнув обжигающий морозный воздух, Матвей направился по протоптанной дорожке к колодцу. Вода, конечно же, успела покрыться тонким слоем льда после того, как кто-то в последний раз приходил сюда. Матвей продолбил полынью, зачерпнул воды. Возвращаться домой не хотелось. Он посмотрел на пригорок, где в домах ещё кое-где горел свет. Вот то дальнее окно, где так маняще мерцал свет, Викино. Наверно, она ещё смотрит телевизор или ей в эту ночь, как и ему самому, не спится? Вика, Вика… А ведь она обещала ждать его. Тогда после суда, после приговора, как она плакала, как заламывала руки от отчаяния. Три года в колонии общего режима – таков был приговор. В принципе, реально было его дождаться. Но она не смогла. И вот месяц назад он вернулся по УДО и сразу же узнал ещё там на вокзале, даже не успев в деревню приехать, что Вика теперь встречается с его братом Олегом. Да и имеет ли он право осуждать Вику? Ведь для неё, как и для всех других, он виновен. Он стал невольным убийцей. И даже Вике он не смог открыть правду. Не смог признаться в том, что на самом деле случилось в ту роковую ночь…
Вика, малышка… Его милая девочка. Его первая любовь. Это было безумие, это было сладостное сумасшествие. Тогда, три года назад, он только вернулся из армии и сразу встретил её. Было начало лета, и дни стояли тёплые, наполненные медвяным ароматом лип, и сирень с черёмухой ещё не успели отцвести. Так и стояли деревья в белом и сиреневом цвету, лёгкими облаками окутывая деревенские улицы, лесные пригорки и низины. Матвей тогда решил похвастаться перед друзьями, показать свою удаль – решил искупаться в реке одним из первых. Вода ещё не прогрелась, и в первые же секунды обожгла его тело холодом. Матвей окунулся, проплыл несколько метров и выскочил на берег, где его ждали приятели. Шутки, смех, кто-то протягивает бутылку с водкой для согрева. И вдруг он увидел её. Стройная девушка с распущенными тёмно-каштановыми волосами шла вдоль берега. А когда она посмотрела в его сторону, насмешливо с лёгким прищуром, он поразился цвету её глаз – они были насыщенно-зелёные, как у ведьмы. И сразу же завертелось у них, закрутилось. Матвей и себя забыл в этом безумном танце страсти и любви. Помнил только аромат сирени и черёмухи, когда после жарких ночей на берегу реки они под утро возвращались домой уставшие и счастливые. А когда случилась та трагедия, Вика пришла на суд. Она клялась ждать его. И поначалу и письма были, и на свиданки приезжала, а потом резко всё оборвалось. Без каких-либо объяснений с её стороны. Но он ни в чём не упрекал Вику, права на это не имел. Как вышло, так вышло. И вот недавно он узнал, что Вика поссорилась с Олегом, и он срочно уехал в командировку в город. Причину ссоры Матвей не знал, но догадывался. Очень часто стали Вику замечать в компании Сергея Рогозина, молодого лейтенанта полиции. Но всё это уже не касалось Матвея, и было ему не интересно. Сейчас он вспоминал, как когда-то был безумно счастлив. Наверное, нельзя было быть таким счастливым. За такое счастье человек обязательно расплачивается. Воспоминания его нарушили хлопки петард. Высоко в чёрное небо взметнулись сотни разноцветных искр. И Матвей с удивлением вспомнил, что скоро Новый год. Он медленно пошёл по протоптанной дорожке, размышляя о том, какой же всё-таки это жестокий праздник. Семейные торжества и встреча Нового года в кругу друзей, подарки, фейерверки, суета с угощениями, наряды, танцы, карнавалы… А что делать тем, кто одинок? Никто не подумал, как приходится одиноким людям, старым, больным, неудачникам, выброшенным за борт жизни? Что делать им?! Спокойно наблюдать за счастливой суетой других и ещё острее ощущать свою ненужность и одиночество? Какой никчёмный бессмысленный праздник. Быстрее бы уж рабочие дни начались. И у него не будет свободного времени размышлять о такой ерунде.
В среду они расписались. Всё произошло буднично и быстро. Даже своё строгое серое платье Катя не успела переодеть на более нарядное и подходящее для такого случая. Просто Олег позвонил ей после обеда, ей пришлось отпроситься с последнего урока и выйти на остановку, где её уже поджидала машина Олега. А после регистрации их брака Олег отвёз Катю обратно в школу, где во второй половине дня у неё была запланирована репетиция новогоднего спектакля.
Только вечером он пришёл к ней, постучал в дверь, а когда она открыла, Олег зашёл в её маленькую комнатку на правах хозяина, не гостя. Он поставил на стол бутылку коньяка, разлил его по чашкам, так как специальных бокалов у Кати, конечно же, не было.
– Ну, за наш брак, Катя, – произнёс он тост и уверенным движением осушил содержимое чашки. Катя тоже попыталась отпить, но не смогла, от резкого запаха её замутило. Олег требовательно приказал, – Пей, Катя. У нас первая брачная ночь, и я не хочу, чтобы ты зажималась и чувствовала себя со мной сковано.
Кате пришлось выпить. Жидкость сразу же обожгла её горло, внутренности, но раскованности девушка не почувствовала, только нарастающую тошноту.
– Выпей ещё, Катя, – Олег опять налил ей коньяка в кружку, и Катя безропотно его проглотила. На этот раз ощутимо закружилась голова, а вот ноги отказались её слушаться. Девушка покачнулась, Олег ловко подхватил её на руки, понёс к дивану, уложил на него. Дальнейшее Катя помнила смутно. Когда он раздевал её, она не сопротивлялась. Лежала как кукла. Красивая глупая кукла с испуганными большими глазами. Олег не тратил времени на ласки, он сразу же широко развёл ноги девушки и вошёл в неё. Катя не смогла сдержать болезненного стона, поморщилась и сжалась. Олег удивлённо посмотрел на неё, задвигался в её теле, причиняя девушке новую боль, и только когда он решил сменить позу и освободил Катю из своего захвата, то увидел кровь на её бёдрах.
– Ты целка? – удивился он, – Вот так номер. Это даже интересно. Моя жена – девственница. Мне есть чем гордиться, – рассмеялся он, а потом уже серьёзно произнёс, – Детка, сочувствую, но тебе придётся потерпеть. Я не намерен останавливаться.
Он перевернул Катю на живот, приподнял её, заставляя встать на четвереньки, и снова вошёл в неё. Девушка почувствовала, как в этой позе он стал проникать в неё глубже, больнее. Она закусила подушку зубами и глухо застонала. Она слышала его шумное дыхание, его стоны удовольствия, а когда он снова перевернул её и резко поднял её ноги за щиколотки, пристроив её ступни себе на грудь, девушка почему-то почувствовала себя униженно. Так, как будто она была только телом, и ничем больше, телом, которое только служит для удовлетворения его похоти. Олег был ненасытен. Он менял позы, заставляя Катю сгибаться и раскрываться для него, был равнодушен к её стонам боли и слезам на глазах. А когда он, наконец, отпустил её, обильно кончив ей на грудь, то встал с дивана, оделся и ушёл к себе в комнату. И как только он это сделал, Катя почувствовала дурноту, она еле успела сползти с дивана, как её начало рвать прямо на пол. Мерзкое отвратительное пойло, называемое алкоголем, выходило из неё, выплёскивалось, скручивая худое тело Кати в спазмах. После стало немного легче, но появился озноб. Катя кое-как накинула халат, взяла полотенце и добралась до душа в конце коридора. Вода в душе была только холодная, но Катя мылась под холодными струями. После холодного душа её ещё больше стало морозить, и она закуталась в два одеяла, но продолжала дрожать. А утром, когда меняла постель и увидела размазанные пятна крови, опять почувствовала тошноту.
Глава вторая. Неприязнь с первого взгляда
«И взмах её ресниц решил его судьбу»
Маргарет Митчел
На оформление всех документов ушло почти два месяца, ещё и январские праздники задержали. В начале марта Катя смогла, наконец-то, забрать Мишу к себе. Она перевела его в ближайшую к её общежитию школу, куда Миша ходил сам и приходил из школы тоже сам, а потом разогревал приготовленную для него ещё с вечера еду, как мог, делал уроки, гулял во дворе или смотрел телевизор у соседки Гали, пока её муж Слава был на работе. Катя возвращалась поздно, и Миша практически был предоставлен весь день сам себе. Но проблем с ним не возникало, Миша старался лишний раз не показываться на глаза соседям и вообще быть незаметным. Возвращение Кати он ждал с радостью, стремился во всём, как только мог, угодить.
– Ты поел? Уроки сделал? – интересовалась она, разуваясь и снимая пальто.
– Сделал, – кивал Миша и добавлял смущённо, – Кать, давай манную кашу с вареньем сварим.
– Сварим, вот сейчас переоденусь, в душ схожу, и начнём варить кашу, – легко соглашалась она.
А позже, когда каша была сварена и съедена, уроки бегло проверены Катей, они забирались на диван под одеяло, и Катя начинала читать книжку. Миша слушал внимательно, прижимался тёплой нежной щёчкой к её плечу, обхватывал ручонкой её за шею. Катя чувствовала его дыхание на своей коже и замирала от счастья. Эти вечера принадлежали только им двоим. После долгого трудного дня оба стремились под голубоватый свет ночника под уютное тёплое одеяло для того, чтобы быть вместе.
Бывали дни, когда Катя и не вспоминала, что у неё есть муж. Эти дни принадлежали только ей и Мише. Только иногда он врывался в её мир холодным ветром, но совсем ненадолго. Обычно он звонил заранее и предупреждал Катю о своём приезде в выходной день. Тогда девушка уводила Мишу к соседке Гале на ночь, а утром, когда Олег уезжал, она вздыхала с облегчением и сразу же бежала за Мишей. После того, как прошли государственные экзамены, и Кате вручили диплом, ей пришлось задуматься о том, что она будет делать дальше. О возвращении в родной посёлок к дяде Вите и тётке не могло быть и речи, оставаться в городе тоже было невозможно. Тётка договаривалась насчёт общежития только до начала лета, а там предстояло искать другое жильё. Но у Кати был муж, и в один из воскресных приездов он сказал, что она может приехать к нему вместе с Мишей. За неимением других вариантов девушка согласилась. Единственное, что беспокоило её, это как встретят её и Мишу родственники мужа, ведь он жил не один. И как оказалось, не зря она так волновалась, как в воду глядела, боясь, что не понравится им и ко двору не придётся. Так и вышло…
– Мама, я не один приехал, вот моя жена, – произнёс Олег, как только вышел из машины. Катя вышла следом, встала рядом с ним.
Женщина, высокая и статная, одетая в тёмно-зелёное платье из искусственного шёлка, коротко подстриженная, с аккуратно подкрашенными глазами внимательно посмотрела на них, с интересом рассматривая Катю. Девушка опустила глаза.
– Ну, наконец-то, познакомимся, – сказала она, – А то только слышу от тебя, Олег, что к жене поехал, а какая она – и не знаю! Меня Татьяна Борисовна зовут, – обратилась она снисходительно к жене сына, -А ты, дочка, можешь называть меня тётей Таней. Ну, а теперь пойдёмте за стол, всё уже готово, только вас ждём.
– Мама, уже расписались почти полгода назад, но свадьбу всё равно хотим здесь отпраздновать. Катя училась, да и мне не до этого было, а сейчас время подошло, – объяснял Олег матери.
– Вот и правильно. И давно пора. Позовём всех родственников, соседей… – но женщина резко осеклась и побледнела, когда увидела, как из машины вылезает маленький мальчик, подбегает к Кате и прячется за подол её платья, – А это чей малыш? Твой братик? – произнесла растерянно Татьяна Борисовна.
– Нет, это мой сын, – тихо ответила девушка.
– Сын?! – удивилась женщина, – Надо же! Сама такая молоденькая, а уже сын…
Миша бросился назад, спрятался за открытую дверцу машины, и тут внезапно раздался чей-то весёлый голос:
– Эй, парень, давай знакомиться! Вылезай! – к машине подошёл высокий светловолосый парень в камуфляжных штанах и тельняшке, легко поднял Мишу на руки, улыбнулся открыто, дружелюбно, затем лукаво подмигнул и сказал, – Давай знакомиться, родственник. Я дядя Матвей. А ну идём во двор, я тебе покажу нашего чёрного кота и курочек.
– А разве котик не ловит курочек? – удивился Миша, сразу же испытав симпатию к этому незнакомому парню.
– Неа… не ловит, он у нас старый и ленивый. Пошли! Тебя с ним надо обязательно познакомить, – парень с ребёнком на руках направился во двор, по пути остановившись возле Олега и протянув ему руку.
– С приездом, брат!
Олег пожал протянутую руку и ответил более сдержанно:
– Знакомься, это моя жена.
Парень внимательно посмотрел на девушку. Его взгляд был оценивающим, цепким, в нём читалась явная насмешка. Катя встретилась взглядом с серыми глазами парня и смутилась, ей стало неловко, и она отвела взгляд.
– Добро пожаловать, невестка, – он улыбнулся, но его улыбка тоже была насмешливая, как и взгляд. Кате показалось, что на самом деле он не рад её здесь видеть.
– Это, как я понимаю, мой племянник теперь, – продолжил Матвей, обращаясь к брату и продолжая держать на руках ребёнка, – Правильно, брат, чей бы бык не скакал, телёночек наш будет.
Щёки Кати мгновенно запылали от стыда, она ещё ниже опустила взгляд, но тут Татьяна Борисовна возмутилась:
– Матвей! Перестань! Не все понимают твои глупые шутки. Катенька, дочка, не обращай внимания.
Матвей усмехнулся и, не подумав извиниться, с видом лукавого заговорщика подмигнул Мише и направился вместе с ним во двор.
– Да пойдёмте же в дом, что это мы в самом деле, – засуетилась женщина, приглашая приехавших во двор.
На просторной деревянной веранде уже был накрыт стол. На грубой льняной скатерти стояли дешёвые ярко расписанные китайские тарелки и блюдца, в середине стола возвышалась горка печёных пирогов на подносе, чайник и заварник были прикрыты полотенцем.
– Садитесь, садитесь, вот сюда, – суетливо поторапливала хозяйка дома.
Когда все расселись, зашёл Матвей, усадил Мишу рядом с собой, налил ему в кружку молока.
– Бери пироги, Миха, ешь, и пойдём на речку купаться, – сказал он.
– Что, прямо с утра? – возмутилась Татьяна Борисовна, – С утра вода холодная. И вообще, саженцы поливать надо, в обед опять жара будет, и воды из колодца надо натаскать.
