скачать книгу бесплатно
Спустя полчаса за окнами промелькнули окраины Москвы, и поезд, набирая ход, покатил в сторону юга. Оглашая цветущие дубравы и поля ревом паровозного гудка, он заставлял быстрее биться сердце, колеса ровно стучали на стыках, в голубом небе дрожал жаворонок.
К вечеру ландшафт сменился, лесов и рощ стало меньше, а горизонт шире, на западе зажглись первые зарницы.
Утром справа по ходу, открылась бескрайняя синева, и Дим, радостно высунулся в окно, – море! Его мальчишка полюбил в первое посещение Крыма, и с каждым годом это чувство ширилось и укреплялось.
В Феодосию поезд прибыл в полдень, и с вокзала, прихватив чемодан с баулом, Марья Михайловна с сыном, на извозчике отправились в санаторий.
Солнце стояло в зените, над горами плыли легкие облака, в синеве залива куда-то уплывал парус.
Миновав каменный мост над обмельчавшей речкой, пролетка миновала старую, часть города и направилась вдоль побережья к одному из расположенных там санаториев.
Он имел несколько корпусов и утопал в зелени.
– Т-пру, милая, – натянул вожжи извозчик и оглянулся на пассажиров, – приехали.
Расплатившись, мать с сыном захватили багаж и направились к одному из зданий, с бьющим перед входом фонтаном и сидящими в тени деревьев на скамейках несколькими отдыхающими.
В прохладном холле Мария Михайловна объяснила администратору кто она, та ответила, что предупреждена и сопроводила прибывших к коменданту.
– Как же, как же, ждем-с, – расшаркался при встрече тот. – Московским специалистам мы всегда рады.
Чуть позже путешественники распаковывали вещи в предоставленном им служебном номере, а в его открытое окно лился запах цветов и моря.
На следующее утро доктор Вонлярская приступила к своим обязанностям, а Дим, получив надлежащий инструктаж, после завтрака сразу же отправился к морю. Оставлять его одного мать не опасалась, для своих лет парень был достаточно самостоятельным, к тому же сын мог постоять за себя и отлично плавал.
Выйдя на набережную, с дефилирующими по ней отдыхающими, для начала Дим выпил стакан газировки у толстой тетки, расположившейся со своей тележкой под полотняным тентом, а затем по тропинке сбежал вниз, к тянущемуся вдоль залива пляжу.
Сбросив сандалии, он вошел по колено в тихий шорох волн, после чего радостно заорал, – здравствуй море!
– Мальчик, ну чего ты кричишь, как в лесу, – недовольно протянула загорающая неподалеку в шезлонге дама, а копающаяся рядом с ней в песке малышка в панамке звонко рассмеялась, – здластвуй!
– Извините, тетя, – выбрел на берег Дим, и, прихватив сандалии, пошлепал по урезу воды вдоль пляжа.
Затем он узрел вдали что-то вроде причала и решил его исследовать.
Оставив позади людную часть пляжа, Дим приблизился к сооружению (оно было заброшенным и ветхим) и увидел под настилом у береговых свай группу мальчишек.
Трое, мутузили одного, рыжего, а тот стойко оборонялся.
Налицо была явная несправедливость, и Дим тут же ввязался в драку.
Самый активный получил от него в нос, и с воем покатился по песку, второго рыжий ловко поддел «на кумпол», а третий кинулся бежать, резво мелькая пятками.
– Канайте отседова, – бросил мальчишка своим врагам, после чего сунул незнакомцу руку. – Жека.
– Дим, – протянул тот свою и кивнул на удалявшихся ребят. – Чего они к тебе прикопались?
– Эти шкеты* с Карантина, я с Форштада, щупая заплывший глаз ответил рыжий. – Традиция у нас такая, как только пересекаемся, сразу драка.
– Ха-ха-ха! – чуть присев, закатился смехом Дим, а Жека недоуменно на него уставился, – ты чего?
– Да, понимаешь, – утерев выступившие на глазах слезы, ответил Дим. – У нас на Солянке тоже.
– А Солянка это где? – почесывая ногой ногу, вопросил Жека.
– В Москве, – последовал ответ. – Я вчера оттуда приехал.
И потекли незабываемые дни каникул.
Для начала Дим познакомил маму с новым приятелем (та отнеслась к этому с пониманием), а Жека провел с ним экскурс по «местам боевой славы».
Таковыми явились остатки генуэзской крепости, которую мальчишки излазили сверху донизу, турецкая мечеть Муфтий-Джами, несколько древнеармянских церквей и, самое главное, место стоянки легендарного броненосца «Потемкин».
К сему присовокупился ряд удачных набегов на сады местных аборигенов за черешней, ловля черноморских бычков, ныряние со скал и купание на пляже.
По воскресеньям же, когда у мамы был выходной, они с сыном в составе экскурсий поднимались на отроги хребта Тепе-Оба, совершали поездки в Алушту и Коктебель , а вечером отправлялись в курортный парк, где прогуливались по аллеям.
Утомленное солнце, нежно с морем прощалось,
В этот раз ты призналась, что нет любви…
доносилось с танцевальной площадки, отчего Марья Михайловна грустнела, а Дим ел мороженое и думал, как это солнце может быть утомленным.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, пришли к завершению и каникулы.
Тихим вечером августа, под треск цикад в пристанционных акациях, семья Вонлярских убывала в Москву, «на зимние квартиры».
За окном проплывал неширокий перрон, на котором среди провожающих стоял Женька, а Дим махал ему из окна бескозыркой….
Новый учебный год начинался с новой школы.
Гранит наук потомок запорожцев щелкал как орешки, но весьма любил побузить и был героем педсоветов.
Зато дворовое братство «докторенка» ценило. За верность товариществу, бойцовский нрав и независимость.
В результате два директора, ничтоже сумятише, поочередно от него отказались, а третий принял под свое крыло после долгих уговоров мамы и дедушки.
– Если вас, молодой человек, исключат и из этой, – попыхивая трубкой заявил Михаил Николаевич внуку, когда 1 сентября тот отправлялся в храм науки, – остается одно. Стать сапожником. Как Ванька Жуков.
Такая перспектива Дима не устраивала, и, скрепя, сердце, он решил работать над собою. Тем более что все условия к тому были.
Страна ковала трудовые подвиги, Чкалов совершил свой знаменитый перелет Москва- Ванкувер, а молодое поколение массово занималось спортом.
И Дим стал совершенствоваться
Для начала сдал нормы «Ворошиловский стрелок», а потом стал прыгать с парашютом в ЦПКО имени Горького. Там имелось две вышки. С одной сигали столичные и приезжие смельчаки, а вторую использовала работавшая там секция.
Росла и его страсть к морю.
В библиотеке дедушки любознательный внук прочел всего Станюковича, Конрада и Мариэтта, после чего у него возникла мысль стать морским офицером.
Однажды вечером, когда Дим возвращался домой после тренировки, он лицом к лицу столкнулся со своим старым знакомцем Тарзаном.
Тот был в форме лейтенанта – пограничника и с девушкой.
– Здорово, докторенок! Ну, ты и вымахал, – протянул первым руку.
– Здорово, – пожал ее Дим, с интересом разглядывая Тарзана.
– Вот, приехал в отпуск после училища, – сказал тот. – Ну а ты как? Куда думаешь после школы?
– Еще не определился,– пожал плечами Дим, а девушка капризно надула губки, – ну пойдем, Толя. В кино опоздаем.
– Успеем,– взглянул на часы лейтенант. – А тебе, Дим скажу так. И продекламировал
«Юноше, обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого, Скажу, не задумываясь – делай ее с товарища Дзержинского!».
– Помнишь, кто сказал?
– Помню. Маяковский.
Вслед за этим они распрощались, и пара растворилась в вечерних сумерках.
После этой встречи Дим еще больше укрепился в своей мысли, чем поделился с родными.
– Офицерами были твой отец и дед,– сказал Михаил Николаевич. – Достойное решение. Мама тоже его одобрила, а бабушка вздохнула. Ей не хотелось, чтобы внук был военным.
Летом 1940-го, получив «аттестат зрелости», Дим отправился поездом в Баку. Поступать в Каспийское высшее военно-морское училище.
За вагонным окном пронеслись окраины Москвы, поезд вырвался на просторы и началась другая жизнь, интересная и напряженная.
Вступительные экзамены сдал успешно, после чего кандидат Вонлярский предстал перед мандатной комиссией.
– Почему у вас в аттестате тройка по дисциплине? – поинтересовался начальник училища, капитан 1 ранга Сухиашвили.
– Драться любил,– по возможности коротко ответил Дим.
– Как драться?
– Разряд по боксу у меня.
– А удостоверение есть?
– Так точно! – уже не притворяясь паинькой, гаркнул Вонлярский и вытащил удостоверение.
Воцарившуюся после этого краткую паузу, вновь нарушил начальник училища.
– Вы хотите быть моряком?
– Так точно!
– Вы им будете. Идите!
Так мечта Дима стала реальностью.
Все, что касалось флота, будущие командиры постигали без дураков. Дим и его сокурсники были уверенны: не сегодня – завтра начнется война и готовились к этому очень серьезно.
Парни изучали штурманскую, артиллерийскую минную и другие дисциплины, боролись за живучесть на учебных циклах,*стреляли на полигоне из винтовок по мишеням.
Но молодость есть молодость. В увольнениях суровый флотский кураж уступал место безмятежности. Курсанты устраивали променаж по вечерним набережным Баку, ухаживали за девушками и дарили им цветы, посещали танцплощадки и местные духаны*.
В духанах они любили подкрепляться истекающими соком горячими чебуреками, остужая их жар стаканом-другим холодного портвейна.
А заодно постигали одну из флотских заповедей, при которой на вопрос, «Что должен уметь каждый моряк?» следовал ответ: « По крайнем мере три вещи: правильно подойти к причалу, столу и девушке».
При всем этом ребятам страшно хотелось выглядеть бывалыми. Для чего муаровые, с золотом, ленты бескозырок удлинялись «до кормы», форменки приталивались, а клеша, наоборот, уширялись до полуметра.
Кроме военно-морских дисциплин, особое значение в КВВМУ* уделялось физической подготовке. Курсанты регулярно выходили в море на гребных ялах, бегали по утрам пятикилометровый кросс и занимались плаванием.
Спустя несколько месяцев Дмитрий Вонлярский стал заместителем командира взвода и старшиной 1 статьи, что воспринял с энтузиазмом.
Глава 2. С корабля на бал
«Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы…
(Из речи И.В. Сталина 3 июля 1941 года.)
Война для Дима и его сокурсников началась вполне ожидаемо, то – есть победоносно. На чужой территории и малой кровью. Словом так, как и обещал Клим Ворошилов – Первый Маршал и кумир всей тогдашней советской молодежи.
31-го августа сорок первого, Вонлярского и его товарищей сняли с учебного корабля «Правда», где они проходили морскую практику, после чего в составе мощной десантной группировки высадили на иранском побережье Каспия, близ города Пехлеви.
Это малоизвестная в истории операция призвана была отбить у Гитлера и его единомышленников в Иране саму мысль посягнуть с Юга на стратегически важный район бакинских нефтяных промыслов.
Многочисленному и решительно настроенному десанту краснофлотцев противостояли лишь мелкие диверсионные группировки иранцев, подготовленных немецкими инструкторами.
Под дулами главного калибра канонерских лодок «Красный Азербайджан» и «Бакинский рабочий», а также других кораблей Каспийской флотилии, «воины аллаха» благоразумно драпанули.
А высадившиеся на берег моряки быстро прочесали побережье и, прихватив кое-какие трофеи, отчалили на шлюпках к кораблям, грозно покачивавшимся на внешнем рейде.
– Ну что же! Так воевать не хило! – сказал себе курсант Вонлярский, после благополучного возвращения на мыс Зых, в казармы родного училища.
Вечером в клубе в очередной крутили всю ту же неувядаемую картину «Если завтра война, если завтра в поход», где краснозвездные чудо-богатыри играючи громили и гнали с родной земли чужеземных супостатов, что весьма впечатляло, и каждому хотелось стать героем.
Однако все это как-то не вязалось с все более тревожными сводками с фронта.
Когда же в очередной раз низкий голос Левитана сурово сообщил о кровопролитных боях под Вязьмой, Дим не ведал, что и думать.
Она находилась от Москвы всего в двухстах километрах.