Экзамен на верность

Когда Тарин поднималась по лестнице, сердце билось неровно. Со времени ее последнего визита здание обветшало, несмотря на старания Артура и его команды. Старые, хоть и недавно окрашенные двери, перила рассохлись и скрипели. Проемы окон местами подновили, замазали штукатуркой и точечно побелили, но разница в цвете все равно бросалась в глаза. Да и рамы нужно было уже менять, в коридорах было прохладно, несмотря на работающее отопление. Летом обязательно нужен был ремонт. Она невесело вздохнула, предчувствуя новые баталии с главным бухгалтером по поводу расходования бюджета.

Дверь Лука открыл не сразу. Он растерянно стоял в дверях, наспех расправляя закатанные до локтя рукава рубашки, но Тарин все равно успела заметить кусочек татуировки, нанесенной на внутреннюю часть его левой руки. В небольшой, затененной шторами комнате она застала творческий беспорядок: повсюду лежали книги вперемежку с бумагами, фотооборудованием и одеждой. Лука не был пьян, это можно было сказать вполне определенно. Он сослался на внезапное обострение бронхита, хотя Тарин не увидела в комнате никаких лекарств. Пришлось проявить твердость и пригрозить дисциплинарным взысканием в случае, если преподаватель не предоставит в ближайшее время подтверждение от медика. Но во время беседы она не сердилась по-настоящему. Тарин произносила слова машинально, а сама в это время пыталась понять, что вызвало у нее смутную тревогу. Ответ никак не хотел находиться, как будто она пыталась вспомнить название книги, прочитанной очень давно, а оно ускользало из памяти.

На обратном пути она все еще мучилась этой загадкой и шла медленно, носком ботинок поддевая снежные хлопья, оседавшие на дорожке. Но когда она подняла голову, сразу забыла про навязчивую мысль. Возле живой изгороди, опоясывающей главный корпус, Тимур коршуном налетел на незнакомца. О чем они говорили, слышно не было, но судя по жестам и мимике, заместитель по развитию был в ярости. Он резко размахивал руками и, видимо, еле сдерживался, чтобы не выгнать противника с территории взашей. Тарин поспешила к ним, но момент был упущен: незнакомец успел ретироваться.

– Что ты вытворяешь? – с недоумением выкрикнула она, подходя ближе. – Кто это был?

– Не важно, – хмуро ответил Тимур, все еще бледный от злости.

– Что значит «не важно»? Объяснись!

– Поверь, тебе лучше не знать, – в его серых глазах Тарин увидела неумолимую твердость.

Он мягко высвободился (она сама не заметила, как схватила его за рукав пальто) и проследовал за незнакомцем, бросив через плечо:

– Пойду, прослежу, чтобы он больше здесь не появлялся.

Тарин была возмущена, но понимала, что Тимур упрям и горд, и ничего больше от него не добьешься. Почти неделю она не могла себя пересилить и разговаривала с ним холодно и односложно. Когда они все-таки встретились, то сильно поспорили по другому поводу. Тимур снова проявил инициативу и не посоветовался с ней. Его давняя идея организовать публичные лекции известных личностей не давала ему покоя. Тарин неоднократно обращала внимание заместителя на трудность реализации такой задачи. Она была против привлечения на закрытую территорию колледжа, где она отвечала за безопасность обучающихся, посторонних слушателей. Вениамин полностью поддерживал ректора, так как возможные корректировки расписания приводили его в ужас. Артур однозначно заявил, что возможности охраны небезграничные. Тем не менее, однажды днем Тимур вошел в ее кабинет, победно потрясая письмом от известного писателя, который давал согласие на проведение лекции. Естественно, Тимур не обнаружил у начальства признаков ликования, а его пререкания еще больше разозлили Тарин. Каждый остался при своем мнении. Однако она ценила вклад своего заместителя в развитие колледжа и понимала, что не стоит пресекать инициативу.

По вечерам, когда телефонные звонки и посетители отступали, словно волна перед новым приливом, она как всегда перебиралась из своего кресла на кожаный диван и разбирала кипы отчетов, служебных записок, проектов приказов и положений.

Марат за последнее время в колледже почти не появлялся – его устраивала прибыль, которую приносил отдел Тимура. Реклама начала работать, и Тарин уже подписала несколько договоров с различными организациями на повышение квалификации их сотрудников. Регина заглядывала редко, она теперь появлялась в кабинете ректора только по рабочим вопросам. Как она ни старалась, между ними все-таки возникла отчужденность, которую было нелегко преодолеть.

Ирма, начальник воспитательного отдела, тоже работала допоздна. Вокруг нее постоянно крутились студенты, как планеты вокруг своего светила. Бесконечные репетиции, кружки, спартакиады, волонтерское движение – Тарин была рада, что такой большой пласт работы в надежных руках.

Все же в один из вечеров Ирме понадобилась помощь Тарин. Женщина вошла в кабинет с листком в руках.

– Прошу прощения, но без вас мне никак не обойтись.

Пока Тарин читала докладную, Ирма решила высказаться:

– Знаете, в нашем колледже каждый день что-нибудь случается. У меня даже появилась примета: если на несколько дней наступило затишье – жди беды. Сейчас как раз такой случай.

– Бред какой-то, – Тарин поднялась с места. – Какая взятка? Не мог он так поступить.

– Тем не менее, студент настаивает. Более того, он признался мне, что родители уже были в прокуратуре и написали заявление о вымогательстве. Я вам хочу сказать, та еще семейка, вечно им все не так, по любому поводу поднимают смуту и обрывают телефон. А когда звонишь им, что их чадо плохо учится, им то некогда, то кричат, что это наши проблемы. Жду-не дождусь, когда он выучится.

– Этот парень плохо учится?

– Насколько я знаю да. Чуть не исключили перед новым годом за долги, но потом разрешили пересдать сессию.

– Секретарь уже ушла. Я могу вас попросить: пусть Вениамин принесет журнал и ведомости группы, где учится это парень. И пригласите, пожалуйста, Артура ко мне.

Тарин проводила взглядом ушедшую женщину и вернулась в свое кресло. Предстояло еще поработать.

Вениамин, бледнея, выслушал ректора, потом схватился за голову и запричитал:

– Это же повод к проверке, понимаете, к внеплановой проверке! Все походы в министерство, подарки, заискивание перед этими чиновниками! – казалось, он, словно закипающий чайник, истерично дребезжит крышечкой, выпуская пар. – Я не для того столько обивал там пороги!

– Я вас прекрасно слышу, – сдержанно продолжила Тарин. – Вы мне конкретно скажите, что у него с успеваемостью.

– Моя помощница выписала ему бегунок. Если студент не сдаст физику, он, несомненно, вылетит из колледжа.

– То есть, вероятность того, что он вместе с родителями просто решил убрать преподавателя с дороги, все же существует?

– Конечно, но только как вы это докажете?

– Для этого я позвала вас, – Тарин повернулась к Артуру, сидящему за столом для совещаний слева от нее. – Берите у Вениамина расписание занятий, затем записи с камер видеонаблюдения и ищите все, что нам поможет. Желательно как можно уже очертить временной диапазон, когда это предположительно могло случиться. Если к нам придут из прокуратуры, мы должны быть готовы.

– Конечно, – энергично закивал старичок. – Прямо сейчас и займусь. Только… ты.. вы же не собираетесь его выгонять, верно? – ввернул он. – Тимур хороший парень. Он никогда бы так не поступил. Чего стоит то, как он гоняет этих журналюг от колледжа.., – тут Артур осекся.

– Каких журналюг? – насторожилась Тарин.

– Не важно, не обращай внимания, – попытался отмахнуться он, но глядя в холодные синие глаза, сдался. – Ну, пытались тут вынюхать какие-то ребята пару раз, чем ты занимаешься, как дела у тебя. Наверное, очередную статейку хотели тиснуть. Главное, на входе представляются родителями, к тебе, мол, на встречу записаны, а потом давай шнырять по колледжу. Но ты не переживай, я охранникам уже выволочку сделал, больше они и мухи не пропустят, – виновато признался старичок, грозно потрясая кулаком.

– Что ж, теперь картина прояснилась, – усмехнулась Тарин. – Ладно, вы свободны. Вениамин, а вы готовьтесь на всякий случай к проверке, – она перевела взгляд на все еще потрясенного заместителя.

На этот раз она оказалась в женском общежитии. Регина была у себя. Судя по состоянию рабочего стола, она проверяла самостоятельные работы студентов. На полях красными чернилами были надписаны правильные формы неправильных глаголов.

– Кофе хочешь? – предложила женщина. Ее мягкая флисовая пижама цвета баклажана изумительно сочеталась с медными, слега растрепанными волосами.

– Не откажусь. Я надеялась, что ты не спишь, – Тарин опустилась на стул.

– Как всегда в это время, – пожала плечами Регина, протягивая чашку. – Что-то случилось?

– Да. Я к тебе за помощью. Я же ничего не путаю, твой сын работает в прокуратуре сейчас?

– Верно. А в чем дело? – насторожилась она

Тарин пришлось снова обрисовать возникшую ситуацию.

– Поэтому мне может пригодиться любая помощь, – закончила она. – Есть шанс узнать, в какой стадии эта жалоба сейчас, у кого она находится, как можно все уладить, не поднимая шума?

– Не знаю, – отозвалась Регина. – Конечно, плохо, что на колледж падает тень, но может, тебе проще уволить Тимура, пока скандал не вышел за пределы наших стен? Найдем другого преподавателя.

– Он ведь не только преподаватель, он еще руководит центром обучения, который стал приносить неплохие деньги. И это была полностью его идея. Да и какой же я руководитель, если не буду биться за каждого своего работника?

Регина вздохнула и нехотя произнесла:

– Ты, конечно, меня извини, но, по-моему, Тимур слишком быстро взлетел по карьерной лестнице. Буквально за пару месяцев, от рядового сотрудника до твоего заместителя. Я не раз видела, как он по утрам встречает тебя на аллее со стаканом кофе из нашей кофейни. Вечером вы часто засиживаетесь допоздна в твоем кабинете. Ты постоянно спрашиваешь его мнение на совещаниях. Может, ему не стоит так слепо доверять?

– Как показала жизнь, мне вообще не стоит никому доверять, – многозначительно посмотрела на нее Тарин. – Я пришла не за наставлениями, а за помощью. Я могу на тебя рассчитывать?

– Я ничего не обещаю, – после продолжительного молчания ответила Регина. – Завтра я позвоню сыну и узнаю, можно ли что-нибудь сделать.

– Тогда я буду ждать, – Тарин поднялась на ноги. – Спокойной ночи.

Нет, подругами их теперь можно было назвать лишь необдуманно. Тарин вышла во двор, в объятия морозного ночного воздуха. В черничном небе ярко и тонко светили холодные звезды. Пора было, наконец, отправляться в свой домик.

На следующее утро Вениамин влетел в ее кабинет, шумно опустился на стул и попытался, преодолевая одышку, что-то сообщить. Он слегка ослабил галстук на рубашке и, хватая ртом воздух, напомнил ей рыбу, выброшенную на берег.

– Я же говорил! – наконец, получилось у него. – Я предупреждал!

– Можно конкретнее? – Тарин смерила его отрезвляющим взглядом.

– Я был внизу и увидел, что пришли люди в погонах! Собираются вручить повестку вашему заместителю! Тимур должен явиться в прокуратуру для дачи показаний! Вполне вероятно, что оттуда он уже не выйдет! И проверки нам теперь не миновать!

– Что же, весьма ожидаемо, – невозмутимо качнула она головой. – Если это все, можете идти.

Вениамин обескураженно посмотрел на ректора. На самом деле ею впервые за долгое время овладел страх, но страх, приносящий с собой злобу, какую, она прекрасно знала, можно направить в верную сторону. Тарин положила обе руки на стол, чтобы заместитель не увидел их мелкой дрожи. За свои тридцать пять лет она научилась разбираться в себе, и злоба, взращенная в ее душе на рыхлой почве страха, превращалась в стальное оружие, собирая все ресурсы ее организма в направленный пучок.

Не обращая внимания на Вениамина и на людей в приемной, Тарин вышла в коридор, удерживая себя от стремительности в шагах. Спускаясь по широкой лестнице, она заметила двоих в форме, ожидающих у поста на входе. Студенты были на занятиях, и холл пустовал. Она видела, как слева, в коридоре, Тимур выглянул из аудитории на стук в дверь охранника, сообщающего о посетителях. Она была уже у подножия лестницы и видела брошенный недоуменный взгляд в ответ. И она успела пересечь коридор, подойти к Тимуру и шепнуть ему:

– Не беспокойся. Я знаю, это ложь. Я тебя вытащу.

Затем Тарин, все так же невозмутимо, прошла в осиротевшую аудиторию. Она подняла голову на амфитеатр, заполненный студентами, и объявила:

– Вашему преподавателю срочно пришлось уехать. Давайте посмотрим, что мы сможем с вами придумать.., – взглянула она на ручные часы, – в оставшиеся полчаса…. Итак… кто-нибудь знает, что такое машина Голдберга?

Внутренне Тарин усмехнулась самой себе. Даже в самом страшном сне невозможно было предположить, что она, микробиолог, будет преподавать студентам физику.

После лекции она поднялась к себе и позвонила Марату. Лучше уж рассказать самой о происходящем в колледже, чем он обрушится на нее своим ледяным гневом. Конечно же, учредитель сразу захотел уволить Тимура. Стоило больших трудов объяснить, что такая мера ничего не даст, кроме росписи руководства в своей вине. Единственное, что ей удалось добиться – убедить Марата проследить, чтобы новости не попали в газеты. От Регины ничего не было слышно.

Тарин положила трубку и посмотрела на портрет отца. Интересно, на его профессиональном пути тоже встречались подобные передряги?

Мысли прервал стук в дверь.

– Вы меня вызывали?

– Да, проходите.

Нину, молодую преподавательницу литературы, она не видела уже несколько дней. Обычно они мельком здоровались в коридоре, когда обе спешили на занятия. Впрочем, этих коротких встреч хватило, чтобы Тарин заметила, как изменилась девушка. Нина перестала одеваться вызывающе, все чаще ее можно было застать за заполнением журналов и составлением конспектов занятий. Студенты, куратором которых она была, учились успешно, долгов почти не было. Ее группа заняла призовое место в недавнем мероприятии. Тимур на днях просил для девушки премию, мотивируя тем, как добросовестно она обзванивает организации и рекламирует центр дополнительного образования.

– Вы, наверное, слышали, что произошло сегодня утром, – начала Тарин. – Если вы действительно такой хороший куратор, как мне рассказывала Ирма, значит, знаете, что родители вашего студента подали жалобу о вымогательстве с их ребенка взятки.

– Я даю вам слово, что ничего не знала об этом до сегодняшнего дня, – взволнованно проговорила девушка. – Я сразу бы вам сообщила.

– Допустим. Но я не об этом. Вы хорошо знаете этого парня?

– Думала, что да, – нахмурила свое красивое лицо Нина.

Тарин понравился честный ответ. Все верно, добро пожаловать во взрослую жизнь.

– Что можете о нем рассказать?

– Неформальный лидер, не признает авторитетов. За словом в карман не лезет. Любит спорт, ходит в нашу секцию баскетбола. Учится неважно, впрочем, как и его девушка.

– У него в этой же группе учится девушка?

– Да, она тоже звезд с неба не хватает. Они постоянно вместе. Подозреваю даже, что он пишет за двоих сочинения по литературе, поскольку ее лексический запас очень мал, а работы она приносит вполне сносные.

Нина замолчала. Тарин задумчиво провела руками по поверхности стола, ощущая ладонями зернистость зеленого сукна.

– Мне нужна ваша помощь, – нарушила она тишину. – Пригласите своего студента в преподавательскую комнату, поговорить о чем-нибудь. Придумайте повод сами. Если я официально его вызову, он насторожится. Потом позвоните родителям, скажите, что их сына отчисляют. Пусть мчатся сюда на всех парах.

Ковер погасил стук каблуков уходящей девушки.

Не в первый раз за этот учебный год Тарин сталкивалась с трудным для себя выбором. Придется провести неприятный разговор со студентом. Теперь, когда она знала его болевую точку, главное было собраться и найти нужные слова. Ясно дать понять, не говоря при этом ничего напрямую, что его девушку обязательно отчислят, если он не заберет свое заявление. Конечно, придется блефовать, но парень этого знать не будет. Вопрос в том, готова ли она к такому.

Тарин нажала кнопку и вызвала секретаря.

– Срочно найдите мне заместителя по хозяйственной части.

Когда спустя пару часов Тарин вышла из аудитории, оставив студента раздумывать над сказанными ею словами, его родители уже дожидались наверху.

С родителями путем сложных условий и непростых обещаний было оговорено, что их чадо ни в коем случае не отчислят за неуспеваемость, что физику он пересдаст у другого преподавателя, что ректор обязательно проследит за беспристрастностью последнего. Тарин, вонзая ногти в свою ладонь, улыбалась и кивала истеричной мамаше, размахивавшей перед ней законом об образовании. Она не позволила себе даже слегка повысить тон. Отец студента был намного более восприимчив к диалогу, чем его вторая половина. Он осознавал, что сын далеко не такой ангел, каким его представляла жена. Становилось очевидным, кто был инициатором этой треклятой жалобы.

Тот разговор она вынесла во многом благодаря Вениамину, его примеру ведения переговоров такого рода, и записям, которые предоставил Артур. Тарин подчеркнуто вежливо объяснила родителям, что колледж подготовил доказательную базу, и их жалоба лишь натравит преподавателей и одногруппников против самого ребенка. Она даже пообещала объявить выговор Тимуру и не допускать его к занятиям в данной группе.

Почувствовав, что напряжение в кабинете, наконец, спало, она оставила пару с Вениамином, и вышла в приемную. Там, неожиданно для себя, она увидела низенькую круглую фигуру Артура, нервно переминавшегося с ноги на ногу, воинственный взгляд Ирмы, скрестившей руки на груди, Нину, теребившую конец своего шейного платка, Луку, Эмму, даже главного бухгалтера, сердито поблескивающую стеклами очков. Они уже часа два ждали результата под дверью. При виде вышедшего ректора они замерли, образовав немой вопросительный знак.

– Столько народа, а кофе сделать некому, – устало улыбнулась им Тарин.

Тотчас застывшая картина ожила, рассыпалась на фрагменты. Кто-то подставил стул, кто-то побежал за чашками. Тоненько зазвенели стеклянные створки шкафа, послышалось шуршание конфетных оберток. В суматохе Тарин жестом подозвала Ирму и прошипела ей на ухо:

– Проследите, пусть этому гаденышу в колледже больше жизни не будет. Раз я не могу отчислить его сама, нужно сделать все, чтобы он ушел сам. Чтобы я больше о нем никогда не слышала.

Ирма встретила ее ядовитый взгляд и кивнула в ответ.

XI

.

Солнце, наконец, смилостивилось и, впервые за долгое время, начало не только светить, но и согревать. Деревья потягивались после крепкого сна, выпускали почки. Концы веток у пушистых елочек удлинились мягкими, молочно-зелеными молодыми иголочками. Все метаморфозы, как обычно бывает в природе, произошли внезапно, словно сама жизнь дала приказ своей многочисленной армии в наступление.

Так размышляла Тарин, сидя на совещании. Она слушала, как Кира в своей жесткой манере распекает молодого математика за плохую подготовку к открытому занятию. Аудитория, где они собрались, была на первом этаже, и окнами выходила на подъездную аллею, которую стерегли могучие платаны. Сейчас бы дотронуться до их прохладного камуфляжного ствола…

Снаружи послышался шум мотора, спугнувший и без того робкую птичью песенку. Тарин повернула голову и увидела Тимура. Бюрократические проволочки задержали его дольше, чем она ожидала. Когда родители студента отозвали заявление, в прокуратуре еще несколько раз все перепроверяли, прежде чем закрыли дело.

Тарин видела, как он вышел из машины, обвел глазами колледж и счастливо вздохнул. Она поняла этот вздох: он почувствовал, что вернулся домой. И, конечно, увлеченная наблюдением, она не услышала щелчок затвора фотоаппарата.

Лицом к лицу они встретились позже, в ее кабинете наверху. Тимур быстрым шагом пересек комнату и уселся на край стола.

– Прости, не предупредил тебя заранее, но теперь я отдохнул и снова готов трудиться во имя общего блага, – лукаво подмигнул ее заместитель.

– Не переживай, я вычту эти дни из положенного тебе ежегодного отпуска, – в тон парировала Тарин, пожимая протянутую ладонь.

– Если серьезно, то спасибо тебе, – тихо проговорил он, пересаживаясь в кресло. – Ты, конечно, хочешь узнать, что произошло на самом деле…

– Даже не начинай, – прервала его она, отмахнувшись рукой. – Угадать несложно: он бездельничал, дерзил тебе или еще что-то в этом духе. Ты не сдержался, нагрубил или как-то хлестко ему ответил, унизив перед всей группой…. Не хочу слушать, с меня достаточно этой истории.

Тимур опустил голову, изображая раскаяние, хотя им обоим было ясно, что это лишь притворство.

– Могу представить, как радовался Портфельчик моему отсутствию, – язвительно заметил он.

– Ты, кстати, сильно ошибаешься. Он рвал на себе волосы и галстук, – усмехнулась Тарин.

– Неужели так соскучился? Погоди, я понял: он переживал, что теперь никто не составит ему компанию в шахматы.

– Вы играете в шахматы? – удивилась она. – Друг с другом? За одним столом? В одной и той же реальности?

– А чего ты удивляешься? Или мы должны пить пиво с рыбой по вечерам?

– Я думала, вы друг друга терпеть не можете, – растерялась Тарин.

Тимур пожал плечами.

– Есть такое. Но ты сама говорила, что мы в одной лодке, хотим этого или нет.

– Надо же, ты, оказывается, иногда запоминаешь то, что я говорю, – она не удержалась от колкости. – Надеюсь, что твоя прогулка под конвоем в город тоже запомнится тебе надолго, и ты сделаешь соответствующие выводы.

Тимур пристально посмотрел ей в глаза. Она прочла в них сожаление.

– Прости, что подставил тебя.

Тишину нарушил бой настенных часов.

– Ладно, иди, мне нужно работать, – вздохнула Тарин. – Заходи к нам вечером, Анна соскучилась.

– Простите, я по поводу оранжереи, – протиснулся в дверь Артур. – Садовник составил список пострадавших зимой растений, особенно в период поломки отопления. Нужно решить, что будем приобретать в первую очередь.

– Проходите, – подозвала она старичка. – Рассказывайте, из-за чего я поссорюсь с бухгалтером сегодня…

Вечером Тарин вынесла на веранду плетеные кресла, низкий круглый столик и подушки. Заварила кофе, добавила в него карамельный сироп и вынесла наружу вазочку с рассыпчатым печеньем.

– Ты как раз вовремя, – не оглядываясь, отозвалась она на скрип деревянного уличного настила. – Неужели моя егоза все-таки заснула?

– Пришлось пообещать, что завтра тоже приду, – развел руками Тимур.

– Приходи. Побудете вдвоем. Завтра я задержусь допоздна, мне нужно подготовить речь для открытия конференции, – она удобно устроилась в кресле, поджав под себя ноги. – Да, ты же еще не знаешь: наш колледж выбрали как базу для проведения конференции по воспитательной работе. Ирма будет делать доклад.

– Что ж, отлично. Обмен опытом никогда не помешает.

Тарин неожиданно протянула к нему раскрытую ладонь:

– Отдавай.

– Что отдать?

– Письма. От частных детективов. Думал, я не замечу, что ответы на мои запросы перестали приходить?

В плотных сумерках его лица не было видно. Кресло рядом слегка охнуло под тяжестью его тела.

– Тарин, я…

– Я не маленькая девочка, Тимур. И не хрупкая ваза. Подозреваю, в них ничего утешительного, иначе ты не стал бы их перехватывать. Но ты не вправе лишать меня возможности надеяться.

– Я хотел, чтобы тебе не было больно.

– Поверь, мне причиняли гораздо большую боль, чем ты думаешь, – горько произнесла она. – Я сильнее, чем тебе кажется.

– Письма в моем кабинете, – сдался Тимур. – Завтра принесу их тебе.

– Буду ждать. Пей кофе, иначе совсем остынет.

Больше они к этой теме не вернулись. Сидели на веранде, грели руки о пузатые чашки, обменивались последними новостями и планами развития колледжа. Тарин проснулась среди ночи на диване в гостиной. Скорее всего, она задремала в кресле, и Тимур перенес ее в дом, словно маленькую девочку. Бока вымытых чашек сквозь оконное стекло кухни серебрила пухленькая луна.

Вечерняя сырость дала о себе знать: наутро Тарин почувствовала, что простыла. Пару дней она мужественно игнорировала симптомы простуды, поскольку времени болеть у нее попросту не было. Она отвечала на корреспонденцию, просматривала служебные записки, сводила отчеты, следила за подготовкой колледжа к конференции.

В торжественный день колледж открыл свои двери для множества коллег из других учебных заведений. Конференц-зал постепенно заполнялся. После официальной части гостей ждали мастер классы, и фуршетный стол, созданный руками неподражаемой Агаты. Тарин, как всегда облаченная в строгий брючный костюм, на этот раз винного цвета, открывала собрание. Следом должен был сказать пару слов ее заместитель по учебной работе. Ворот рубашки Вениамина грозил при малейшем неловком движении задушить своего хозяина.