скачать книгу бесплатно
С утра у дома придворного мага Блакории появился нежданный посетитель. Потоптался на крыльце, сдернул перчатку и решительно нажал на звонок.
В доме было тихо и сонно. Даже повар на кухне посудой погромыхивал деликатно, приглушенно, и почти неслышно шуршали метелками горничные, собирая пыль, да дворецкий просматривал на свет хрустальные бокалы, дабы укорить потом прислугу за найденные пятна.
Звонок привел дворецкого в недоумение – все знакомые хозяина знали, что в такую рань приходить бесполезно. Слуга аккуратно запер бокал в шкафчик и неспешно двинулся к двери.
На пороге стоял молодой человек лет девятнадцати, ежась от мороза, и, хотя одет он был тепло, щеки его уже покраснели и в носу хлюпало. Однако вид он имел решительный и даже отчаянный.
– Я к ректору фон Съедентенту, – выпалил он и постучал ногой о крыльцо. Звук получился деревянный.
– Господин ректор по делам академии принимает на рабочем месте, – сухо ответил дворецкий. – Сейчас выходной, молодой человек, беспокоить его я не буду.
– А я по его заданию, – довольно нахально высказался студент и потер ладонью красный нос. – Он говорил, это очень важно! А в академии его застать невозможно, я всю неделю пытался…
Дворецкий поколебался.
– В любом случае раньше полудня он не сможет вас принять, молодой человек.
– Я… подожду здесь, – жалобно сказал студент и шмыгнул носом. – Это правда важно и срочно.
Слуга с каменным лицом оглядел посетителя, подумал, что вряд ли барон обрадуется, если носитель важной информации примерзнет к порогу и скончается тут же от холода, и отступил в сторону. Опять придется вызывать огонь на себя.
– Проходите. Я провожу вас в малую гостиную. Выпьете чаю, согреетесь. Будем надеяться, лорд фон Съедентент быстро… освободится. Как вас представить?
– Ру?фус Винха?льтер. – Молодой человек топал за дворецким, разматывая с шеи широкий колючий шарф и с восторгом глядя на большую прихожую, на тяжелые двери и мрачноватую обстановку. Никто из студентов здесь не бывал, а вот он теперь сможет рассказать друзьям, как живет ректор. Зашел в гостиную и, скинув на кресло пуховик, подбежал к камину, протянул к огню руки.
– Как здесь здорово, – сказал он с восторгом. Обернулся, наткнулся на предупреждающий взгляд сопровождающего. – Я не буду ничего трогать, честно. Я подожду.
* * *
Мартину фон Съедентенту спалось очень сладко. Было тепло, где-то на краю сознания мозг улавливал потрескиванье поленьев в камине, и одеяло было мягким, и снилась барону какая-то приятная чушь с зелеными полянками и прогуливающимися по ним лошадьми. И он с удовольствием бы досмотрел сон до конца, но этому помешала суровая реальность в виде голоса дворецкого, призывающего хозяина проснуться.
– Виктор, – прорычал очень злой будущий ландграф, открыв один глаз и узрев нарушителя, – уволю к чертям собачьим! Пошел вон!
Дворецкий, на всякий случай держась подальше от кровати, с каменным лицом ответил:
– Простите, милорд, но я подумал, что это важно для вас. Вас дожидается господин Винхальтер, ваш студент. Он сказал, что здесь по вашему заданию.
– Какому к чертям заданию! – рявкнул барон в подушку и натянул на себя одеяло. – Не было у меня никаких заданий! Гони его прочь!
Дворецкий незаметно покачал головой и направился к двери. С тех пор как хозяин внезапно примкнул к секте, проповедующей воздержание, характер его сильно испортился. А раньше, бывало, выпустишь из спальни девиц, принесешь кофе, и тебе еще и премию вручат от приподнятого настроения.
– Постой, – вяло пробубнил из-под одеяла Мартин и неохотно высунул наружу ногу, пошевелил пальцами. – Я вспомнил. Лучше бы не вспоминал. Так, отвлеки его, накорми…
– Уже, милорд, – почтительно сказал Виктор.
– Еще неси, – приказал Март, – студенты всегда голодные, сколько ни корми, мне ли не знать. Я сейчас очухаюсь, мозги в рабочее состояние приведу… Завтрак мне сюда, Виктор.
– Будет сделано, милорд, – вежливо сказал дворецкий и удалился.
Через полчаса ректор магакадемии и будущий ландграф спустился в малую гостиную. И застал там дрыхнущего на диване студента. Он бы даже умилился, если бы оный студент тем самым не напомнил ему об опустевшей теплой кровати.
– Винхальтер, подъем!
Парень подскочил.
– Я не сплю, не сплю! Повторите вопрос, профессор!
Лицо его приобрело осмысленное выражение, он огляделся с недоумением, потер сонные глаза и встал.
– Простите, господин ректор. Я ждал, ждал и сам не знаю, как заснул.
– У меня были дела, – сурово объяснил Мартин. – Итак, что вас привело ко мне?
Студент зевнул широко, с оттяжкой, вызвав в королевском маге прямо-таки злобную ненависть.
– Я это… – пробормотал он. – По делу.
– Я уже понял, – сообщил строгий ректор, усаживаясь в кресло напротив. – По какому?
– Вы обещали, если что-то про конец света найдем, поможете с экзаменами, – студент выжидательно посмотрел на мага.
– Смотря что нашли, – подтвердил Мартин. – Говорите, Винхальтер, не тяните время. Неужто осилили весь список тидусских эпосов?
– Я их вообще не читал, – признался студент. Март мрачно поднял брови, и юноша торопливо добавил: – Я в другом месте нашел. Я же подрабатываю, господин ректор, в музее династии Гёттенхольд. И, когда вы задание давали, я прочитал его на стенде. И что-то мелькнуло в голове. Я долго ходил, пытался вспомнить, где же я видел упоминание о конце света. И вот.
Мартин чуть не застонал от столь бессвязной речи.
– Что вспомнили? – доверительно спросил он.
– Так я… это… Пошел посмотреть. А там – надпись!
И студент уставился на ректора с гордым видом кота, который первый раз сходил в лоток.
– Где? – медленно зверея, уточнил Мартин. – Что за надпись?
– На копии поминального камня одного из Гёттенхольдов, – неожиданно четко сказал студент. – Они, господин ректор, Гёттенхольды то есть, перед смертью писали наставление сыновьям. Те, кто успевал, конечно. И потом это длинное наставление выбивалось золотом на широкой плите, чтобы потомок, навещая родителя, всегда его видел. И вот в музее стоят копии этих поминальных плит, сами-то они на кладбище старой династии. Их совсем недавно сделали, копии, потому что от непогоды плиты разрушаются…
– И что там написано? – поинтересовался Мартин нетерпеливо.
– А я сфотографировал. – Студент полез в карман и вынул довольно-таки помятую фотографию. – Не все понимаю, если честно. Камню почти шестьсот лет, что-то стерлось.
Мартин взял фотографию и некоторое время глядел на нее, постепенно мрачнея.
– Да, – сказал он со вздохом. – Молодец, Винхальтер. Проводишь сейчас меня к камню, нужно самому посмотреть.
– Экзамены? – рискнул напомнить пытливый юный ум.
– Раз обещал – будут тебе экзамены, – с видом мученика подтвердил Мартин. Парень просиял. – Но это только на ближайшую сессию распространяется, Винхальтер. Следующую придется сдавать самому.
– Конечно! – радостно и очень убедительно ответил студент.
* * *
Тем же вечером у Мартина дома собрались друзья. И фон Съедентент, облокотившись на стену под светильником, подсвечиваемый отблесками огня из камина, с выражением зачитал текст с фотографии.
«Знай же, что весною встретилась мне старуха Гретта?, про которую говорили, что видит она будущее. Она бросилась под копыта моего коня, и Рье?верн встал как вкопанный. И сказала она мне: „Великий король! Сильна твоя кровь, однако и она ослабнет, и семя твое в веках истончится. И с концом Гёттенхольдов начнется конец мира сего. Где твой повелитель, король-ворон?“
„Что ты видела, Гретта?“ – спросил я почтительно, ибо старость, пусть и безумная, требует уважения.
„Видела я Смерть под небом другого мира, мой король, – ответила она, – и смерть Смерти. Видела я камни, видом похожие на застывшую кровь, силы невиданной, которые могут вернуть ее. Изгнана смерть огнем! И твердо держат потомки богов Туру, закрывая смерти возможность вернуться. Камни те – божественная рута?, смолой свернувшаяся; каждый, обладающий таким, увеличивает силу свою. А вступивший в брак с огнем может тот камень заменить, силу огненную впитав“.
Речь ее становилась бессвязной, но я внимательно слушал, потому что говорила она о тех вещах, которые для дома нашего были непостижимы от начала веков.
„Явлено было мне, что в вершину года, – говорила она, ухватив меня за сапог, – камень нужно окропить кровью пленника и кровью пленившего, се будет ключ от ворот блистающих и ослабит запрет. Падут же врата тогда, когда сила владык земных иссякнет“.
Заклинаю тебя, сын мой, собери провидцев, ибо старуха уже умерла и больше ничего я добиться от нее не смог. Возлагаю на тебя и потомков моих обязанность найти тот камень и открыть путь на Туру нашему божественному покровителю».
Мартин закончил читать и помахал фотографией.
– Ну что? Впечатляет?
– Впечатляет, – расстроенно подтвердила Вики и вздрогнула – в камине звонко треснуло полено.
Тротт молчал, уйдя в себя и рассеянно поднося к губам бокал с вином. Мартин не стал включать верхний свет, оставив для уюта только напольные светильники, и выражение лица инляндца было сложно рассмотреть.
– Ну что же, – подвел итог Алекс. – Для бреда слишком много пересечений с сегодняшним днем. А значит, подтверждается то, к чему мы пришли самостоятельно – все происходящее: и иссякающая стихия Смерти, и буйство нежити, и пространственные прорывы – связано с отсутствием Черного Жреца. По всей видимости, он изгнан в другой мир, и, чтобы вернуть его, нужно провести некий ритуал.
– Да, только нужно теперь понять, что это за ритуал, – сердито сказала Виктория. Она всегда злилась, когда чего-то не понимала. – Что за камень? Что за пленник и пленивший?
– Если смерть – пленник, то пленивший – огонь, по логике. – Мартин уселся в кресло и задумчиво оглянулся на пляшущее в камине пламя. – Вечный Воин. А кровь – кровь их потомков, полагаю. Если только это не метафора и кровью смерти и огня не обозначены их стихии, например. Или еще что-то столь же поэтичное. Учтите, что я переводил со староблакорийского, часть надписи не поддается прочтению, да и смысл при переводе на современный язык может немного меняться. Остается надеяться, – добавил фон Съедентент с невеселым смешком, – что у почившего Гёттенхольда была крепкая память и он не переврал слова старой ведьмы. Забавно все-таки, что мы вынуждены опираться на перевод воспоминаний умирающего о бреде безумной.
– Есть другой вариант? – огрызнулась Виктория.
– Ты еще не похвалила меня за этот, – вкрадчиво сказал барон и посмотрел на ее губы, опустил взгляд ниже и снова нахально взглянул в глаза. На лице его она увидела удовольствие от того, что она сейчас здесь, в его доме, в его кресле – и привычно фыркнула:
– Тебя за что хвалить? За эксплуатацию студентов?
– Он вовсе не выглядел угнетенным, поверь, – заверил ее Мартин. – Да и вообще, за угнетением неофитов обращайся к Максу, он в этом деле светоч и образец. Малыш, ты чего молчишь? Заснул?
Тротт поморщился и допил вино.
– Не вижу причин для оживления и радости, – сухо проговорил он. – Положим, конец света возможно остановить, если вернуть Черного Жреца. Для этого всего-то нужно найти неизвестный камень, окропить его неизвестно чем непонятно в какой день и ждать, пока ослабнет сила королей. А если это сработает, в чем я сильно сомневаюсь, вспомним видения Алекса про тысячи чудовищ из Нижнего мира. Не открытие ли прохода для бога спровоцирует массовое нашествие таких тварей, как тха-охонги? И не будет ли это катастрофичнее падения стихий?
– Ну что, – жизнерадостно вмешался Мартин, – перспективы отличные. Если не пытаться вернуть Жреца, конец света точно наступит вместе с уходом магии и катаклизмами. Если пытаться – есть большой риск, что нас всех сожрут гигантские муравьи и добьет война.
– Может, именно отсутствие Смерти на Туре и уход магии поспособствуют открытию порталов, – возразила Вики.
– Предположения, – проворчал Макс недовольно. – Вот именно, что мы гадаем, а не знаем. А для принятия решений нужны факты.
– Да, о фактах, – вспомнил Свидерский. – Первая партия твоих камер со спектральным ви?дением готова, Макс. Уже договорились, что их установят в Северных горах, в сейсмоактивном районе. Если будут открываться переходы, увидим и сможем изучить. И, пожалуйста, зайди ко мне завтра, подпиши патент, иначе следующую партию не скоро запустят.
Макс сухо кивнул.
– Данилыч, – окликнул ректора МагУниверситета Мартин, – а что сказал Алмаз по поводу твоих видений? Удалось встретиться с ним?
– Мне иногда кажется, что Дед ставит на нас особо опасные эксперименты, – сказал Александр с веселой досадой. – Он накумарил меня до состояния овощной икры. И, пока я видел себя повелителем Вселенной и крутил шарик Туры на ладони, поковырялся в моем сознании. Кстати, Малыш, тебе стоит поговорить с ним на предмет его новых травок. В транс отправляют за две затяжки. Правда, руки-ноги отказывают и тела не чувствуешь, но зато сознание расширяют так, что возвращаться не хочется. И ощущения… экстатические.
– Да? – заинтересовался Март, наткнулся на суровый взгляд Вики, улыбнулся широко и поднял руки. – Я только попробовать, мамочка, клянусь.
– Я обойдусь, – буркнул Тротт. – Что Дед сказал по поводу войны?
– А что там говорить, – серьезно ответил Свидерский. – Как только первый приход отпустил, видения снова полились. Чистенькие, яркие, просто загляденье. Танки против тха-охонгов. Провалы в земле, откуда они выползали. Захваченные города. Огромное войско… но какое-то из ранних веков, что ли. Алмазыч всё считал и выгнал меня. А, нет, перед этим пробубнил, что поговорит с коллегами из старшей когорты и чтобы мы не лезли в божественные замыслы, ибо Великим Стихиям вернее знать, как возвращать одного из них, и не человеческого это уровня дело.
– Если так, то почему же они раньше его не вернули? – ехидно поинтересовался фон Съедентент. – Или это невозможно – и раз они не могут, то мы и подавно?
– Я не успел спросить, – Алекс развел руками. – День потом отходил от Алмазовых травок.
– И что нам теперь делать? – расстроенно спросила Виктория. – Искать камни, которые кровь богов? Упоминание о них?
– Угу, – мрачно подтвердил Март. – И если найдем и решим этот ребус – очень хорошо подумать, открывать проход или нет. Потому что мне, конечно, совсем не хочется лишаться силы и стареть. Но войны мне, наверное, не хочется больше.
И четверка магов вдруг в первый раз задумалась о том, что? грядущий катаклизм принесет лично им. Старость. Немощь. И скорую – для тех, кто мог прожить еще столько же лет, – смерть.
Глава 4
Понедельник, 19 декабря, МагУниверситет
Алина
лина Рудлог собиралась в университет почти торжественно. Аккуратно сложила в сумку форму, проверила кроссовки, дужки от очков – чтобы не слетели во время бега, – вздохнула. Последнюю неделю, после известия об уходе Поли в медвежью ипостась, она буквально заставляла себя посещать занятия, учить вопросы к зачетам и готовиться к экзаменам. А хотелось… хотелось на все это время запереться в спальне и лежать, ни о чем не думая.
Все казалось бессмысленным и ненужным. Спасал только Матвей – он буквально придавал ей сил. Каким-то чудом ухитрялся готовиться к своей, предпоследней и очень сложной, сессии и одновременно звонить принцессе утром и вечером, подбадривать на переменах, выходить с ней гулять хотя бы на полчаса, когда она звала. И каждый раз после встречи с Алинки словно слетала привычная уже тяжесть, появлялись силы, даже в висках и ладонях покалывало от бодрости.
«Конечно, малявочка», – басил он в трубку и через десять минут открывал Зеркало в ее гостиную. Ни разу не отказал. Алина договорилась с Василиной о том, чтобы ему дали доступ, Зигфрид что-то поколдовал со щитами – и Матвей почти каждый день бывал у нее.
Семикурсник очень смущался из-за окружающего богатства, принцесса смотрела на обстановку его глазами и тоже ужасно стеснялась. И торопилась поскорее увести гулять. Потому что взгляд его тяжелел, и видно было, как неуютно он здесь себя чувствует.
Но с семьей Алина его познакомила. Василина приняла Ситникова радушно, проговорив: «Рада, что у сестры есть такой мужественный и верный друг». Матвей покраснел, но поклонился с таким достоинством, что Алинка потом целый день им гордилась. Марина оглядела «верного друга» с ног до головы, пожала ему руку и сказала, что теперь она спокойна: хоть один ребенок в семье под надежным присмотром. А Каролинка, забежавшая во время одного из посещений, открыла рот и просто потребовала у Матвея попозировать ей. Ситников качал головой, Каролина уговаривала его, заламывая руки и стреляя глазками, и получила-таки согласие.
«Только после сессии», – твердо сказал Матвей, и младшая Рудлог, удовлетворившись этим, отвела их двоих в королевский музей, где Ситников долго смотрел на удивительно похожего на него древнего воина, замахивающегося на кого-то мечом. А Алина глядела на них обоих и почти видела своего друга полуобнаженным, с таким же мечом, в бою, в стремительном развороте.
Ангелина днем пропадала в Теранови и Матвея не заставала. И, наверное, Алинка была даже рада этому. Кто знает, что скажет старшая сестра о такой тесной дружбе между принцессой и хорошим, сильным, но простым Ситниковым?
Будильник на часах запиликал. Половина восьмого. Пора выходить. И Алинка, снова вздохнув, накинула пуховик и пошагала к Зигфриду.
Зачет по физической культуре сегодня стоял четвертой парой, и она не могла не переживать: подтянуться положенные десять раз получилось только однажды. И в беге она все равно отставала. Зато остальное получалось неплохо.
Университет уже шумел, просыпаясь, из столовой пахло булочками и компотом; уборщица сердито замывала оставленные студентами грязные следы в холле. Алинка вежливо поздоровалась с ней, на цыпочках прошла по краю вымытого, прижимая к себе сумку с формой, и направилась к каменам.
