Черная книга

Когда он приблизился достаточно близко к глинистому участку, Карл крикнул:

– Не упади, там скользко!

Предупреждение запоздало. Не сделав и трех шагов, Трайом нелепо взмахнул руками и осел на землю. Сверток выскользнул из его рук и покатился дальше. Карл подобрал сверток, взвесил его на руке и, зачем-то улыбнувшись Трайому, выбросил его в реку.

Трайом поднялся, почесывая левое бедро. Приблизившись, он сел рядом с Карлом.

– Не ушибся? – продолжая улыбаться, спросил Карл.

Трайом смотрел на реку. Сверток, который выбросил Карл, быстро исчез в волнах.

– Никогда бы не подумал, – сказал он, – но, говорят, что тут особенное место.

– Рыба не ловится, что ли?

– Нет, все дело в монастыре. Говорят, что рядом с ним вся нечисть наружу выползает.

– Как земляные черви после дождя, что ли?

– Не совсем так. Я слышал, что всякая дьявольщина не любит святых мест и крутится возле них, чтобы не пустить туда человека. Правда, я не знаю, насколько хорошо ей это удается, – Трайом немного помолчал, разглядывая противоположенный берег. – Историю одну сейчас услышал. Короче говоря, один человек решил утопиться возле этого монастыря и не смог.

– Если бы повесил на шею камень побольше, тогда сумел, – уверенно возразил Карл.

– Говорят, и это пробовал. А его вода словно выталкивала.

– И чем все кончилось?

– Там, – герцог показал рукой ниже по течению реки. – У брода смог…

Анри широко зевнул.

– Ерунда это все…

– Ерунда – не ерунда, а кому-то нужно меньше пить, – тут же назидательно и весело вставил Карл. – Анри, у тебя вид как у сонной тетерки. Иди и спи.

– Я в палатку не пойду, – лицо Анри обиженно сморщилось.

– Почему?

– Там воняет…

– Тобой?

Анри снова поморщился.

– Я лучше тут посижу.

Откуда-то справа и сзади послышались крики людей и тяжкий тележный скрип. Ни людей, ни приспособлений не было видно, их скрывал широкий бугор.

– Правее-е-е!.. – надрывался густой бас. – Правее, что б вас черти взяли!..

– Опять аббат за мост взялся, – поморщился Трайом.

– День длинный, нужно же чем-то заниматься, – усмехнулся Карл. – Святой аббат Круазье нашел работу себе и людям. А я вот я сейчас тоже думаю, чем бы заняться, а?..

– Выпить бы… – тихо сказал Анри.

– Опять? – поморщился герцог.

– Рано, – возрази Карл.

В глазах Анри появилась тихая скорбь. Он смотрел на реку и вдруг понял, что у него слезятся глаза – он почти ничего не видел…

6.

….Обнаженные по пояс, со связанными за спиной руками, герцог Трайом, Карл Матиус и Анри Деладье стояли на коленях перед аббатом Круазье. Широкий круг воинов вокруг казался безликим и серым.

Отто Берг поднял над головой небольшую черную книгу.

– Сегодня утром она найдена в палатке этих трех мерзавцев! – торжественно сказал монах. – Эта книга, братья, – верх кощунства и сатанизма. Рыцарь, взявший ее в руки, продает душу дьяволу и служит самым черным его делам.

Монах положил книгу на стол перед аббатом. Тот болезненно поморщился, едва взглянув на нее.

Наступившая пауза получилась тяжелой и диной.

– А кто нашел книгу? – спросил кто-то из толпы воинов.

Отто взглянул на аббата. В глазах служки легко угадывалась беспомощность. Аббат снова поморщился, отвел глаза, словно давая понять, что технические вопросы не входят в его компетенцию.

– Книга лежала у порога палатки обвиняемых, – не уверенно пояснил Отто Берг. – Точнее говоря, за ее пологом…

– И кто же на нее наступил? – спросил насмешливый бас. Он тут же добавил: – Кстати, эту чертову книгу могли просто подбросить.

– Кто? – возмутился Берг. – Вы, что ли?!..

Ответа не последовало, но неодобрительный гул толпы стал громче.

Отто Берг торжественно поднял правую руку:

– А не сказано ли в нашем уставе, братья, что нужно трижды крестить порог рыцарской палатки перед сном? А не сказано ли, что святая молитва отгоняет ночного и полуденного беса? А эти… – правая рука монаха опустилась и ткнула в Анри, Карла и герцога. – Вчера напились вина и орали песни чуть ли не до первых петухов…

– Вино все ж таки не черт, – возразил насмешливый бас. – Кстати, я вчера Карлу денег занял. Если теперь ему голову отрубят, кто мне их отдаст?

Аббат Крузье встал. Он покраснел лицом и сделал шаг вперед:

– Шутить вздумали, братья?! В Святую землю идем, жизнь за Господа нашего в любой момент положить готовы, а вы… – аббат от гнева на секунду потерял дар речи. – О вере и чести забыли?! Или вы свиньи, для которых все равно, что земля под ногами, что небо над головой? Многое вам прощается, братья, потому что многое с вас спросится!

Толпа раздалась, вперед вышел рослый, вислоусый воин похожий на викинга.

– Ты подожди спрашивать и сначала ответь, – спокойно сказал он. – Если ты нас братьями называешь, то как можно вот так просто осудить своих братьев?

– Может, ты тоже денег Карлу занял, Яр? – скривился в усмешке Отто Берг.

Рослый викинг бросил презрительный взгляд на белобрысого монаха.

– А ты что, чужие деньги в карманах любишь пересчитывать? – воин оглянулся к толпе и зычно бросил: – Монаха Адемара спросить надо! – он поднял над головой боевой топор. – Адемара!.. – повторил он. – Как Адемар скажет, так и будет!

В толпе тут же поднялся крик:

– Адемар!.. Адемар!

Толстяку Карлу Матеусу было трудно стоять, потому что острая прибрежная галька резала его пухлые колени. Он не без труда повернул шею и сказал Трайому:

– Хрен редьки не слаще…

– Откуда знаешь? – тихо спросил герцог.

– Адемар меня дважды палкой лупил. И в третий раз не пожалеет.

По толпе прошла волна, воины расступались в стороны давая пройти еще кому-то невидимому всем остальным. Когда раздались в стороны первые перед столом ряды, в центр круга вышел седобородый старик. Он с заметным усилием опирался на клюку и смотрел не по сторонам, а себе под ноги.

– Скажи свое слово, Адемар! – раздалось сразу несколько голосов. – Вина разной бывает, в том числе и лживой.

Карл поднял голову и тут же получил сильный удар по затылку от Отто Берга. Когда белобрысый монах попытался поднять руку и на герцога Трайома, он столкнулся с его взглядом и нехотя опустил руку.

Старик подошел к трем связанным рыцарям. Он остановился возле Анри Деладье и какое-то время внимательно рассматривал его лицо.

– Жалеешь? – наконец спросил Адемар.

Толпа замерла, боясь пропустить хоть одно слово.

Анри кивнул:

– Жалею, святой отец. Обо всем жалею и нет во мне ничего кроме жалости…

– Умрешь, если будешь так жить.

– Умру, святой отец.

– А об этом, значит, не жалеешь?..

Анри опустил глаза и ничего не сказал.

Отто Берг направился было к аббату Круазье, но поскольку ему пришлось проходить перед пленными, Карл изловчился и ткнул его головой под ребра. Монах проглотил изрядную порцию воздуха, осел на землю и закашлялся. На случившееся никто не обратил внимания – все смотрели на Адемара и Анри.

– Давно умерла жена? – снова спросил старый монах.

– Пять лет…

Старик помолчал, чуть покачивая головой.

– Не о том думаешь, а потому и душой болеешь. У Бога мертвых не бывает…

– А, может, он свою жену с помощью этой сатанинской книги вернуть захотел! – раздался в толпе раздраженный, высокий голос, судя по всему исходивший от тех рыцарей, которые стояли за спиной аббата Круазье. – Ведь такому жалостливому все равно что живую, что мертвую возвращать!

Адемар оглянулся, ища того, кто это сказал. Строй рыцарей за спиной Круазье смешался…

Старик подошел к толстяку Карлу. Тот втянул голову в плечи и как будто стал ниже ростом.

– И ты жалеешь? – спросил старик.

Карл быстро кивнул.

– О чем?

– Чужое вино вчера без спроса выпил… Украл, святой отец.

В толпе засмеялись. Чуть улыбнулся и Адемар.

– И все?

– Больше ничего не помню, – Карл простодушно пожал толстыми плечами.

Подойдя к Трайому, Адемар долго и внимательно рассматривал его лицо.

– Ты – воин, а тоже людей жалеешь. Нелегко это и опасно.

Трайом смело взглянул в глаза старика.

– Я знаю.

– Знаешь и не боишься?

– Знаю и не боюсь.

Адемар отвернулся. Он долго стоял, опираясь на посох, и рассматривал реку. В этом месте она была не шире полусотни метров. В ее бурном течении, то тут, то там показывались и исчезали валуны. На другом берегу, выше, на взгорке, уже собралась большая группа болгар. Некоторые держали в руках луки, но никто не стрелял. Болгары с любопытством смотрели на то, что происходит на чужом берегу.

– Что он тянет?!.. – шепнул в ухо Круазье уже пришедший в себя после удара под ребро Берг. – Всего-то три башки отсечь.

Круазье ничего не ответил, а Берг вдруг подумал о том, что у Адемара нет меча.

«Тоже мне, власть Божья!..» – подумал он.

А Круазье думал о том, читали или нет обвиняемые «черную книгу». Эта мысль и сопутствующие ей сомнения были мучительными, как болезненная заноза под ногтем.

«Если читали – переписать по памяти смогут, – размышлял про себя аббат. – И ниточка эта дьявольская никогда не оборвется. Почему они мне ничего не сказали о книге?.. Почему все трое молчали?!»

Круазье казалось, что он не думает о себе. Он думал о церкви.

7.

Анри, Карла и Трайома развязали и подвели к берегу реки. Адемар показал посохом на противоположенный берег.

– Без сатанинской помощи такую реку не переплывешь, – сухо сказал старик. – Утоните – значит, вы невиновны и души ваши чисты перед Богом. Такая смерть не хуже той, что в бою или на кресте.

Кто-то в толпе рыцарей тихо припомнил, что такой суд называется «судом стихий».

– А если не утонут? – спросили из середины толпы.

– А болгары на что? – ответили оттуда же. – Уж лучше утонуть, честное слово.

Карл плохо плавал, он с ужасом посмотрел на бурную воду и спросил:

– Святой отец, а как-нибудь иначе нас испытать нельзя?

На какое-то мгновение Карлу показалось, что на губах старика мелькнула чуть заметная улыбка.

– Из воды ты еще можешь выйти, а вот из огня нет, – спокойно ответил старик.

Из-за спины Адемара вышли три воина с копьями и стали подталкивать ими Анри, Карла и Трайома к воде. Первым в нее без страха вошел Трайом, затем Анри и позже всех, заметно поеживаясь, Карл.

Болгары на другом берегу ожили и стали что-то кричать. Одни размахивали руками, словно звали пленных, другие делали вид, что собираются стрелять из луков.

Дойдя до места, в котором вода достигла его пояса, Трайом оглянулся и поманил Карла.

– Плыви первым, – сказал он. – Я – сзади, если что – поддержу. А ты… – Трайом взглянул на Анриа, – держись рядом, сколько сможешь. Судороги не бойся. После спиртного она убьет либо сразу, либо ее не будет вообще.

Адемар перекрестил троих людей в воде.

Карл набрал в грудь побольше воздуха и ринулся в воду. Острый холод тут же сдавил его сердце. Плыть было не так тяжело, как казалось раньше, но сильно мешали камни. Уже на пятом или шестом гребке Карл больно ударился коленом о невидимый на дне камень. Течение тут же развернуло его неуклюжее, толстое тело и понесло боком на огромный валун чуть впереди.

Кто-то рванул Карла сзади за пояс. Он оглянулся и на мгновение увидел злое лицо Трайома.

– Греби против течения! – рявкнул он.

Вода хлынул в рот Трайома, он исчез под водой, но тут же вынырнул.

Карл упорно греб и ему удалось обогнуть опасный валун. Правда, впереди сразу же возник следующий, еще больший по размеру. Карл запаниковал и невесть как прилип к этому камню. Вода била ему в лицо, то прижимала его к холодной и гладкой поверхности, то пыталась оторвать. Карл цеплялся за валун обоими руками и с ужасом чувствовал, что теряет силы. Когда его ударили сзади по голове, он решил, что неудачно повернулся и задел затылком валун. Почти тут же, едва ли не у самой его груди вдруг вынырнуло злое лицо Трайома. Он молча, со звериной силой, оторвал толстяка от ненадежной опоры, и толкнул его вперед. Чуть сбоку мелькнула в пенистой воде голова Анри. Карлу удалось увидеть и кусочек берега, того, что остался сзади. Он почти не отдалился, и Карлу стоило неимоверных сил продолжить свой путь, а не вернуться назад.

Борьба с течением возобновилась. Иногда Карлу казалось, что он теряет сознание и идет на дно.

«А за что меня так?.. – подумал он. – Я ведь и читать не умею. Ну, посмотрел на сточки этой книжки и все… Велика ли беда?»

8.

Герцог Трайом вышел из воды сам. Анри Деладье выполз на карачках, а Карла вытащили болгары. Они смеялись, потому что долго не могли оторвать руки рыцаря от прибрежного камня. Воды у камня было только по колени, но Карлу казалось, что как только он встанет на ноги, твердь под его ногами разверзнется и он провалится в бездну. Пленных отвели подальше от берега.

К Трайому подошел еще не старый, высокий воин. Он был одет богаче всех, а его грудь защищала искусно сделанная кольчуга украшенная серебряными бляхами. Высокий воин положил герцогу руку на плечо, сказал что-то одобрительное и все другие болгары громко рассмеялись.

Карл ожил… Он встал, пошатываясь, и опираясь на руку Анри, пошел к Трайому.

– Живы, что ли? – с усилием улыбнувшись, спросил он.

Анри усмехнулся:

– Там видно будет… Не спеши с выводами.

На плечи Трайма, Анриа и Карла набросили куски сшитых овечьих шкур. Высокий воин отстегнул от пояса флягу и протянул ее Трайому. Болгары рассматривали лица пленных с удивлением, интересом и с уважением.

Трайом ограничился тремя глотками и передал фляжку Анри. Тот сделал только один глоток и, хотя вино показалось ему довольно приятным на вкус, его тут же вырвало. Болгарин рядом выругался и ударил его по шее. Другим воинам тоже не понравилась реакция Анри на угощение. Они что-то быстро заговорили высокому воину. Тот резко возразил и показал рукой на реку.

– Кажется, он сообразил, что Анри наглотался воды и вино ему поперек горла, – догадался Карл. – Дайте мне.

Он смело протянул руку к фляжке. Ему дали ее неохотно…

Карл стряхнул с фляжки песок, легко опорожнил ее до дна и улыбнулся.

– Так сойдет? – спросил он высокого.

Воины засмеялись, их лица снова подобрели.

– Теперь если и убьют, то не сегодня, – сказал друзьям Карл.

– Ты – толстый, ты – много… как это?.. В тебя много вмещается, – сказал Карлу на ломаном языке пожилой воин с длинным двуручным мечом.

– В хорошего воина и должно вмешаться много, – не растерялся Карл.

Отто Берг не отрываясь смотрел на то, как болгары встречают их бывших соотечественников.

– Почему они их не убивают? – монах с самым искренним удивлением взглянул на лицо аббата Круазье. – Ведь понятно же, что эти трое переплыли реку с помощью нечистой силы.

Аббат Круазье поморщился.

– Возможно, болгары хотят растянуть удовольствие…

Хотя ритуал «суда стихий» был закончен, рыцари-крестоносцы не расходились. Кто-то весело, кто-то явно хмуро, посматривали то на аббата, то на его верного служку и ни в одном взгляде не было видно участия. Несколько рыцарей на берегу, надрывая голоса, уже переговаривался с болгарами. В криках с той и другой стороны не было злости, правда, насмешки звучали довольно часто.

Аббат Круазье с ненавистью смотрел на спину уходящего старика Адемара. Прежде чем войти в свою палатку, Адемар четыре раза перекрестился и согнулся в глубоком поклоне.

– Я где-то слышал, что он сам из этих мест, – шепнул начальнику Берг. – Вот и сейчас крестился на пороге не три раза, а четыре, как болгарин!

Рот аббата скривила усмешка:

– Удивительно, что в таком возрасте он вообще еще что-то помнит, – Круазье кивнул на лежащую на столе перед ним «черную книгу». – Возьми ее… Принесешь мне вечером. Я посмотрю.

Берг торопливо сунул книгу в сумку на поясе. Вынимая руку, он увидел, что она испачкана чем-то черным. Монах поморщился и вытер руку о рясу.

«Адемар ни разу не прикоснулся к книге – подумал Берг. – Интересно почему?..»

И монах еще раз вытер свою руку.

9.

Темнеть стало рано, потому что пошел дождь и, судя по облакам, затяжной. Мелкие капли, не переставая, барабанили по парусине палатки.

Аббат Круазье пил легкое вино и рассматривал лежащую перед ним «черную книгу».

– Свет зажги, – не оглядываясь, приказал он Отто. Аббат сделал очередной глоток вина и спросил: – Что там, в нашем лагере и на другом берегу?

– Тихо все, – Отто старательно защелкал огнивом о кресало. – Болгары увели пленных, а больше там никого нет… – судя по очередному, явно смягченному удару, Отто попал себе кремнем по пальцу и громко ойкнул. – Все равно их убьют, наверное. Зачем они им?

– А если не убьют?

Отто с удивлением посмотрел на хозяина.

– Это Адемар нам говорил, что такую бурную реку можно переплыть только с помощью дьявола. А если болгары считают иначе? – аббат отхлебнул вина. – Ты, кажется, сам говорил, что Адемар из здешних мест, а, значит, он знает местные обычаи и поверья.

Отто не шевелился и тупо хлопал глазами.

– Что замер? – рассердился аббат. – Я что, в темноте сидеть должен?

Отто зажег одну свечу, потом, старательно прикрывая огонек ладонью, вторую и третью. Монах шептал молитвы и блаженно улыбался, щурясь на мягкий, желтый свет.

– Теперь хорошо будет… Светло! – донеслось до аббата. – Слава Тебе, Господи!

Круазье в который раз перевел взгляд на «черную книгу». Во взгляде аббата было больше сомнения, чем любопытства.

– Как ты думаешь, Отто, почему Трайом не отдал ее мне? – спросил аббат. – Я сам просил его об этом еще в Роне. Ему ничего не грозило…

Отто немного подумал.

– А если Трайом все-таки испугался?

– Чего?

– Ну… я не знаю… Вы могли бы, например, спросить, откуда он взял эту книгу. Не из воздуха же она возникла.

– Умный священник никогда не задает лишних вопросов, Отто.

– Вы думаете, он хотел скрыть ее?

– Похоже на то…

Аббат забыл о слуге, открыл книгу и стал неторопливо рассматривать первый рисунок. На нем тонкими линиями и с большим изяществом был изображен многокрылый дьявол. На следующей странице начинался текст. Круазье скользнул по нему глазами и быстро понял, что авто проклинал Бога и «все недостойные тени его».

«Ну, это уже было…» – усмехнулся аббат.

– Отто, зажги еще пару свечей, глаза болят, – пожаловался он слуге.

Откуда-то сбоку тотчас просунулась сухая рука, «украшенная» не совсем чистым, болтающимся обшлагом рясы, и поставила на стол большую свечу.

Аббат Круазье довольно быстро перелистал книгу, ища знакомые имена и в первую очередь свое собственное. Имен было на удивление мало и имя Круазье встречалось на страницах книги всего тринадцать раз. Так или иначе, Мишо обвинял своего брата в связях с мальчиками из церковного хора и дважды в плотской любви к монахиням. По словам автора одна монахиня забеременела и, понимая, что ее грех станет вот-вот виден, бросилась в колодец.

«Это даже не ложь, это просто бред какой-то!..» – аббат звякнул бутылью о край стакана и до верха наполнил его.

Круазье действительно частенько замещал регента хора, но его отношения с детьми были строгими и чистыми. Репетиции хора, как правило, заканчивалась проповедью и все мальчики, под присмотром двух дьяков, расходились кто по своим домам, а те, кто жил в приюте, по комнатам в которых они жили по шесть-восемь человек. Изредка аббат мог пошутить и с монахинями. Но, во-первых, его шутки были довольно редки, во-вторых, целомудренны и, в-третьих, аббат всегда очень тонко чувствовал ту грань, которую не стоит переходить в общении с женщинами.

И, тем не менее, в груди Круазье вдруг появилась тоска… Она пришла словно ниоткуда. Сначала тоска была малозаметной, но потом, цепляясь то за одну мысль, то за другую, вдруг стала расти, а что самое неприятное, постепенно порождать сомнения.

Аббат припомнил одну из репетиций хора мальчиков… Да-да!.. Тогда, в знак одобрения, он действительно погладил по спине одного мальчишку и его рука, – непроизвольно! – скользнула ниже поясницы певчего.

«Случайно же!.. – аббат почувствовал, что краснеет от стыда. Он залпом выпил стакан вина и со стуком поставил его на стол. – И кто это мог видеть? Бред все, чистый бред!»

Мысль вильнула в сторону, и Круазье припомнил несколько последних встреч с монашками. Девушки были молоды, красивы и улыбчивы… О чем он говорил с ними последний раз? Аббат наморщил лоб, но как не старался, не смог вспомнить смысла разговора. В памяти всплыли только благословения, пара фраз о готовившемся походе в Святую землю, но сам разговор – а он был довольно длинным – словно растворился в темноте.

«А зачем ты болтал языком? – с досадой спросил себя Круазье. – Или ты думал, что тебя не видят или не обращают внимания?»

Отто, судя по всему, закончил приготовления ко сну. Его лежак стоял в ногах кровати аббата, причем так, что загораживал подход к ней со стороны входа. Бормоча молитвы, Отто улегся, немного помолчал и как-то странно, протяжно вздохнул.

– Вина еще дай! – грубо сказал ему аббат. – Свечи еле горят, где ты купил такую дрянь? Я из-за твоей бережливости скоро совсем слепну.

Отто вскочил. Он хлопотал за спиной хозяина, и вскоре на стол стала пыльная бутылка вина.

– Оботри, не в кабаке подаешь! – с обидой сказал Круазье.

Отто послушно вытер бутылку, но неумело и торопливо. Потом из-за спины аббата потянулась свеча к уже зажженной свече. Новая долго не хотела разгораться, потрескивала, «стреляла» то черными искорками сажи, то огненными, быстро гаснущими всполохами горящего воска.

– Что рука дрожит, словно ты кур воровал? – прикрикнул на слугу Круазье. – Тоже мне, помощник, нашелся.

Рука Отто чуть отстранилась в сторону и словно удлинилась. Обшлаг пополз к локтю, оголяя худую, длинную руку. Свеча, наконец, зажглась…

Аббат вернулся к книге. Но глаза постепенно уставали и строчки стали наползать одна на другую.

«Устал… Или вино действует, – подумал аббат. Он перелистал сразу пару страниц. – Нет в этой книге ничего, кроме паскудства, подлости и дурости».

С очередной картинки на него смотрело красивое, женское лицо. Фигура женщины была неестественным образом вывернута так, что наружу были выставлены все ее «прелести».

«Тьфу, прости Господи!.. – аббат захлопнул книгу. – Спать пора».

Его постель была уже готова, а край одеяла приглашающе откинут в сторону.

«Почему в палатке так тесно? – вдруг промелькнула в мозгу аббата странная, невесть откуда взявшаяся мысль. – Тесно и жарко, как в аду!..»

10.

Анри Деладье буквально свалила с ног простуда. Он задыхался от кашля и если бы не помощь Трайома и Карла, вряд ли бы смог добраться до хижины на краю деревни.

Карла и герцога Трайома расположили в большой комнате с холодной печью. Анри увели в другую комнату, где в углу лежал овчинный тулуп и огромная куча сена. Анри обрушился на соломенное ложе и почти сразу потерял сознание.

Он пришел в себя только через несколько часов, от легкого прикосновения ко лбу чей-то руки. Анри открыл глаза и увидел сидящую рядом на корточках девушку лет шестнадцати. Девушка улыбнулась рыцарю и протянула ему большой ковш. Анри с жадностью выпил и вдруг понял, что это не вода, а что-то кислое, похожее на простоквашу.

– Спасибо, – глухо сказал он.

Девушка ответила на своем языке и снова улыбнулась. У нее было удивительно приятное лицо, и улыбка буквально освещала его чистым, внутренним светом.

– Ты кто?.. Твое имя? – с сильным акцентом спросила гостья.

– Анри, – улыбнулся в ответ рыцарь.

– Ария, – девушка показала на себя. – Теперь ты… не… не умрешь.

– Откуда ты знаешь?

Девушка пожала плечами и вдруг слегка покраснела.

– Когда зажгли огонь в печи, – девушка показала пальцем на соседнюю комнату, – дым пошел прямо в небо, а не жался к земле, – о смысле слов гостьи Анри догадывался скорее по жестам, чем по самим словам. – Такого не бывает вовремя дождя. Я знаю!.. И еще я знаю, что ты будешь жить.

Анри снова улыбнулся.

– Ты колдунья, что ли?

Ария вскочила.

– Подожди! – попытался остановить девушку Анри. Ему было приятно смотреть на ее милое и наивное лицо, и чувствовать легкий приятный запах, который, как казалось Анри, исходил от ее волос.

Дверь открылась, в ней мелькнула тень девушки, и дверь тут же захлопнулась. В ту секунду, что дверь была открыта, Анри успел слышать голос Карла. Тот рассказывал что-то веселое и несколько чужих голосов смеялись в ответ.

«Что они за люди?.. – подумал рыцарь. – Сейчас усну, а проснусь ли утром?»

Он помолился Богу. Впервые за много лет его молитва была настолько теплой и искренней, что Анри стало заметно легче на душе.