Проект US – RUSSIA

– Чёрт с вами, валяйте. Может, мистеру Рокфуллеру и удастся сварганить пиццу из тех отходов, что ещё сохранились на русской кухне.

Использование пиццы в качестве метафоры было далеко не случайным: Директор ЦРУ был поклонником итальянской кухни. Но прежде чем окончательно смириться, Локхарт постарался задать Джону жару, засыпав его такими вопросами, на которые не у всякого хватило бы терпения и желания отвечать. Не хватило его в какой-то момент и Рокфуллеру. После одного особенно унизительного вопроса, касавшегося его патриотических чувств, он решительно встал и заявил, что с него хватит и что он отказывается отвечать на оскорбительные вопросы мистера Локхарта. И если мистер Локхарт считает, что он не сможет служить Америке в новом качестве, то он готов без всякого сожаления отвергнуть предложение русских. Подобного поворота не ожидал даже Локхарт, а Президенту и его активным сторонникам, срочно вмешавшимся в перепалку, пришлось попотеть, прежде чем им удалось вернуть обсуждение в спокойное русло. Призвав обоих не горячиться, Президент заверил Рокфуллера, что нисколько не сомневается в его патриотизме и любви к родине. А любить Америку – это значит жертвовать собой ради её нынешнего и будущего величия. И Рокфуллер окончательно сдался, хотя и пытался ещё что-то бубнить насчёт проблем с переездом, со знанием русского языка и прочую чепуху. Но его методично и вежливо дожимали, пока не добились окончательного согласия.

Вернувшись ближе к полуночи в гостиницу, Джон ещё долго не мог уснуть, переживая события прошедшего вечера. Кошмарные картины не отпускали его и заставляли ворочаться с боку на бок. То ему представлялось, что Боинг, на котором он летит в Россию, разваливается на куски над Атлантическим океаном, то, что жена разводится с ним и остаётся в Америке, то, что русские в лице Хворостенкова, посмеиваясь, объявляют ему, что это был не более чем дружеский розыгрыш, и что Джону нечего делать в их стране. Поворочавшись бестолку тройку часов в постели, но так толком и не заснув, он вызвал шофера, извинившись за ранний звонок, и выехал в Нью-Йорк ни свет ни заря.

Хорошо, что весь этот балаган теперь уже позади и можно ещё раз спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Память услужливо выдала финальную часть заседания и слова Президента, произнесённые им после того, как был достигнут консенсус:

– Благодарю всех присутствующих за активное участие в дискуссии. Искренне убеждён, что мы приняли верное и взвешенное решение. Остаётся лишь поставить русских в известность о нашей позиции и о согласии мистера Рокфуллера …

– Не раньше, чем будет получено согласие моей жены, – перебил его Джон. – Её мнение для меня остаётся решающим. Прошу не забывать об этом моём условии.

– Конечно же только в этом случае, – немедленно отреагировал Президент. – Всем формальным шагам, включая переговоры, условия контракта и тому подобное, мы дадим ход только после того, как ваша уважаемая супруга одобрит ваше решение. А до этого попрошу всех присутствующих сохранять полную конфиденциальность. Не следует раньше времени выпускать джинна из бутылки. Под «джинном из бутылки» он имел в виду пресс-конференцию в Белом доме для американских и иностранных журналистов, на которой будет объявлено о принятом решении.

Но это произойдёт не раньше, чем через пять-шесть месяцев. А пока спортивный ягуар уносил мистера Рокфеллера всё дальше и дальше на северо-восток в город небоскрёбов и миллиардеров Нью-Йорк. Ему было о чём поразмышлять по дороге. Первой преградой, которую ему необходимо будет преодолеть, была Гвенет. В отличие от многих мягкотелых и уступчивых замужних дам, готовых следовать за мужем хоть на край света, Гвенет отличалась исключительной независимостью суждений.

Он хорошо помнил, какой ценой ему досталась её рука, когда он уже заканчивал образование, а она только поступила на первый курс Гарвардского института юридических наук. О, эта девушка стоила всех красоток, с которыми он знался до знакомства с ней. И дело заключалось не в её привлекательной внешности, вернее, не только во внешности, а и в чём-то ещё, неуловимо величественном и строгом, что непроизвольно заставляло соблюдать дистанцию и держать руки по швам или в карманах, в то время как так и подмывало дать им немного воли. Но Джон сразу почувствовал эту её особенность и повёл планомерную атаку. Он потерял во времени, но выиграл во всём остальном. К тому же на первом этапе ему очень мешала его прославленная фамилия, которая не только не способствовала их сближению, а, напротив, скорее препятствовала ему. И Джону пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить свою пассию в том, что он нормальный американский парень. Не всякая американская девушка – в отличие от милых русских дам (примеч. автора) – готова запасть на молодого самца только потому, что он миллионер или, хуже того, миллиардер, – другая культура. И простому американскому миллиардеру пришлось добиваться руки своей возлюбленной, как Кандиду руки Кунигунды. Но, как бы то ни было, история их отношений закончилась благополучно и даже имела продолжение в лице трёх чудесных детишек – двух мальчиков и одной девочки – рождённых в счастливом браке с определёнными интервалами по годам.

Старшему сыну Алену месяц тому назад исполнилось двадцать два года, и он тоже, следуя семейной традиции, поступил в Гарвард. Но тут дорожки отца и сына разминулись. В отличие от Джона, который окончил Гарвардский институт бизнеса, Ален выбрал профессию врача и поступил на Медицинский факультет. Но и Рокфуллер-старший не слишком настаивал на своём. Ну не хочет человек продолжить семейную традицию – учиться зарабатывать деньги, и не надо. Куда важнее, чтобы профессия пришлась по душе. Ведь правда и то, что всех денег не заработаешь. Воля провидения выше воли отдельного человека. Даже если этот отдельный человек родной отец. А промысел божий, в который Джон свято верил, рано или поздно расставит всё по своим местам. К тому же совсем нелишне иметь в доме врача. Но если уж быть совсем откровенным, то выбор сына всё-таки несколько расстраивал отца, хотя тот и не подавал вида.

Его любимице дочери Хане шёл восемнадцатый год, она заканчивала одну из престижных частных школ Нью-Йорка и уже давно определилась со своей будущей профессией. Тут явно сказывалась генетика матери, Хана твёрдо решила стать юристом, чему родители были только рады. От матери она унаследовала также привлекательную внешность и подкупающую манеру вести беседу, что исключительно важно для адвоката, а от отца аналитический ум и способности к естественно-научным дисциплинам – качества, редко сочетающиеся в одном лице. В пятнадцать лет она вполне сформировалась как женщина, хорошо знающая себе цену, что позволяло ей держать знакомых мальчиков на почтительном расстоянии. Впрочем, назвать их мальчиками можно было только условно – всё это были дети толстосумов, рано созревшие и уже познавшие женское тело как за деньги, так и по обоюдному согласию. Впрочем, Хану сексуальные томления пока ещё трогали в значительно меньшей степени, чем других её сверстниц, – она шла по жизни своим путём. И если бы Хана сама не была дочерью Рокфуллера, то в будущем её встретил бы какой-нибудь другой молодой и честолюбивый Рокфуллер и предложил бы руку и сердце. А так… Впрочем, одно она знала твёрдо: если когда-либо и выйдет замуж, то исключительно по личному выбору, а будет это отпрыск морганов, ротшильдов или человек с совершенно непубличной фамилией и даже не янки, для неё не имело никакого значения. В свои восемнадцать лет она была в этом так же твёрдо убеждена, как и в пятнадцатилетнем возрасте, когда это мысль впервые пришла ей в голову. Ну как было не обожать такую замечательную девочку! И оба родителя любили её всей силой своих родительских чувств.

Их младший отпрыск – Марк – был на десять лет моложе Ханы и как всякий малыш пользовался особым благорасположением семьи. Он уже два года посещал школу, однако не демонстрировал особых способностей в учёбе. Впрочем, это ничуть не волновало родителей; его жизнь ещё только пускала в землю первые корни, а будущее трогало его также мало, как старшее поколение грехи молодости.

Вот какие чувства и мысли перемежались в голове Джона Рокфуллера, пока машина плавно катила по 95-му шоссе в направлении Большого яблока. Одно дело принять решение, и совсем другое – решить массу вопросов, связанных с его реализацией. Благо, если бы речь шла только о нём! О, тогда бы он чувствовал себя куда более спокойно! Но это затрагивало интересы его семьи – жены, детей, не говоря уже о членах многочисленного клана Рокфуллеров. С кем-то из детей, как ни жаль, придётся расстаться, хотя бы на время, кого-то взять с собой. Ален, конечно, никуда не поедет, у него защита диплома на выстреле, а вот с Ханой – вопрос. Брать её с собой или не брать? Да нет, какие сомнения, придётся и её оставить в Америке, ведь всего через год ей заканчивать школу, а далее поступление в университет. Этим всё сказано. Единственный, кого они непременно возьмут с собой, – Марк. В школе при посольстве он сможет заняться изучением русского языка. Или даже продолжить учёбу в какой-нибудь рейтинговой русской гимназии. Говорят, там сейчас тоже появились элитарные платные учебные заведения. Слабое утешение. Согласится ли Гвенет на подобные жертвы? Не ошибся ли он, проявив слабость и пойдя на поводу у своего честолюбия? Чего ему не хватало?! Всего в достатке. Так нет, захотелось большего – проверить себя и свои организаторские способности в планетарном масштабе.

Куда ни шло, когда эти искусители русские в лице хитроумного змея Хворостенкова заморочили ему голову. Их можно понять, их заинтересованность вполне объяснима. Но как же легко Президент вкупе с Совбезом в конце концов пошли им навстречу! Им, видите ли, захотелось поиграть с русскими в кошки-мыши! Обыграть их на их же поле. Интересы Соединённых Штатов требуют… И так далее. Традиционная демагогия со ссылкой на интересы Америки. Очень нужны ему интересы всей Америки! Ему бы соблюсти и приумножить свои личные интересы и интересы клана Рокфуллеров. Америка и так в достаточной степени крутит миром.

Н-да, мысли, мысли… Впрочем, раньше надо было думать, а сейчас поздно давать задний ход. Рубикон перейдён. И тем не менее… Вопросов оставалось больше, чем ответов на них.

Гвенет, например. Хотя Гвенет и в курсе его проблем, но полагать, что она безропотно согласится расстаться со своей адвокатской конторой, расположенной в знаменитом небоскрёбе Нью-Йорка Крайслер-билдинг, было бы верхом наивности. Не для того она пятнадцать лет пестовала её, шаг за шагом выстраивая свой успешный консалтинговый бизнес, чтобы в одночасье уступить своим конкурентам, которые уж точно охотно перекупят его. Особенно теперь, когда к её услугам обращаются крупнейшие компании, когда портфель заказов лопается по швам. И ради чего? Чтобы стать безгласной тенью премьер-министра другой страны, даже если его зовут Джоном Дэвидсоном Рокфуллером? Нет, ни при каких обстоятельствах она не согласится с подобным решением. Хотя, хотя… Например, зачем продавать контору? Она сможет пригодиться ей и после того, как они переедут в Россию.

С его приходом на пост Премьер-министра экономические отношения между странами решительно пойдут в гору. Тогда сам Бог велел ей зарегистрировать филиал конторы в Москве? В России её сотрудники будут оказывать консультационные и юридические услуги русским бизнесменам, заинтересованным в американских партнёрах, а в Америке соответственно американским компаниям, которых интересует бизнес в России. Как до сих их деловые интересы не пересекались друг с другом, так и не будут пересекаться в дальнейшем. Да Гвенет и не станет искать у него протекции. Джон удовлетворённо откинулся на подушки. Хотя бы одна проблема нашла своё разрешение. Что же касается старших детей… то они уже и сейчас настолько самостоятельны, что не нуждаются в неусыпной родительской опеке. Даже Хана, как ни грустно это осознавать. И они быстро свыкнутся с тем, что родители будут жить в одной стране, а они в другой. К тому же никто не мешает им общаться по скайпу или телефону хоть каждый день, и видеться так часто, как позволят обстоятельства.

Джон окончательно успокоился. Вот и отлично! Если подумать, то многие вопросы можно будет решить без всякого ущерба для кого бы то ни было. Вот что значит прямая дорога, искусство водителя и время, необходимое для того, чтобы обдумать все “за” и “против”. Убаюканный приятными мыслями, Джон почувствовал, как им овладевает предательская дремота, и он на целых тридцать пять минут погрузился в безмятежный сон, которого ему так не хватило ночью.

Глава 9

Лёд тронулся

Сияя ярче новогодних огней, Толстый уверенным шагом вошёл в приёмную Президента. Несмотря на всю серьёзность визита, он не мог погасить широкой улыбки – очевидное свидетельство того, что новость, которую он собирался сообщить главе государства, имеет все признаки первоклассной сенсации. Заражённый его оптимизмом, Тонкий расплылся в ответной улыбке.

– Никак с нечаянной радостью? Намерены порадовать небожителя? – делая несколько шагов навстречу вошедшему и пожимая протянутую руку, приветствовал он коллегу.

– Да уж не без того, – уклончиво, но явно соглашаясь с мнением Тонкого, ухмыльнулся Толстый.

– А новость и вправду добрая? Не поделитесь тайной со старым сослуживцем? Ну, не жадничайте!

– Догадайтесь, если сумеете!

Тонкий деланно наморщил лоб, однако ни одна разумная мысль не осветила его чела.

– Пусто, как в барабане, порази меня гром, – сокрушённо произнёс он. – Ну, не терзайте, Виктор Сергеевич, раскалывайтесь, свои же люди!

И Тонкий, мучимый любопытством, просительно уставился в глаза толстячка. Однако тот явно не спешил раскрывать карты, желая, по-видимому, ещё немного поиграть с собеседником в угадайку.

– Неужели, уважаемый Михаил Алексеевич, ваши источники до сих пор ни о чём вам не доложили?

– Представьте себе, нет.

– Ай-яй-яй! Никуда не годится.

– Ну-ну, не томите, раскалывайтесь. Всякому терпению бывает предел. А то ведь я тоже могу воспользоваться административным ресурсом. Вот заартачусь да и не пущу вас дальше порога. И даже авторитет вашей покойной матушки не тронет моего холодного сердца. Хотя нет, подождите, попробую всё-таки догадаться. – Тонкий на минуту задумался, не сводя глаз с ухмыляющейся физиономии Толстого и наконец произнёс: – Неужели европейцы решили отказаться от ПРО?

– Эка, на какой Монблан замахнулись! Рановато, батенька! Однако не исключено, что в не столь отдалённом будущем они исполнят и эту арию.

– Если им дозволят американцы.

– На то и намёк.

– Не понял? Это с какого же бодуна американцы дадут отмашку?

– А вот с такого! – и Виктор Сергеевич торжествующе потряс коричневой папкой. – Догадайтесь, что находится внутри этой скромной корочки? – и, вдоволь насладившись недоуменным выражением собеседника, торжествующе произнёс: – Ни в жизнь не догадаетесь. Отчёт о вчерашнем заседании американского Совета национальной безопасности. Они всё-таки дали предварительное добро на переезд мистера Рокфуллера на работу в Россию! Чуете? Так-то вот.

При этом известии Тонкий на мгновение застыл, словно его в одночасье сковал арктический холод. Казалось, он никак не может избавиться от застрявшего в лёгких воздуха.

– Вот это пуля! – наконец выдохнул он. – Всем новостям новость! Ай да Хворостенков! Ай да ловкач! И как же ему удалось пронюхать?

– А вот и ошибаетесь, батенька! Куда ему! Заседание состоялось только вчера вечером. Полагаю, что ваш Хворостенков будет поставлен в известность в лучшем случае через одну-две недели. Да и то на условиях строжайшей конфиденциальности. То же самое касается, кстати, и нас с вами.

– Ну, это само собой. Должен признать, ваш источник сработал в высшей степени профессионально.

– Да уж не будем скромничать.

– От души поздравляю! С такой информацией не стыдно предстать и перед самим. Пойду доложу.

– Будьте любезны.

– Представляю, как это его обрадует.

– Надеюсь.

Последние слова Толстый произнёс в спину Тонкому, когда тот уже открывал дверь в кабинет шефа.

Глава 10

Письмо сына в Россию

«Здравствуйте, дорогие мои родители, мама и папа!

Не обижайтесь, что пишу вам не так часто, как бы того хотелось. Все эти годы я до такой степени завален работой и другими делами, что продохнуть некогда. Порою сам себе удивляюсь: до чего же я семижильный! Тог и гляди хватит кондрашка. Вот если бы мы могли переписываться по e-mail…» – В этом месте сын заслуженного картофелевода Ивана Ивановича Агафонова задумался, зачеркнул «e-mail», написал вместо него «по электронной почте» и продолжал: – «… то нам было бы куда легче общаться. Я уже так привык делать всё на компьютере, что совсем разучился писать ручкой. Жаль, отец, что ты так и не освоил его. А то бы я смог писать вам намного чаще. А уж черкануть пару строк – хоть каждый день. Ну да ладно, что есть, то есть.

Если кому-то кажется, что в Америке деньги под ногами валяются, пусть перекрестится. Такому в Америке делать нечего. Здесь, как нигде, из людей умеют выжимать соки. Например, на предыдущей работе (кстати, я ведь нашёл себе другое место, но об этом чуть ниже) мой трудовой день начинался ровно в восемь утра и официально заканчивался без четверти пять. Но я добровольно оставался ещё на пару часов, хотя фирма и не возмещала мне ни цента за сверхурочные. И так поступали все сотрудники нашей небольшой фирмы, без исключения. Ты спросишь: почему не уходили сразу по окончании рабочего дня? Отвечаю: а потому, что через год, по истечении контракта, я бы оказался на улице. «Благодарим,– сказали бы мне, – за проделанную работу, было очень приятно сотрудничать с вами всё это время. Но в данный момент фирма в ваших услугах более не нуждается. Если возникнет необходимость, мы обязательно с вами свяжемся, а пока желаем вам всего наилучшего». Примерно так распрощались бы – и будь здоров: забыли бы о тебе навсегда. Но это я так, к слову, чтобы вы на меня не слишком обижались за продолжительное молчание. Здесь хорошо платят, но и три шкуры сдерут не поморщившись.

Ну а теперь, раз уж я засел за письмо, опишу по порядку всё, что произошло со мной за последний год. Во-первых, месяцев семь назад я из Бостона, который находится на Восточном побережье Америки, перебрался в солнечную Калифорнию, которая расположена на прямо противоположной стороне – Западном побережье. Это довольно далеко друг от друга, несколько тысяч километров, но в Америке расстояния не в счёт, если тебе предлагают хороший джоб, то есть работу. В России – где живёшь, там и пашешь, в Америке же наоборот – где пашешь, там и живешь. Американцу поменять место жительства – раз плюнуть. Сегодня в Нью-Йорке, завтра в Хьюстоне, а послезавтра хоть на Аляске. Тем более что разницы почти никакой. Продал свой дом в одном месте, купил или снял в другом – и вперёд. Была бы работа. Ровно это и случилось со мной. Думаю, что даже у вас в деревне наслышаны о знаменитой Силиконовой долине. Наверняка наслышаны, телевизор ведь смотрите, радио слушаете. О ней и в России людям все уши прожужжали. Она как раз находится в солнечной Калифорнии. Там-то я сейчас и работаю, а точнее на фирме «Хьюлетт-Паккард», где мне предложили возглавить один проект в так называемом Стэнфордском научно-исследовательском парке при Стэнфордском университете. К слову, это один из самых известных университетов в Америке. Сразу скажу: новой работой я супер как доволен и получаю вполне прилично, даже несмотря на бешеные налоги. Но здесь так положено: кто много получает, с того и стружка потолще. Иной раз до того жалко отдавать чуть ли не половину заработка, но по-другому нельзя – запросто упекут за решётку на пару десятков лет. Правда, простой работяга и захочет – не скроет, это больше про корпорации… Зато и застрахован я на все случаи жизни: тут и здоровье, и машина, и дом. Да, чуть не забыл: у меня же теперь свой собственный дом с бассейном и садиком, который я купил в рассрочку на тридцать лет. У вас это, кажется, называется ипотека. У нас по-другому. Но смысл от этого не меняется. Так что я теперь стал почти стопроцентным американцем.

Эх, видел бы ты, батя, какой это рай – Калифорния! Такая красота! Приехал бы сюда хоть раз с матерью, точно не захотел бы уезжать. И ведь жить есть где. У меня одних только спален три штуки. Как и туалетов, кстати. Куда мне столько! Жаль, что вы не хотите переезжать, я бы выхлопотал вам вид на жительство. Меня на фирме ценят, помогли бы воссоединиться с семьёй.

А природа здесь – не природа, а сказка! Один Большой каньон чего стоит! Заодно посмотрел бы Лос-Анжелес, Голливуд, Сан-Диего. Смотался бы для интереса в Лас-Вегас – город казино и шикарных отелей. Тебе такие сказочные отели даже во сне не привидятся. Там каждый день десятки тысяч людей просаживают миллионы и миллионы. Играть, ты, положим, не будешь, а вот посмотреть посмотришь. Гарантирую, глаза на лоб полезут. Ну, может, пару раз и испытаешь судьбу. Так, по мелочам. Кинешь пару жетонов в слот, вдруг повезет. А нет – и того лучше. Главное – удовольствие получить.

Только вас с матерью сколько ни уговаривай, вы ведь всё равно из своей деревни ни тпру ногой. Нет, правда, жаль. Я понимаю, возраст, привычка и так далее. А всё равно жаль. Я очень благодарен вам за всё, что вы для меня в этой жизни сделали. Помню, в какой-то голодный год, когда жрать было нечего (именно что «жрать»), мать последнее отдавала мне и Ленке, да ещё приговаривала, как будто сама была сыта: «Лопай, лопай, ровняй морду с попой». Ну мы и лопали. А как ты поднимал меня ни свет ни заря, чтобы я не опоздал в школу в райцентре! А мне так хотелось подрыхать ещё часок! Но ты тряс меня и всё приговаривал: «Вставай, вставай, царство небесное проспишь». Это благодаря вам я его не проспал и вышел в люди. Вы не думайте, я всё помню, каждый день своего деревенского детства, и за каждый миг буду благодарен вам по гроб жизни. Проблема в том, что жизнь штука хотя и приятная, но безжалостная, ей плевать на родственные узы и всё такое, если они не вписываются в её намётки. Вот и у меня, дорогие мама и папа, пока никак не получается вырваться даже на недельку в Россию, чтобы побыть с вами. Ну просто под завязку погряз в делах. Наша фирма сейчас один венчурный проект запустила, в котором мне отведена важная, а если честно, то ведущая роль, и гонит его из всех сил, чтобы конкуренты не обскакали. Чистая каторга. Что за проект, сказать не имею права, громадный секрет, да вам и не так важно, но если выгорит, быть мне миллионером и важным боссом. Поверьте! Так что вы меня не кляните, а лучше постучите костяшками по нашему деревянному столу, но приехать в ближайшие месяцы на побывку никак не получится. Такая вот она – Америка, здесь всё крутятся вокруг работы и денег. Даже дети состоятельных родителей не клянчат у них копейки на всякие гаджеты, а зарабатывают своим детским горбом: кто в магазине на почасовке, кто на почте, кто рассыльным, в общем, устраиваются как могут. Не мне судить хорошо это или плохо, но цену деньгам здесь познают с младых ногтей. Рассказывают, что даже дети Ротшильдов в свободное время подрабатывают на побегушках. Может, и брешут, не знаю.

Теперь два слова о моей личной жизни. Год с небольшим назад, ещё в Бостоне, познакомился я с одной дамочкой, француженкой по национальности, а по всему остальному – языку, манерам, привычке питаться в фастфуде – чистопородная американка. Фигуристая такая. Общительная. Правда, слегка гонористая, но в целом ничего, зря в бутылку не лезет. Познакомились мы на пляже во Флориде во время моего недельного отпуска. Выяснилось, что живёт она, как и я, в штате Массачусетс, в небольшом городке Портленд. Это недалеко от Бостона, всего несколько километров. Стали мы с ней встречаться по выходным, друг к другу ездить. Месяца четыре так покантовались, покантовались, а потом как-то оба разом завяли – то ли поднадоели друг другу, то ли интересы оказались несхожие, не знаю. Тягомотина, словом. А тут ещё и хорошее место подвернулось в солнечной Калифорнии. Короче, пришлось распрощаться. Я улетел, а она осталась. И на том спасибо! В Америке, батя, надо жениться один раз и навсегда. Разводиться никому не советую. На одних адвокатов, по-местному лойеров, столько бабок ухлопаешь, что недолго и без штанов остаться. Эти ребята из той ещё породы, последнюю рубашку снимут. А там и раздел имущества, и прочая мутотень. Вот и соображай, что лучше. Это всё равно что выбирать между двумя тухлыми яйцами.

Ну а теперь, батя, перехожу к главному – касательно твоего вопроса. И вот что я скажу, только не обижайся: такое впечатление, будто вы там в России окончательно с ума посходили, все поголовно. Ты, батя, меньше слушай разных ваших учёных умников. Гляди, чего захотели! Жить, как в Америке! Ни больше, ни меньше. А у Христа за пазухой им не хочется? Они хоть понимают, что это значит, – жить, как в Америке? Или думают, что здесь доллары лопатой гребут? Ага, как же! Я ведь тоже время от времени Russia today смотрю, это ваш, российский телеканал. Нагляделся, какие у вас там разворачиваются дебаты. Смотрел и беспредельно удивлялся. И не я один. Здесь наших бывших соотечественников пруд пруди, большая русская комьюнити, ну, то есть, как бы община, одна голова умнее другой, и все как один только руками разводят: ну просто страна дураков, ни дать, ни взять. По-другому не скажешь. Я не вас с матерью имею в виду, а этих губошлёпов, которые почём зря мутят народ. Я тебе прямо скажу: никогда вы не будет жить, как в Америке. Ну, может, лет через сто или двести, да и то под вопросом. Не тот у России менталитет. И знаешь почему? Потому что мы никогда не были свободной страной. Никогда в России не уважали закон и порядок, а ведь это важнейшая для государства вещь. Даже великий Пётр – и тот сколько ни драл чубов, а с русским лихоимством так ничего и не смог поделать. А об остальных наших правителях и говорить нечего. Даже и не пробовали бороться – себе дороже. Сегодня в России только ленивый не берёт взяток, а уж даёт едва ли не каждый второй – врачам, учителям, полицейскому, я уж не говорю про взятки чиновникам всех мастей. В Америке такого идиотизма днём с огнём не увидишь, хотя и здесь своего дерьма под завязку. Но даже дерьмо здесь повыше качеством. Мне, батя, плевать на политику, но когда американский полицейский выписывает штраф и при этом вежливо обращается к тебе «мистер» и не берёт мзды – это, что ни говори, греет душу.