Охота на хищника

Женщина ткнула Степану в грудь тонким пальцем и горько, отчаянно заплакала.

Следователь растерянно замер на пороге квартиры, покорно принимая упреки и обвинения этой хрупкой женщины. Инга действовала иначе.

– Ни одной, – спокойно и уверенно сказала она.

– Что? – Хозяйка квартиры, казалось, только заметила консультанта.

– Вы спросили, сколько еще будет жертв. Я ответила: ни одной. Он больше никого не убьет. Я его найду. Но у меня есть несколько вопросов.

С этими словами Инга прошла мимо женщины вглубь квартиры.

– Почему ваша дочь возвращалась из клуба одна и пешком? Ни провожатых, ни такси.

Инга прошла в гостиную и села на краешек кресла. Степан и хозяйка квартиры проследовали за ней.

– От клуба, где она отдыхала той ночью, минут двадцать пешком через парк. Ночь была теплая, летняя, грех не прогуляться. – Женщина всхлипнула. – И провожатый был. Парень Дашенькин, Егор Ладов, они вышли из клуба вместе, в парке он понял, что забыл телефон, и вернулся за ним. Звал Дашу сходить с ним, но она отказалась, домой пошла.

– Парня допрашивали? – Инга повернулась к Степану.

– Несколько раз. Он никого не видел. Попрощался с Дарьей, вернулся в клуб, там его видели человек десять. Потом сел в такси и уехал домой. Сначала его подозревали, но ни мотива, ни доказательств, ни орудия убийства не нашли. А на время следующих преступлений у него алиби.

– Как его найти? – Инга поднялась из кресла.

– Он живет в соседнем доме. Женился. Доченька у него родилась два месяца назад. Так странно, он ходит с женой, с дочкой, смеется, а Дашеньки нет. – Мать Дарьи снова всхлипнула. – Если хотите, я позвоню ему, попрошу с вами поговорить.

Инга кивнула.

– Да, пожалуйста. Мы подождем его на улице. – Инга посмотрела на мать Дарьи и на секунду вместо ледяного металла в ее серых глазах мелькнуло сочувствие.

– Я найду убийцу, – сказала она и, не прощаясь, вышла.

– Зачем пообещала? – Степан догнал Ингу на лестнице. – Она же поверила, а если ты не справишься, если он снова убьет?

– Не убьет, я найду его первой. – Инга едва заметно улыбнулась, а у Степана по позвоночнику пробежал неприятный холодок. Было в этой улыбке, в этом убежденном «найду» что-то нехорошее, тревожное. Вот только что?

Когда психолог и следователь спустились во двор, Егор Ладов уже дожидался их у подъезда.

– Вы нас до конца жизни будете дергать, да? – с ходу набросился он на Степана. – Мне звонила тетя Света, говорит, подойди сюда, поговори с полицией, они почти поймали убийцу.

Степан неодобрительно покосился на Ингу.

– Так что вам нужно? – молодой человек переводил взгляд с Инги на Степана.

– Вспомни ту ночь в клубе. – Инга чуть приблизилась к парню и посмотрела на него в упор. – Кто-то подходил к Дарье, разговаривал, хотел познакомиться?

– В клубе? – парень, казалось, был удивлен. – Меня раньше про парк спрашивали. Не шел ли кто за нами или навстречу, не слышал ли я разговоров поблизости, шороха кустов… А в клубе – вроде нет, ничего… Три года прошло, – напомнил парень и задумался. – Был там один мужик, но он не подходил. Рассматривал Дашку издалека. Я к нему подкатил, че, говорю, нравится девчонка, а он мне так хмуро: мол, обознался.

– Запомнил его? – Инга вся собралась, как гончая перед погоней.

Парень покачал головой.

– На кой он мне сдался?

Инга глубоко вздохнула, пытаясь справиться с гневом и разочарованием. Впрочем, она напала на след и знала, что делать дальше. Предстояло много бумажной работы.

Следующую неделю Инга просидела в архиве, снова и снова перелопачивая давние дела, просматривая материалы расследования, сопоставляя улики и факты. Она проверила все происшествия от 12 июня и 12 декабря за год или два до смерти Рудневой, но ни на шаг не приблизилась к разгадке.

И все же Инга была уверена: эта история с чередой жестоких убийств началась не 12 июня 2019 года со смерти Даши Рудневой, а раньше. Что-то заставило потенциального маньяка убивать, что-то запустило взрывной механизм в его голове, и, когда он встретил Дарью, механизм сработал.

– Встретил Дарью. – Инга поднялась из-за стола и стала ходить по кабинету из стороны в сторону. Был вечер пятницы, в управлении оставались только она, дежурный и уборщица. Слышать Ингу никто не мог, и она рассуждала вслух, щелкая пальцами в такт мыслям. – Встретил, где? – Щелчок. – В парке? Дарья рассталась с парнем на полпути к дому, ей оставалось идти по парку минут семь-восемь. Она первая жертва. Случайного столкновения на дорожке недостаточно. – Щелчок. – Мало времени, слишком мало. Значит, они встретились раньше. В клубе? – Щелчок. – Пожалуй, времени бы хватило. Увидел, заинтересовался, проследил, решился. Но почему она?

Инга снова села за стол, собираясь с мыслями.

– Егор сказал: за Дашей кто-то наблюдал, якобы обознался. Обознался, значит, принял за другую, похожую. Все жертвы похожи. – Инга разложила перед собой фотографии. – Не новость. Обычно маньяк выбирает жертв одного типа. У этого в фаворе высокие, худые, юные брюнетки. Но этот типаж, предпочтение тоже откуда-то берется.

Инга криво усмехнулась. Кажется, она не там ищет. Что, если все началось в клубе?

Инга открыла сводку происшествий за 12 июня 2018-го, за год до первого убийства, и стала искать в списке клубы.

– Есть! Клуб «Склад», вызов в 2:15 ночи. Причина вызова – драка. Тот же клуб, где была перед смертью Дарья Руднева. – Инга на секунду задумалась и раздраженно констатировала: – Пальцем в небо. Драки в клубах не редкость. И все же… На часах около двадцати двух, клуб открыт. Стоит, пожалуй, заехать на коктейль.

«Склад» оказался модным заведением для обеспеченной молодежи. На входе Ингу встретил высокий плечистый охранник с цепким, пристальным взглядом.

«Бывший военный или вроде того, – холодно подумала Инга, – такой вряд ли станет вызывать наряд из-за потасовки сопливых мальчишек. Сам разберется. Хотя четыре года назад в баре мог работать другой охранник».

Прежде чем делать выводы, стоило оглядеться. Инга подошла к барной стойке, заказала «Белый русский». Скучающим взглядом скользнула по танцполу, бармену, парочке нетрезвых мужчин за стойкой, откровенно ее рассматривающих. Взяла свой коктейль, выпила почти залпом.

– Скучаете? – раздался у нее за спиной мужской голос.

– Ни капли, – резко отозвалась Инга, даже не обернувшись.

– Может, все-таки составить компанию? – На стул рядом с Ингой присел упитанный лысеющий донжуан, пахнущий водкой и потом.

– Нет! – холодно бросила Инга.

Мужчина посидел рядом с полминуты и, чуть покачиваясь, удалился.

– Что, не понравился кавалер? – усмехнулся бармен, забирая опустевший бокал. – Ищете кого-то поинтереснее?

– Именно. Скажите, вы работали здесь четыре года назад?

– Четыре? Это когда маньяк в парке девчонку зарезал?

Бармен смерил Ингу оценивающим взглядом. Пытался понять, кто она: скучающая туристка, журналист, мент?

– Нет. За год до этого, – пояснила Инга, наслаждаясь тем, что не поддается определению и разгадке.

– Я прошлым летом устроился. – Парень налил еще один коктейль и поставил перед Ингой. – Влад работал. Охранник. Он у нас старожил заведения. Лет десять уже следит за порядком. – Парень мотнул головой в сторону охранника.

Инга хотела заметить, что не просила повторять коктейль, но передумала. Отпив пару глотков, она направилась к Владу.

– Думал, не подойдешь, – усмехнулся он, внимательно разглядывая Ингу. – Из полиции? По делу маньяка?

– Почти. – Инга вытащила документы, но мужчина, не глядя, отмахнулся.

– Я раз двадцать рассказывал про тот вечер. Не о чем говорить.

– Меня интересует другой вечер. За год до убийства в парке. Тогда в клубе была драка и кто-то вызвал полицию. Это были вы? – Инга подошла очень близко, чтобы музыка не мешала говорить.

Охранник на секунду задумался, вспоминая давнюю историю.

– Не я. Врач скорой. Сказала, о таких происшествиях положено сообщать.

– О каких? – заинтересовалась Инга.

– Да там ерунда какая-то вышла. – поморщился охранник. – День рождения был. Гуляла компания ребят, человек восемь, парни, девчонки. Я присматривал за ними. Они не то чтобы мажоры, но ребята с деньгами, с гонором, такие порой забываются. В разгар вечера они уже подвыпившие были, подходит какой-то мужик и приглашает потанцевать девчонку из их компании. Она отказала. Он настаивать стал, голос повышать. Ребята ему спокойно объясняли, что, мол, своей компанией гуляем, отвали.

– Он не отстал и началась драка? – догадалась Инга.

Охранник покачал головой.

– Мужик вроде ушел. А часа через два девчонки на улицу подышать вышли. Минуты две прошло, слышу крик. Вылетаю, сидит на крыльце этот мужик, что девчонку танцевать звал, на руке порез, кровь течет, глаза бешеные, губы аж побелели, говорить не может.

Я скорую вызвал. А пока она ехала, мне девчонки рассказали, что он к ним из подворотни вышел и опять к их подружке пристал. Мол, что отказала-то, не в постель же звал, на танец. Подошел к ней, руку протянул, вроде как приобнять. А она нож из сумки выхватила, ударила и бежать. Бешеная.

Инга внимательно посмотрела на охранника.

– А дальше? Когда приехала полиция, пострадавший написал заявление?

– Нет. Выбежали парни из той компании, поговорили с ним. Ты, говорят, сам виноват, девчонку напугал, спровоцировал. Денег предложили. Ментам сказали, что, мол, несчастный случай, а не поножовщина. Те не стали разбираться. Да и рана была несерьезная, забинтовали, и дело с концом.

– А девушка? Как она выглядела, помните? – Инга затаила дыхание, утратив на секунду свою холодную невозмутимость.

– Высокая, молодая, брюнетка вроде. Я потом видел ее тут пару раз, пока она в Лондон не уехала.

– Какая осведомленность, – насторожилась Инга.

– Ребята те у нас отдыхают время от времени. Болтают между собой, я слышу, – пояснил охранник.

Инга кивнула.

– А человек, которого она порезала, еще заходил?

– Был несколько раз. Но больше никого не трогал. Придет, посидит у стойки, выпьет рюмку-две коньяка и уходит.

Инга почувствовала, что напала на след. Что, если мужчина, пострадавший от ножа взбалмошной брюнетки, сам вооружился ножом? Отомстить девушке он не мог, она уехала из страны, а потому переключился на похожих женщин.

«Версия или попытка притянуть друг к другу разрозненные факты?» – Инга поморщилась, «Белый русский» наполнил тело приятным теплом и негой, во рту отчетливо ощущался вкус сливок и кофе, но легкий туман в голове мешал думать.

Покопавшись в сумке, Инга вытащила сложенный вдвое лист – фоторобот, составленный Зоей. Молча протянула его охраннику, тот, не задумываясь, кивнул.

Инга попрощалась и отправилась домой. Утром на трезвую голову ей предстояло найти убийцу.

– Отыскала нулевую жертву? – спросил Степан утром, стоило Инге войти в кабинет.

– В процессе, – небрежно отозвалась та. Пожалуй, чуть более небрежно, чем следовало.

– Давай помогу, – предложил следователь, – могу взять часть бумажной работы, там, наверное, море информации.

Инга замерла. Она почти нашла убийцу и не собиралась делиться информацией.

– Не стоит. Там правда море всего. Не поймешь, где и что искать. – Инга натянуто улыбнулась.

Степан испытующе посмотрел на коллегу.

– Ты что-то нашла и не хочешь рассказывать?

– Пока нечего рассказывать, – холодно ответила Инга. – Найду – сообщу.

Женщина села за стол и, уже не обращая внимания на Степана, застучала по клавиатуре. Инга знала, что подошла очень близко. Остались мелочи: имя и адрес. Графики дежурств больниц, отправляющих на вызов кареты скорой помощи, не меняются годами, если не десятилетиями. 12 июня 2018 был вторник, по вторникам дежурит городская больница № 2.

Инга резко встала и, не прощаясь, выбежала из кабинета. Степан проводил ее задумчивым взглядом.

– Кажется, она напала на след, – пробормотал он себе под нос.

Инге тоже казалось, что она гончая, которую пустили по следу. В считаные минуты она добралась до больницы, разыскала главврача и потребовала предоставить больничные записи о выездах скорой помощи в июне 2018 года.

Врач что-то говорил про тайну, постановления, архив, где все равно никто ничего не найдет. Однако четверть часа спустя Инга держала в руках журнал с записями, а там достаточно ровным для врачебного почерком значились имя, фамилия и даже адрес – Костомаров Олег Давыдович 1986 года рождения. Долгопрудная, 17.

Инга ликовала. Четыре года назад у Олега Давыдовича не было ни малейших оснований скрывать свою личность. Значит, данные верны.

Инга не помнила, как добралась до нужной улицы, отыскала дом. Азарт охоты, погони ослепили ее. Очнулась Инга, только коснувшись звонка. За железной дверью раздался мелодичный перезвон, дверь открылась, и на пороге появился высокий худощавый мужчина с внимательными карими глазами.

– Добрый день, я из поликлиники, проверяю работу наших сотрудников. Вы позволите войти? Я не отниму много времени, – проворковала Инга.

Мужчина молча посторонился. Инга прошла через узкий длинный коридор, вошла на маленькую кухню и присела к столу.

Мужчина вошел следом и остановился в дверях, чуть удивленно глядя на Ингу.

– На одну из наших сотрудниц поступила жалоба. Ее обвиняют в халатности, – Инга сделала паузу, давая собеседнику возможность отреагировать.

– Причем здесь я? – Мужчина нахмурился.

– Вы сталкивались с ней. С врачом, я имею в виду. Четыре года назад она приехала в клуб «Склад» на вызов и обрабатывала вам руку после драки. Помните?

– Да. Прекрасный врач. Очень отзывчивая женщина, – ответил он и, помолчав, добавил: – Думаю, за эти годы у нее было множество пациентов, почему вы пришли ко мне?

– Скажите, вас ведь тогда ударила ножом женщина? – не обращая внимания на вопрос, продолжила Инга. – Молодая красивая брюнетка. От такой не ожидаешь агрессии. Впрочем, чему тут удивляться, у кого нож, тот и сильнее. Был бы нож у вас, все сложилось бы иначе. Один удар – и готово. Верно? – Инга испытующе смотрела на собеседника.

Он некоторое время внимательно смотрел ей в глаза, потом медленно кивнул.

– Возможно. Хотите чаю? – Мужчина подошел к столу, включил чайник, взял с подноса рядом лимон, поколебался секунду и достал из подставки нож.

Инга за его спиной широко улыбнулась.

– Покажите шрам, – мягко попросила она. – Интересно посмотреть на отметину, заставившую вас мстить каждой молоденькой брюнетке, разгуливающей в парке двенадцатого июня и двенадцатого декабря. А кстати, при чем здесь декабрь? Мало убивать раз в год?

– Двенадцатого декабря я узнал, что эта тварь сбежала в Лондон, – мрачно отозвался серийный убийца Олег Костомаров, выставил нож и не спеша направился к Инге.

Она снова улыбнулась, холодно и зловеще. В ее руке тоже сверкнул нож: маленький, швейцарский складник. Инга поднялась со стула, оказавшись в метре от Костомарова, готовая в любой момент нанести удар. В глазах ее не было страха, скорее радость и охотничий азарт.

Инга знала, преимущество на ее стороне. Изучив множество отчетов и заключений, она прекрасно понимала, как орудует преступник. Как захватывает жертву, наносит смертельный удар. Как потом уродует ножом мертвое тело. Инга знала все.

Олег Костомаров не знал даже, кто стоит перед ним. Он смотрел на девушку, ожидая увидеть отчаяние, мольбу и покорность, но видел лишь безумие, не сулившее ничего хорошего. Он сделал неловкий выпад ножом и промахнулся.

А секундой позже его обожгла острая боль, нож Инги рассек кожу на руке. Дорожки алой крови потекли к локтю, каплями падая на пол. Олег отступил к стене. Инга шагнула к нему, продолжая улыбаться. Она не защищалась от убийцы, не собиралась его задерживать. Она пришла убивать.

Олег в отчаянии взмахнул ножом и задел плечо незваной гости. Но это ранение лишь позабавило ее. Инга переложила нож в другую руку и занесла для решающего удара.

В дверь позвонили. Раз, второй, третий.

– Инга, открой! – раздался из-за двери знакомый голос. – Открой сейчас же!

Инга отступила на шаг. Пару секунд она напряженно думала. Затем нанесла короткий яростный удар ножом и, не оборачиваясь, пошла к двери.

Степан влетел в квартиру и наставил на Ингу дуло пистолета.

– Где он? – прошипел следователь.

Инга махнула рукой в сторону кухни. Следователь бросился туда. Женщина проводила его долгим задумчивым взглядом и, не торопясь, вышла из квартиры. Свою работу она сделала.

* * *

В дверь позвонили около полуночи. Инга открыла сразу, словно давно ждала. Степан вошел в прихожую, чуть покачнувшись на пороге. Он был пьян.

– Он сознался, – сказал следователь, – в шести убийствах.

– Не сомневаюсь, – спокойно ответила Инга.

Следователь кивнул и некоторое время молча смотрел на нее, не решаясь спросить.

– Если бы я не пришел, – наконец начал он и запнулся, – ты бы его… Ты бы…

– Убила, – подтвердила Инга и подняла на следователя глаза.

– Зачем? – прошептал он.

– Думаю, ты понял. – Инга усмехнулась. – Кстати, как ты узнал?

Степан достал из кармана телефон, покопался в нем и показал Инге e-mail.

– Пришло сегодня утром, от друга, – пояснил он.

Инга прочитала: «Привет, Степыч. Ты что, работаешь с Иголкой? Сочувствую. Железная леди, одержимая. Будет идти по следу, пока не найдет убийцу. Но задумайся, почему она их находит? Она же думает как они, реальная маньячка. У нас шутили, что Иголка любого маньяка пришьет. Шутка, конечно. Но в каждой шутке, как говорится, доля шутки… Отпустишь ее одну на задержание, получишь труп и невнятную историю про самозащиту».

Инга вернула телефон. Молча кивнула.

– Остальное – дело техники. Проверил твою историю поиска. Поехал следом в больницу, узнал то же, что и ты, – рассказывал Степан, параллельно удаляя письмо. Потом достал из кармана ветровки складник и протянул Инге.

– Еле вырвал из столешницы.

Женщина улыбнулась.

– Пройдешь? – она жестом пригласила его в квартиру.

Степан посмотрел на Иголку и медленно кивнул. В конце концов, алкоголь притупляет чувство самосохранения, а он выпил действительно много.

* * *

Несколько дней спустя на станцию в одном из городов черноморского побережья прибыл скорый поезд. Из вагона вышла высокая худая женщина с холодными серыми глазами. Она едва заметно усмехнулась, оглядела перрон и поправила в кармане маленький швейцарский нож. Охота началась!

Элитный клуб

Сергей Волжский

#золотая_молодежь

#психопат_в_элитном_клубе

#кто-то_из_них_врет

1

Среди лиц, зыбким кольцом окружавших бледный дом со скучными узкими окошками, майор Грановский принялся искать знакомые. Некоторых он как будто видел, одного мужчину в фетровой шляпе, нервно расхаживавшего по тротуару, даже помнил по имени, другие казались совершенно новыми. Унылый сентябрьский пейзаж был перерезан Озерной улицей, отделявшей массив низеньких многоквартирных домов слева от поселка с донельзя высокомерным названием «Элитный клуб» справа. Чертыхнувшись, Грановский выбрался из машины и вдохнул густой аромат утреннего тумана.

Пришло время осмотреть тело. Очередное. Последний год окрестности Новоорловского заказника изобиловали ими. Телами, отбрасывавшими длинные тени нераскрытых смертей. Грановский приблизился к дому, перебирая нестройный поток фактов, отрывочных показаний прошлых месяцев и того, что с огромной натяжкой можно было окрестить уликами, огляделся и вошел в полутемную парадную.

– Третий этаж, направо, – подсказал ему парень в синей форме судебного эксперта.

В прихожей Грановский встретил своего помощника лейтенанта Зверева, который дважды махнул рукой, сперва приветственно, а затем указал шефу на труп, прикрытый традиционной белой простыней.

– Женщина. Миронова Наталья. Двадцать семь. Педагог. Ножевые ранения.

Вспышка фотокамеры осветила комнату.

– Как давно? – спросил Грановский судмедэксперта, склонившегося над следами крови, застывшими на выцветшем ковре с красно-синими узорами.

– Предварительно, до полуночи.

– Кто обнаружил тело? – Грановский задал вопрос, прежде чем успел заглянуть в протокол осмотра.

– Целая толпа. Ее ученики. И не только. Ждут на улице. Там… – аккуратно начал Зверев, надеясь, что шеф увидит на бумаге фамилию одного из свидетелей.

И Грановский увидел. Собственную фамилию.

– Грановская Марианна… – Майор переменился в лице, но, прикинув что-то, потушил гримасу изумления. – Ну конечно! За углом музыкальная школа. Это же ее преподавательница.

– Девушка на улице, шеф. С остальными, – деликатно сказал Зверев.

Вернувшись в туман Озерной улицы, соединявшей Новоорловский заказник и Выборгское шоссе, Грановский начал искать глазами. Он едва успел отыскать встревоженное лицо дочери, которая светилась ярким пятном красной куртки и беззвучно шевелила губами на расстоянии двадцати метров, как его окликнули.

– Долго мне еще тут гулять? – Мужчина в фетровой шляпе, Юрий Монахов, небритый и осунувшийся, переминался с ноги на ногу. Дирижер из школы «Терцо», где Марьяшка занимается вокалом. Проходил свидетелем, когда в начале июня учитель пения, как его там, был зарезан, как свинья.

– Сколько потребуется, гражданин Монахов. Раз в ваших краях такие дела…

– А какие дела? – начал было Монахов, но Грановский не слушал, решив поговорить с ним позже.

– Приятель этой Мироновой. Пришел одновременно с ребятами. Не дозвонился, в Сети не нашел и надумал проверить, что с ней, – торопливо объяснял Зверев, следуя за Грановским. – И про какие дела речь?

– Была пара случаев, еще до тебя. Утонул школьник. Учи́теля из «Терцо» зарезали. Но об этом после. – Майор быстрым шагом направился к группе молодых людей, ожидавших возле высокого поребрика.

Приблизившись к ним, Грановский вгляделся в лица. Он уже открыл рот, чтобы привлечь внимание, как Марианна неожиданно повернула голову. И тут же отвернулась. Грановский заметил на лице дочери печать усталости. В глазах стояла странная тревога.

– Пап? Ты как здесь? – выдохнула она, поднимая ворот куртки.

– Да вот, по работе, дочка. – Грановский слегка улыбнулся. – Ты у меня теперь свидетель.

Сколько они уже не виделись, размышлял он, силясь вспомнить день своего короткого визита, когда он общался с дочерью через порог под каменным взглядом жены, которая раз за разом втягивала носом воздух, как ищейка, стремясь уловить запах спиртного.

– Товарищ адмирал! – Насмешливый голос оборвал цепь тяжких воспоминаний.

Отведя глаза от дочери, Грановский посмотрел на девушку, обратившуюся к нему столь фамильярным образом. По его лицу пробежала тень.

– Полина Вострякова, – сквозь зубы произнес он.

– Собственной персоной, – ответила девушка, расположившаяся на гранитном выступе, отделявшем тротуар от газона.

Метнув бессознательный взгляд на Зверева, Грановский разглядел в глазах помощника нарастающую волну интереса. Он вздохнул.

Свидетельница по обоим упомянутым делам. За словом в карман не полезет. Заноза. Говорили, покуривает всякую дрянь. Из не самой благополучной семьи. Он нахмурился. И что Марьяша в ней нашла? Они еще до каникул сдружились.

– Какими судьбами? – мрачно спросил майор девушку. – Каждый раз встречаю вас поблизости.

– За компанию. Очень мило, что вы меня помните, – манерно ответила Полина.

– Павлов, Шелкунов, Куницын, Абдулова, Вострякова. И Грановская, – отчитался Зверев, кашлянув.

И снова уставился на девицу, полулежавшую на поребрике, развязно закинув ногу на ногу. В сероватом воздухе неспешно плавали ее стильные, ярко-красные сапожки с острыми носками.

– Вас сложно забыть, – процедил Грановский, обращаясь к Полине.

Вострякова вскинула брови, улыбнулась с явным непочтением во взгляде и уткнула лицо в смартфон, оставаясь в своей претенциозной позе.

Зверев не сводил с нее глаз. Грановский с сожалением покачал головой, не слишком удивляясь, однако, такому вниманию помощника к донельзя вульгарной, но, без преувеличения, эффектной особе, липнувшей к этим смертям как банный лист… Выглядела она немного старше своих лет, скорее всего неслучайно, одевалась броско, вызывающе, что явно приносило свои плоды. И куда шикарнее, чем раньше. Шелкунов и Куницын то и дело поглядывали на нее, каждый своим взглядом.

Валентина Шелкунова Грановский помнил по музыкальным занятиям, после которых парень два или три раза провожал Марьяшу до дома. Тихий. Всегда вежливый. Немного в себе.

При взгляде на толстяка Тимофея Куницына, одноклассника Востряковой и Абдуловой, круглого, как шар, замотанного в красный шарфик бесконечной длины, беспокойно почесывавшего русую макушку, майор насупился. Перед глазами тотчас выросла пасмурная фигура в дорогом костюме, пронзавшая острым взглядом, как шпагой. И тоже по фамилии Куницын. С этим Грановскому еще предстоит встретиться, он нисколько не сомневался. Его взгляд упал на очертания домов «Элитного клуба», высившихся по ту сторону Озерной улицы подобно золотым коронкам, поблескивавшим в приоткрытом рту туманных сумерек безрадостного утра.