Охота на хищника

Город был захиревшим, полудохлым и неожиданно родным. Со всеми этими крапчатыми парапетами, замусоренными оврагами и ржавыми качелями во дворах.

Зачесалось предплечье – она поскоблила ногтями татуировку, затем куснула ее зубами, как кошка, ловящая блох.

Идея приехать сюда посетила ее днем на почте. Она стояла в очереди, рассматривая молодую почтальоншу, действительно красивую брюнетку.

Сердце обливалось кровью, а другое сердце – на руке – зудело.

Стас называл почтальоншу «июленькой». Так нежно. Женя прочла метры их переписки, зачем-то вызубрила наизусть трогательные куски.

«Хочу быть с тобой всегда». «Хочу проснуться рядом и целовать тебя».

Бла-бла-бла.

– Я вас слушаю, – сказала брюнетка, улыбаясь дежурно. Наивная дурочка.

Женя покинула почту, не проронив ни слова. Что ей говорить, когда у соперницы такое тело и такая грудь?

Варшавцево чувствовало себя виноватым перед ней за насмешки, за сплетни.

Она ощущала вину за то, что продала квартиру, что даже маму похоронила не здесь. Будто стеснялась прошлого, вот этих оврагов и лесенок стеснялась.

Бюст основателя города скучал на пустыре около школы.

«Ты придумал имена для наших детей?» – спрашивала любовница Стаса.

«У нас будет сын, – отвечал он, – Тимофей».

Двух его мертвых сыновей врачи извлекли из Жени. Пора попробовать запасной вариант.

Ранние сумерки сгущались над Варшавцевом. Пропетляв, попотчевав ностальгию видами скверов и знакомых подъездов, Женя покатила на окраину городка. Частный сектор тонул в грязи. Местные власти не удосужились заасфальтировать улочки. И автомобиль пару раз чуть не увяз в болоте, но вырулил к скопищу домишек.

Тут? Нет, погодите…

Она не замечала, что расцарапывает татуировку и набухший рубец.

«Тимофей», – подумала Женя, словно уксусом плеснула на рану.

Взор прикипел к горящим окошкам скособоченной хаты. Ее лицо просияло.

Она вспомнила все: черепичную крышу и руины амбара, курятник во дворе и щербатый забор. Штукатурка отвалилась, стены выставили на обозрение рыжий кирпич.

Существуют дыры, которые не заштукатурить, и шрамы, которые нельзя утаить под татуировками.

Жене казалось, что она – марионетка на ниточках кукловода. Что против своей воли она выходит из машины и шлепает по лужам. Звонок запиликал.

Топчась на сгнившем крыльце, она мысленно состряпала монолог:

– Здравствуйте. В девяностых в этом доме жил мужчина по фамилии Кукушка. Вы не в курсе, что с ним случилось?

Тук-тук-тук, раздалось за дверью.

Свет залил Женю, и она сощурилась, механически заслонилась пятерней. Сквозь растопыренные пальцы она увидела человека на пороге, старика с небритым задубевшим лицом, с мясистым носом и удивительно синими мальчишескими глазами.

– Привет, – сказала она, поборов оцепенение.

Дядя Толя подвинулся, пропуская ее в дом. Она вошла, озираясь. Выцветшие обои висели лоскутьями. Потолок испещрили потеки. Смердело кошачьей мочой.

Стабильность. Ей нравилось это слово.

Дядя Толя безмолвствовал. Лишь смотрел не моргая на гостью, и его дрожащие руки перебирали воздух.

– Узнал?

– Да, – прохрипел он и прислонился к стене.

Женя затревожилась, что он умрет здесь, в коридоре.

– Эй, дыши. Эй.

Она потянулась, чтобы отрезвить его пощечиной, и охнула: старик проворно схватил ее за кисть.

«Спокойно», – велела себе Женя.

Дядя Толя прижался губами к Жениным костяшкам и поцеловал робко. Слезы заблестели, придав синеве новый оттенок. Он целовал ее и глядел подобострастно.

– Где же ты была так долго? – спросил он, обретя дар речи.

– В разных местах, – сказала Женя, думая обо всех этих местах и о том, что они ей дали.

Когда в юности она надевала короткие юбки, мама кричала:

– Тебя снова украдут, и мне будет плевать! Я устала волноваться! Забыла, что с тобой сделал тот маньяк?

А что он с ней сделал?

– А что ты со мной сделал? – озвучила она вопрос.

– Я же просто… – безумный старик всхлипнул, – просто защищал тебя, – он мотнул головой на дверь, – от всех их. Ты такая хрупкая. Тебя нельзя было выпускать.

Женя осторожно высвободила руку и прошагала по коридору. Дядя Толя следовал за ней, бормоча неразборчиво. Промелькнувшие годы – девятнадцать лет! – отложили на нем отпечаток, но он не казался одряхлевшим. Он до сих пор мог постоять за себя. И за нее тоже. Защитить от грома, от деревянных быков.

– Разрешишь?

– Конечно! – Судя по выражению лица, дядя Толя думал, что спит и видит сон.

Женя толкнула дверцы, нащупала выключатель. Вспыхнула лампочка. Она пошла по ступенькам, и ступенек было ровно восемь. Подземелье воняло зверьем.

Подвал уменьшился.

«Потому что я выросла», – сказала себе Женя.

Стены покрывали полароидные снимки, восемьдесят девять штук, – по количеству дней, проведенных в плену. Маленькая Женечка смотрела в объектив – изучала чужую, изуродованную жизнью тетку.

Женя поразилась тому, что девочка улыбалась на большинстве фотографий.

В свете лампочки парили пыль и шерстинки.

Кошки гнездились на трубах отопления и под трубами, вылизывались в углах, охотились на блох. Их зеленые глаза наблюдали за гостьей. Рябая животина грациозно выгнула позвоночник и обнюхала Женины туфли. Потерлась о ноги, урча. В коробке из-под обуви пищали шерстяные комочки – потомки сокамерниц Жени.

– Они скучали, – сказал дядя Толя за спиной.

В глубине узкого помещения он соорудил что-то вроде алтаря. Перед еще одной, взятой в рамку, фотографией Жени лежали рисунки котов, крошечные запятые состриженных ногтей и резинка с серебристыми бубенчиками.

Женя взяла резинку и повязала волосы в хвост.

Резкий запах уже не мешал. Так пахла Котья страна. Страна, придуманная для нее одной.

– У тебя можно переночевать? – спросила она, оглядываясь через плечо.

– Да, да, – закивал дядя Толя. Усилия психиатров пропали даром; его подбородок был мокрым от слюны, глаза лучились обожанием. – Я постелю тебе в спальне, маленькая принцесса. А сам посплю на кухне.

– Не стоит. Я хочу спать здесь.

– Хорошо, – прошептал он, – это хорошо.

– Не плачь. – Женя села прямо на пол, и кошки тут же окружили ее, мяукая.

– Я сочинил много новых сказок о Котьей стране. – Дядя Толя потупился и прошептал с надеждой: – Хочешь послушать их?

– Давай позже. Приготовишь мне кашу для начала?

– Кошачью кашку? – спросил он, подмигивая. Крупная слеза сорвалась с ресниц.

– И кошачий чай, – сказала она.

Дядя Толя посеменил вверх по ступенькам. На лестнице он замер и проговорил, уставившись в пол:

– Зря ты уходила.

Женя подняла на руки серо-белого кота и притиснула к себе, уткнулась в слипшуюся шерсть, в доверчивое урчание.

– Зря, – согласилась она.

Умереть как герои

Оксана Заугольная

#мертвые_герои_комиксов

#первый_маньяк_как_первая_любовь

#ученик_превзошел_учителя

Костя попробовал пошевелить хотя бы пальцами, но они сильно затекли, и он почти не чувствовал кистей. Щеку неприятно холодил бетонный пол, да и вдыхать нужно было аккуратно, чтобы не втянуть цементную пыль или что похлеще. Не закашляться и не привлечь к себе внимание психопата. Костя всем нутром чувствовал, что этот безумец не ушел далеко. Слишком нестандартная была ситуация для гаденыша, он запаниковал и притащил Костю в свое логово, не убив на месте. Что же, для Кости это был первый и последний шанс доказать, что старая шутка «все, что не убивает нас, совершает большую ошибку» вовсе не шутка.

Хорошо было бы незаметно освободить руки или как-то позвонить в отдел. Конечно, Сашка должен был его потерять и забить тревогу, но тут все зависит от множества факторов: от того, как быстро маньяк избавился от его телефона и до того, как скоро Сашка переборет страх прослыть паникером. Все стажеры проходят через это. Страшно, что засмеют. Страшно, что зря вызовешь подкрепление. Это проходит, разумеется, но в доброй половине случаев только после первого трупа. И Костя очень надеялся, что Сашке для того, чтобы вырасти как специалисту, не понадобится этот труп.

Он замер, услышав шаги в коридоре. Прикрыл глаза, будто все еще в отключке. Голову саднило, и, казалось, она вся мокрая от крови. Подташнивало – сотрясение точно есть. Ерунда, конечно, если удастся отделаться этим.

Шаги затихли, и даже с закрытыми глазами Костя понял, что его похититель остановился рядом с ним. Потом раздался стук, словно рядом что-то поставили. По звуку можно было определить лишь, что это что-то не металлическое.

Жаль, но уловка с закрытыми глазами не сработала. Сильные руки как клещами ухватили Костю за плечи и усадили на табурет. Резко распахнув глаза, Костя уберег свое лицо от пощечины. Маньяк не донес ладонь до его лица и отступил на шаг.

Сейчас Костя мог рассмотреть его как следует, не со спины или в профиль, не издалека и не на фото. И Сашка знал, кого они выслеживают. Так что избежать наказания убийце не удастся. Вопрос лишь в том, будет ли самому Косте холодно или жарко от того, что маньяка возьмут.

Полковник Ферзев всегда говорил: «Как отличить маньяка от обычного убийцы? Мания, мальчики и девочки, заставляет его убивать снова и снова. Так что „серийный маньяк“ – это масло масляное. Если вы поймали маньяка, убившего только одного, то – или вы вовремя успели, или просто не знаете о других жертвах».

Девочек на криминалистику к Ферзеву ходило ровно две. Одна была грузная и высоченная, поговаривали, что она КМС по борьбе и грузность ее не должна обманывать коллег. Вторая же была крошечная блондиночка с тоненьким голоском. Потом первая ушла с криминалистики, но Ферзев приговорку не менял. Впрочем, когда Костя заходил на кафедру последний раз, полковник и к нему одному обратился как «мальчики и девочки».

Костя уставился в бледно-голубые глаза, и в голове словно патефонной иглой по пластинке зацепилось «последний раз, последний раз…» Что за глупости лезут, когда смотришь в лицо маньяка!

Лицо было обычное, кстати, особо ничем не примечательное, что же до равнодушных акульих глаз, так, может, это так для Кости только. Потому что он знал, кто перед ним.

Маньяк ничего не подозревал о мыслях Кости. Он долго вглядывался в лицо своего пленника, а потом заговорил. Голос у него был низкий, чуть хрипловатый и с подсвистом на шипящих. Чем это могло помочь, Костя не знал, но машинально запоминал любую мелочь.

– Старший лейтенант Следственного комитета Константин Алексеевич Плотников. – По голосу маньяка сложно было понять, как он относится к тому, что по его следам шел следователь. Да и по лицу. Казалось, что ему все равно. Просто констатирует факт. А потом неожиданное. – Не нашел при вас комиксов и упоминаний о них. Так что вы любите?

Костя мгновенно вспотел. Вопрос был не из легких.

Полковник Ферзев говорил: «Если вы преследуете маньяка, мальчики и девочки, в самую первую очередь необходимо понять его мотивацию. Без мотивации даже коллекции его отпечатков и номер паспорта не помогут. Потому что вывернется. Маньяки – народ хитрый. И опасный. Не считайте себя самыми умными, мальчики и девочки. Не считайте себя сыщиками из книжек, и все у вас получится при должном терпении».

Терпение у Кости было. Он выслеживал своего первого и, дай бог, не последнего маньяка долго. Непростительно долго. Маньяк успел убить еще. И дело было не в том, что Костя не понял мотивацию, но он понял ее неправильно.

Началось все с Летиной эНВэ. Костя так и звал ее про себя «Летина эНВэ», потому что не хотел переживать за жертву больше, чем нужно. Это было бы непрофессионально и помешало бы расследованию. Об этом их тоже предупреждали. И не только полковник. Все многочисленные судебные психиатры и психологи, которым Костя сдавал зачеты или практики, утверждали, что нельзя принимать близко к сердцу то, с чем придется встречаться.

Но вот парадокс, запомнил Костя только слова Ферзева.

Полковник Ферзев говорил: «Пропускать чужую боль через себя нельзя. Вы должны помнить, что ваша работа такая, если не с бумагами, то с телами. Тела эти уже лишены жизни и страданий и в жалости не нуждаются. Жалеть надо тех, кто может пострадать снова. Не стать роботом, у которого цель только закрыть дело. Не стать депрессивным нытиком, что поливает слезами каждый труп. Вот такой баланс надо соблюдать, мальчики и девочки».

И Костя соблюдал. Костя видел перед собой только объекты и тщательно обрабатывал всю информацию. Чаще побеждал, чем проигрывал, и находил убийц. Это у сыщиков вроде Холмса сплошь интересные загадки, у следователя из следкома все куда проще. Убийства по неосторожности – мало крови, большие гематомы, один, редко два удара; убийства из ревности – много крови или удушение, частое повреждение мягких тканей лица; убийство во время ограбления – единичный огнестрел или удар ножом, чаще в живот; и, наконец, убийства в драке. Множество хаотичных ударов, кровоподтеки и повреждение костной ткани. Костя за годы службы выучил это наизусть. И потому он не мог перестать думать о Летиной. Совсем молодая девочка… Костя с усилием вытащил из памяти формулировку отчета криминалиста, защищаясь ею от своих эмоций. Девятнадцать лет, студентка техникума, при себе был студенческий, так что установили личность быстро, и рюкзак с вещами. Костя для успокоения мысленно перебрал немногочисленные вещи из яркого рюкзачка Летиной. Цепляться за них не хотелось, потому что слишком привлекал сам труп. Почти обнаженное тело – одежду нашли в кустах поблизости, лишь трусики и бюстгальтер с тоненькими кружевными бретельками да огненно-рыжий парик на коротких светлых волосах.

Костя приехал одним из первых на вызов и наблюдал за работой криминалиста, не в силах выкинуть из головы первое впечатление. Девушка с красивой фигурой, лежащая ничком в грязи, ее рыжие – тогда Костя еще думал, что это ее волосы, – утопали в жирной блестящей земле. А тело то там, то здесь было обвито растением с тремя листочками.

– Не вздумай трогать, – затылком почувствовал его взгляд криминалист Федотов. – Токсидендрон очень ядовит, смекаешь?

Костя оскорбился.

– И не собирался даже трогать, – ответил он, но потом понял, что Федотов не хотел его обидеть. Просто сам нервничал от необычной ситуации.

Полковник Ферзев говорил: «Если убийство даже на вид обставлено с фантазией, то два варианта – или ревность и обида на партнера, тут вы найдете убийцу быстро, или психопат. А психопат редко останавливается на одном убийстве, помните это, мальчики и девочки».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.