Петля

Под одобрительным взглядом торговца Митя уверенно прошел к нужной витрине, стараясь не отвлекаться на стены. Блеск и великолепие острозаточенной стали слепили глаза.

Но что это? Над облюбованным, бережно выношенным в мечтах и мыслях, кинжалом другая цена!

В груди похолодело, в горле встал ком, из глаз едва не брызнули слезы. А вдруг перепутал? Целых сорок монет серебром! Было ведь тридцать только вчера!

Митя внимательно посмотрел на витрину, закрыл глаза и вновь осмотрел. Обоюдоострый с двойным прогибом. Тот самый. Ошибки здесь нет!

– Мммм… – промычал он, показывая пальцем на вожделенный кинжал. От возмущения мозг не смог уложить волны эмоций в членораздельную речь.

– Сами в шоке, – охотно согласился торговец, щуря черные, как маслины, глаза. – Ничего не поделать. Большой парад уже завтра, а перед ним всегда так.

– А после него? – пискнул мальчик с надеждой. Голос, как обычно бывает, в самое неподходящее время дал петуха. Сейчас надо излучать уверенность и силу. Только где бы их взять?

– Как правило, когда цена растет, потом больше не падает, – развел тот руками. – Не я определяю ее.

– А кто же тогда? – брызнул Митя слюной. Стража, тут детей обижают! Ущемление прав потребителя по росту и возрасту! Но вслух говорить это не стал.

– Торговая гильдия, мой дорогой! – ласково объяснили ему. – Качество и цена должны быть у всех одинаковы. Не хуже, не лучше. На то есть специальный чиновник и особый надзор.

– Так запишите, что купили вчера? – умоляюще посмотрел мальчик в попытке разжалобить. Но ведь бесполезно. Холодные рыбьи глаза ухмылялись. Тёртый калач.

– А зачем это мне? – резонно спросил бородач. – Ты первый на меня донесешь.

– Я? Да ни в жисть! Клянусь! Слово и честь крысолова! Всеми богами клянусь!

– Так все говорят… – зевнул тот, теряя интерес к сделке. – Много ли ты знаешь богов? Вот так чтобы лично? Извини, но без их поручительства к словам доверия нет.

Митя прекрасно понимал, что торг бесполезен. Из-за такой мелочи лицензией никто не рискнет. Здесь почти всё покупают за золото, а это всего лишь кинжал. Денег впритык, а красные башмачки стоят семь. Их обязательно надо купить, чтоб помириться с Верусей. Чертов Ятим!

Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти компромисс. Цену не снизить, подружка психует, а без оружия они пропадут. Тогда выбрать дешевле? С палкой долго ходил, значит, можно терпеть!

Торговец заметил, как взгляд клиента побежал по витринам. Подумав секунду, перешел на доверительный шепот:

– Есть один вариант…

– Какой? – насторожился Митя, заподозрив подвох.

– Такой же кинжал за тридцать монет.

– Другой мастер? Состав? А может клеймо?

– Всё сразу. Контрабандный товар! – подмигнул хозяин и щелкнул пальцами, дав знак слуге.

Через минуту тот с брезгливой гримасой принес из подвала тряпицу. Не дыша, Митя осторожно ее развернул. Небрежная обработка выдавали подделку. А главное – оружие казалось подозрительно легким. Клеймо незнакомое: «маде ин чайна». Такого мастера мальчик не знал.

– Не кинжал, а сказка! – заговорщицки прошептал торговец и демонстративно разрезал клинком лист бумаги. – Настоящий силумин! Заморская сталь!

– Выглядит как-то не очень… – пробормотал Митя, ковыряя на рукояти чешуйки лака. Он легко слезал под ногтем.

– Качество отменное! – хлопнули его по плечу. – У меня с таким дед на медведя ходил!

– И как?

– Прекрасно, мир его праху… – хозяин шмыгнул носом и отвел взгляд.

– Беру! – решился Митя. В конце концов, клинок лишь на время, а с Верусей впереди целая жизнь.

– По рукам! Но, сам понимаешь, я это не видел и не продавал. Гарантии нету.

Оружейную лавку мальчик покидал, терзаемый мукой сомнений. К черту их все! Теперь башмачки!

Магазинчик женской обуви находился в соседнем квартале. Закрывался он поздно, будучи местом притяжения модниц, слетавшихся к нему, как мотыльки к фонарю. Собственно, поэтому за красные башмачки так переживала Веруся. Митя очень надеялся, что они хотя бы на время ее усмирят. А там и про визитку забудет, не надо будет никого разводить. С новым оружием можно ходить уже на нижний этаж, где клоака щедрее. Деньги сразу польются рекой.

И потому Митя пребывал в прекрасном расположении духа. Червячок сомнений уполз грызть ткань подсознания, а без него мир снова стал ясным. Ночной воздух бодрил, ум безмятежно излучал оптимизм и купался в надеждах. Ноги несли в магазин точно на крыльях. С красными башмачками все проблемы исчезнут, а Веруся поймет, как ее любят. Это лучше, чем все сокровища мира. Ни один Ятим ей столько не даст.

Представив, как у нее засияют глаза, Митя внутренне замер в предвкушении счастья. Для этого есть почти всё: настоящий кинжал, десять сэкономленных монет и Веруся. Остальное приложится, надо лишь потерпеть.

Вот и витрина. Но башмачков нет!

Переживание блаженства разлетелось на сотни острых осколков, каждый из которых кровоточил в уме. Казалось бы, уже ясное будущее вновь утонуло во тьме.

Глубоко вдохнув, мальчик рванул на себя дверь. Пожилая торговка нервно вздрогнула и схватилась за сердце. Кажется, всерьез ее напугал. В магазине нашлось еще несколько дам, с возмущением взиравших на бесцеремонного гостя: «Неужели грабитель? А ведь он ничего…»

– Красные ба-башмачки! – от волнения заикаясь, выпалил Митя. – Стояли вон там!

Торговка с облегчением выдохнула:

– Осподи, куда так врываться? Купили их сегодня с утра.

– Еще есть?

– Нет и не будет! – холодно отрезала та, мстя за испуг.

– Кто купил? – пискнул Митя, чувствуя, как темнеет в глазах. Найти покупателя и дать большую цену! Не семь, а все десять монет!

– Кто? – снисходительно посмотрела торговка. – Чешингер. Виконт де Ятим.

Фундамент, на который опирались мечты и надежды, беззвучно ухнул в провал. В этот бездонный колодец отчаяния падал и Митя. А наверху, в быстро отдаляющемся кружке света, радостно лыбился злонамеренный враг.

5

Предвкушение праздника – уже светлый праздник. Радостное возбуждение перед большим ежегодным парадом вернуло на улицы улыбки и смех. Украшенный флажками город тонет в цветах, умыт теплым дождем и гордо сияет золочеными шпилями. Всеобщая суета и торжественность сегодня оправданы – процессию возглавит король. С ним приехала и вся его свита. Это означало, что будет пир горой, а слух горожан усладит звон чеканной монеты.

Замок герцога, имения, гостиницы, постоялые дворы и даже казармы заполнились массой дармоедов – маркитантами, шлюхами, кондитерами, парикмахерами и прочей челядью, жизненно необходимой в любой войсковой операции. И потому город сорил деньгами и бесшабашно бурлил, отыгрываясь за год экономии.

Митя же, напротив, чувствовал себя отвратительно. Вернувшись в конюшню без башмачков, нашел мирно спящую на соломе Верусю. Обычно она не ела одна, поэтому заснула голодной, а проснулась злой как собака. Это презрительное молчание хуже, чем крик. Утром даже лошади от нее в страхе шарахались. Яд в уме пучил, просился на выход, и режим тишины девочка долго держать не могла.

– И не говори со мной так! – сорвалась наконец-то она.

– Я же молчу! – огрызнулся Митя.

– А я все слышу!

Он лишь устало покачал головой. Оправдываться уже бесполезно. Всё, что скажет, поймет через жопу и обернет против него. Укротить подружку было почти невозможно. Оставалось только ждать, когда немного остынет. А закипало там достаточно часто. Вот как сейчас.

Наверное, это можно понять. Не может смириться с потерей скиллов, оттого и психует. Только зачем свою боль и отчаяние изливать на него?

Как правило, Веруся находилась в одном из двух состояний. То, что было сейчас, Митя еле терпел. Он любил и хранил в сердце другое – то, где видел чарующий трепет души. Если первая горда, капризна и остра на язык, то вторая нежна и трогательна в своей беззащитности. Сейчас она скрыта под маской презрения, но вскоре покажется и вновь расцветет.

– Так на парад идем или как? – подчеркнуто безразлично спросила Веруся, закручивая вокруг пальчика огненный локон.

Местные на рыжих смотрели с опаской. Когда-то считали, что после смерти они станут вампирами. Подтвердить этот миф никто так и не смог. А вот с тем, что пламя волос диктует характер, согласились бы все. Бестию, свирепей Верусика, еще поискать.

Потеряв навыки, она стала спокойней, но лишний раз ее лучше не злить. Для девочки показать гардероб критически важно. Ей, конечно же, хочется прогулять новый наряд. Всё, кроме шляпки, шила сама, а вернее, перешивала из старого по несколько раз. Это такая отдушина, луч света в пропахшем клоакой мирке. Другого Веруся еще толком не видела, а Митя его очень бы хотел показать.

Да и как еще найти Чешингера? К нему на пушечный выстрел никто не подпустит. И потому Митя тоже хотел пойти на парад. Аристократия любит тереться вокруг короля, а значит, мерзавчик непременно придет.

Удовлетворенно кивнув, Веруся вооружилась коробочкой с пудрой, которая делала ее похожей на куклу. Белое, точно фарфоровое лицо, нарисованные брови и густые фиолетовые тени, как последний писк моды. При дворе в этом году так красились элегантные дамы высшего света, и девочка наивно несла свежесть юности на этот алтарь. В полном боевом облачении естественная красота пряталась под слоем косметики. В кокетливой шляпке и бирюзовом коконе-платье (ткань обрабатывала икрой жаб, которых ловила в конюшне) Веруся выглядела взрослой и опытной. Ее принимали за сердцеедку, жаждущую денег, власти и плотских утех.

И Чешингер, несомненно, может всё это дать. А что есть у Мити? Клетка в конюшне, миазмы и крысы? Другого ничего пока нет. И потому мальчик точил новый кинжал с мрачной решимостью. Возможно, Ятиму придется что-то отрезать или даже убить. Конечно, с такими-то деньгами его воскресят, но счетчик смертей резиновым не был. Рыцаря обидел ребенок? Будет смеяться весь двор!

Отложив косметичку, Веруся встала, чтобы полюбоваться собой в мутном зеркальце, но украдкой бросала беспокойные взгляды. Видимо, Митя сейчас пугал даже ее. Дурное предчувствие терзало обоих. Ничем хорошим этот парад закончиться просто не мог.

Когда, наконец, вышли на улицу, город встретил пьянящим запахом бесчисленных цветочных гирлянд и дармового вина, которое наливали прямо из бочек. Украшенную флажками и серпантином улицу уже оцепили, и вдоль нее возбужденно гудела толпа.

Митя озадаченно повертел головой в поисках свободного места. Здесь было не протолкнуться. Чуть подумав, схватил подружку за руку и потащил на террасу, где кабак выставил столики. Все успели занять. В ожидании прохода колонны тут энергично заливали в себя дешевое пойло и возбужденно гудели, пялясь на грудастых служанок в накрахмаленных фартучках. Девушки легкими корабликами сновали с подносами, ловко уклоняясь от щипков и хлопков. Это самое большее, что могло тут грозить. Громила со сломанными ушами следил за порядком, лениво цедя пиво у стойки. Переступить границы общепринятых социальных условностей бы никто не рискнул.

Уже на террасе Веруся вздернула носик и скорчила рожицу, давая понять, что сама по себе. С таким макияжем почти светская дама, под слоем косметики уже не узнать.

Митя понимающе кивнул, но пошел следом, прикрывая спиной от жадных взглядов мужчин. К счастью, свободное место у перил еще есть.

Пофланировав с минуту, Веруся собрала обильную жатву восклицаний, ухмылок и двусмысленных, далеко не безобидных гримас. А насытившись, встала рядом со стайкой девиц. Те мило краснели и стреляли глазками солдатам внизу. Всем было весело и юность цвела.

Сверху улица казалась ручьем, чей берег кишел шляпками и головами. Это человеческое море качалось, шумело и грозило прорваться через ниточку шлемов, заполнив русло собой. На террасе же дышалось легко и казалось гораздо свободней. Компания за ближайшим столиком к Мите увлеченно исследовала важный вопрос.

– Вот скажи, ты подкаблучник? – пьяно растягивал слова кто-то из них.

– Я? С чего ты взял? – заплетавшимся языком возразили ему.

– Как с чего? Ты всегда соглашаешься со своею женой!

– Никогда!

– Никогда? А жена тогда что?

– Она же не знает об этом. Потому ничего…

За столиком закатились от хохота, но загудели трубы, взревел народ, и на перекресток вышел отряд музыкантов. По толпе тотчас прокатилась волна, выплеснув сотни воздушных шариков, флажков и конфетти. Начищенная медь духовых инструментов слепила как солнце, а ритм барабанов вгонял людей в транс, подчиняя гипнотической силой глубоких басов.

Митя невольно поддался всеобщему ликованию и орал так, что едва не охрип. По коже бежали мурашки, адреналин плавил сосуды, а приступ эйфории делал тупым и абсолютно счастливым. Видимо, этого и добивался король. Пристрастие к муштре и парадам укрепляла власть, удовлетворяя амбиции. Жесткость и дисциплина ощущались в отточенных движениях и линейности стройных шеренг. Марш тщеславия сейчас восхищал: «Славься Отечество! Никто кроме нас!»

За каре музыкантов чеканили шаг воспитанники детского сада. Наблюдая, какой самодовольной гордостью светятся лица, Митя ощутил укол ностальгии. Прошло не так много времени, но память уже затемнена темным флером и бывших товарищей вспомнил с трудом. Друзьями в полном смысле назвать их нельзя, но каши сожрано вместе немало. Почему-то он совсем не завидовал им.

Да, в садике ребяткам тепло и комфортно, но не хватало чего-то еще. Веруся права – там было душно. Их растили, словно телят на убой. Дисциплинированное и послушное стадо, которое скоро погонят на фронт.

В первой шеренге с гордо поднятым подбородком тянул ножку Серега. Увидев его, Митя скривился.

Выходит, откопали мерзавца, а ведь зарыли так глубоко! Плинтус казался надежным, и вот тебе раз… Подлец снова в строю.

Во втором ряду задорно подпрыгивали косички Наташки.

Как хорошо, что жива! Один глаз, правда, скрыт черной повязкой. Скорее всего, там его нет. Да и разорванный рот сшили небрежно. Матильде Ивановне только монстров лечить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.