Инквизиторы счастья

скачать книгу бесплатно


Как и полагается трудному подростку, я реагировала мгновенно: с помощью экспрессивной лексики доносила до Алексея и его эго всё, что о них думаю, а также отправляла идти не оборачиваясь, в сторону женского или мужского детородных органов, щедро предоставляя ему право выбора.

Давным-давно я решила для себя: путешествовать буду только в одиночку, чтобы таких эксцессов не возникало, но в этот раз всё сложилось иначе. Во-первых, я летела в Южную Америку и, признаюсь, одной мне было немного страшно. Всё-таки стереотипы об опасностях, подстерегающих людей на землях, открытых некогда Колумбом, сделали своё дело. Во-вторых, собиралась группа психологов, а к людям этой профессии я до определённого времени относилась с пиететом – считала не то чтобы просветлёнными, но продвинутыми и осознанными точно.

Нет, ну а кто из нас не без иллюзий или лишен фантазии? Плюс, говорю же, туман.

Уже в Лиме наше общение с компаньонами по путешествию не сложилось. С чувством юмора у новых друзей было туго, зато с пассивной агрессией – чудесно. Стоило заикнуться, что я злюсь или обижена, как они, «светлые человечки», буквально набрасывались на меня. По любому поводу советовали «понять и простить», говорили, что я слишком остро реагирую, а так нельзя, рекомендовали «быть проще и позитивней». А после этого обязательно рассказывали истории о том, что люди, которые носят в себе обиды, непременно заболевают страшными хворями. Я пыталась сопротивляться, но в основном по привычке терпела и прислушивалась. Всё-таки психологи! Они точно знают!

Надо отдать должное – они всегда держались вместе, чужие границы «пробивали» всей толпой и дружили против других тоже вместе. В какой-то момент я поймала себя на том, что эти люди мне неприятны, общение представлялось небезопасным, а ощущения потерянности, беспомощности и отчаяния лишь нарастали. Но я, мастер игнорировать чувства, ловко и умело отгоняла их прочь.

Впрочем, мои новые друзья отвечали взаимностью. Одна дама на пару размеров больше меня выхватила из рук футболку и стала примерять со словами: «У нас с тобой примерно одинаковые параметры», а когда я сообщила, что если она это не прекратит, то получит в глаз, – очень удивилась и несколько часов демонстрировала мне глубокую обиду вперемешку с неприязнью. Действительно, в нашей коммуне ведь всё общее, как я могла забыть! Вторая искренне недоумевала, когда я тактично сообщила ей, взрослому человеку, что реплики: «А на какие деньги ты путешествуешь? Как ты можешь так жить!» – бестактные и беспардонные. Третья, после того как утром вломилась в моё бунгало без стука и была послана подальше, стала, противно хихикая, называть меня за глаза «феей убивающего домика». Четвёртая могла совершенно бесцеремонно засунуть нос в тарелку, чтобы узнать, какой диковинный фрукт я ем. Я проглатывала, шла на компромисс, потому что она была организатором путешествия.

В какой-то момент мне показалось, что мне снова 12 или 14 лет, и я в пионерском лагере. От пассивной агрессии, окружающей меня в эти недели, ломило кости, а от того, что я постоянно вынуждена была отвоёвывать свой маленький кусочек пространства, всё время болела голова, мигрени меня не оставляли ни на минуту. Я чувствовала себя изгоем, гадким утенком – настолько дискомфортно мне не было уже давно. Но я ничего не сделала, чтобы ситуацию изменить, я даже не задумалась тогда о том, что это возможно. Потому и терпела.

Нам всем в какой-то момент хочется найти учителей. Легко и запросто обучаться сложным жизненным вещам. В реальности же картинка может быть совершенно другой, а учителя – жестокими и беспощадными. Теми, кто приходит проверять на прочность и не оправдывает ожиданий. Бытует мнение, что именно такие «учителя» способны резко пробудить тебя от глубокого сна, расширить кругозор и одновременно нарушить границы: мол, таков парадокс. Но сколько же боли приносят такие учителя.

«На каждую дуру найдется гуру». Уважаемые психологи научили меня тогда, что иногда боль приходится переживать самостоятельно, без единого шанса на сочувствие и сострадание. Столкнуться с равнодушием, кричать в людей, как в никуда, смотреть в глаза и видеть там пустоту, попадать в удалённые контакты и непрочитанные сообщения. Ни один из тринадцати человек в группе не поддержал меня, когда случилась беда на границе в Вильнюсе. Ни одного слова, пустота. Отмолчались дружно все, хотя на моём месте мог оказаться каждый. Меня просто дружно отвергли, ведь я не слилась, так и не сделалась удобной.

Впрочем, это случилось много позже. А пока меня и моих новых «друзей» ждал Куско.

20 февраля 2018 года. Куско, Перу

Этот город «зарулил» в мою голову прямиком из детских фантазий. Спустившись с трапа самолёта, я с первой минуты почувствовала себя настоящим искателем приключений и храбрым исследователем планеты. Наконец-то привычные ощущения вернулись – азарт, жажда авантюр, дух путешественника. Я вспомнила Жюля Верна, которым зачитывалась в детстве, а тем временем голос в моей голове вёл собственные разговоры: «Эй, Никуся, ты в Куско, прикинь!» – «Да ну ты гонишь! Как такое возможно!» – «Да я серьёзно, смотри, это же Куско! Тот самый, как у Жюля Верна!» – «Обалдеть!»

Кто-то может подумать: надо же, всего несколько дней как укатила, а уже голоса в голове. Но нет, это не то, что вам кажется. Это – Куско.

Чтобы добраться сюда, пришлось целый час лететь от океана к горам, где люди живут на высоте 3400 метров над уровнем моря. Пока летела, делала заметки в блокноте, а потом вдруг увидела странное свечение. До сих пор не знаю, что это было. Как будто где-то вдалеке горел прожектор, освещая всё вокруг. Тогда я придумала историю, что это боги поставили маяк для людей. Прямо в середине неба, на высоте десять тысяч метров над землёй. Они, боги, не выносят турбулентности. Поэтому и живут выше облаков или прячутся в чёрных дырах параллельной вселенной. Казалось, нужно всего мгновение, чтобы я смогла к ним прикоснуться. Но реальность всегда другая – ещё минуту назад ты летел над облаками и чувствовал себя равным среди богов, и вот уже сравнялся с белой тягучей пеленой, превратился в птицу. Увлёкся – и всё. Ты ниже облаков – обычный человек, и никаких иллюзий.

Ступив на землю Куско, я даже не поняла сначала, что произошло. Ну разве что было холодно, везде выдавали листья коки и поили специальным чаем, который помогает легче переносить горную болезнь. Первые несколько часов я ходила непривычно спокойная и ко всему равнодушная, даже не по себе стало. Как будто и не я это была вовсе. Обычно я очень жизнерадостная дама, и у меня тысяча планов на день. А тут постоянно хотелось только поспать или хотя бы полежать – больше ничего.

Мысли в голове текли так медленно, что я могла рассмотреть каждую, повернуть их, как калейдоскоп, в разные стороны. Некоторые из них, вроде: «А не прогуляться ли мне по улицам Куско?» или «Не пора ли нам подкрепиться?» – казались слишком сложными, от этих отмахнулась сразу. Чай из листьев коки – единственный план, который сбылся. Я выпила чашки три или четыре, после чего на несколько минут в глазах прояснилось.

Воздух на высоте 3400 метров над уровнем моря сильно разрежен, поэтому в Куско поначалу я чувствовала себя человеком, на которого сверху уронили пыльный мешок, доверху набитый всякой фигней. Фигня рассыпалась, голова от боли загудела, а я так и осталась сидеть на месте, не понимая, что происходит. Понадобилось 24 часа и пару таблеток от горной болезни, чтобы прийти в себя. К тому моменту наша «организованная» группа разбрелась кто куда. Одни взяли русскоговорящего гида, другие отсыпались, третьи проводили время в кафе, неподалёку от главной площади. Я села на экскурсионный автобус и поехала кататься вокруг города, знакомиться ещё ближе.

В Перу есть свои символы, с которыми во время путешествия постоянно сталкиваешься. Один из главных – пума, представительница рода кошачьих, её образ перуанцы находят где только возможно: в очертаниях гор, скал, озёр и городов. Пуме поклоняются, в её честь слагают песни и даже молитвы. Такой же чести удостоили кондора – огромную птицу с туловищем орла и головой индюка. Наконец, ламы, викуньи и альпаки – это государственный символ Перу (на гербе страны, например, изображена лама). В отличие от пум и кондоров, лама – неотъемлемая часть местной повседневной жизни. Ламы и альпаки здесь повсюду: в горах, в деревнях, на озерах, на прибрежных территориях – приехав в эту страну, не встретить их просто невозможно. Мясо малыша альпаки можно заказать в любом ресторане, а изделия из кожи и шерсти этих животных продают здесь повсюду. Вообще вся одежда в Перу – из «ламы» (на самом деле из альпаки). Кстати, в этой стране нет лошадей – их тоже полностью заменили на лам. Прожив в Перу месяц, я воспринимала этих зверей как должное, но в начале пути восхищалась и умилялась каждой встречей. С одной даже подружилась: осторожно подошла поздороваться, а лохматое животное чмокнуло меня в щеку – счастью моему не было предела. Всё-таки звери – удивительные, и они, в отличие от людей, всегда так искренни в своих чувствах.

После того, как в глазах появилась ясность, а соображать снова стало получаться, настроение моё улучшилось. Я пришла в себя, насколько это было возможно.

Можно было отправляться наконец на Мачу-Пикчу, ради которого, собственно, все в Куско и приезжают.

23 февраля 2018 года. Мачу-Пикчу, Перу

В деревню Агуас-Кальентес, что у подножия Мачу-Пикчу, мы с группой «товарищей» приехали поздно вечером. Моей напарницей на этом участке пути стала девушка по имени Лёля – коротко стриженая, спортивная, подтянутая, сдержанная и, как она сама себя охарактеризовала – «истинный Козерог». Лёля догнала нашу группу в последний день пребывания в Лиме и сразу же принялась давать советы на все случаи жизни, а когда я реагировала на нарушение границ, – поджимала губы, немедленно обижалась и говорила, что недопустимо так вести себя с человеком, который желает тебе только добра. Не знаю даже, что в жизни может быть более утомительным, чем бесконечная навязанная, удушающая опека. Интересно, почему все эти люди так стремятся меня опекать?

В отличие от меня, Лёля горы обожала и чувствовала себя на любой высоте, как я в тёплом Индийском океане, – великолепно. Каким-то чудом она убедила меня, что просто сходить на Мачу-Пикчу слишком попсово и скучно; что мы почти уже сёстры, поскольку знаем друг друга целых несколько дней, а значит, должны непременно подняться на соседнюю гору, Вайна-Пикчу, с которой открывается шикарный вид на Мачу. Для этого, правда, придётся преодолеть 288 не всегда безопасных ступенек и подняться на высоту 2800 метров над уровнем моря. Зато мы будем среди избранных – билетов туристам выдавали всего по 500 штук в день.

Понты – моя боль и уязвимое место. Лёля ещё что-то говорила, а я уже представляла, как мы покорили Вайна-Пикчу: поднялись на самую верхотуру и сфотографировали Мачу с такого ракурса, который есть лишь у избранного количества туристов.

На самом деле мои иллюзии, как всегда, оказались лишь иллюзиями, а реальность была такова, что поднимались мы четыре часа без привалов и остановок через джунгли. Тропа была узкой, а ступеньки в некоторых местах – откровенно опасными. Змеи по дороге попадались постоянно, из-за частых смен погоды на высоте бросало то в жар, то в холод.

Ну а на вершине меня поджидало очередное разочарование – день случился облачным, и Мачу-Пикчу я так и не увидела. Мне было холодно, неуютно, некомфортно, неинтересно, но я снова не обратила внимания на чувства: зато гору «покорила». Целую неделю после возвращения домой я практически не могла ходить – мышцы сводило так, что от боли текли слёзы. Всё-таки подобные вещи следует делать после подготовки, а не потому, что приспичило что-то там с кем-то за компанию покорить. Именно тогда я впервые задумалась, что для меня важно и честно. Я себя спросила: отвечая другим «да», не говорю ли я себе «нет», не предаю ли свои истинные желания? И зачем я вообще исполняю чужие мечты, забивая на собственные? Ответ крутился на кончике языка – чтобы меня не отвергли. Но я отмахивалась от него, как от пищащего над ухом противного комара.

Ещё три часа ушло на спуск и час – на подъём на Мачу-Пикчу. В итоге у нас осталось меньше часа на то, чтобы рассмотреть одно из величайших архитектурных сооружений в мире. От досады хотелось плакать – ведь неизвестно, когда я сюда вернусь и вернусь ли вообще, но вместо этого я обесценила увиденное, провозгласив Мачу-Пикчу «обычной грудой камней». Оказавшись там, я почувствовала ничего, а проворный мозг немедленно связал это с тем, что за пару лет до подъёма на Мачу-Пикчу я была в камбоджийском Ангкоре, по сравнению с которым древний город инков просто померк. Мой гуманитарный ум также не понял: отчего все восхищаются тем, как сложены камни и почему все эти экскурсии стоят таких немаленьких денег. В общем, вслух я рассуждала, как залётная провинциалка, которую вывезли из деревни на край света. А на самом деле у меня не хватило сил признаться себе: я хотела тогда быть обычным туристом и просто рассматривать достопримечательности, ничего не достигая.

Чтобы всё-таки не разреветься от обиды, я старательно уговаривала себя, что кому-то там что-то доказала про свою выносливость. Позже я поняла, что просто помогла человеку Лёле исполнить её мечту. Раньше я часто так делала, а потом не понимала, почему всё никак не получается стать счастливой.

С тех пор я пообещала себе, что теперь буду исполнять только свои желания, не «донашивать» за других их мечты, как будто это старые платья или ненужные вещи в шкафу, которые висят там годами и ждут, когда я похудею.

Благодаря неудавшемуся походу на Мачу-Пикчу я очень хорошо осознала – в чужих мечтах мне так же неуютно, как и в туфлях, которые малы по размеру, но я их всё равно зачем-то купила, зная, что не буду носить. Чужие желания жмут и натирают ноги, с ними всегда что-то не так. Они не приносят радость, они – про разочарования. Мои желания – как любимая шёлковая пижама, удобные кроссовки или мягкие тапочки на меху, в них настолько комфортно, что не хочется носить что-то другое.

С Мачу-Пикчу у нас могло получиться, но не вышло, потому что туфли, которые натирают ноги, я предпочла комфортным кроссовкам. Не уверена, что захочу повторить восхождение туда, поэтому остаётся лишь принять существующую реальность, сделать выводы и начать наконец уважать собственные желания.

Туман всегда рассеивается под воздействием солнечного света. Да, попав в него, я встретилась с иллюзорностью своих представлений о мире. Зато потом, когда вернулась на свет, увидела, что раньше было скрыто. Уже на следующий день все грустные мысли выветрились у меня из головы – ведь я летела в сторону перуанского городка Тарапото, который считается воротами в джунгли Амазонки. Там, в резиденции шамана по имени Хорхе Гонсалес, мне предстояло прожить целую неделю и принять участие в ещё одном путешествии, глубинном и сокровенном, познакомиться с «великой матерью» и, возможно, познать что-то очень важное.

Глава III. Уйти, чтобы не вернуться

Я – джунгли.
На мне – камуфляж.
Здесь неба не видно,
А потолок из листьев, пения птиц,
Слияния шума и тишины
Украшен цветами.
Здесь хищники неподвижны
И ждут своих жертв,
А хаос самый упорядоченный в этом неупорядоченном мире.

Я – песок в пустыне, зыбь всего сущего.
Хозяйка иллюзий, живущая в песках.
Я – та, кто рисует закат акварелью:
Смешивает краски,
Создаёт новые узоры и текстуры,
Превращая всё это в небесный кинематограф.

Я – гора.
Впечатляющая и непобедимая,
Непроницаемая и неприступная для незваных гостей.
Надменная, как пик красоты,
Устремлённый в самое небо,
Где под солнечным светом тает снег,
А гранитные скалы превращаются в жидкое серебро
Или ртуть.

Я – волна в океане, что катится к берегу,
А когда убегает, похожа на белую лошадь, что резвится в воде.

Я – дождь,
капли, брызги, оконные стёкла, крыши, узор, град, лужи, потоки воды,
мокрая кошка и брошенный пёс.
Погода испортилась. Не забывайте зонтики.
Бог в дожде.

Я – урожай.
Спелая, золотая кукуруза, что прокормит целую армию.
И – Изобилие.

Я – огонь,
Оранжево-красное пламя,
Мерцание и блики.
Горю, обжигаю, пылаю, облизываю небо горячим языком.
И снова рисую закат акварелью.

Февраль 2018 года. Тарапото, Перу

Пару часов в самолёте над горным хребтом – и я оказалась в воспетой Киплингом Амазонии, в городе Тарапото, что у подножия Анд, в самом сердце джунглей. Здесь мне и другим членам группы предстояло увидеться наконец с маэстро Хорхе Гонсалесом – шаманом и целителем, о котором на этой земле слагали легенды. Именно ради этой встречи я и прилетела в Перу, мне было обещано раскрытие тайн Вселенной.

Встреча произошла в аэропорту, куда он с помощниками приехал, чтобы нас встретить. Помню, маэстро показался мне похожим на итальянского мафиози: пожилой мужчина невысокого роста, коренастый, энергичный, одет в светлые брюки и хлопчатобумажную клетчатую рубашку, на глазах – тёмные очки. Смуглая кожа, немного волнистые волосы, пальцы в золотых перстнях – никаких тебе перьев, бубнов и погремушек. И вообще он ничем не отличался от обычных перуанцев. Магических заклинаний Хорхе не произносил, волшебными палочками не размахивал. Да и помощники больше напоминали героев фильма «Люди в черном», а не подмастерьев шамана: крепыши в чёрных костюмах, белых рубашках и тёмных очках, на их лицах невозможно было увидеть даже самой малюсенькой эмоции.

Маэстро узнал Лину, предводительницу нашей группы, и заключил в объятия. Затем обнял каждого, кто уже бывал в его резиденции, и сдержанно поприветствовал новичков. В его жестах было столько величия и покровительства, что я невольно вспомнила сцену из «Крёстного отца», в которой Дон Вито Корлеоне благословлял членов семьи. Хорхе и его помощники отвезли нас в «Дом Сердца» – резиденцию, где нам предстояло провести следующую неделю, постигая неизведанное.

Забегу немного вперёд: только после второй церемонии я поняла, какой огромной силой и могуществом обладает этот с виду обычный человек. Тогда же, по дороге в резиденцию я слушала легенды о семье маэстро. Сын шаманки и потомственный целитель Хорхе много лет обучался у индейцев племени шипибо, которые населяют амазонскую сельву. При этом, несмотря на бедное происхождение и на то, что его в детстве бросил отец, Хорхе всё-таки нашёл возможность получить образование, стать доктором философии и даже ректором местного университета. Правда, со временем он оставил работу в ВУЗе и полностью сосредоточился на целительстве. Он стал известным на всю округу – в Тарапото его почитают и уважают.

Для меня Хорхе стал проводником в удивительный и таинственный мир амазонского шаманизма. Кстати, к группе я присоединилась ещё и по той причине, что Лина лично знала маэстро Хорхе. В Перу одинаково можно нарваться как на шамана, так и на шарлатана – гарантий никаких. Спрос рождает предложение: каждый шаман на свой лад предлагает принять участие в своей церемонии, но мало кто предупреждает, что игры с потусторонней силой чреваты последствиями – не всякое человеческое тело может принять вибрации из мира духов.

Я много раз слышала об этом ещё до поездки, потому готовилась к путешествию со всей ответственностью. Собрала информацию о церемонии, посмотрела фильм «Блуберри» (в нем героя Венсана Касселя поиски смыслов также привели к перуанским шаманам), читала интервью с курандерос, смотрела ролики на Youtube, задавала вопросы. Чем больше информации я собирала, тем страшнее становилось, тем чаще задумывалась: «Нужны ли мне такие приключения?» И всегда приходила к единственному решению, благодаря которому моя поездка и состоялась.

За месяц до путешествия я изменила образ жизни – отказалась от секса, алкоголя, «тяжёлой» еды, соли, сахара, сыров и других молочных продуктов. Рыбу и мясо птицы можно было употреблять понемногу. Я не слишком хорошо понимала, в чём смысл такой аскезы, но это было общее правило, к тому же диету рекомендовал шаман, поэтому на всякий случай решила «быть как все». Позже Хорхе объяснил: диета нужна, чтобы усмирить инстинкты и желания, привести ум в состояние покоя, стать чистым – тогда негативные энергии не смогут нарушить таинство. Не уверена до сих пор, что ум можно привести в состояние покоя, но я решила довериться маэстро.

Интересно, что за неделю до первой церемонии я чуть было не отказалась от своей «великой» затеи. Это случилось во время путешествия по Куско, где мы с группой «товарищей» наняли русскоязычного экскурсовода Наташу – женщину, которая живёт в Перу много лет. Она показывала нам туристические места, которые заговорщицки называла «тайными», несмотря на то, что они буквально кишели от изобилия туристов; рассказывала легенды из путеводителей об удивительной стране и её обитателях, рекламировала другие туры, заводила в какие-то бестолковые магазины, где мы должны были покупать сувениры втридорога. К концу дня все члены группы души не чаяли в нашем экскурсоводе. Все, кроме меня. Мне, как всегда, было скучно, поэтому я демонстрировала презрение и держалась в стороне. Фотографировала экзотические цветки, рассматривала пауков с ящерицами и невольно прислушивалась к разговорам. Привычка подслушивать осталась после почти двадцати лет работы репортёром, иногда она здорово помогает в жизни. И вдруг я услышала:

– Наташа, а что вы думаете об аяуаске?

Кажется, только этого она и ждала. Всего каких-то пару минут понадобилось экскурсоводу, чтобы «войти в раж».

– Это зло. От неё люди сходят с ума и умирают, – отчеканила Наташа. – Да и нормальных шаманов в Перу не осталось, одни «коммерческие».

И тут же начала продвигать каких-то своих знакомых шаманов, которые «некоммерческие», но работают за деньги, и она настоятельно рекомендует их навестить. Я слушала, открыв рот и даже готова была поехать посмотреть на тех дивных «некоммерческих» шаманов. Эх, рассказывай она так же интересно все эти перуанские легенды, меня бы от неё на верёвке не оттащили. На самом деле меня жуть как перепугали её рассказы о людях, которые навеки превращаются в растения, пройдя всего лишь одну церемонию.

Кажется, тогда я впервые задумалась, в какую авантюру ввязалась, и всю следующую неделю постоянно задавала себе вопросы: «А что, если?.. А вдруг сердце не выдержит, и я умру? Или сойду с ума и превращусь в растение? Лучше уж тогда „кони двинуть“, мои близкие этого не переживут».

Ответов я не находила ни в своей голове, ни у тех, кто уже участвовал в церемониях – таких в группе во главе с Линой было большинство. Они лишь загадочно улыбались и ничего не объясняли. Или заговорщицки говорили что-то вроде «сама увидишь» и обязательно зачем-то подмигивали.

Ещё больше сомнений появилось, когда я увидела резиденцию маэстро Хорхе, знаменитый «Дом Солнца» – огромную территорию, окружённую пятиметровым забором. Несколько бунгало «обступили» круглый церемониальный дом, построенный с учётом смены времён года и лунных циклов. Мне и ещё двум дамам достался самый большой бунгало с просторными «спальнями» и кухней. В нём также стояли стол и стул, а душевая и туалет были совмещены и безо всякого намека на дверь. Тоже, кстати, испытание – я никак не ожидала, что в туалет придётся ходить на глазах у соседок. Возможно, это было подготовкой к Вильнюсу, где меня будут водить опорожняться под конвоем.

Острых впечатлений добавили тарантул, живущий под раковиной на кухне, и мерзкая многоножка, встретившая нас на входе в хижину. Соседки заголосили и побежали за помощником шамана, чтобы тот прогнал непрошеных гостей, но он пришёл, посмеялся и предложил нам выбрать: либо лечь спать и пусть себе тарантул живёт припеваючи, тем более он пока ещё совсем малыш; либо разобраться с ним самостоятельно, но неизвестно, как на это отреагируют духи джунглей. Посовещавшись, мы предпочли первый вариант и спали, как в пионерском лагере – по парам.

28 февраля 2018 года. Тарапото, Перу. Первая церемония

Настал «великий день», но я была не рада и совершенно, кажется, не готова. К тому моменту страхов и вопросов без ответа во мне скопилось так много, что я хотела сбежать не оглядываясь и к чёрту это всё. Меня остановила собственная жадность: в тот день Хорхе собрал нас за обедом и велел сдать деньги – 550 долларов за проживание и три церемонии. Он также предупредил, что если кто-то решит «слинять», деньги свои не увидит. От мыслей о побеге пришлось отказаться – материальные ценности победили.

Не помню, чем я занималась в течение дня – всё было как будто в тумане. Зато очень хорошо помню, как шла на первую церемонию – на полусогнутых от страха ногах. Коленки дрожали, меня подташнивало, голова кружилась. Нашу хижину от церемониального дома отделяло всего десять или пятнадцать шагов – я запомнила каждый из них.

В назначенное время все собрались в церемониальном доме – в тот вечер он впервые распахнул для нас двери. Внутри него – круглый зал с конусообразным потолком-крышей. Белые стены из кирпича с воздушными проёмами пропускали свет так, что тени рисовали затейливые узоры на стенах. Глиняный пол – чуть влажный и прохладный. В помещении было два входа: парадный – красивая двустворчатая резная дверь из красного дерева и с надписью сверху «Дом сердца» на языке индейцев кечуа. Дверь напротив – без украшательств, но тоже из красного дерева. Перед началом церемонии обе были открыты: можно наблюдать за происходящим в саду и слушать звуки джунглей. Прямо по центру возвышался «трон» шамана, а по периметру были разложены матрасы для участников церемонии, на каждом – маленькая подушка, рядом тазик. Слева два туалета – снова без дверей. Они что тут, все эксгибиционисты или извращенцы? Интуитивно выбрала себе место, села. Осмотрелась. Дом постепенно заполнялся людьми – помимо участников нашей группы набралось ещё с десяток посторонних. Самыми последними пришли помощники шамана и заняли места по четыре стороны. Только после этого в дом вошёл сам маэстро Хорхе. Перьев при нем опять не было, только простая светлая одежда.

Он занял свой трон и заговорил о каких-то совсем простых вещах. Рассуждал о том, что каждое утро на небе восходит солнце, оповещая тем самым о начале нового дня, а вечером прячется за горизонтом, чтобы ночь могла вступить в свои права. Его голос успокаивал, хотя слова раздражали банальностью. Зачем он это говорит, мы что, в первом классе? Я злилась.

Маэстро Хорхе запел. Я знала, что звучит икаро – так называют шаманские ритуальные песнопения, но понятия не имела, какой силой обладают эти «песенки».

Существует несколько видов икарос – тех, что вызывают видения («мареасьон») и открывают ум всему, что суждено постичь в церемонии. Икаро духов растений, которые исцеляют участников ритуала. Икаро духов животных – наших защитников и икаро камней и минералов. Икарос непритязательные по звучанию и сильно напоминают детские потешки, но это впечатление обманчиво, ибо они считаются звуками Вселенной, вибрациями планет, звёзд, комет и чёрных дыр. Всё в мире, считают шаманы-курандерос, создаётся музыкой, вибрацией и звуками. Икаро – это не просто пение, но одновременно и призыв духов, и мантра, и молитва, заговор и даже древнейшая система управления дыханием. Когда шаман поёт, он создаёт специальные вибрации звука, а те исцеляют человека. Песня – это проводник с собственной энергией, которой управляет шаман. Звучит не слишком правдоподобно, но в каждый момент церемонии шаман видит и знает, что происходит с каждым участником, и направляет его песней на путь. Шаман отправляется в путешествие вместе с остальными участниками церемонии, но никогда не пускает процесс на самотёк. Если кому-то становится тяжело или страшно, он всегда приходит на помощь. Это открытие стало для меня одним из самых удивительных тогда. С тех пор я часто слушаю икарос, к счастью, это не запрещено.

Впрочем, тогда я этого ещё не понимала. Сидит шаман, поёт какие-то дурацкие песенки – вот что видела я. Меня стало мутить. Людей вокруг рвало. Буквально. От этих звуков к горлу подступила тошнота. Тогда она меня напугала, теперь же я понимаю, что это – лишь часть процесса. Механизм простой: когда в процессе церемонии натыкаешься на внутреннюю «грязь», начинает рвать – так происходит одновременно физическое и психическое очищение, вот для чего рядом с матрасами ставят тазики. Впрочем, некоторых не рвёт вообще – тут всё зависит от процесса, причём иногда это связано с сильной защитой. Если страхов много, они не пропускают в бессознательное. К моим страхам примешивались тревога и раздражение. Я не находила себе места, происходящее в тот момент казалось глупостью и ерундой. Злилась, очень старалась сдерживать тошноту. Скрючивалась – тогда не было «вертолётов». Когда отпускала контроль, впадала в забытье и «ловила» видения. В них огромный медведь превращался в красивого индейца, с которым я занималась любовью. Секс был невероятным и чувственным, я подумала: «А можно мне вот точно так же, только в реальной жизни, такие мужчины бывают?» – «Отправляйся на поиски медведя»